Пешком через гуцульские Карпаты 2007.Часть6. Буковецкий перевал, Косов, Коломыя. Домой, "на пiвнiчь"
Вскоре за Крыворивней свернули с выжницкой трассы на Буковецький перевал - границу Верховины. Дальше только вниз. При подъеме к перевалу закончились последние капли воды из истоков Прута. Пришлось набрать новую воду из нового джэрэла (источника), хотя она оказалась и не такой вкусной. Что поделать, обратная дорога не так сладка.
Стихийный сад камней.
[фото Наташи]
Село Буковец само по себе тоже оказалось весьма интересным - расположено на самом перевале. Причем и пруд был тут сооружен и церковь прямо на седловине.
Тут даже была по-своему замечательная гостиница.
Отсюда и вниз уже были вновь цивилизованные места с мотелями и магазинами. Однако отсюда же есть путь к знатному камню, к одному из сердец гор:
Что толку ждать зимы, если уже сейчас можно объесть стожок? А если подъесть его по кругу, так ведь никто не заметит, правда?
Пройдя еще десять километров, все-таки остались на автобусной остановке в Явориве и сели на маршрутку до Косива. Горы на глазах мельчали и раздавались в стороны. Долина превратилась в равнину.
Однако и здесь носят вышиванки и шляпы. Видимо, удобно, видимо, практично.
Косив находится в самом устье долины у последних невысоких гор. Возле самого города - одинокий останец - восьмисотметровый Михалкив. Все это было красивым, но уже сильно не тем, к чему привыкли глаза. Проехав почти все Подкарпатье и перейдя Карпаты мы спустились в другую страну - Прикарпатье. Разница была тем интереснее, что Косов считается все еще гуцульским городом. Надо сказать, что на подъезде к городу мы уже все меньше и меньше видели обычных для гуцульских долин домов с чеканной отделкой.
Косов город небольшой, населения здесь всего около десяти тысяч. Центр, можно сказать, состоит всего из трех улиц, две из которых параллельные. Однако город симпатичный. Так же как Мукачев он запирает выход из речной долины на равнину у последних гор. При этом история у него и похожая в чем-то основном, только совсем другая. Для начала тут не ставили замок. Зато близ соляных источников возникло где-то в начале XIV века село. Утверждается, что названо по имени основателя - Кос. Вроде как это слово - название птицы - черного дрозда (шпака).
Вместе со всем краем село входило в состав Речи Посполитой, временно принадлежало молдавским господарям или боярам, наконец, перешло к австриякам. В середине XVI века рядом с селом, но поближе к соляным источникам была построена на горе крепость и основан новый город. Поначалу его называли Рыкив, а потом он сросся все-таки с прежним селом и получил его название. Село же стали называть - Старый Косов. Так оно до сих пор и осталось селом, смыкающимся с городом. Сколько мы ни гуляли по нему, никаких следов древности не обнаружили. Такие села, наверное, вечны. Вроде улица у них самая обычная с штакетником и палисадами. А улице этой на самом деле и пятьсот лет может быть и тысяча.
От крепости тоже почти ничего не осталось, кроме валов на Городской (Замковой или Миськовой) горе. Красивое место.
За теми домами с синею крышей синеет Замкова гора…
Хотя нет, вру. Там синеют оставленные позади Карпаты. А Замковая гора, видимо, вот тут, на заднем плане:
Теперь там дерева и заросшие лесом валы.
Некоторые источники заявляют, что основными строителями города были евреи. Сильная еврейская община тут оставалась еще долго. Может быть, так оно и было. Очень уж многие города Галиции и Подолья, если не немцами строились, так евреями или армянами.
Соляная торговля приносила хорошие деньги. Чего ж тут город не построить, особенно после того, как правительство возле стратегического месторождения крепость учредила?
Прибыв на автовокзал, мы сразу кинулись к таксистам. Спросили про гостиницу. «О!» - сказали они, - «это надо в пригород ехать. Там хорошая гостиница». А в городе? «В городе тоже есть» - согласились таксисты, - «только дорого».
Решили сначала съездить поглядеть на городскую, авось сгодится. Сторговались за семь гривен. Сели, поехали. Машина доехала до угла, повернула и выехала на параллельную улицу и сразу остановилась. Приехали. Уже в Киеве я выяснил, что в таких городках куда ни ехать, все одна такса - что до угла семь гривен, что два раза кругом города объехать - семь. Так что расстройства никакого. Тем более что и гостиница оказалась весьма и весьма достойной. То ли 150 мы за двоих отдали, то ли вообще 120.
Перукарня (парикмахерская) вездесущий и неотъемлемый признак Украины.
На самом деле Косов известен не знатной Городской горой с остатками валов и церковью 1895-го года, а своим базаром-ярмаркой. Даже в советские времена это было знаменитое действо. Интернет обещал ярмарку по пятницам, потому и маршрут мы спланировали так, чтобы к четвергу вечером тут оказаться. По прибытии же оказалось, что обманул Интернет, ярмарка - по субботам. Горе.
Еще одна неотъемлемая черта - велосипеды. Брошенные с вопиющей беспардонностью. Неужели, и правда украсть некому?
Купить тут можно, говорят, все, что только есть и может быть в гуцульских пределах. Карпатская брынза, сушеные грибы, ягоды, варенье и горный мед, корзины, фрукты, обувь, одежда и всякая мелочь. Тут можно купить действительно любой гуцульский сувенир, все чем славятся гуцульские мастера - от особой местной зелено-желтой керамики до самой сложной инкрустации по резному дереву. Конечно же, вышиванки, шляпы, рушники, лижныки и овчиные кептары, даже настоящие бартки и люльки с длинным гнутым чубуком. Хотя, ясное дело, настоящую бартку найти трудно, больше попадается лукавых туристических - из латуни или дерева. А еще любые музыкальные инструменты - от скрипок до трембит и дрымб.
Очень здорово было сначала побывать в музее, где можно увидеть традиционные работы. Самое, пожалуй интересное в музее было, что комплекс собранных вещей показывает какие-то вроде бы поверхностные отличия, но с другой стороны неотделимые. Та же зелено-желтая керамика. Не только кружки, но и изразцы для печи раз за разом расписывались в такой технике. Причем интересно было наблюдать и обычные орнаменты и картины с австрийскими солдатами и более современные сюжеты. Все в одной технике, как делали отцы и деды.
Точно такие же тарелки я наблюдал на прилавках. И ведь современной подделкой не назовешь, они делают их так же как делали раньше их предки.
Или инкрустация деревянных изделий. Это вообще что-то особенное. Какой бы чудной керамика не казалась, а вот такой работы с деревом я нигде не видел. Шкатулки, деревянные тарелки, ручки барток. Сначала покрывается все резьбой, порой довольно сложной, а потом по всему этому делается узор инкрустированным бисером и кусочками металла. Самые сложные - крайне впечатляют. Правда, и стоят недешево.
[Фото Наташи]
[Фото Наташи]
Базар на бойком месте, да еще такой старый как косовский неминуемо привлекал не только торговцев. Интересно, что в прежние времена гуцульские опришки не жалели город и делали на него набеги. Они вообще частенько трепали русинские села. Земледельцы - не горцы, их можно.
Опришки - явление такое же неотъемлемое от облика гуцулов, как бартки. Больше известны они как горные разбойники, которые грабили панов и богачей и защищали простой народ. Самое известное время их подвигов - XVI-XVIII века а местами и до середины XIX века.
С влетом барщины и усилением крепостных повинностей ширилось каждый раз и движение опришковства. Говорят, Семен Высочан привел под знамена Хмельницкого около 15 тысяч человек. Особенно лютовали опришки в отношении панов. Господа не жалели крепостных, опришки не жалели панов. Впрочем, как я уже говорил, доставалось и обычным русинским селам.
Хотя ватаги опришков были небольшими и почти неуловимыми, черный день преследовал по пятам каждого из них. Так что кладами опришков Карпаты буквально переполнены. Есть что поискать, о чем порасспрашивать.
Самым же знаменитым из этих славных отчаянных ребят был Олекса Довбуш. Сын селянина из села Печенежина, настолько бедного, что у них не было даже хаты, он не иначе с детства с особыми чувствами смотрел на опришков, гостивших на полонинах, где он пас овец. По легендам он отличался исключительной силой. Впрочем слабаков тут не держали и не ценили, просто так он не мог бы стать предводителем отряда. Он был жесток и безжалостен как настоящий бандит. И как настоящий народный герой частенько раздавал награбленное бедным.
Так что его, руководителя одного из самых больших и опасных отрядов, любили и ждали. Частенько он нападал на самых жестоких панов и арендаторов. В 40-х годах восемнадцатого века он действовал уже по обе стороны Карпат - терзал и поляков, и австрийцев. Говорят даже, что часто совершал налеты по заказу селян, а некоторые арендаторы платили ему постоянную мзду лично и «громадой».
Когда его «прижали» с польской стороны он ушел на Буковецкую полонину, а в Ясиня вербовал новичков и даже частенько гостил там. Соответственно, таким же ужасом свалился уже на австрийских помещиков.
Каждый год он распускал отряд на зимовки, сам прятался в особых тайных пещерах, а весной собирал новый отряд. Погиб он от случайного выстрела, в возрасте сорока пяти лет, все еще сильный, злой и смертельно опасный. Мифов и легенд о нем столько, что и на десятерых хватит. В каждом селе расскажут про каморы, набитые его золотом где-то высоко в горах, про места, где он проходил, бился или зимовал.
После смерти поляки долго возили его тело по гуцульским селам, чтобы все убедились - легендарный герой мертв, чтобы пресечь появление преемников. А потом разрубили тело на 12 частей и развесили в городах и селах. Чтобы видели и помнили. Люди видели и помнили.
Надпись: «Установлено в 2000-м году в честь вожака опришков Олексы Довбуша. В Криворивне была выставлена одна из частей его расчлененного тела для устрашения гуцулов».
В косовском музее кроме экспозиции гуцульского быта была и большая экспозиция посвященная украинскому национализму и ОУН и УПА во время Второй Мировой. Грустно, но при этом борьба с коммунистами подменялась ненавистью к русским. Сейчас на Украине оплачиваются больше статьи именно такой тематики. Дескать русские убивали украинцев Голодомором, а вот русских в Поволжье в то же самое время - все-таки коммунисты.
Памятник Бандере в Коломые
В любом случае факт был - уходили галичане за Бандерой. Молодые и суровые, готовые убивать и умирать. И как две капли воды похожие на наших партизан. Командиры Хмара и Колесо, Калына и Мелник. Фото такие же и лица те же. Только враг у разный. Такой вот чудной выверт сделала история - веками Галиция и Карпаты стремились к русским, а воссоединение произошло с Советским Союзом.
Много было среди этих фото и фотографий гуцулов. Молодых до умопомрачения. В традиционных шляпах, в расшитых кептарах и сердаках, с бартками и люльками. Молодые лица с тонкими усиками. В них не было злой твердости партизан. Скорее молодость и бесшабашная лихость. Та, с которой гуцулы всегда шли против чужих хозяев. С Хмельницким против Польши, с Довбушем против Австрии, Бандерой против советской власти.
Пусть сейчас и говорят, что это именно против русских гуцулы питают нелюбовь, мне слабо в это верится - не испытал я этого на себе. Скорее это нелюбовь к любой лишней над ними власти, которой они над собой не знали, и знать не хотели, которая, руководствуясь исключительно своими интересами, будет мешать жить им своим порядком. Бойцы бандеровских отрядов - те же самые опришки, да и разделяют их всего сто лет.
На ярмарку мы так и не попали. Зато выяснилось, что сувенирный ряд и в небазарный день радует изобилием. Здорово было сначала увидеть в музее традиционные изделия, а потом зайти на рынок и обнаружить, что все это живо по сей день. Делается, носится и используется.
После прогулок по городу и селу мы довольно сильно вымотались. Даже решили поесть не в кафешке, а в номере. Так что закупились в супермаркете едой, покусали чего сил хватило, да и спать легли. Завтракали тоже в номере соответственно. Тут-то я и сделал несусветную глупость и неосторожность - сожрал гадость. До сих пор не могу себе простить этой непредусмотрительности - знал ведь, шкурой чувствовал, что ночи теплые, жаркие даже, а холодильника у нас нет. Однако все-таки сожрал. Как чертов долгоносик. Уверовал в свое всемогущество и неуязвимость.
Недоторканiсть это вам не что-нибудь. Это неприкосновенность!
Интересно, почему жителей маленького райцентра должна волновать неприкосновенность депутатов в далеком Киеве?
Кстати, на этом плакате хорош и еще один лозунг - фраза Ющенко: «В парламенте творят законы, а не ховаются от них». Ага. Еще бы им прятаться.
Видите? У нас все как у них, у них все как у нас. Какого черта кто-то будет что-то там свистеть, что мы не братские народы?
Поначалу-то никакого эффекта заметно не было. Прибыли на автостанцию, дождались автобуса и покатили дальше. Сначала объехали последнюю гору, миновали Яблунив и покатили прочь от гор. Потихоньку исчезли из виду последние круглые вершины Карпат. Вместе с синими от дымки горами пропали и дома с гуцульской отделкой.
В отличие от Косова, Коломыя город довольно большой, народу здесь живет под 70 тысяч, его даже называют столицей Покутья. Действительно, выглядит она довольно солидно и важно. Да и является самым крупным городом этого небольшого региона, своеобразного преддверья Гуцульщины.
ж/д вокзал. Сразу видна масть
В свое время город был официальной столицей Покутья. Хотя поселение тут, на территории белых хорватов существует крайне давно, впервые город упоминается в 1241-м году как город Данила Галицкого, непосредственно связанный все с теми же соляными источниками. По-настоящему соль обогащала именно коломыйцев. Потом вместе с Покутьем и Косовом город переходил от Польши к Молдавии и обратно. Магдебургское право город получил уже в 1405 году. Однако он регулярно разорялся всеми подряд, в том числе татарами. В итоге в 1626-м году татары его полностью разрушили.
Поляки, владевшие городом в ту пору, тут же его восстановили - построили замок (теперь на этом месте здание гимназии, ныне - школы №1), по всем правилам с рвом и подъемными мостами. Вокруг него - город, окруженный валами. Понятно, что после перестройки польские магнаты стали полноценными хозяевами города. Старостами здесь устроились представители могучего рода Потоцких. В магистрате воцарилась шляхта и польский язык, началось мощное ополячивание и окатоличевание населения.
Однако главное - город богател. Уже не только на соли, но и на ремеслах. Вместе с властью Габсбургов тут в начале XIX века появились немцы. Интересно, что в случае Коломыи они селились компактными колониями на границах города: Мариагильф, Багинсберг, Флэберг. Колонии эти получают отдельные привилегии и приносят с собой передовые технологии производства. Ну а экспортная торговля прочно находилась в руках евреев. Похожая структура, правда? Поляки-администраторы, немцы-ремесленники и производственники, евреи-торговцы, русины-крестьяне.
Ул. Грушевского
Соответственно этой пестрой картине строились и церкви. Их тут на всякий вкус -католические, протестантские, православные и униатские. Большей частью - конца XIX века. Некоторые весьма интересные внешне. Деньги в городе были и тратили их на облик города порой весьма затейливо.
Интересен, например, очень стройный псевдоготический костел Игнатия Лойолы. Необычен собор Преображения Христова. А еще есть: Спасская церковь «Монастырок» 1587 года, греко-католический костел св. Марии (1775), кафедральный собор свю Михаила (1873).
Однако, самое приятное в Коломые - гражданские дома.
Дом на Вечевом Майдане
ратуша, тут опять же - 1877 года. С часами
[фото Наташи]
Особняк на углу Шухевича и Леси Украинки, теперь городской музей, а во времена крушения Автро-Венгрии он и зданием городского совета успел побывать.
Большая часть центра застроена в середине и ближе к концу XIX века. Выглядит же все порой, как гораздо более древняя застройка. Много затейливых фасадов, стилизаций под готику. Часто попадаются башенки и островерхие крыши. Попадается барокко и много разноликого модерна. Но в то же время можно увидеть затертый между большими домами крохотный фахверковый домик, укрытый густой кроной дерева.
Некоторые уголки города выглядят так камерно и симпатично, что даже удивительно. Кажется, что это центр большого города и очень старого. Справедливо это только наполовину. Местами он предстает подзапущенным, но это лишь прибавляет ему какого-то очень честного шарма.
Улицы, опять же, широкими не назовешь, что концентрирует внимание на отдельных уголках и зданиях.
[фото Наташи]
Ул. Театральная
[фото Наташи]
Пешеходный проспект Чорновола. «Карпатские» крыши торгового дома «Водолей» и гостиницы «Коломыя». Напротив нее еще одна знатная гостиница.
На площади Возрождения издавна был старый городской рынок. Раньше было в обычае располагаться с товаром прямо на мостовой. Интересно, что и сейчас коробейники и огородники, не взирая на близость универмага, сидят на мостовой и торгуют овощами и всякой всячиной. На тех же самых камнях старой брусчатки. Некоторые вещи настолько глубоко присущи городу, что никакими новыми временами их не искоренить.
[фото Наташи]
В воскресенье был запланирован день города. Его здесь празднуют в день святого-покровителя. Каждая витрина была украшена хотя бы рушником. На сам праздник обещали шествия и веселье. А нам надо было быть уже далеко-далеко.
Привычная в Закарпатье набожность здесь тоже проявляла себя.
Это стена тихой гостинички на тихой улице Парковой.
Тем не менее, мы гуляли как потерянные. За неделю путешествия мы привыкли идти и идти дальше. А тут мы упирались в стены домов. Постоянно чувствовали немой вопрос в себе: и что теперь? И как? Куда идти? Да, мы замечали новые интересные вещи, но ощущения пронзительной новизны уже не было, не было жадности по отношению к каждому фасаду или крыше.
[фото Наташи]
Прынцесса Коломыи. Модель Ульяна. Поди ж ты!
Порой мне кажется, что взрослые безумны.
Как будто мы потеряли ориентир, знали - что-то надо делать, но не знали что.
По пути зашли в музей «Пысанка» - необычного музея с огромной коллекцией пысанки - расписных яиц.
[фото Наташи]
Музей пысанки все на том же проспекте Чорновола
Традиция эта неотделима от православия Украины. Каждая область, даже каждое село имели и до сих пор имеют свою технику и особый узор. Символика православных атрибутов уходит корнями в откровенное язычество, а выглядит все это ошеломляюще необычно.
[фото Наташи]
Смотришь и понимаешь - это лишь музейный вариант - роспись по пустой скорлупе. А ведь настоящие делались так же и расписывались таким же сложным рисунков, чтобы порадовать глаз в один день церковного праздника и сгинуть. Удивительно, каким сложным и трудным люди иногда делают временное. Может быть в этой временности, ускользающем ощущении неповторимого момента и кроется красота пысанок…
[фото Наташи]
Символика росписи, кстати, лучше историков доказывает, что явление это существовало еще до христианства и даже в его времена выполняло отчасти языческие функции. Пысанки служили оберегом, их закапывали на пашне для урожая, клали в улей, чтобы пчелы лучше роились.
[фото Наташи]
[фото Наташи]
Разные типы росписи: мальованки, драпанки и все остальное
Вот тоже забавное сооружение:
[фото Наташи]
После посещения музея мы, честно признаться, даже уже и не знали, чем заняться. Суток явно не хватало, чтобы снова найти себя в городе после перехода горными дорогами. Поезд ждал нас только в полночь, времени было крайне много. Даже решили сходить в местный кинотеатр, сохранивший совершенно советский вид.
Тут-то и пришлось мне осознать, что сожратая гадость все-таки не сойдет мне с рук. Становилось дурно. А к шести часам вечера было уже дурно крайне.
Продержавшись еще полчасика мы все-таки выбрались на свежий воздух и я начал помирать. Пока Наташа бежала от одной аптеки до другой я пристроился на парапете клумбы и приготовился помирать. Все было в лучших традициях кары за поглощение гадости - озноб и мощная судорога. Кулаки скрутило кукишем, а вскоре судорога добралась до грудных мышц.
Если бы не Наташа, пропал бы. Она не только не растерялась, но сохраняла присутствие духа и редкое здравомыслие в течение всех последующих часов. Всех моих заслуг было только просьба заскочить в гостиницу, перед которой я сидел, и вызвать от администратора такси.
Дальше уже рулила она - отвезла в больницу и долго и терпеливо разбиралась с докторами. Я беспомощно дрожал и размахивая кукишами дышал через раз, врачи нерешительно рассуждали что и как можно сделать, а она терпеливо и настойчиво объясняла им что происходит. Я твердо знал, что мне нужно вкачать под капельницей физраствор за два часа и тогда все придет в норму. Хватило ума вякнуть это врачам. Однако у Наташи хватило выдержки и такта успокоить раздраженных врачей и все-таки добиться своего.
Они не были злы на меня как на москаля, ничего подобного. Обычные врачи, такая же больница как у нас. Те же проблемы, та же боль.
Без всякой госпитализации и карточки, без утвержденного диагноза и результатов анализа они положили меня под капельницу, и в девять часов процесс пошел. В одиннадцать я уже вернулся к жизни.
Если бы Наташа хоть на миг дала слабину, даже не знаю, что бы со мной было. А ее стараниями в двенадцать часов мы все-таки сели в поезд и поехали к Киеву.
Проснулся я уже голодный, но все еще неспособный что-либо есть. В первичных планах стояла прогулка по Киеву и отправка домой вечерним поездом. Однако эти планы явно срывались. Откровенно говоря, я был слаб и мечтал о недостижимом - курином бульоне - это было все, что можно было съесть без риска. Да и Наташу тянуло больше к домашнему уюту, чем к улицам большого города.
В таком вот настроении мы вышли на перрон. Тут же на вокзале встретились с давними моими киевскими друзьями - Али и Татьяной. Вышел я к ним натуральным зеленым человечком. И сразу с просьбой - никуда не гулять, а ехать домой, отдыхать и общаться. Как же было странно узнать, что они оба тоже пострадали от медицинских экспериментов над собой и хотят только одного - домой! Так что к ним мы и отправились. И была куплена курица, и был сварен бульон, который осчастливил всех четверых.
Вот так забавно этот большой путь закончился исполнением желаний - уютом дома друзей, ванной с водой (хотя вода и была холодной, это было явно лучше чем сомнительный комфорт вокзального туалета) и куриным бульоном. До вечера сидели, рассказывали про то, что видели и обсуждали новости и прошлое. Было здорово.
Кажется, большой путь действительно должен заканчиваться у друзей. Без этого дорога остается какой-то неполной.
Забавно было еще кое-что: на протяжении пути не раз приходилось менять планы и чаще эта необходимость оставляла легкий привкус горечи. Все-таки надеялись на одно, получили несколько другое. Да, интересное и замечательное, но другое. Так вот, происшествие с поеданием гадости, заставившее изменить планы на финальный день в сочетании с выработавшимся уже настроем просто идти дальше, глядя по сторонам, коренным образом изменило, и восприятие по части планов. Благодаря этому сочетанию, мы были рады изменить намерения и провести день в Киеве именно так, как он прошел.
То что получилось - радовало больше всего, воспринималось как лучше задуманного. Все больше и больше склоняюсь к мысли, что именно особый ритм пешего перехода заставил забыть ожидания и радоваться тому, что видишь и успеваешь.
Всего мы провели в дороге десять дней и десять ночей. Из них три ночи в поезде. Преодолели около 3350 км, из которых 80 прошли пешком. Потратили порядка 14000 рублей (не считая авиабилетов до Львова). Выпили несколько литров воды и всякой химии, не съели ни одного шмата сала, зато, конечно же, привезли несколько килограмм сувениров.
Утром мы уже были в Москве, за полторы тысячи километров от гор и чистого неба. От лесистых склонов и каменистого Прута, от пещер Довбуша и мольфаров. Как только сошли с поезда, сразу почувствовали - это Москва. Воздух, музыка из ларьков и главное - лица людей. Ошибиться было невозможно.
Однако в то же самое время было такое чувство, что мы все еще идем по горной дороге. Оставалось самое ценное - ощущение дорожного спокойствия и настроения принимать все таким, какое оно есть, а не таким, каким ты его ожидаешь увидеть.
[фото Наташи]
начало:
http://obmorock.livejournal.com/14927.html
Стихийный сад камней.
[фото Наташи]
Село Буковец само по себе тоже оказалось весьма интересным - расположено на самом перевале. Причем и пруд был тут сооружен и церковь прямо на седловине.
Тут даже была по-своему замечательная гостиница.
Отсюда и вниз уже были вновь цивилизованные места с мотелями и магазинами. Однако отсюда же есть путь к знатному камню, к одному из сердец гор:
Что толку ждать зимы, если уже сейчас можно объесть стожок? А если подъесть его по кругу, так ведь никто не заметит, правда?
Пройдя еще десять километров, все-таки остались на автобусной остановке в Явориве и сели на маршрутку до Косива. Горы на глазах мельчали и раздавались в стороны. Долина превратилась в равнину.
Однако и здесь носят вышиванки и шляпы. Видимо, удобно, видимо, практично.
Косив находится в самом устье долины у последних невысоких гор. Возле самого города - одинокий останец - восьмисотметровый Михалкив. Все это было красивым, но уже сильно не тем, к чему привыкли глаза. Проехав почти все Подкарпатье и перейдя Карпаты мы спустились в другую страну - Прикарпатье. Разница была тем интереснее, что Косов считается все еще гуцульским городом. Надо сказать, что на подъезде к городу мы уже все меньше и меньше видели обычных для гуцульских долин домов с чеканной отделкой.
Косов город небольшой, населения здесь всего около десяти тысяч. Центр, можно сказать, состоит всего из трех улиц, две из которых параллельные. Однако город симпатичный. Так же как Мукачев он запирает выход из речной долины на равнину у последних гор. При этом история у него и похожая в чем-то основном, только совсем другая. Для начала тут не ставили замок. Зато близ соляных источников возникло где-то в начале XIV века село. Утверждается, что названо по имени основателя - Кос. Вроде как это слово - название птицы - черного дрозда (шпака).
Вместе со всем краем село входило в состав Речи Посполитой, временно принадлежало молдавским господарям или боярам, наконец, перешло к австриякам. В середине XVI века рядом с селом, но поближе к соляным источникам была построена на горе крепость и основан новый город. Поначалу его называли Рыкив, а потом он сросся все-таки с прежним селом и получил его название. Село же стали называть - Старый Косов. Так оно до сих пор и осталось селом, смыкающимся с городом. Сколько мы ни гуляли по нему, никаких следов древности не обнаружили. Такие села, наверное, вечны. Вроде улица у них самая обычная с штакетником и палисадами. А улице этой на самом деле и пятьсот лет может быть и тысяча.
От крепости тоже почти ничего не осталось, кроме валов на Городской (Замковой или Миськовой) горе. Красивое место.
За теми домами с синею крышей синеет Замкова гора…
Хотя нет, вру. Там синеют оставленные позади Карпаты. А Замковая гора, видимо, вот тут, на заднем плане:
Теперь там дерева и заросшие лесом валы.
Некоторые источники заявляют, что основными строителями города были евреи. Сильная еврейская община тут оставалась еще долго. Может быть, так оно и было. Очень уж многие города Галиции и Подолья, если не немцами строились, так евреями или армянами.
Соляная торговля приносила хорошие деньги. Чего ж тут город не построить, особенно после того, как правительство возле стратегического месторождения крепость учредила?
Прибыв на автовокзал, мы сразу кинулись к таксистам. Спросили про гостиницу. «О!» - сказали они, - «это надо в пригород ехать. Там хорошая гостиница». А в городе? «В городе тоже есть» - согласились таксисты, - «только дорого».
Решили сначала съездить поглядеть на городскую, авось сгодится. Сторговались за семь гривен. Сели, поехали. Машина доехала до угла, повернула и выехала на параллельную улицу и сразу остановилась. Приехали. Уже в Киеве я выяснил, что в таких городках куда ни ехать, все одна такса - что до угла семь гривен, что два раза кругом города объехать - семь. Так что расстройства никакого. Тем более что и гостиница оказалась весьма и весьма достойной. То ли 150 мы за двоих отдали, то ли вообще 120.
Перукарня (парикмахерская) вездесущий и неотъемлемый признак Украины.
На самом деле Косов известен не знатной Городской горой с остатками валов и церковью 1895-го года, а своим базаром-ярмаркой. Даже в советские времена это было знаменитое действо. Интернет обещал ярмарку по пятницам, потому и маршрут мы спланировали так, чтобы к четвергу вечером тут оказаться. По прибытии же оказалось, что обманул Интернет, ярмарка - по субботам. Горе.
Еще одна неотъемлемая черта - велосипеды. Брошенные с вопиющей беспардонностью. Неужели, и правда украсть некому?
Купить тут можно, говорят, все, что только есть и может быть в гуцульских пределах. Карпатская брынза, сушеные грибы, ягоды, варенье и горный мед, корзины, фрукты, обувь, одежда и всякая мелочь. Тут можно купить действительно любой гуцульский сувенир, все чем славятся гуцульские мастера - от особой местной зелено-желтой керамики до самой сложной инкрустации по резному дереву. Конечно же, вышиванки, шляпы, рушники, лижныки и овчиные кептары, даже настоящие бартки и люльки с длинным гнутым чубуком. Хотя, ясное дело, настоящую бартку найти трудно, больше попадается лукавых туристических - из латуни или дерева. А еще любые музыкальные инструменты - от скрипок до трембит и дрымб.
Очень здорово было сначала побывать в музее, где можно увидеть традиционные работы. Самое, пожалуй интересное в музее было, что комплекс собранных вещей показывает какие-то вроде бы поверхностные отличия, но с другой стороны неотделимые. Та же зелено-желтая керамика. Не только кружки, но и изразцы для печи раз за разом расписывались в такой технике. Причем интересно было наблюдать и обычные орнаменты и картины с австрийскими солдатами и более современные сюжеты. Все в одной технике, как делали отцы и деды.
Точно такие же тарелки я наблюдал на прилавках. И ведь современной подделкой не назовешь, они делают их так же как делали раньше их предки.
Или инкрустация деревянных изделий. Это вообще что-то особенное. Какой бы чудной керамика не казалась, а вот такой работы с деревом я нигде не видел. Шкатулки, деревянные тарелки, ручки барток. Сначала покрывается все резьбой, порой довольно сложной, а потом по всему этому делается узор инкрустированным бисером и кусочками металла. Самые сложные - крайне впечатляют. Правда, и стоят недешево.
[Фото Наташи]
[Фото Наташи]
Базар на бойком месте, да еще такой старый как косовский неминуемо привлекал не только торговцев. Интересно, что в прежние времена гуцульские опришки не жалели город и делали на него набеги. Они вообще частенько трепали русинские села. Земледельцы - не горцы, их можно.
Опришки - явление такое же неотъемлемое от облика гуцулов, как бартки. Больше известны они как горные разбойники, которые грабили панов и богачей и защищали простой народ. Самое известное время их подвигов - XVI-XVIII века а местами и до середины XIX века.
С влетом барщины и усилением крепостных повинностей ширилось каждый раз и движение опришковства. Говорят, Семен Высочан привел под знамена Хмельницкого около 15 тысяч человек. Особенно лютовали опришки в отношении панов. Господа не жалели крепостных, опришки не жалели панов. Впрочем, как я уже говорил, доставалось и обычным русинским селам.
Хотя ватаги опришков были небольшими и почти неуловимыми, черный день преследовал по пятам каждого из них. Так что кладами опришков Карпаты буквально переполнены. Есть что поискать, о чем порасспрашивать.
Самым же знаменитым из этих славных отчаянных ребят был Олекса Довбуш. Сын селянина из села Печенежина, настолько бедного, что у них не было даже хаты, он не иначе с детства с особыми чувствами смотрел на опришков, гостивших на полонинах, где он пас овец. По легендам он отличался исключительной силой. Впрочем слабаков тут не держали и не ценили, просто так он не мог бы стать предводителем отряда. Он был жесток и безжалостен как настоящий бандит. И как настоящий народный герой частенько раздавал награбленное бедным.
Так что его, руководителя одного из самых больших и опасных отрядов, любили и ждали. Частенько он нападал на самых жестоких панов и арендаторов. В 40-х годах восемнадцатого века он действовал уже по обе стороны Карпат - терзал и поляков, и австрийцев. Говорят даже, что часто совершал налеты по заказу селян, а некоторые арендаторы платили ему постоянную мзду лично и «громадой».
Когда его «прижали» с польской стороны он ушел на Буковецкую полонину, а в Ясиня вербовал новичков и даже частенько гостил там. Соответственно, таким же ужасом свалился уже на австрийских помещиков.
Каждый год он распускал отряд на зимовки, сам прятался в особых тайных пещерах, а весной собирал новый отряд. Погиб он от случайного выстрела, в возрасте сорока пяти лет, все еще сильный, злой и смертельно опасный. Мифов и легенд о нем столько, что и на десятерых хватит. В каждом селе расскажут про каморы, набитые его золотом где-то высоко в горах, про места, где он проходил, бился или зимовал.
После смерти поляки долго возили его тело по гуцульским селам, чтобы все убедились - легендарный герой мертв, чтобы пресечь появление преемников. А потом разрубили тело на 12 частей и развесили в городах и селах. Чтобы видели и помнили. Люди видели и помнили.
Надпись: «Установлено в 2000-м году в честь вожака опришков Олексы Довбуша. В Криворивне была выставлена одна из частей его расчлененного тела для устрашения гуцулов».
В косовском музее кроме экспозиции гуцульского быта была и большая экспозиция посвященная украинскому национализму и ОУН и УПА во время Второй Мировой. Грустно, но при этом борьба с коммунистами подменялась ненавистью к русским. Сейчас на Украине оплачиваются больше статьи именно такой тематики. Дескать русские убивали украинцев Голодомором, а вот русских в Поволжье в то же самое время - все-таки коммунисты.
Памятник Бандере в Коломые
В любом случае факт был - уходили галичане за Бандерой. Молодые и суровые, готовые убивать и умирать. И как две капли воды похожие на наших партизан. Командиры Хмара и Колесо, Калына и Мелник. Фото такие же и лица те же. Только враг у разный. Такой вот чудной выверт сделала история - веками Галиция и Карпаты стремились к русским, а воссоединение произошло с Советским Союзом.
Много было среди этих фото и фотографий гуцулов. Молодых до умопомрачения. В традиционных шляпах, в расшитых кептарах и сердаках, с бартками и люльками. Молодые лица с тонкими усиками. В них не было злой твердости партизан. Скорее молодость и бесшабашная лихость. Та, с которой гуцулы всегда шли против чужих хозяев. С Хмельницким против Польши, с Довбушем против Австрии, Бандерой против советской власти.
Пусть сейчас и говорят, что это именно против русских гуцулы питают нелюбовь, мне слабо в это верится - не испытал я этого на себе. Скорее это нелюбовь к любой лишней над ними власти, которой они над собой не знали, и знать не хотели, которая, руководствуясь исключительно своими интересами, будет мешать жить им своим порядком. Бойцы бандеровских отрядов - те же самые опришки, да и разделяют их всего сто лет.
На ярмарку мы так и не попали. Зато выяснилось, что сувенирный ряд и в небазарный день радует изобилием. Здорово было сначала увидеть в музее традиционные изделия, а потом зайти на рынок и обнаружить, что все это живо по сей день. Делается, носится и используется.
После прогулок по городу и селу мы довольно сильно вымотались. Даже решили поесть не в кафешке, а в номере. Так что закупились в супермаркете едой, покусали чего сил хватило, да и спать легли. Завтракали тоже в номере соответственно. Тут-то я и сделал несусветную глупость и неосторожность - сожрал гадость. До сих пор не могу себе простить этой непредусмотрительности - знал ведь, шкурой чувствовал, что ночи теплые, жаркие даже, а холодильника у нас нет. Однако все-таки сожрал. Как чертов долгоносик. Уверовал в свое всемогущество и неуязвимость.
Недоторканiсть это вам не что-нибудь. Это неприкосновенность!
Интересно, почему жителей маленького райцентра должна волновать неприкосновенность депутатов в далеком Киеве?
Кстати, на этом плакате хорош и еще один лозунг - фраза Ющенко: «В парламенте творят законы, а не ховаются от них». Ага. Еще бы им прятаться.
Видите? У нас все как у них, у них все как у нас. Какого черта кто-то будет что-то там свистеть, что мы не братские народы?
Поначалу-то никакого эффекта заметно не было. Прибыли на автостанцию, дождались автобуса и покатили дальше. Сначала объехали последнюю гору, миновали Яблунив и покатили прочь от гор. Потихоньку исчезли из виду последние круглые вершины Карпат. Вместе с синими от дымки горами пропали и дома с гуцульской отделкой.
В отличие от Косова, Коломыя город довольно большой, народу здесь живет под 70 тысяч, его даже называют столицей Покутья. Действительно, выглядит она довольно солидно и важно. Да и является самым крупным городом этого небольшого региона, своеобразного преддверья Гуцульщины.
ж/д вокзал. Сразу видна масть
В свое время город был официальной столицей Покутья. Хотя поселение тут, на территории белых хорватов существует крайне давно, впервые город упоминается в 1241-м году как город Данила Галицкого, непосредственно связанный все с теми же соляными источниками. По-настоящему соль обогащала именно коломыйцев. Потом вместе с Покутьем и Косовом город переходил от Польши к Молдавии и обратно. Магдебургское право город получил уже в 1405 году. Однако он регулярно разорялся всеми подряд, в том числе татарами. В итоге в 1626-м году татары его полностью разрушили.
Поляки, владевшие городом в ту пору, тут же его восстановили - построили замок (теперь на этом месте здание гимназии, ныне - школы №1), по всем правилам с рвом и подъемными мостами. Вокруг него - город, окруженный валами. Понятно, что после перестройки польские магнаты стали полноценными хозяевами города. Старостами здесь устроились представители могучего рода Потоцких. В магистрате воцарилась шляхта и польский язык, началось мощное ополячивание и окатоличевание населения.
Однако главное - город богател. Уже не только на соли, но и на ремеслах. Вместе с властью Габсбургов тут в начале XIX века появились немцы. Интересно, что в случае Коломыи они селились компактными колониями на границах города: Мариагильф, Багинсберг, Флэберг. Колонии эти получают отдельные привилегии и приносят с собой передовые технологии производства. Ну а экспортная торговля прочно находилась в руках евреев. Похожая структура, правда? Поляки-администраторы, немцы-ремесленники и производственники, евреи-торговцы, русины-крестьяне.
Ул. Грушевского
Соответственно этой пестрой картине строились и церкви. Их тут на всякий вкус -католические, протестантские, православные и униатские. Большей частью - конца XIX века. Некоторые весьма интересные внешне. Деньги в городе были и тратили их на облик города порой весьма затейливо.
Интересен, например, очень стройный псевдоготический костел Игнатия Лойолы. Необычен собор Преображения Христова. А еще есть: Спасская церковь «Монастырок» 1587 года, греко-католический костел св. Марии (1775), кафедральный собор свю Михаила (1873).
Однако, самое приятное в Коломые - гражданские дома.
Дом на Вечевом Майдане
ратуша, тут опять же - 1877 года. С часами
[фото Наташи]
Особняк на углу Шухевича и Леси Украинки, теперь городской музей, а во времена крушения Автро-Венгрии он и зданием городского совета успел побывать.
Большая часть центра застроена в середине и ближе к концу XIX века. Выглядит же все порой, как гораздо более древняя застройка. Много затейливых фасадов, стилизаций под готику. Часто попадаются башенки и островерхие крыши. Попадается барокко и много разноликого модерна. Но в то же время можно увидеть затертый между большими домами крохотный фахверковый домик, укрытый густой кроной дерева.
Некоторые уголки города выглядят так камерно и симпатично, что даже удивительно. Кажется, что это центр большого города и очень старого. Справедливо это только наполовину. Местами он предстает подзапущенным, но это лишь прибавляет ему какого-то очень честного шарма.
Улицы, опять же, широкими не назовешь, что концентрирует внимание на отдельных уголках и зданиях.
[фото Наташи]
Ул. Театральная
[фото Наташи]
Пешеходный проспект Чорновола. «Карпатские» крыши торгового дома «Водолей» и гостиницы «Коломыя». Напротив нее еще одна знатная гостиница.
На площади Возрождения издавна был старый городской рынок. Раньше было в обычае располагаться с товаром прямо на мостовой. Интересно, что и сейчас коробейники и огородники, не взирая на близость универмага, сидят на мостовой и торгуют овощами и всякой всячиной. На тех же самых камнях старой брусчатки. Некоторые вещи настолько глубоко присущи городу, что никакими новыми временами их не искоренить.
[фото Наташи]
В воскресенье был запланирован день города. Его здесь празднуют в день святого-покровителя. Каждая витрина была украшена хотя бы рушником. На сам праздник обещали шествия и веселье. А нам надо было быть уже далеко-далеко.
Привычная в Закарпатье набожность здесь тоже проявляла себя.
Это стена тихой гостинички на тихой улице Парковой.
Тем не менее, мы гуляли как потерянные. За неделю путешествия мы привыкли идти и идти дальше. А тут мы упирались в стены домов. Постоянно чувствовали немой вопрос в себе: и что теперь? И как? Куда идти? Да, мы замечали новые интересные вещи, но ощущения пронзительной новизны уже не было, не было жадности по отношению к каждому фасаду или крыше.
[фото Наташи]
Прынцесса Коломыи. Модель Ульяна. Поди ж ты!
Порой мне кажется, что взрослые безумны.
Как будто мы потеряли ориентир, знали - что-то надо делать, но не знали что.
По пути зашли в музей «Пысанка» - необычного музея с огромной коллекцией пысанки - расписных яиц.
[фото Наташи]
Музей пысанки все на том же проспекте Чорновола
Традиция эта неотделима от православия Украины. Каждая область, даже каждое село имели и до сих пор имеют свою технику и особый узор. Символика православных атрибутов уходит корнями в откровенное язычество, а выглядит все это ошеломляюще необычно.
[фото Наташи]
Смотришь и понимаешь - это лишь музейный вариант - роспись по пустой скорлупе. А ведь настоящие делались так же и расписывались таким же сложным рисунков, чтобы порадовать глаз в один день церковного праздника и сгинуть. Удивительно, каким сложным и трудным люди иногда делают временное. Может быть в этой временности, ускользающем ощущении неповторимого момента и кроется красота пысанок…
[фото Наташи]
Символика росписи, кстати, лучше историков доказывает, что явление это существовало еще до христианства и даже в его времена выполняло отчасти языческие функции. Пысанки служили оберегом, их закапывали на пашне для урожая, клали в улей, чтобы пчелы лучше роились.
[фото Наташи]
[фото Наташи]
Разные типы росписи: мальованки, драпанки и все остальное
Вот тоже забавное сооружение:
[фото Наташи]
После посещения музея мы, честно признаться, даже уже и не знали, чем заняться. Суток явно не хватало, чтобы снова найти себя в городе после перехода горными дорогами. Поезд ждал нас только в полночь, времени было крайне много. Даже решили сходить в местный кинотеатр, сохранивший совершенно советский вид.
Тут-то и пришлось мне осознать, что сожратая гадость все-таки не сойдет мне с рук. Становилось дурно. А к шести часам вечера было уже дурно крайне.
Продержавшись еще полчасика мы все-таки выбрались на свежий воздух и я начал помирать. Пока Наташа бежала от одной аптеки до другой я пристроился на парапете клумбы и приготовился помирать. Все было в лучших традициях кары за поглощение гадости - озноб и мощная судорога. Кулаки скрутило кукишем, а вскоре судорога добралась до грудных мышц.
Если бы не Наташа, пропал бы. Она не только не растерялась, но сохраняла присутствие духа и редкое здравомыслие в течение всех последующих часов. Всех моих заслуг было только просьба заскочить в гостиницу, перед которой я сидел, и вызвать от администратора такси.
Дальше уже рулила она - отвезла в больницу и долго и терпеливо разбиралась с докторами. Я беспомощно дрожал и размахивая кукишами дышал через раз, врачи нерешительно рассуждали что и как можно сделать, а она терпеливо и настойчиво объясняла им что происходит. Я твердо знал, что мне нужно вкачать под капельницей физраствор за два часа и тогда все придет в норму. Хватило ума вякнуть это врачам. Однако у Наташи хватило выдержки и такта успокоить раздраженных врачей и все-таки добиться своего.
Они не были злы на меня как на москаля, ничего подобного. Обычные врачи, такая же больница как у нас. Те же проблемы, та же боль.
Без всякой госпитализации и карточки, без утвержденного диагноза и результатов анализа они положили меня под капельницу, и в девять часов процесс пошел. В одиннадцать я уже вернулся к жизни.
Если бы Наташа хоть на миг дала слабину, даже не знаю, что бы со мной было. А ее стараниями в двенадцать часов мы все-таки сели в поезд и поехали к Киеву.
Проснулся я уже голодный, но все еще неспособный что-либо есть. В первичных планах стояла прогулка по Киеву и отправка домой вечерним поездом. Однако эти планы явно срывались. Откровенно говоря, я был слаб и мечтал о недостижимом - курином бульоне - это было все, что можно было съесть без риска. Да и Наташу тянуло больше к домашнему уюту, чем к улицам большого города.
В таком вот настроении мы вышли на перрон. Тут же на вокзале встретились с давними моими киевскими друзьями - Али и Татьяной. Вышел я к ним натуральным зеленым человечком. И сразу с просьбой - никуда не гулять, а ехать домой, отдыхать и общаться. Как же было странно узнать, что они оба тоже пострадали от медицинских экспериментов над собой и хотят только одного - домой! Так что к ним мы и отправились. И была куплена курица, и был сварен бульон, который осчастливил всех четверых.
Вот так забавно этот большой путь закончился исполнением желаний - уютом дома друзей, ванной с водой (хотя вода и была холодной, это было явно лучше чем сомнительный комфорт вокзального туалета) и куриным бульоном. До вечера сидели, рассказывали про то, что видели и обсуждали новости и прошлое. Было здорово.
Кажется, большой путь действительно должен заканчиваться у друзей. Без этого дорога остается какой-то неполной.
Забавно было еще кое-что: на протяжении пути не раз приходилось менять планы и чаще эта необходимость оставляла легкий привкус горечи. Все-таки надеялись на одно, получили несколько другое. Да, интересное и замечательное, но другое. Так вот, происшествие с поеданием гадости, заставившее изменить планы на финальный день в сочетании с выработавшимся уже настроем просто идти дальше, глядя по сторонам, коренным образом изменило, и восприятие по части планов. Благодаря этому сочетанию, мы были рады изменить намерения и провести день в Киеве именно так, как он прошел.
То что получилось - радовало больше всего, воспринималось как лучше задуманного. Все больше и больше склоняюсь к мысли, что именно особый ритм пешего перехода заставил забыть ожидания и радоваться тому, что видишь и успеваешь.
Всего мы провели в дороге десять дней и десять ночей. Из них три ночи в поезде. Преодолели около 3350 км, из которых 80 прошли пешком. Потратили порядка 14000 рублей (не считая авиабилетов до Львова). Выпили несколько литров воды и всякой химии, не съели ни одного шмата сала, зато, конечно же, привезли несколько килограмм сувениров.
Утром мы уже были в Москве, за полторы тысячи километров от гор и чистого неба. От лесистых склонов и каменистого Прута, от пещер Довбуша и мольфаров. Как только сошли с поезда, сразу почувствовали - это Москва. Воздух, музыка из ларьков и главное - лица людей. Ошибиться было невозможно.
Однако в то же самое время было такое чувство, что мы все еще идем по горной дороге. Оставалось самое ценное - ощущение дорожного спокойствия и настроения принимать все таким, какое оно есть, а не таким, каким ты его ожидаешь увидеть.
[фото Наташи]
начало:
http://obmorock.livejournal.com/14927.html