В #СССР полицаев не было... #полиция #милиция #Ведомости #наука #открытия #СоветскийСоюз #прошлое
В сегодняшних "Ведомостях" вышла достаточно нетипичная для этого либерального издания статья: "Extra Jus: Наша милиция нас берегла". Не сказать, что в "Ведомостях" никогда не признавали положительный советский опыт, - как раз наоборот, - но чтобы доброе слово сказали про "репрессивный аппарат", в частности про милицию... на моей памяти такое происходит впервые. Впрочем, если принять во внимание, что "постсоветский" "правоохранительный" аппарат достиг в последнее время известных глубин, - особо удивляться не следует. Тем более, что достижение означенных глубин, во многом, обусловлено как раз тем, что все сотрудники этого аппарата превратились в орудия (точнее, составные части орудий) "разборок" внутри "верхов", - в СССР же, на что обращает внимание автор статьи, ведущий научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете (Ленинград) К.Титаев, стражи порядка меньше зависели от центрального руководства (и больше - от местных (советского) начальства и актива): "Реформы последней четверти века не приближали милицию/полицию к гражданам, а все более удаляли ее от них (...) Формула «отдел милиции N-ского гор(рай)исполкома» означала, что в процедуру выбора кандидата на руководящую должность (и это подтверждают мемуары и документы) были вовлечены местные власти. Кандидатуру будущего начальника согласовывали: бюро райкома партии, райисполком и вышестоящее (региональное) милицейское руководство. Нынешняя ситуация, когда ГУ МВД по региону назначает районного/городского руководителя, опираясь исключительно на свои предпочтения, была невозможна. А в милицейских/полицейских структурах роль руководителя, как и во всех военизированных организациях, всегда была очень большой. Руководство же партийное и советское на районном уровне отвечало за общую ситуацию в районе, т. е. было мотивировано выбирать такого руководителя милиции, который бы учитывал локальную специфику и местные проблемы, и одновременно создавать ему нормальные условия для работы".
Хотя об этом не говорится прямо, - автор, фактически, признаёт, что в Советском Союзе народ имел возможности (пусть и ограниченные) для прямого воздействия на стражей порядка: "...фактическое отсутствие разделения властей обеспечивало работу советских органов в качестве площадки для коммуникации всех ветвей власти на низовом уровне. Так, прокурор района был депутатом райсовета практически в обязательном порядке. Начальник милиции становился депутатом реже (в отдельные периоды существовал и вовсе формальный запрет), но представители милиции участвовали в сессиях райсовета всегда. Руководство милиции обязательно входило в состав партхозактива - неофициального, но очень важного органа локального управления (...) руководство местной милиции было глубоко погружено в местные проблемы, и ключевые цели задавались скорее на локальном уровне, чем на уровне вышестоящих милицейских инстанций (...) существование партийных организаций обеспечивало еще один постоянный канал горизонтальной коммуникации. Беспартийный руководитель в милиции был фактически немыслим. С большой вероятностью он был прикреплен к той же первичной партийной организации, что и другие руководители районного звена. Это означало, что как минимум раз в месяц в относительно свободной обстановке он встречался с руководством района и обсуждал текущие проблемы (партсобрания такого уровня даже в позднем СССР были местом, где не только слушали скучные доклады и голосовали «по команде», но и относительно свободно общались). Более того, возникала и обратная связь. Ответственность партийного руководства, бюро райкома за «ситуацию в районе в целом» означала, с одной стороны, что у советского руководства возникали стимулы помогать милиции и идти ей навстречу. С другой же стороны, руководители понимали, что в случае серьезных проблем по милицейской линии организационные выводы последуют не только в отношении начальника милиции и прокурора района, но и в отношении одного из секретарей райкома".
Поясню: разделения властей в СССР, вообще говоря, и не должно было существовать, Советская власть такового не предполагает (окончательное законодательное закрепление принципа "разделения властей" произошло в ходе "забытой" конституционной реформы 1988 года), - а депутатские обязанности там (вплоть до всё той же конституционной реформы 1988 года) исполнялись без отрыва от производства. И если в Верховном Совете СССР и Верховных Советах союзных республик, допустим, заседали, в основном, знатные рабочие (которые, впрочем, после сессий Верховного Совета всё равно возвращались на предприятия, где, сколь бы знатными они ни были, всё равно время от времени происходил прямой контакт с народом), - то в районных советах заседали люди "попроще", гораздо более близкие к массам, гораздо теснее с ними связанные (если депутатов Верховного Совета могли отозвать, то из районных советов, если мне память не изменяет, отзывали). Первичные отделения КПСС тоже были весьма близки к народу, в обсуждениях на этом уровне активно участвовали рядовые партийцы. То есть, это: "...представители милиции участвовали в сессиях райсовета всегда (...) Беспартийный руководитель в милиции был фактически немыслим. С большой вероятностью он был прикреплен к той же первичной партийной организации, что и другие руководители районного звена. Это означало, что как минимум раз в месяц в относительно свободной обстановке он встречался с руководством района и обсуждал текущие проблемы", - означало, помимо всего прочего, что низовые руководители советской милиции находились под непрерывным давлением (пусть даже только психологическим) простого народа... рано как находилось под тем же давлением и местное советское начальство. С одной стороны, советские начальники (низшее звено), милицейские в том числе, несли ответственность перед партийной "элитой" (в случае "непорядков" в районе их могли снять с должностей), - с другой, им приходилось постоянно смотреть людям в глаза.
Поэтому, собственно, даже тогда, когда партийно-советская "верхушка" перешла на контрреволюционные позиции, - сама конструкция Советской власти продолжала создавать для контрреволюционных поползновений ограничения и затруднения. И были они таковы, что в 1993 году, - хотя личный состав депутатов Советов был уже поголовно либеральным, националистическим, национал-социалистическим и так далее, одним словом, антисоветским, - контрреволюционерам пришлось-таки Советскую власть расстреливать из танков: даже после запрета КПСС, даже в условиях "шоковой терапии" (быстрого восстановления буржуазных отношений, ускоренного развития "свободного рынка") депутатам всё равно приходилось постоянно смотреть людям в глаза, и это очень мешало "реформам".
Хотя об этом не говорится прямо, - автор, фактически, признаёт, что в Советском Союзе народ имел возможности (пусть и ограниченные) для прямого воздействия на стражей порядка: "...фактическое отсутствие разделения властей обеспечивало работу советских органов в качестве площадки для коммуникации всех ветвей власти на низовом уровне. Так, прокурор района был депутатом райсовета практически в обязательном порядке. Начальник милиции становился депутатом реже (в отдельные периоды существовал и вовсе формальный запрет), но представители милиции участвовали в сессиях райсовета всегда. Руководство милиции обязательно входило в состав партхозактива - неофициального, но очень важного органа локального управления (...) руководство местной милиции было глубоко погружено в местные проблемы, и ключевые цели задавались скорее на локальном уровне, чем на уровне вышестоящих милицейских инстанций (...) существование партийных организаций обеспечивало еще один постоянный канал горизонтальной коммуникации. Беспартийный руководитель в милиции был фактически немыслим. С большой вероятностью он был прикреплен к той же первичной партийной организации, что и другие руководители районного звена. Это означало, что как минимум раз в месяц в относительно свободной обстановке он встречался с руководством района и обсуждал текущие проблемы (партсобрания такого уровня даже в позднем СССР были местом, где не только слушали скучные доклады и голосовали «по команде», но и относительно свободно общались). Более того, возникала и обратная связь. Ответственность партийного руководства, бюро райкома за «ситуацию в районе в целом» означала, с одной стороны, что у советского руководства возникали стимулы помогать милиции и идти ей навстречу. С другой же стороны, руководители понимали, что в случае серьезных проблем по милицейской линии организационные выводы последуют не только в отношении начальника милиции и прокурора района, но и в отношении одного из секретарей райкома".
Поясню: разделения властей в СССР, вообще говоря, и не должно было существовать, Советская власть такового не предполагает (окончательное законодательное закрепление принципа "разделения властей" произошло в ходе "забытой" конституционной реформы 1988 года), - а депутатские обязанности там (вплоть до всё той же конституционной реформы 1988 года) исполнялись без отрыва от производства. И если в Верховном Совете СССР и Верховных Советах союзных республик, допустим, заседали, в основном, знатные рабочие (которые, впрочем, после сессий Верховного Совета всё равно возвращались на предприятия, где, сколь бы знатными они ни были, всё равно время от времени происходил прямой контакт с народом), - то в районных советах заседали люди "попроще", гораздо более близкие к массам, гораздо теснее с ними связанные (если депутатов Верховного Совета могли отозвать, то из районных советов, если мне память не изменяет, отзывали). Первичные отделения КПСС тоже были весьма близки к народу, в обсуждениях на этом уровне активно участвовали рядовые партийцы. То есть, это: "...представители милиции участвовали в сессиях райсовета всегда (...) Беспартийный руководитель в милиции был фактически немыслим. С большой вероятностью он был прикреплен к той же первичной партийной организации, что и другие руководители районного звена. Это означало, что как минимум раз в месяц в относительно свободной обстановке он встречался с руководством района и обсуждал текущие проблемы", - означало, помимо всего прочего, что низовые руководители советской милиции находились под непрерывным давлением (пусть даже только психологическим) простого народа... рано как находилось под тем же давлением и местное советское начальство. С одной стороны, советские начальники (низшее звено), милицейские в том числе, несли ответственность перед партийной "элитой" (в случае "непорядков" в районе их могли снять с должностей), - с другой, им приходилось постоянно смотреть людям в глаза.
Поэтому, собственно, даже тогда, когда партийно-советская "верхушка" перешла на контрреволюционные позиции, - сама конструкция Советской власти продолжала создавать для контрреволюционных поползновений ограничения и затруднения. И были они таковы, что в 1993 году, - хотя личный состав депутатов Советов был уже поголовно либеральным, националистическим, национал-социалистическим и так далее, одним словом, антисоветским, - контрреволюционерам пришлось-таки Советскую власть расстреливать из танков: даже после запрета КПСС, даже в условиях "шоковой терапии" (быстрого восстановления буржуазных отношений, ускоренного развития "свободного рынка") депутатам всё равно приходилось постоянно смотреть людям в глаза, и это очень мешало "реформам".