Слив протеста. Кровавый
Ну, вот, собственно, и наступил он. Юбилей. Гуляем два дня. В этом году даже как-то символично получается, - двадцать лет за два дня.
По опыту предыдущих лет, на митингах, которые предстоят сегодня и завтра, будет очень много проклятий Ельцину и его приспешникам; и немало - разговоров о том, как "не соответствовали времени" Руцкой с Хасбулатовым. Вероятно (особенно сегодня) - припомнят и зюгановский призыв ни в чём не участвовать. И, конечно, будет уже набившая оскомину кричалка: " Не забудем! Не простим!"
Ну и мы... тоже поддадимся моде. Поскольку в последние годы стало модно говорить про "слив протеста", - то и мы расскажем про то, как сливали протест. В 1993 году, 3 и 4 октября, в городе-герое Москве. Хотя на самом деле, этот слив протеста начался 1 января 1992 года - и это только активная фаза, у которой была многолетняя предыстория.
Для того, чтобы лучше представить себе масштаб тогдашнего слива протеста, - включим воображение. Перенесёмся мысленно, для начала, в 21 сентября 1993 года. Президент России Ельцин Б.Н. совершает, как мы видим, государственный переворот. Конституционный Суд признаёт "переворотный" указ, изданный Ельциным, незаконным; Верховный Совет отстраняет Ельцина от должности. Меньшая (но значительная) часть армии и милиции - на стороне Ельцина, большая часть - в ступоре. На улицы выходит поддерживающий Верховный Совет народ, начинаются столкновения между сторонниками Верховного Совета и ельцинским ОМОНом, которые день за днём становятся всё более жестокими...
А теперь, собственно говоря, задействуем своё воображение. Представим, что коммунисты, как наиболее сознательная часть защитников законного порядка (напоминаю, - уже есть решения Конституционного Суда и Верховного Совета, к тому же подтверждённые X Съездом народных депутатов), начинают действовать так, как они должны были действовать в сложившихся обстоятельствах. То есть, поняв, что (бывшие) "Советская Армия" и "Советская Милиция" на сторону народа переходить совершенно не собираются, от не приносящих пользы (зато наносящих ощутимые потери, поскольку собирающихся - бьют, и с каждым днём всё более нещадно) митингов переходят... а к чему, кстати? Что делают нормальные люди, когда (не против них лично, а) против их государства совершается преступление, да ещё и с применением огнестрельного оружия и бронетехники? Есть мнение, что нормальные люди в таких случаях начинают планомерно уничтожать вооружённые силы противника.
Была ли у тогдашних коммунистов такая возможность? Да, была. В их рядах было полно людей, не только служивших в армии, но и имевших реальный боевой (Афганистан, Приднестровье) опыт; по меньшей мере у некоторых из них организаторские способности имелись, и даже неплохие, в ряде случаев. Сочувствующие люди тоже были рядом, - и в рядах протестующих, и в рядах всё тех же армии и милиции, где "советских людей" оставалось немало (их и по сей день можно найти, если поискать хорошо). Оружие... нельзя сказать, что его добыча тогда была "плёвым делом", - но если бы тогдашние "Коммунистические партии", имевшие какую-никакую организационную структуру и тысячи преданных делу активистов, ставили бы перед собой задачу разжиться оружием, они бы её разрешили, это сомнению не подлежит; в те времена достать оружие, повторюсь, было не просто - но значительно проще, чем сейчас.
Итак, представим, что "Коммунистические партии", вместо того, чтобы водить людей на митинги, заканчивающиеся избиениями, начинают создавать партизанские отряды. Само собой, их, наверное, тут же начинают создавать и всякие там РНЕ... но у коммунистов - очевидное преимущество: они вооружены марксистко-ленинской теорией и могут лучше оценить обстановку... Так, что за смех я слышу?! В рядах всех тогдашних "Коммунистических партий" (многие из которых "действуют" и сегодня), людей с высшим образованием, полученным в советские годы, было больше, чем, собственно, рабочих; были среди этих образованных людей и дипломированные марксисты-ленинцы; в источниках фактического материала тоже недостатка не было - зря, что ли, в милиции и армии служат "советские офицеры", а в Доме Советов сидит целая фракция "Коммунисты России"...
Итак, коммунистические партизанские отряды (делая скидку на обычные человеческие слабости, допустим, что у каждой партии отряды были бы свои - десяток отрядов РКРП и "Трудовой России", десяток отрядов "КПРФ", пять-шесть отрядов ВКПБ, три отряда РПК) начинают, по возможности не вступая в открытые боевые столкновения, планомерно уничтожать живую силу противника. Каковы были реальные боевые возможности и "боевой дух" ельцинской армии, - довольно наглядно показали как события 3 октября (о чём - ниже), так и последовавшая вскоре Первая Чеченская война. Милиция - вообще не для боевых столкновений предназначена, она хороша лишь тогда, когда нужно колотить безоружных людей. Ельцин и Гайдар, конечно же, обратились бы за помощью и к уголовникам, - но с какого перепугу уголовники будут связываться с партизанской армией?
В общем, думаю, не слишком ошибусь, если скажу, что к концу сентября всю ельцинскую армию удалось бы загнать в казармы; милиция частью была бы разоружена, частью - перешла бы на сторону Верховного Совета (при том, что отдельные милицейские подразделения переходили на сторону народных депутатов даже в реальных условиях, - ничего удивительного бы не было). А коммунисты имели бы свою армию (которую Верховному Совету пришлось бы признать) и чрезвычайно возросшее влияние в обществе. Рабочий класс, за "перестроечные" годы привыкший к стачечной борьбе и нуждающийся в собственных политических представителях, - видя в коммунистах силу, готовую идти до конца, вновь (постепенно) начинает им доверять. Растёт численность коммунистических партий (которые сильно сближаются в ходе общей борьбы и постепенно приходят к необходимости единого руководства, - которое, в конце концов, составят люди, лучше всех проявившие себя в борьбе с ельцинщиной), крепнут ряды Новой Красной гвардии...
Не будем фантазировать, что могло бы быть дальше. Пора возвращаться в реальность. К сентябрю 1993 года в России существовало троевластие: фактически утверждающееся самодержавие Ельцина (действительные основы которого, само собой, были заложены до переворота 21 сентября, - да без них и сам переворот стал бы невозможным) соседствовало с буржуазной демократией, представляемой Верховным Советом и Конституционным Судом, и... об этом очень не любят вспоминать официальные "теоретики" двадцати "Коммунистических партий", но ещё одной составляющей тогдашнего порядка была Советская власть.
Именно Советскую власть выходили защищать в те осенние дни рядовые активисты компартий, - но среди официальных теоретиков ныне стало модным отрицать её существование. Официальная версия гласит, что, купившись на красивые названия ("Верховный Совет", "Московский Совет народных депутатов"), наивные трудящиеся люди пошли защищать буржуазный парламентаризм, буржуазную демократию - от наступающей открытой буржуазной диктатуры. Такое представление, взятое само по себе, не менее ложно, чем представление о "защите (полноценной) Советской власти".
Впрочем, дело здесь не только и не столько во лживости официальных "коммунистических теоретиков". Дело в том, что все они, будучи носителями тяжкого наследства КПСС, за время своей "спокойной жизни" в СССР привыкли к правлению неработающих учреждений. Вопрос заслуживает отдельного рассмотрения, поэтому поясню свою мысль вкратце: изначально, Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов были (и должны были быть), по выражению Маркса и Ленина, "не парламентскими, а работающими учреждениями" (Ленин, ПСС, т. 33, с. 46), - которые одновременно принимали и исполняли законы. Достаточно очевидно, что таким же работающим учреждением должна была быть и сама Коммунистическая партия; Советы работали и должны были работать, как массовая политическая организация рабочих и крестьян, Компартия - как политическая организация авангарда рабочего класса, его наиболее сознательной и влиятельной части. Развитие СССР пошло по такому пути, что уже к 60-ым годам XX века и Советы, и партия стали быстро превращаться в неработающие учреждения: "придавленные" партией Советы переставали быть массовой политической организацией трудового народа, - а Компартия всё более раздувалась численно, в ней оказывалось всё больше "случайных" людей, вследствие чего она закономерно переставала быть авангардом рабочего класса. При этом, здесь не следует преувеличивать значение сознательных действий и говорить о наступившей "диктатуре партбюрократии"; глубоким выглядит замечание В.Легостаева, партийного работника КПСС с большим стажем: "В эпоху Брежнева Политбюро не устояло перед соблазном использовать организационный и политический ресурс партии для решения текущих хозяйственных задач страны, что привело постепенно к превращению КПСС фактически в придаток государственного механизма. Позже, уже при Горбачеве, когда либеральные СМИ развернули пропагандистскую кампанию против КПСС, особо популярным был тезис, будто "партия подменила собой государство". Действительная ситуация выглядела с точностью до наоборот. Это государственная машина СССР за годы после Сталина (единственного из советских лидеров, кто понимал всю опасность подобного развития) втянула шаг за шагом в свои жернова партийные структуры, приспособив их для нужд хозяйственного управления" (из статьи "Целлулоид ГКЧП"), - партия была такой же жертвой общего направления развития советского общества в 50-е - 80-е годы, как и весь народ; глубинные же причины втягивания партии в указанные "жернова" лежат в классовой борьбе, происходившей в советском обществе.
Так или иначе, ко второй половине 80-ых годов партийно-советское государственно здание "встало" таким образом, что исключительно затруднило любое общественное движение, - и вперёд, к коммунизму, и назад, к капитализму. Началась быстрая ломка этого здания, в целом облегчающая движение назад, к буржуазному строю. Сказалось это и на Советах, - так, Верховные Советы СССР и РСФСР превратились в "постоянно действующие законодательные, распорядительные и контрольные органы государственной власти СССР" (Конституция СССР 1977 года в редакции от 23 декабря 1989 года, Статья 111), - по сути дела, в буржуазные парламенты, в которых заседали "профессиональные" депутаты. Но, одновременно, та же "конституционная реформа"... возродила Советы, как работающие учреждения. Превратившиеся в парламенты Верховные Советы оказались дополненными Съездами народных депутатов, которые, избавившись от "партийной опеки", стали самыми настоящими органами Советской власти; большая часть депутатов Съездов, после недолгих сессий, разъезжалась по родным краям, возвращалась на рабочие места - и держала ответ перед избирателями. Само собой, общие направленность действий и настрой (короче говоря - содержание) союзного и российского Съездов народных депутатов были насквозь мелкобуржуазными... как, впрочем, мелкобуржуазным было и первоначальное содержание деятельности Советов рабочих и солдатских депутатов 1917 года, которые "большевизировались" лишь после долгой и упорной партийной работы. Затрудняло дело и то, что, наряду с рабочими и крестьянами, в этих настоящих Советах имели своё представительство и буржуа... тем не менее, налицо была, по крайней мере, Советская форма, налагавшая значительные ограничения на содержание деятельности депутатов, в том числе и представлявших народившийся крупный капитал (замечу ещё, что, вообще-то, попадание выборным путём отдельных буржуа в Советские учреждения - явление нередкое, с самых времён Парижской Коммуны).
Итак... как же воспользовались существовавшим в России троевластием "Коммунистические партии", имевшие десятки тысяч активистов и поддержку миллионов? А... никак. Можно сколь угодно долго рассуждать о "героических защитниках Советской власти", "поддержке буржуазной демократии против буржуазной диктатуры"... сколь угодно громко проклинать Ельцина и "советских офицеров, изменивших Присяге" (на себя полюбуйтесь)... сколь угодно мудро сетовать на "пассивность пролетариата" или его "низкую сознательность". Всё это не отменяет того факта, что в сентябре - октябре 1993 года, особенно 3 - 4 октября, вожди и изрядная часть активистов коммунистических партий и объединений просто-напросто слили протест трудового народа против наступающей буржуазной тирании. Слили, - сперва позволив себе плестись в хвосте у "общенародного движения защитников парламента", потом отказавшись от борьбы за руководство и в нём (и даже от просвещения масс)... ну, а когда, 3 октября, руководство движением само упало в руки Анпилова (РКРП, "Трудовая Россия"), Крючкова (РПК) и Макашова (один из основателей РКРП и член ЦК КПРФ; Зюганов ещё вечером 2 октября поспешил отмежеваться от этой компании и призвать своих сторонников ни в чём не участвовать, - что характеризует его как довольно разумного человека и большого подлеца), - они повели себя так, что и по сей день все российские коммунисты, вспоминая об этом позорище, практикуют воздержание от анализа.
"Марксист-теоретик" Крючков возглавил прорыв оцеплений ОМОНа на Октябрьской площади, - и не смог (скорее всего, и не пытался) удержать пошедшие за ним народные массы от дальнейших ошибочных действий. "Полководец" Макашов изобрёл гениальную тактику взятия крепостей противника - "людской волной" безоружных граждан при поддержке десятка стрелков-автоматчиков и одного грузовика (впрочем, "боеспособность" ельцинских вояк была столь "велика", что даже этакая "тактика" оказалась тогда эффективной в 50% случаев, - "Останкино" с её помощью взять не удалось, а вот московская мэрия пала). "Вождь и оратор" Анпилов имел возможность возглавить митингующих в Останкино, - но предпочёл вести заведомо провальные "переговоры" с засевшими в телецентре ельцинскими спецназовцами и раздавать интервью: "Вышел из подъезда и начал обращаться к молодым солдатам внутренних войск МВД, стоявшим в оцеплении по периметру телецентра. Минут через десять оцепление вокруг телецентра сняли, солдат увели. А к телецентру продолжали прибывать автобусы с восставшими. На ступеньках подъезда № 17 начался митинг. Здесь же присутствовали иностранные журналисты многочисленных телевизионных кампаний, упрашивавшие дать для них прогноз событий: Венгрия, Германия, Бразилия... После многочисленных интервью меня замучила жажда. У 17-го подъезда стояла автомобильная цистерна с надписью «Вода». Я залез на цистерну, зачерпнуть воды через верхний люк, и увидел, как к телецентру медленно приближается уставшая колонна «Трудовой России», преодолевшая пешком 20-километровый путь от Октябрьской площади до телебашни в Останкино. Не успел зачерпнуть воды, как справа у центрального подъезда здания ОТРК раздался хлопок гранатомета и началась беспорядочная стрельба" (Из книги "Наша борьба", глава "Восстание")... в итоге, к началу бойни, в критический момент, сторонники Верховного Совета в Останкино, и без того плохо организованные, остались вообще без какого-либо руководства (способствовало ли это усилению паники и увеличению количества жертв, - думайте сами).
Вот такой получился слив протеста, переходящий в кровопролитие...
По опыту предыдущих лет, на митингах, которые предстоят сегодня и завтра, будет очень много проклятий Ельцину и его приспешникам; и немало - разговоров о том, как "не соответствовали времени" Руцкой с Хасбулатовым. Вероятно (особенно сегодня) - припомнят и зюгановский призыв ни в чём не участвовать. И, конечно, будет уже набившая оскомину кричалка: " Не забудем! Не простим!"
Ну и мы... тоже поддадимся моде. Поскольку в последние годы стало модно говорить про "слив протеста", - то и мы расскажем про то, как сливали протест. В 1993 году, 3 и 4 октября, в городе-герое Москве. Хотя на самом деле, этот слив протеста начался 1 января 1992 года - и это только активная фаза, у которой была многолетняя предыстория.
Для того, чтобы лучше представить себе масштаб тогдашнего слива протеста, - включим воображение. Перенесёмся мысленно, для начала, в 21 сентября 1993 года. Президент России Ельцин Б.Н. совершает, как мы видим, государственный переворот. Конституционный Суд признаёт "переворотный" указ, изданный Ельциным, незаконным; Верховный Совет отстраняет Ельцина от должности. Меньшая (но значительная) часть армии и милиции - на стороне Ельцина, большая часть - в ступоре. На улицы выходит поддерживающий Верховный Совет народ, начинаются столкновения между сторонниками Верховного Совета и ельцинским ОМОНом, которые день за днём становятся всё более жестокими...
А теперь, собственно говоря, задействуем своё воображение. Представим, что коммунисты, как наиболее сознательная часть защитников законного порядка (напоминаю, - уже есть решения Конституционного Суда и Верховного Совета, к тому же подтверждённые X Съездом народных депутатов), начинают действовать так, как они должны были действовать в сложившихся обстоятельствах. То есть, поняв, что (бывшие) "Советская Армия" и "Советская Милиция" на сторону народа переходить совершенно не собираются, от не приносящих пользы (зато наносящих ощутимые потери, поскольку собирающихся - бьют, и с каждым днём всё более нещадно) митингов переходят... а к чему, кстати? Что делают нормальные люди, когда (не против них лично, а) против их государства совершается преступление, да ещё и с применением огнестрельного оружия и бронетехники? Есть мнение, что нормальные люди в таких случаях начинают планомерно уничтожать вооружённые силы противника.
Была ли у тогдашних коммунистов такая возможность? Да, была. В их рядах было полно людей, не только служивших в армии, но и имевших реальный боевой (Афганистан, Приднестровье) опыт; по меньшей мере у некоторых из них организаторские способности имелись, и даже неплохие, в ряде случаев. Сочувствующие люди тоже были рядом, - и в рядах протестующих, и в рядах всё тех же армии и милиции, где "советских людей" оставалось немало (их и по сей день можно найти, если поискать хорошо). Оружие... нельзя сказать, что его добыча тогда была "плёвым делом", - но если бы тогдашние "Коммунистические партии", имевшие какую-никакую организационную структуру и тысячи преданных делу активистов, ставили бы перед собой задачу разжиться оружием, они бы её разрешили, это сомнению не подлежит; в те времена достать оружие, повторюсь, было не просто - но значительно проще, чем сейчас.
Итак, представим, что "Коммунистические партии", вместо того, чтобы водить людей на митинги, заканчивающиеся избиениями, начинают создавать партизанские отряды. Само собой, их, наверное, тут же начинают создавать и всякие там РНЕ... но у коммунистов - очевидное преимущество: они вооружены марксистко-ленинской теорией и могут лучше оценить обстановку... Так, что за смех я слышу?! В рядах всех тогдашних "Коммунистических партий" (многие из которых "действуют" и сегодня), людей с высшим образованием, полученным в советские годы, было больше, чем, собственно, рабочих; были среди этих образованных людей и дипломированные марксисты-ленинцы; в источниках фактического материала тоже недостатка не было - зря, что ли, в милиции и армии служат "советские офицеры", а в Доме Советов сидит целая фракция "Коммунисты России"...
Итак, коммунистические партизанские отряды (делая скидку на обычные человеческие слабости, допустим, что у каждой партии отряды были бы свои - десяток отрядов РКРП и "Трудовой России", десяток отрядов "КПРФ", пять-шесть отрядов ВКПБ, три отряда РПК) начинают, по возможности не вступая в открытые боевые столкновения, планомерно уничтожать живую силу противника. Каковы были реальные боевые возможности и "боевой дух" ельцинской армии, - довольно наглядно показали как события 3 октября (о чём - ниже), так и последовавшая вскоре Первая Чеченская война. Милиция - вообще не для боевых столкновений предназначена, она хороша лишь тогда, когда нужно колотить безоружных людей. Ельцин и Гайдар, конечно же, обратились бы за помощью и к уголовникам, - но с какого перепугу уголовники будут связываться с партизанской армией?
В общем, думаю, не слишком ошибусь, если скажу, что к концу сентября всю ельцинскую армию удалось бы загнать в казармы; милиция частью была бы разоружена, частью - перешла бы на сторону Верховного Совета (при том, что отдельные милицейские подразделения переходили на сторону народных депутатов даже в реальных условиях, - ничего удивительного бы не было). А коммунисты имели бы свою армию (которую Верховному Совету пришлось бы признать) и чрезвычайно возросшее влияние в обществе. Рабочий класс, за "перестроечные" годы привыкший к стачечной борьбе и нуждающийся в собственных политических представителях, - видя в коммунистах силу, готовую идти до конца, вновь (постепенно) начинает им доверять. Растёт численность коммунистических партий (которые сильно сближаются в ходе общей борьбы и постепенно приходят к необходимости единого руководства, - которое, в конце концов, составят люди, лучше всех проявившие себя в борьбе с ельцинщиной), крепнут ряды Новой Красной гвардии...
Не будем фантазировать, что могло бы быть дальше. Пора возвращаться в реальность. К сентябрю 1993 года в России существовало троевластие: фактически утверждающееся самодержавие Ельцина (действительные основы которого, само собой, были заложены до переворота 21 сентября, - да без них и сам переворот стал бы невозможным) соседствовало с буржуазной демократией, представляемой Верховным Советом и Конституционным Судом, и... об этом очень не любят вспоминать официальные "теоретики" двадцати "Коммунистических партий", но ещё одной составляющей тогдашнего порядка была Советская власть.
Именно Советскую власть выходили защищать в те осенние дни рядовые активисты компартий, - но среди официальных теоретиков ныне стало модным отрицать её существование. Официальная версия гласит, что, купившись на красивые названия ("Верховный Совет", "Московский Совет народных депутатов"), наивные трудящиеся люди пошли защищать буржуазный парламентаризм, буржуазную демократию - от наступающей открытой буржуазной диктатуры. Такое представление, взятое само по себе, не менее ложно, чем представление о "защите (полноценной) Советской власти".
Впрочем, дело здесь не только и не столько во лживости официальных "коммунистических теоретиков". Дело в том, что все они, будучи носителями тяжкого наследства КПСС, за время своей "спокойной жизни" в СССР привыкли к правлению неработающих учреждений. Вопрос заслуживает отдельного рассмотрения, поэтому поясню свою мысль вкратце: изначально, Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов были (и должны были быть), по выражению Маркса и Ленина, "не парламентскими, а работающими учреждениями" (Ленин, ПСС, т. 33, с. 46), - которые одновременно принимали и исполняли законы. Достаточно очевидно, что таким же работающим учреждением должна была быть и сама Коммунистическая партия; Советы работали и должны были работать, как массовая политическая организация рабочих и крестьян, Компартия - как политическая организация авангарда рабочего класса, его наиболее сознательной и влиятельной части. Развитие СССР пошло по такому пути, что уже к 60-ым годам XX века и Советы, и партия стали быстро превращаться в неработающие учреждения: "придавленные" партией Советы переставали быть массовой политической организацией трудового народа, - а Компартия всё более раздувалась численно, в ней оказывалось всё больше "случайных" людей, вследствие чего она закономерно переставала быть авангардом рабочего класса. При этом, здесь не следует преувеличивать значение сознательных действий и говорить о наступившей "диктатуре партбюрократии"; глубоким выглядит замечание В.Легостаева, партийного работника КПСС с большим стажем: "В эпоху Брежнева Политбюро не устояло перед соблазном использовать организационный и политический ресурс партии для решения текущих хозяйственных задач страны, что привело постепенно к превращению КПСС фактически в придаток государственного механизма. Позже, уже при Горбачеве, когда либеральные СМИ развернули пропагандистскую кампанию против КПСС, особо популярным был тезис, будто "партия подменила собой государство". Действительная ситуация выглядела с точностью до наоборот. Это государственная машина СССР за годы после Сталина (единственного из советских лидеров, кто понимал всю опасность подобного развития) втянула шаг за шагом в свои жернова партийные структуры, приспособив их для нужд хозяйственного управления" (из статьи "Целлулоид ГКЧП"), - партия была такой же жертвой общего направления развития советского общества в 50-е - 80-е годы, как и весь народ; глубинные же причины втягивания партии в указанные "жернова" лежат в классовой борьбе, происходившей в советском обществе.
Так или иначе, ко второй половине 80-ых годов партийно-советское государственно здание "встало" таким образом, что исключительно затруднило любое общественное движение, - и вперёд, к коммунизму, и назад, к капитализму. Началась быстрая ломка этого здания, в целом облегчающая движение назад, к буржуазному строю. Сказалось это и на Советах, - так, Верховные Советы СССР и РСФСР превратились в "постоянно действующие законодательные, распорядительные и контрольные органы государственной власти СССР" (Конституция СССР 1977 года в редакции от 23 декабря 1989 года, Статья 111), - по сути дела, в буржуазные парламенты, в которых заседали "профессиональные" депутаты. Но, одновременно, та же "конституционная реформа"... возродила Советы, как работающие учреждения. Превратившиеся в парламенты Верховные Советы оказались дополненными Съездами народных депутатов, которые, избавившись от "партийной опеки", стали самыми настоящими органами Советской власти; большая часть депутатов Съездов, после недолгих сессий, разъезжалась по родным краям, возвращалась на рабочие места - и держала ответ перед избирателями. Само собой, общие направленность действий и настрой (короче говоря - содержание) союзного и российского Съездов народных депутатов были насквозь мелкобуржуазными... как, впрочем, мелкобуржуазным было и первоначальное содержание деятельности Советов рабочих и солдатских депутатов 1917 года, которые "большевизировались" лишь после долгой и упорной партийной работы. Затрудняло дело и то, что, наряду с рабочими и крестьянами, в этих настоящих Советах имели своё представительство и буржуа... тем не менее, налицо была, по крайней мере, Советская форма, налагавшая значительные ограничения на содержание деятельности депутатов, в том числе и представлявших народившийся крупный капитал (замечу ещё, что, вообще-то, попадание выборным путём отдельных буржуа в Советские учреждения - явление нередкое, с самых времён Парижской Коммуны).
Итак... как же воспользовались существовавшим в России троевластием "Коммунистические партии", имевшие десятки тысяч активистов и поддержку миллионов? А... никак. Можно сколь угодно долго рассуждать о "героических защитниках Советской власти", "поддержке буржуазной демократии против буржуазной диктатуры"... сколь угодно громко проклинать Ельцина и "советских офицеров, изменивших Присяге" (на себя полюбуйтесь)... сколь угодно мудро сетовать на "пассивность пролетариата" или его "низкую сознательность". Всё это не отменяет того факта, что в сентябре - октябре 1993 года, особенно 3 - 4 октября, вожди и изрядная часть активистов коммунистических партий и объединений просто-напросто слили протест трудового народа против наступающей буржуазной тирании. Слили, - сперва позволив себе плестись в хвосте у "общенародного движения защитников парламента", потом отказавшись от борьбы за руководство и в нём (и даже от просвещения масс)... ну, а когда, 3 октября, руководство движением само упало в руки Анпилова (РКРП, "Трудовая Россия"), Крючкова (РПК) и Макашова (один из основателей РКРП и член ЦК КПРФ; Зюганов ещё вечером 2 октября поспешил отмежеваться от этой компании и призвать своих сторонников ни в чём не участвовать, - что характеризует его как довольно разумного человека и большого подлеца), - они повели себя так, что и по сей день все российские коммунисты, вспоминая об этом позорище, практикуют воздержание от анализа.
"Марксист-теоретик" Крючков возглавил прорыв оцеплений ОМОНа на Октябрьской площади, - и не смог (скорее всего, и не пытался) удержать пошедшие за ним народные массы от дальнейших ошибочных действий. "Полководец" Макашов изобрёл гениальную тактику взятия крепостей противника - "людской волной" безоружных граждан при поддержке десятка стрелков-автоматчиков и одного грузовика (впрочем, "боеспособность" ельцинских вояк была столь "велика", что даже этакая "тактика" оказалась тогда эффективной в 50% случаев, - "Останкино" с её помощью взять не удалось, а вот московская мэрия пала). "Вождь и оратор" Анпилов имел возможность возглавить митингующих в Останкино, - но предпочёл вести заведомо провальные "переговоры" с засевшими в телецентре ельцинскими спецназовцами и раздавать интервью: "Вышел из подъезда и начал обращаться к молодым солдатам внутренних войск МВД, стоявшим в оцеплении по периметру телецентра. Минут через десять оцепление вокруг телецентра сняли, солдат увели. А к телецентру продолжали прибывать автобусы с восставшими. На ступеньках подъезда № 17 начался митинг. Здесь же присутствовали иностранные журналисты многочисленных телевизионных кампаний, упрашивавшие дать для них прогноз событий: Венгрия, Германия, Бразилия... После многочисленных интервью меня замучила жажда. У 17-го подъезда стояла автомобильная цистерна с надписью «Вода». Я залез на цистерну, зачерпнуть воды через верхний люк, и увидел, как к телецентру медленно приближается уставшая колонна «Трудовой России», преодолевшая пешком 20-километровый путь от Октябрьской площади до телебашни в Останкино. Не успел зачерпнуть воды, как справа у центрального подъезда здания ОТРК раздался хлопок гранатомета и началась беспорядочная стрельба" (Из книги "Наша борьба", глава "Восстание")... в итоге, к началу бойни, в критический момент, сторонники Верховного Совета в Останкино, и без того плохо организованные, остались вообще без какого-либо руководства (способствовало ли это усилению паники и увеличению количества жертв, - думайте сами).
Вот такой получился слив протеста, переходящий в кровопролитие...