Тоталитарная нелепица #Кочетов #ЧегоЖеТыХочешь #литература #СССР #юбилеи #смысл #смыслы #застой
Когда-то давно, - ещё в прошлом году, - я обещал Вам, товарищ Читатель, разговор о романе Всеволода Кочетова «Чего же ты хочешь?» (к сожалению, на сегодня это самый известный роман выдающегося русского писателя)... и, видно, время приходит. До пятидесятилетия публикации остаётся совсем чуть-чуть, зюгановская пропаганда уже начала отмечать, - в общем, пора. Сразу всё за раз сказать не получится, - так что буду говорить помаленьку. И начать, полагаю, лучше с простого.
Вот в этой статье Всеволода Анисимовича, - которая, собственно, не статья, а запись разговора писателя со студентами, - если читать внимательно, содержится ключ к правильному пониманию смысла скандально известного произведения:
КОЕ-ЧТО ИЗ ПРАКТИКИ
(Из бесед в Литературном институте имени А.М.Горького) В молодости, когда я только-только приступал к первым своим литературным опытам, мне очень нравились всяческие “встречи” с писателями, их бесе
vsevolodkochetov.wordpress.com
Один важный отрывок считаю целесообразным разместить здесь:
Забегая несколько вперед, должен сказать, что после опубликования и романа “Молодость с нами”, и особенно романа “Братья Ершовы” в некоторых литературных кругах началась нелепейшая кампания угадывания, кто из реальных лиц стоит за тем или иным персонажем того или иного романа.
Нелепейшим я это занятие называю потому, что как в спорте есть неспортивные приемы, так и в толковании литературы встречаются приемы, ничего общего не имеющие с подлинной литературой. Каждому, кто в своей жизни написал хотя бы один захудалый рассказец, известно, что если ты и впрямь возьмешь прообразом для своего героя кого-либо из своих близких, кого-либо из своих друзей или недругов и даже если будешь стараться списывать его с наивозможнейшей похожестью, то это все равно уже не будет ни твой реально существующий друг, ни твой реально существующий недруг. От них могут остаться те или иные черты внешности или характера, но только черты, составные части, и не больше. Все равно к читателю придут другие люди с чертами, заимствованными не от одного живого лица, а от многих, синтезированные, обобщенные. Это же элементарный закон художественного творчества, и кто из толкователей не хочет с ним считаться, то такой толкователь или уж слишком сам далек от творчества, или - что гораздо хуже - из каких-то ему только ведомых побуждений прикидывается Митрофанушкой от литературы.
Когда началась эта детская болезнь узнавания и угадывания, в Москве и в Ленинграде обнаружилось не менее пяти Серафим Шуваловых, несколько Мукосеевых, четыре Орлеанцева, множество Крутиличей, режиссеров Томашуков и даже под безымянную вещунью-художницу умудрились подвести в качестве прообразов четверых сущих мужчин и одну престарелую девицу. К каждому подлецу стала выстраиваться очередь прообразов-добровольцев. Но почему-то никто не признавался и не признается в похожести ни на Дмитрия Ершова, ни на Гуляева, ни Павла Петровича Колосова, ни на секретаря райкома Макарова, то есть на героев положительных качеств, хотя - логика остается логикой - если считать, что негодяи списываются с натуры, то почему же это исключается при создании образов хороших людей?
Потому, видимо, что дело идет против логики, что узнавания и угадывания в литературных героях лиц реальных, повторяю, ничего общего с литературой и литературной критикой не имеют. Они порождение литературной неграмотности в одном случае и недобросовестности, склочничества и групповщины - в другом.