Революция 2011 - 2013 годов
И вновь возвращаемся к теме "Болотной революции", - тем более что, как лично мне кажется, она началась ровно два года назад. То есть, не 5-го, а именно 6 декабря 2011 года. 5 декабря на Чистопрудном бульваре - лишь выступление против нарисованных путинскими слугами "итогов парламентских выборов", отличавшееся небывалой за несколько предшествовавших лет массовостью. Да, оно закончилось несанкционированным шествием в направление Лубянки (Площади Дзержинского), столкновениями с полицаями, задержанием нескольких десятков человек... но само по себе то был лишь "мятеж", не сильно отличавшийся от "Маршей несогласных". Но вот события 6 декабря, когда после всего, что случилось 5-го, несколько тысяч "несогласных" пришли на Триумфальную площадь (в советские годы - Площадь Маяковского), - это уже нечто другое: "Первый день борьбы не дал правительству никаких преимуществ; оттесненные инсургенты могли в течение ночи вновь овладеть потерянными позициями, что они действительно и сделали. Зато против правительства свидетельствовали два серьезных факта: оно стреляло картечью и не смогло подавить мятеж в первый день. Но после обстрела картечью и после ночи, которая принесла не победу, а только перемирие, - кончается мятеж и начинается революция" (К.Маркс и Ф.Энгельс, Соч., 2-ое изд., т. 5, с. 120), - эти слова написаны Фридрихом Энгельсом более чем за 160 лет до памятных событий двухгодичной давности. Нравы с тех пор сильно смягчились, особенно в России, - вместо солдатской картечи ОМОНовские дубинки, а у народа вместо "позиций" в городе, измеряющихся целыми кварталами, лишь "символические" точки сбора. Тем не менее, кое-что общее было.
"Да полно!", - усомнится Читатель, - "какая это революция?! Кучка несогласных граждан неопределённой классовой принадлежности вышла покричать за "Россию без Путина", только и всего". Что ж, Россия - страна удивительная, здесь бывает много несуразностей, даже многое идёт не по Марксу... хотя подождите. О чём я? Революция, начавшаяся в России в декабре 2011 года, шла как раз-таки строго "по Марксу": "Февральская революция была красивой революцией, революцией всеобщих симпатий, ибо противоречия, резко выступившие в тот момент против королевской власти, еще дремали мирно, рядышком, находясь в неразвитом виде, ибо социальная борьба, составлявшая их подоплеку, достигла пока лишь призрачного существования, существования фразы, слова. Июньская революция, напротив, - революция отвратительная, отталкивающая, потому что на место фразы выступило дело, потому что республика обнажила голову самого чудовища, сбив с него защищавшую и скрывавшую его корону" (К.Маркс и Ф.Энгельс, Соч., 2-ое изд., т. 7, с. 30), - иное дело, что корона, несмотря на все усилия революционеров, так и не была сбита. Российская революция 2011 - 2013 годов застряла в Феврале, - не в русском феврале 1917-го года, а во французском феврале 1848-го. "Чудовищем", как нетрудно догадаться, был и до сих пор является капитал: "Разбив корону, за которой прятался капитал, февральская республика привела, наконец, к открытому господству буржуазии" (К.Маркс и Ф.Энгельс, Соч., 2-ое изд., т. 7, с. 15); в качестве "короны" же, с 1993 года, в России выступает ельцинско-путинский государственный порядок, который, как мы уже отмечали, является ничем иным, как самодержавием, приспособленным для нужд одного из буржуазных кланов постсоветской России. Мог ли первый удар революции быть направлен против чего-нибудь, кроме этой "короны"? Теоретически, мог, - но лишь если бы в современной России существовала и пользовалась влиянием в обществе партия, хотя бы подобная большевикам начала XX века. Но такой партии не было, - и потому ни под каким иным лозунгом, кроме лозунга: "Россия без Путина!", - революция в 2011 году начаться не могла.
По той же причине не могла революция начаться и как чисто классовое движение, или хотя бы "общегражданское" движение, в котором пролетариат был бы гегемоном, - чтобы быть гегемоном революционного движения, пролетариат должен быть политически организован; но всякие зачатки такой организации в России, начиная с 1993 года ( а то и прямо с 1991-го), давились на корню соединёнными усилиями буржуазного начальства... и руководства "коммунистических партий". Уточню: не только КПРФ, - а вообще всей "коммунистической многопартийности". Потому революционное движение, вплоть до победы над новым самодержавием (победы, которая не состоялась), просто обречено было быть "общегражданским".
Впрочем, и сам лозунг: "Россия без Путина", - не был каким-то изначально революционным. В 2007 - 2008 годах, во времена "Маршей несогласных", то был всего лишь лозунг буржуазной и мелкобуржуазной "фронды", которую устраивал ельцинско-путинский порядок в целом. "Россия - без Путина!", - в 2008 году это означало не более, чем просьбу "уволить премьер-министра", обращённую ко "всенародно избранному президенту" (которым был, напомню, Медведев)... и никакой смены порядка. Но в 2011 году всё резко изменилось, - изменилось 24 сентября 2011 года, когда "президент" Медведев, выступая на очередном съезде "Единой России", предложил стать кандидатом на "президентских выборах", предстоявших в 2012 году, Путину. Событие это было ожидаемым, - но от того не менее значимым: покровы "демократической республики" вдруг оказались сорваны, недавний "президент" предстал перед общественностью "царем Бекбулатовичем", а вся ельцинско-путинская Россия - самодержавным государством, в котором все "выборы" существуют лишь для вида. Отсюда, между прочим, проистекло позже "смешное" требование "честных выборов", - оно действительно было бы смешным, если бы не одно маленькое обстоятельство: необходимой составляющей ельцинско-путинского порядка является рисование "итогов выборов", - возрождённое самодержавие не может позволить себе ни вообще отказаться от них, ни честно подсчитывать голоса (поскольку честные буржуазные выборы капитализм, конечно, под сомнение не ставят, - а вот безраздельное хозяйничанье в стране определённой и весьма узкой буржуазной группировки поставить под сомнение могут, и ещё как).
И была ещё одна составляющая... дело в том, что именно к 2011 году буржуазное начальство окончательно утвердило в России негласный запрет на критику Путина. Это выглядело нелепо: можно было критиковать "президента", государственный строй, "конституцию"... даже сам капитализм (кстати, если вдруг кто не обратил внимание, - в современной России не только разрешена, но и относительно процветает критика капитализма, "марксистская" в том числе; в "святая святых", - Московском государственном университете и Институте философии Российской академии наук, - совершенно легально действуют "марксистские кружки"... а уж более мелких катедер-социалистических образований по России - сотни, и до сих пор никого не посадили), - но только не "национального лидера", формально занимавшего всего-навсего должность "председателя правительства". И... могло ли революционное движение (при всех условиях, перечисленных выше, и учитывая наличествовавший уровень политического развития масс) возникнуть, например, под антикапиталистическими, социалистическими лозунгами?..
У революционного движения 2011 - 2013 годов было, впрочем, одно свойство, сильно отличающее его ото всех прочих общественно-политических движений постсоветской России: оно... развивалось. Не с той скоростью, с какой хотелось бы, например, мне, не продвигаясь слишком далеко... и всё же. От неприятия самого слова "революция" ("...не зря Болотная освистала нацдема Крылова, призвавшего к революции", - Делягин не самый надёжный свидетель, но в данном случае он говорит правду) в декабре 2011 года, - до признания всех событий, начиная с того самого декабря, "мирной антикриминальной революцией" в "Манифесте Свободной России", принятом на втором "Марше миллионов" 12 июня 2012 года. От чисто политических требований, главным из которых являлся "честный подсчёт голосов", - к требованию принятия новой Конституции и сочетанию политических и социально-экономических требований (этот переход тоже оформлен "Манифестом Свободной России"). От разрешённых митингов в "загоне" и боязни даже подумать о выходе "за флажки", - к выходу активистов на Красную площадь без каких-либо согласований, массовых несанкционированных акций и даже попыток формирования альтернативных органов управления...
То была революция. Но революция - без революционеров. Сами обстоятельства толкали "оппозиционных хомячков" вперёд, от "наблюдения на путинских выборах" до решительной борьбы со всем ельцинско-путинским государственным порядком, в которой проявились даже зачатки революционного пораженчества, - но они не хотели этого движения, и даже боялись признаться самим себе, что это движение есть. "Нас заставляют делать революцию!", - таким мог бы стать один из объединяющих лозунгов этого движения.
Разумеется, революцию упорно не хотели замечать, - разные люди по самым разным причинам. Как мы уже замечали, в 2012 году, по данным негосударственного Центра социально-трудовых прав, количество трудовых протестов оказалось наибольшим за всё время, когда ЦСТП вёл подобную статистику, начиная с 2008 года, - но даже левые активисты упорно не замечали подъёма в рабочем движении, не говоря уж о том, чтобы увязать этот подъём с общей обстановкой в стране. "Рабочий класс ещё не проснулся! Никакой революционной ситуации нет!". Из людей, которые не участвовали в развернувшемся движении напрямую, проницательными и достаточно разговорчивыми оказались... лишь биржевики, - в начале лета 2012 года они прямо и честно признали: "Политическая ситуация в России хуже, чем в октябре 1993 года и в ближайшее время ее разрешения не предвидится, что также не способствует желанию эмитентов и инвесторов выбирать российский рынок в качестве площадки для размещения". Ждать "улучшений", действительно, пришлось больше полугода...
"Да полно!", - усомнится Читатель, - "какая это революция?! Кучка несогласных граждан неопределённой классовой принадлежности вышла покричать за "Россию без Путина", только и всего". Что ж, Россия - страна удивительная, здесь бывает много несуразностей, даже многое идёт не по Марксу... хотя подождите. О чём я? Революция, начавшаяся в России в декабре 2011 года, шла как раз-таки строго "по Марксу": "Февральская революция была красивой революцией, революцией всеобщих симпатий, ибо противоречия, резко выступившие в тот момент против королевской власти, еще дремали мирно, рядышком, находясь в неразвитом виде, ибо социальная борьба, составлявшая их подоплеку, достигла пока лишь призрачного существования, существования фразы, слова. Июньская революция, напротив, - революция отвратительная, отталкивающая, потому что на место фразы выступило дело, потому что республика обнажила голову самого чудовища, сбив с него защищавшую и скрывавшую его корону" (К.Маркс и Ф.Энгельс, Соч., 2-ое изд., т. 7, с. 30), - иное дело, что корона, несмотря на все усилия революционеров, так и не была сбита. Российская революция 2011 - 2013 годов застряла в Феврале, - не в русском феврале 1917-го года, а во французском феврале 1848-го. "Чудовищем", как нетрудно догадаться, был и до сих пор является капитал: "Разбив корону, за которой прятался капитал, февральская республика привела, наконец, к открытому господству буржуазии" (К.Маркс и Ф.Энгельс, Соч., 2-ое изд., т. 7, с. 15); в качестве "короны" же, с 1993 года, в России выступает ельцинско-путинский государственный порядок, который, как мы уже отмечали, является ничем иным, как самодержавием, приспособленным для нужд одного из буржуазных кланов постсоветской России. Мог ли первый удар революции быть направлен против чего-нибудь, кроме этой "короны"? Теоретически, мог, - но лишь если бы в современной России существовала и пользовалась влиянием в обществе партия, хотя бы подобная большевикам начала XX века. Но такой партии не было, - и потому ни под каким иным лозунгом, кроме лозунга: "Россия без Путина!", - революция в 2011 году начаться не могла.
По той же причине не могла революция начаться и как чисто классовое движение, или хотя бы "общегражданское" движение, в котором пролетариат был бы гегемоном, - чтобы быть гегемоном революционного движения, пролетариат должен быть политически организован; но всякие зачатки такой организации в России, начиная с 1993 года ( а то и прямо с 1991-го), давились на корню соединёнными усилиями буржуазного начальства... и руководства "коммунистических партий". Уточню: не только КПРФ, - а вообще всей "коммунистической многопартийности". Потому революционное движение, вплоть до победы над новым самодержавием (победы, которая не состоялась), просто обречено было быть "общегражданским".
Впрочем, и сам лозунг: "Россия без Путина", - не был каким-то изначально революционным. В 2007 - 2008 годах, во времена "Маршей несогласных", то был всего лишь лозунг буржуазной и мелкобуржуазной "фронды", которую устраивал ельцинско-путинский порядок в целом. "Россия - без Путина!", - в 2008 году это означало не более, чем просьбу "уволить премьер-министра", обращённую ко "всенародно избранному президенту" (которым был, напомню, Медведев)... и никакой смены порядка. Но в 2011 году всё резко изменилось, - изменилось 24 сентября 2011 года, когда "президент" Медведев, выступая на очередном съезде "Единой России", предложил стать кандидатом на "президентских выборах", предстоявших в 2012 году, Путину. Событие это было ожидаемым, - но от того не менее значимым: покровы "демократической республики" вдруг оказались сорваны, недавний "президент" предстал перед общественностью "царем Бекбулатовичем", а вся ельцинско-путинская Россия - самодержавным государством, в котором все "выборы" существуют лишь для вида. Отсюда, между прочим, проистекло позже "смешное" требование "честных выборов", - оно действительно было бы смешным, если бы не одно маленькое обстоятельство: необходимой составляющей ельцинско-путинского порядка является рисование "итогов выборов", - возрождённое самодержавие не может позволить себе ни вообще отказаться от них, ни честно подсчитывать голоса (поскольку честные буржуазные выборы капитализм, конечно, под сомнение не ставят, - а вот безраздельное хозяйничанье в стране определённой и весьма узкой буржуазной группировки поставить под сомнение могут, и ещё как).
И была ещё одна составляющая... дело в том, что именно к 2011 году буржуазное начальство окончательно утвердило в России негласный запрет на критику Путина. Это выглядело нелепо: можно было критиковать "президента", государственный строй, "конституцию"... даже сам капитализм (кстати, если вдруг кто не обратил внимание, - в современной России не только разрешена, но и относительно процветает критика капитализма, "марксистская" в том числе; в "святая святых", - Московском государственном университете и Институте философии Российской академии наук, - совершенно легально действуют "марксистские кружки"... а уж более мелких катедер-социалистических образований по России - сотни, и до сих пор никого не посадили), - но только не "национального лидера", формально занимавшего всего-навсего должность "председателя правительства". И... могло ли революционное движение (при всех условиях, перечисленных выше, и учитывая наличествовавший уровень политического развития масс) возникнуть, например, под антикапиталистическими, социалистическими лозунгами?..
У революционного движения 2011 - 2013 годов было, впрочем, одно свойство, сильно отличающее его ото всех прочих общественно-политических движений постсоветской России: оно... развивалось. Не с той скоростью, с какой хотелось бы, например, мне, не продвигаясь слишком далеко... и всё же. От неприятия самого слова "революция" ("...не зря Болотная освистала нацдема Крылова, призвавшего к революции", - Делягин не самый надёжный свидетель, но в данном случае он говорит правду) в декабре 2011 года, - до признания всех событий, начиная с того самого декабря, "мирной антикриминальной революцией" в "Манифесте Свободной России", принятом на втором "Марше миллионов" 12 июня 2012 года. От чисто политических требований, главным из которых являлся "честный подсчёт голосов", - к требованию принятия новой Конституции и сочетанию политических и социально-экономических требований (этот переход тоже оформлен "Манифестом Свободной России"). От разрешённых митингов в "загоне" и боязни даже подумать о выходе "за флажки", - к выходу активистов на Красную площадь без каких-либо согласований, массовых несанкционированных акций и даже попыток формирования альтернативных органов управления...
То была революция. Но революция - без революционеров. Сами обстоятельства толкали "оппозиционных хомячков" вперёд, от "наблюдения на путинских выборах" до решительной борьбы со всем ельцинско-путинским государственным порядком, в которой проявились даже зачатки революционного пораженчества, - но они не хотели этого движения, и даже боялись признаться самим себе, что это движение есть. "Нас заставляют делать революцию!", - таким мог бы стать один из объединяющих лозунгов этого движения.
Разумеется, революцию упорно не хотели замечать, - разные люди по самым разным причинам. Как мы уже замечали, в 2012 году, по данным негосударственного Центра социально-трудовых прав, количество трудовых протестов оказалось наибольшим за всё время, когда ЦСТП вёл подобную статистику, начиная с 2008 года, - но даже левые активисты упорно не замечали подъёма в рабочем движении, не говоря уж о том, чтобы увязать этот подъём с общей обстановкой в стране. "Рабочий класс ещё не проснулся! Никакой революционной ситуации нет!". Из людей, которые не участвовали в развернувшемся движении напрямую, проницательными и достаточно разговорчивыми оказались... лишь биржевики, - в начале лета 2012 года они прямо и честно признали: "Политическая ситуация в России хуже, чем в октябре 1993 года и в ближайшее время ее разрешения не предвидится, что также не способствует желанию эмитентов и инвесторов выбирать российский рынок в качестве площадки для размещения". Ждать "улучшений", действительно, пришлось больше полугода...