ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО
Этот вопрос не давал мне покоя с тех пор как я стала христианкой. Но чтобы было понятно, о каком вопросе идет речь, мне надо вернуться более чем на полвека назад в самое начало, когда в моей жизни произошла большая беда. Я стала убежденной атеисткой.
Почему то я совершенно не помню, как это произошло. С раннего детства, с тех пор как мама прочитала мне отрывок из Бхагават Гиты я без сомнения где то лет до 12 верила в существование Бога и в реинкарнацию.
Это была моя великая тайна, которую я свято хранила в секрете, как и обещала маме. И вот лет в 12 я почему то ее лишилась, и жизнь потеряла для меня всякий смысл.
С обретением новой веры в свое неизбежное уничтожение в бессмысленном мире у меня возникли и новые проблемы. Прежде всего - почему я должна быть хорошей? У меня всегда было желание соответствовать миру, в котором я нахожусь, а как соответствовать бессмысленному миру, в котором все и вся дерутся за свое существование? Да еще оставаясь при этом почему то «хорошей»? Я всегда наслаждалась и самой жизнью, просто фактом своего существования, и окружающим меня миром, а как наслаждаться бессмысленной жизнью в страшном мире естественного отбора, где побеждает сильнейший? Но главная беда, причина всех других проблем была одна - потеря смысла жизни.
Уже много позже я прочла книгу - Бенно Хюбнер «Смысл в бессмысленное время». У ее автора случилась подобная беда, с детства воспитанный в христианстве он эту веру потерял, стал атеистом и жизнь потеряла для него смысл. И вся его дальнейшая жизнь стала поиском утерянного смысла, и он нашел его в том, что он оказался способен мужественно принять этот факт - бессмысленность жизни. Я прочла эту книгу много позже, когда жизнь опять обрела для меня смысл. Но прочти я ее тогда, не думаю, что предлагаемое автором решение могло бы компенсировать мне утрату смысла.
Сомнение в истинности новой веры в свое уничтожение пришло ко мне уже в лет в 20, в университете, в виде дилеммы - «Бог и мое бессмертие или атеизм и мое уничтожение», и после долгих размышлений я пришла к выводу, что эта дилемма неразрешима, что невозможно доказать истинность первого или второго решения. А раз так, то почему я должна верить в равно недоказуемое решение, которое безнадежно портит мне жизнь? И тогда я приняла для себя три аксиомы, вот в таком порядке
1. Я существую
2. Бог существует
3. Мироздание непознаваемо человеком
Подробнее этот период я описала в
https://olgaw.livejournal.com/3892.html
Первые две аксиомы я понимала так. Понимание «Я» было основано на моем ощущении себя, которое у меня было сколько я себя помню. Я ощущала себя отличной как от всего тела, так и от любой из его частей и неизменной. Шло время, менялось все - мое тело, мои понимания, мои вкусы, а я всегда оставалась собой, не превращаясь ни во что иное. Под «существую» я тогда понимала не свое существование, которое было для меня очевидным и не нуждалось ни в каких аксиомах. А мое бессмертие, если я исчезаю навсегда это то же самое, что меня нет вообще. Известный в материализме вариант что меня нет еще при жизни мне тогда в голову не приходил.
Бога я понимала как непостижимый Абсолют, о котором невозможно сказать ничего, кроме того что Он существует и является причиной существования всего остального, разумеется ни о каком «Бог есть личность» речь не шла. Бог не был гарантом моего существования, ведь я была бессмертна по своей сути, но Он обеспечивал смысл моей жизни, моя жизнь пусть даже вечная, но в бессмысленном мироздании, целью которой является она сама по себе представлялась мне всегда бессмысленной.
Лишь много позже, уже при знакомстве в Обществом сознания Кришны Абсолют приобрел для меня еще большее значение не только как причина моего существования, смысл моей жизни и защитник, к которому в случае крайней необходимости можно обратиться за помощью, но и как объект моей любви. Любить Бога (но не Кришну, а в имперсональном варианте) я научилась, посещая в течение нескольких лет ашрамы кришнаитов.
Мироздание было непознаваемо в самой интересной нематериальной части, куда относились «Я» и «Бог». Не в том смысле что его трудно познать, а в смысле отсутствия у человека необходимого аппарата для его познания. И помочь тут пока мы люди не может никто и ничто. Мысль о том, что и данная нам в ощущениях и пониманиях материальная часть реальности, как и само понятие реальности может быть также непознаваемой пришла ко мне уже значительно позже. Но тем не менее третью аксиому я сформулировала именно так - «Мироздание непознаваемо человеком».
Сейчас я удивляюсь. Как могла я, одна, без всякого руководства, не знакомая ни с одной религией, кроме отрывка из Бхагават Гиты , ни с одной философией, кроме «единственно истинной философии» марксизма-ленинизма написать эти три аксиомы и именно в таком порядке. Которые надежно защитили меня не только от материализма и атеизма,
но и от религий, где Бог существует, а я нет (буддизм, Свидетели Иеговы), вариант который в 20 лет просто не пришел мне в голову. А ведь именно со Свидетелей Иеговы началось мое знакомство с христианством много лет спустя.
Принятие двух первых аксиом обеспечило мне пол века наслаждения жизнью в потрясающе интересном мире. Но после перехода в христианство, точнее в православие у меня возникла проблема - что мне теперь понимать под «Я» в моей первой аксиоме. И возникла не случайно, антропология в христианстве очень слабо разработана не только по моему мнению. Например
«Все, что входит в тему о человеке - как то происхождение человека, его состав, его назначение, проблема свободы, ответственности, творчества , богоподобия … - все это в той или иной мере волновало отдельных писателей Церкви. Но синтеза всего этого, выраженного в форме символических вероопределений, Церковь нам не сообщила» (Киприан (Керн), архим. Тема о человеке и современность//Русская религиозная антропология, Т.2, М., 1997, с. 420)
«главной задачей святоотеческого богословия была разработка основных догматов, темы же антропологии святые отцы касались лишь попутно (Зеньковский В., прот.
//Русская религиозная антропология, М., 1997, с. 431).
Старое понимание «Я есть бессмертный дух», почерпнутое из «антропологии от Бхагават Гиты» не годилось, так как предполагало полное игнорирование материального тела как иллюзии, что в христианстве недопустимо. Более подходило понимание «Я есть совокупность тонкоматериальных тел», почерпнутое из «антропологии от Блаватской», но оно мне никогда не нравилось, и я всегда тонкоматериальные тела дополняла еще нематериальным духом, который собственно и есть «Я». К тому же понятие тонкой материи, обладающей отнюдь не материальными свойствами, неизвестно не только в христианстве, но, что еще хуже, в физике.
В общем новая религия требовала нового понимания «Я» в моей первой аксиоме, отказываться от которой я не только не собиралась, но и не могла, не поставив тем самым под угрозу аксиому вторую, в случае отказа от которой мой переход в православие терял всякий смысл. О чем я честно предупредила настоятеля - если я увижу, что православие уводит меня от Бога, я уйду из православия.
Конечно согласно третьей аксиоме я понимала, что знать, что представляет из себя «Я» «на самом деле» я не могу, так как это не может быть описано в человеческих понятиях. Я могу лишь понять модель «Я», иначе говоря некое описание в человеческих понятиях того, что в принципе в человеческих понятиях описать невозможно. Но такая модель необходима, потому что без нее невозможна сама вера, невозможно верить неизвестно во что.
Но в христианской антропологии не было такой понятной мне модели.
Общепринятое в православии определение «человек есть неразрывное единство души и тела» я не только не понимала теоретически, в сочетании с другим общепринятым утверждением «У Бога нет мертвых, но все живы». Что еще хуже, я не могла ощутить его практически, любая попытка ощутить себя неразрывным единством души и тела немедленно приводила к ощущению себя только телом и полному разрушению моей первой аксиомы. Непонятно было и разделение функций души и тела в этом неразрывном единстве. Если у меня болит нога - то что у меня фактически болит, нога, душа или и то, и другое одновременно? Если душа неизменна, то что означает ее спасение, а ведь это главная цель христианства. А если она меняется, то измененная душа это уже не «Я», а нечто иное, отличное от меня сейчас, а зачем мне нужно спасение не себя, а чего то иного?
В общем вопросов было много, а ответов на них не было. И не было времени ждать, когда богословы найдут ответы на все эти вопросы. Еще хорошо, что христианская антропология не была догматизирована, что позволяло мне, не уходя из православия, начать худо-бедно искать ответы самой, к чему я и приступила.
Результатом явились три текста под названием «Еще раз о трудной проблеме»
http://olgaw.livejournal.com/78604.html
http://olgaw.livejournal.com/78119.html
http://olgaw.livejournal.com/77641.html
Кратко говоря, результат был такой.
«Я», или Субъект (сознания) есть неизменный нематериальный объект, потенциально обладающий способностями сознавать, понимать и выбирать. Аналогом Субъекта в православии можно считать дух.
Эти потенциальные способности Субъекта актуализируются при его взаимодействии с информацией, которая обрабатывается и сохраняется в человеческом мозгу. Аналогом этой информации в православии можно считать душу.
А материальное тело обеспечивает возможность существования и функционирования мозга, взаимодействие Субъектов друг с другом и с материальным космосом.
Но без ответа оставался еще один важный вопрос. Кто или что обеспечивает взаимодействие Субъекта с душой, находящейся именно в этом теле, а не в каком то ином?
Христианская антропология предлагала два возможных варианта, но в обоих речь шла не о духе, а о душе. В католичестве когда происходит зачатие, Бог создает душу человека и соединяет ее с эмбрионом. В православии человек получает душу по наследству, от душ отца и матери. То есть использовалась двухчастная модель человека, наделявшая душу такими свойствами как сознание, понимание и выбор.
Католический вариант вызывал и вызывает у меня большие сомнения. Он ставил Бога в полную зависимость от действий человека. Мне трудно поверить, что когда мерзавец насилует женщину, Бог с безотказностью хорошо отлаженного автомата создает под это безобразие душу, прекрасно зная, что подавляющее большинство женщин эмбрион уничтожит, как только узнает, что она беременна.
Православный вариант прекрасно подходил к моему определению души как информации в мозгу, но в сознающую и понимающую информацию «от Деннета» я просто не верю. Вопрос оставался без ответа, время от времени я к нему возвращалась, что то писала, пытаясь построить модель, дающую ответ на этот вопрос, но все написанное оставалось неубедительным для меня самой. В конце концов я прекратила бесплодные попытки. Знание ответа было не обязательным, каким бы ни был принцип связывания субъекта с информацией именно в этом мозгу, как то такая связь осуществляется, что позволяло мне остаться в православии не потеряв первой аксиомы.
Но не так давно, в связи с обсуждением моей последней темы «Богословие от лени»
skogar
написал мне, что Бог дал ему ответы на все интересующие его вопросы. Это так меня удивило, что я полушутя попросила его спросить у Бога ответ на интересующий меня вопрос. Сформулировав его в виде дилеммы между двумя вариантами христианской антропологии, разумеется никакого ответа я не ожидала. И была права, вместо обращения к Богу Скогар обратился ко мне с предложением спросить у Бога самой. Тем временем наше обсуждение коснулось реинкарнации и Скогар написал мне, что реинкарнация либо есть, либо ее нет. Не задумываясь, я ответила -
«Реинкарнация - не кирпич, который или есть, или его нет. Реинкарнация как и единичное воскрешение целиком в руках Бога», ибо такой ответ казался мне очевидным. Позже на литургии в церкви я вдруг вспомнила этот свой ответ, и подумала, что он может быть и ответом, который я до сих пор тщетно пыталась найти в виде некой закономерности или модели связывания субъекта с мозгом. Если его сформулировать так - создание человека, как и его воскрешение, целиком в руке Бога. И действительно,
я же не сомневаюсь, что обещанное нам в христианстве воскрешение в материальных телах может быть только результатом непосредственного действия Бога, и не ищу никаких принципов или закономерностей, по которым оно может происходить. Так почему же я ищу их при создании человека, которое по своей сути является тем же самым одухотворением материального тела человека нематериальным духом?
Нет никакой закономерности, никакой модели. Создание человека есть пример соработы человека и Бога. Человек как ему и положено, создает материальное тело, реализую замысел Бога о теле человека в конкретной материальной форме. Бог не создает субъект для соединения его именно с этим телом, субъекты в распоряжении Бога есть всегда. Но если со временем в этом теле в соответствии с вариантом православной антропологии формируется душа, Бог по своему усмотрению одухотворяет ее, соединяя с конкретным субъектом (духом). Это соединение - результат непосредственного действия Бога по созданию человека, как и описано в Бытие 1, которое продолжается и в наши дни.
Конечно, это рассуждение недоказуемо, это вопрос, как и вопрос воскрешения есть вопрос веры. Но если это рассуждение верно, из него следует, что Бог продолжает творить не только опосредовано, через людей, создавая новые не существовавшие раньше материальные формы. Но и непосредственно, создавая не существовавших раньше новых людей.
Мирча Элиаде назвал человека человеком религиозным и был прав. Человек религиозный отчаянно ищет присутствие Бога, готов видеть его где угодно, на оконных стеклах, в случайных сочетаниях облаков на небе, и конечно в чудесах. В то время как чудо происходит при рождении каждого человека, чудо непосредственного вмешательства Бога в мир. Но даже верующие как чудо это не воспринимают, ну родился человек, что ж тут особого? Каждый день люди рождаются, обычное дело, чудо тут при чем?
Почему то я совершенно не помню, как это произошло. С раннего детства, с тех пор как мама прочитала мне отрывок из Бхагават Гиты я без сомнения где то лет до 12 верила в существование Бога и в реинкарнацию.
Это была моя великая тайна, которую я свято хранила в секрете, как и обещала маме. И вот лет в 12 я почему то ее лишилась, и жизнь потеряла для меня всякий смысл.
С обретением новой веры в свое неизбежное уничтожение в бессмысленном мире у меня возникли и новые проблемы. Прежде всего - почему я должна быть хорошей? У меня всегда было желание соответствовать миру, в котором я нахожусь, а как соответствовать бессмысленному миру, в котором все и вся дерутся за свое существование? Да еще оставаясь при этом почему то «хорошей»? Я всегда наслаждалась и самой жизнью, просто фактом своего существования, и окружающим меня миром, а как наслаждаться бессмысленной жизнью в страшном мире естественного отбора, где побеждает сильнейший? Но главная беда, причина всех других проблем была одна - потеря смысла жизни.
Уже много позже я прочла книгу - Бенно Хюбнер «Смысл в бессмысленное время». У ее автора случилась подобная беда, с детства воспитанный в христианстве он эту веру потерял, стал атеистом и жизнь потеряла для него смысл. И вся его дальнейшая жизнь стала поиском утерянного смысла, и он нашел его в том, что он оказался способен мужественно принять этот факт - бессмысленность жизни. Я прочла эту книгу много позже, когда жизнь опять обрела для меня смысл. Но прочти я ее тогда, не думаю, что предлагаемое автором решение могло бы компенсировать мне утрату смысла.
Сомнение в истинности новой веры в свое уничтожение пришло ко мне уже в лет в 20, в университете, в виде дилеммы - «Бог и мое бессмертие или атеизм и мое уничтожение», и после долгих размышлений я пришла к выводу, что эта дилемма неразрешима, что невозможно доказать истинность первого или второго решения. А раз так, то почему я должна верить в равно недоказуемое решение, которое безнадежно портит мне жизнь? И тогда я приняла для себя три аксиомы, вот в таком порядке
1. Я существую
2. Бог существует
3. Мироздание непознаваемо человеком
Подробнее этот период я описала в
https://olgaw.livejournal.com/3892.html
Первые две аксиомы я понимала так. Понимание «Я» было основано на моем ощущении себя, которое у меня было сколько я себя помню. Я ощущала себя отличной как от всего тела, так и от любой из его частей и неизменной. Шло время, менялось все - мое тело, мои понимания, мои вкусы, а я всегда оставалась собой, не превращаясь ни во что иное. Под «существую» я тогда понимала не свое существование, которое было для меня очевидным и не нуждалось ни в каких аксиомах. А мое бессмертие, если я исчезаю навсегда это то же самое, что меня нет вообще. Известный в материализме вариант что меня нет еще при жизни мне тогда в голову не приходил.
Бога я понимала как непостижимый Абсолют, о котором невозможно сказать ничего, кроме того что Он существует и является причиной существования всего остального, разумеется ни о каком «Бог есть личность» речь не шла. Бог не был гарантом моего существования, ведь я была бессмертна по своей сути, но Он обеспечивал смысл моей жизни, моя жизнь пусть даже вечная, но в бессмысленном мироздании, целью которой является она сама по себе представлялась мне всегда бессмысленной.
Лишь много позже, уже при знакомстве в Обществом сознания Кришны Абсолют приобрел для меня еще большее значение не только как причина моего существования, смысл моей жизни и защитник, к которому в случае крайней необходимости можно обратиться за помощью, но и как объект моей любви. Любить Бога (но не Кришну, а в имперсональном варианте) я научилась, посещая в течение нескольких лет ашрамы кришнаитов.
Мироздание было непознаваемо в самой интересной нематериальной части, куда относились «Я» и «Бог». Не в том смысле что его трудно познать, а в смысле отсутствия у человека необходимого аппарата для его познания. И помочь тут пока мы люди не может никто и ничто. Мысль о том, что и данная нам в ощущениях и пониманиях материальная часть реальности, как и само понятие реальности может быть также непознаваемой пришла ко мне уже значительно позже. Но тем не менее третью аксиому я сформулировала именно так - «Мироздание непознаваемо человеком».
Сейчас я удивляюсь. Как могла я, одна, без всякого руководства, не знакомая ни с одной религией, кроме отрывка из Бхагават Гиты , ни с одной философией, кроме «единственно истинной философии» марксизма-ленинизма написать эти три аксиомы и именно в таком порядке. Которые надежно защитили меня не только от материализма и атеизма,
но и от религий, где Бог существует, а я нет (буддизм, Свидетели Иеговы), вариант который в 20 лет просто не пришел мне в голову. А ведь именно со Свидетелей Иеговы началось мое знакомство с христианством много лет спустя.
Принятие двух первых аксиом обеспечило мне пол века наслаждения жизнью в потрясающе интересном мире. Но после перехода в христианство, точнее в православие у меня возникла проблема - что мне теперь понимать под «Я» в моей первой аксиоме. И возникла не случайно, антропология в христианстве очень слабо разработана не только по моему мнению. Например
«Все, что входит в тему о человеке - как то происхождение человека, его состав, его назначение, проблема свободы, ответственности, творчества , богоподобия … - все это в той или иной мере волновало отдельных писателей Церкви. Но синтеза всего этого, выраженного в форме символических вероопределений, Церковь нам не сообщила» (Киприан (Керн), архим. Тема о человеке и современность//Русская религиозная антропология, Т.2, М., 1997, с. 420)
«главной задачей святоотеческого богословия была разработка основных догматов, темы же антропологии святые отцы касались лишь попутно (Зеньковский В., прот.
//Русская религиозная антропология, М., 1997, с. 431).
Старое понимание «Я есть бессмертный дух», почерпнутое из «антропологии от Бхагават Гиты» не годилось, так как предполагало полное игнорирование материального тела как иллюзии, что в христианстве недопустимо. Более подходило понимание «Я есть совокупность тонкоматериальных тел», почерпнутое из «антропологии от Блаватской», но оно мне никогда не нравилось, и я всегда тонкоматериальные тела дополняла еще нематериальным духом, который собственно и есть «Я». К тому же понятие тонкой материи, обладающей отнюдь не материальными свойствами, неизвестно не только в христианстве, но, что еще хуже, в физике.
В общем новая религия требовала нового понимания «Я» в моей первой аксиоме, отказываться от которой я не только не собиралась, но и не могла, не поставив тем самым под угрозу аксиому вторую, в случае отказа от которой мой переход в православие терял всякий смысл. О чем я честно предупредила настоятеля - если я увижу, что православие уводит меня от Бога, я уйду из православия.
Конечно согласно третьей аксиоме я понимала, что знать, что представляет из себя «Я» «на самом деле» я не могу, так как это не может быть описано в человеческих понятиях. Я могу лишь понять модель «Я», иначе говоря некое описание в человеческих понятиях того, что в принципе в человеческих понятиях описать невозможно. Но такая модель необходима, потому что без нее невозможна сама вера, невозможно верить неизвестно во что.
Но в христианской антропологии не было такой понятной мне модели.
Общепринятое в православии определение «человек есть неразрывное единство души и тела» я не только не понимала теоретически, в сочетании с другим общепринятым утверждением «У Бога нет мертвых, но все живы». Что еще хуже, я не могла ощутить его практически, любая попытка ощутить себя неразрывным единством души и тела немедленно приводила к ощущению себя только телом и полному разрушению моей первой аксиомы. Непонятно было и разделение функций души и тела в этом неразрывном единстве. Если у меня болит нога - то что у меня фактически болит, нога, душа или и то, и другое одновременно? Если душа неизменна, то что означает ее спасение, а ведь это главная цель христианства. А если она меняется, то измененная душа это уже не «Я», а нечто иное, отличное от меня сейчас, а зачем мне нужно спасение не себя, а чего то иного?
В общем вопросов было много, а ответов на них не было. И не было времени ждать, когда богословы найдут ответы на все эти вопросы. Еще хорошо, что христианская антропология не была догматизирована, что позволяло мне, не уходя из православия, начать худо-бедно искать ответы самой, к чему я и приступила.
Результатом явились три текста под названием «Еще раз о трудной проблеме»
http://olgaw.livejournal.com/78604.html
http://olgaw.livejournal.com/78119.html
http://olgaw.livejournal.com/77641.html
Кратко говоря, результат был такой.
«Я», или Субъект (сознания) есть неизменный нематериальный объект, потенциально обладающий способностями сознавать, понимать и выбирать. Аналогом Субъекта в православии можно считать дух.
Эти потенциальные способности Субъекта актуализируются при его взаимодействии с информацией, которая обрабатывается и сохраняется в человеческом мозгу. Аналогом этой информации в православии можно считать душу.
А материальное тело обеспечивает возможность существования и функционирования мозга, взаимодействие Субъектов друг с другом и с материальным космосом.
Но без ответа оставался еще один важный вопрос. Кто или что обеспечивает взаимодействие Субъекта с душой, находящейся именно в этом теле, а не в каком то ином?
Христианская антропология предлагала два возможных варианта, но в обоих речь шла не о духе, а о душе. В католичестве когда происходит зачатие, Бог создает душу человека и соединяет ее с эмбрионом. В православии человек получает душу по наследству, от душ отца и матери. То есть использовалась двухчастная модель человека, наделявшая душу такими свойствами как сознание, понимание и выбор.
Католический вариант вызывал и вызывает у меня большие сомнения. Он ставил Бога в полную зависимость от действий человека. Мне трудно поверить, что когда мерзавец насилует женщину, Бог с безотказностью хорошо отлаженного автомата создает под это безобразие душу, прекрасно зная, что подавляющее большинство женщин эмбрион уничтожит, как только узнает, что она беременна.
Православный вариант прекрасно подходил к моему определению души как информации в мозгу, но в сознающую и понимающую информацию «от Деннета» я просто не верю. Вопрос оставался без ответа, время от времени я к нему возвращалась, что то писала, пытаясь построить модель, дающую ответ на этот вопрос, но все написанное оставалось неубедительным для меня самой. В конце концов я прекратила бесплодные попытки. Знание ответа было не обязательным, каким бы ни был принцип связывания субъекта с информацией именно в этом мозгу, как то такая связь осуществляется, что позволяло мне остаться в православии не потеряв первой аксиомы.
Но не так давно, в связи с обсуждением моей последней темы «Богословие от лени»
skogar
написал мне, что Бог дал ему ответы на все интересующие его вопросы. Это так меня удивило, что я полушутя попросила его спросить у Бога ответ на интересующий меня вопрос. Сформулировав его в виде дилеммы между двумя вариантами христианской антропологии, разумеется никакого ответа я не ожидала. И была права, вместо обращения к Богу Скогар обратился ко мне с предложением спросить у Бога самой. Тем временем наше обсуждение коснулось реинкарнации и Скогар написал мне, что реинкарнация либо есть, либо ее нет. Не задумываясь, я ответила -
«Реинкарнация - не кирпич, который или есть, или его нет. Реинкарнация как и единичное воскрешение целиком в руках Бога», ибо такой ответ казался мне очевидным. Позже на литургии в церкви я вдруг вспомнила этот свой ответ, и подумала, что он может быть и ответом, который я до сих пор тщетно пыталась найти в виде некой закономерности или модели связывания субъекта с мозгом. Если его сформулировать так - создание человека, как и его воскрешение, целиком в руке Бога. И действительно,
я же не сомневаюсь, что обещанное нам в христианстве воскрешение в материальных телах может быть только результатом непосредственного действия Бога, и не ищу никаких принципов или закономерностей, по которым оно может происходить. Так почему же я ищу их при создании человека, которое по своей сути является тем же самым одухотворением материального тела человека нематериальным духом?
Нет никакой закономерности, никакой модели. Создание человека есть пример соработы человека и Бога. Человек как ему и положено, создает материальное тело, реализую замысел Бога о теле человека в конкретной материальной форме. Бог не создает субъект для соединения его именно с этим телом, субъекты в распоряжении Бога есть всегда. Но если со временем в этом теле в соответствии с вариантом православной антропологии формируется душа, Бог по своему усмотрению одухотворяет ее, соединяя с конкретным субъектом (духом). Это соединение - результат непосредственного действия Бога по созданию человека, как и описано в Бытие 1, которое продолжается и в наши дни.
Конечно, это рассуждение недоказуемо, это вопрос, как и вопрос воскрешения есть вопрос веры. Но если это рассуждение верно, из него следует, что Бог продолжает творить не только опосредовано, через людей, создавая новые не существовавшие раньше материальные формы. Но и непосредственно, создавая не существовавших раньше новых людей.
Мирча Элиаде назвал человека человеком религиозным и был прав. Человек религиозный отчаянно ищет присутствие Бога, готов видеть его где угодно, на оконных стеклах, в случайных сочетаниях облаков на небе, и конечно в чудесах. В то время как чудо происходит при рождении каждого человека, чудо непосредственного вмешательства Бога в мир. Но даже верующие как чудо это не воспринимают, ну родился человек, что ж тут особого? Каждый день люди рождаются, обычное дело, чудо тут при чем?