О страстях, первородном грехе, грехе настойчивости и благодарности
Мой давний знакомый уже много лет настойчиво пытался убедить меня в богохульности утверждения о причастности Спасителя первородному греху.
Нет, он не отвергает доказанного факта восприятия Словом в Свою ипостась поврежденного грехопадением прародителей человеческого естества. Просто ему не нравится употребление слова «грех» в отношении безгрешного Христа. При этом он с легкостью воспринимает выражение «страсти Христовы».
Но, как известно, страсть есть наивысшая степень греха:
«страстию называют уже самый порок, от долгого времени вгнездившийся в душе, и чрез навык сделавшийся как бы природным ее свойством, так что душа уже произвольно и сама собою к нему стремится» (Иоанн Лествичник. Лествица. Слово 15:73).
Так можно ли даже подумать о наличии у Христа такой страсти, тем паче - во множественном числе? Нет, разумеется. Подумать следует о том, что слово «страсть» неоднозначно, и в выражении «страсти Христовы» речь идет не о пороке, не о грехе, а о том, что святые отцы называют естественными и беспорочными (или неукорными) страстями:
«Далее, исповедуем, что Христос восприял все естественные и беспорочные страсти человека. Ибо Он восприял всего человека и все, что принадлежит человеку, кроме греха. Ибо этот - не естественен и не всеян в нас Творцом, но произвольно происходит в нашей свободной воле вследствие диавольского посева и не владычествует над нами насильно. Естественные же и беспорочные страсти суть не находящиеся в нашей власти, которые вошли в человеческую жизнь вследствие осуждения, происшедшего из-за преступления, как, например, голод, жажда, утомление, труд, слезы, тление, уклонение от смерти, боязнь, предсмертная мука, от которой происходят пот, капли крови; происходящая вследствие немощи естества помощь со стороны Ангелов и подобное, что по природе присуще всем людям» (Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. Книга 3, глава 20).
Понятие же первородного (прародительского) греха наиболее полно раскрыто в «Послании Патриархов Восточно-Кафолической Церкви о православной вере» 1723 г.:
«Веруемъ, что первый человекъ, сотворенный Богомъ, палъ в раю въ то время, когда преслушалъ заповедь Божiю, последовавъ коварному совету змiя, - и что отсюда распространился прародительскiй грехъ преемственно на все потомство, такъ, что нетъ ни одного из рожденныхъ по плоти, кто бы свободенъ былъ отъ того бремени и не ощущалъ следствiй падения въ настоящей жизни. А бременемъ и следствiями падения мы называемъ не самый грехъ, какъ-то: нечестiе, богохульство, убiйство, ненависть и все прочее, что происходитъ от злаго человеческаго сердца, въ противность воле Божiей, а не отъ природы; … но удобопреклонность ко греху, и те бедствия, которыми Божественное правосудiе наказало человека за его преслушанiе, какъ-то: изнурительные труды, скорби, телесныя немощи, болезни рожденiя, тяжкая до некотораго времени жизнь на земле странствования, и напоследокъ телесная смерть» (Член 6).
Отсюда видно, что первородный грех - это и есть естественные и беспорочные страсти. Как не имеют ничего общего с грехом страсти Христовы, так не имеет ничего общего с грехом (пороком) первородный грех. И если не богохульно говорить о страстях Христовых, то нет ничего богохульного и в словах о причастности Спасителя первородному греху: это просто выражение той же мысли другими словами.
Впрочем, настойчивость (не путать с целеустремленностью) моего знакомого - по воле Божией - пошла мне на пользу. Я осознал, что моя реакция на его систематические неаргументированные обвинения в богохульстве была проявлением не терпения, а попустительства его настойчивости. И сегодня я нашел в себе силы этому попустительству противостать. Просто попросил не возобновлять разговоры на эту тему.
Неисповедимы пути Господни. Безмерна моя благодарность Богу.
Нет, он не отвергает доказанного факта восприятия Словом в Свою ипостась поврежденного грехопадением прародителей человеческого естества. Просто ему не нравится употребление слова «грех» в отношении безгрешного Христа. При этом он с легкостью воспринимает выражение «страсти Христовы».
Но, как известно, страсть есть наивысшая степень греха:
«страстию называют уже самый порок, от долгого времени вгнездившийся в душе, и чрез навык сделавшийся как бы природным ее свойством, так что душа уже произвольно и сама собою к нему стремится» (Иоанн Лествичник. Лествица. Слово 15:73).
Так можно ли даже подумать о наличии у Христа такой страсти, тем паче - во множественном числе? Нет, разумеется. Подумать следует о том, что слово «страсть» неоднозначно, и в выражении «страсти Христовы» речь идет не о пороке, не о грехе, а о том, что святые отцы называют естественными и беспорочными (или неукорными) страстями:
«Далее, исповедуем, что Христос восприял все естественные и беспорочные страсти человека. Ибо Он восприял всего человека и все, что принадлежит человеку, кроме греха. Ибо этот - не естественен и не всеян в нас Творцом, но произвольно происходит в нашей свободной воле вследствие диавольского посева и не владычествует над нами насильно. Естественные же и беспорочные страсти суть не находящиеся в нашей власти, которые вошли в человеческую жизнь вследствие осуждения, происшедшего из-за преступления, как, например, голод, жажда, утомление, труд, слезы, тление, уклонение от смерти, боязнь, предсмертная мука, от которой происходят пот, капли крови; происходящая вследствие немощи естества помощь со стороны Ангелов и подобное, что по природе присуще всем людям» (Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. Книга 3, глава 20).
Понятие же первородного (прародительского) греха наиболее полно раскрыто в «Послании Патриархов Восточно-Кафолической Церкви о православной вере» 1723 г.:
«Веруемъ, что первый человекъ, сотворенный Богомъ, палъ в раю въ то время, когда преслушалъ заповедь Божiю, последовавъ коварному совету змiя, - и что отсюда распространился прародительскiй грехъ преемственно на все потомство, такъ, что нетъ ни одного из рожденныхъ по плоти, кто бы свободенъ былъ отъ того бремени и не ощущалъ следствiй падения въ настоящей жизни. А бременемъ и следствiями падения мы называемъ не самый грехъ, какъ-то: нечестiе, богохульство, убiйство, ненависть и все прочее, что происходитъ от злаго человеческаго сердца, въ противность воле Божiей, а не отъ природы; … но удобопреклонность ко греху, и те бедствия, которыми Божественное правосудiе наказало человека за его преслушанiе, какъ-то: изнурительные труды, скорби, телесныя немощи, болезни рожденiя, тяжкая до некотораго времени жизнь на земле странствования, и напоследокъ телесная смерть» (Член 6).
Отсюда видно, что первородный грех - это и есть естественные и беспорочные страсти. Как не имеют ничего общего с грехом страсти Христовы, так не имеет ничего общего с грехом (пороком) первородный грех. И если не богохульно говорить о страстях Христовых, то нет ничего богохульного и в словах о причастности Спасителя первородному греху: это просто выражение той же мысли другими словами.
Впрочем, настойчивость (не путать с целеустремленностью) моего знакомого - по воле Божией - пошла мне на пользу. Я осознал, что моя реакция на его систематические неаргументированные обвинения в богохульстве была проявлением не терпения, а попустительства его настойчивости. И сегодня я нашел в себе силы этому попустительству противостать. Просто попросил не возобновлять разговоры на эту тему.
Неисповедимы пути Господни. Безмерна моя благодарность Богу.