О вочеловечении Слова (статья от 09.11.2011, переработанная и дополненная), часть 2
Начало здесь.
Глава 2. Святоотеческое понимание сущности спасения
Важнейший принцип, положенный святыми отцами в основу учения о спасении, наиболее четко сформулировал учитель Церкви Григорий Богослов:
«невосприятие не уврачевано, но что соединилось с Богом, то и спасается» (Послание к пресвитеру Кледонию против Аполлинария первое).
Но еще задолго до него этот принцип был провозглашен святым Григорием Неокесарийским:
«Как невозможно было бы из земли явиться сосуду прежде, чем глина побывала в руках художника, так невозможно было поврежденный сосуд (естества человеческого) возобновить иначе, как сделать его одеянием Творца, Который облекся в него» (Слово на Рождество Христово).
Подтверждение того же принципа содержится и в творениях других святых отцов.
Ириней Лионский говорит о невозможности примирения с Богом плоти, отличной от сделавшейся враждебной через преступление:
«Если кто скажет, что плоть Господа потому была различна от нашей плоти, что она не имела греха и не обрелось обмана в Его душе, а мы - грешники, то скажет справедливо. Если же он выдумывает для Господа другую сущность плоти, то у него не может быть речи о примирении. Ибо примиряется то, что некогда было во вражде. Если же Господь принял плоть из другой сущности, то уже не примирено с Богом то, что чрез преступление сделалось враждебным» (Обличение и опровержение лжеименного знания (Против ересей). Книга 5, глава 14, 3).
Афанасий Великий отмечает восприятие Христом целого человека для его полного исцеления:
«Божество Сына и полагаетъ, и прiемлетъ душу человека, котораго понесъ Онъ на Себе; потому что воспрiялъ Онъ целаго человека, чтобы и оживотворить целаго же человека» (Слово пространнейшее о вере, 4).
Григорий Нисский утверждает, что Спаситель воспринял на себя целое человеческое естество, чтобы истребить грех от естества в Себе Самом:
«Мы говорим, что Единородный Бог, через Себя изведший все в бытие, одно из того, что произошло через Него, - человеческое естество, павшее во грех и через то подвергшееся тлению смерти; опять через Себя же привлек к бессмертной жизни через человека, в котором вселился, восприяв на Себя целую человеческую природу, и Свою животворную силу примешал к смертному и тленному естеству, и нашу мертвенность через срастворение с Собою претворил в жизненную благодать и силу. Мы называем тайною Господа по плоти то, что неизменяемый является в изменяемом, дабы изменив и превратив на лучшее из худшего зло, вторгшееся в изменяемую природу, истребить грех от естества, уничтожив оный в Себе Самом; "Ибо Бог наш огнь поядаяй есть" (Евр 12:29), которым истребляется все вещество зла» (Опровержение Евномия. Книга 5, 4).
Феодорит Кирский указал на восприятие Словом всего согрешившего естества для его обновления:
«А вочеловечился, чтобы обновить естество, растленное грехом. Потому и приял на Себя все согрешившее естество, чтобы все исцелить. Ибо не в покров Божеству восприял на Себя естество телесное, как суесловят Арий и Евномий. Возможно Ему было явиться и без тела, как являлся древле Аврааму, Иакову и другим святым. Напротив того, угодно Ему было, чтобы самое побежденное естество вступило в борьбу с сопротивником и одержало победу» (Сокращенное изложение Божественных догматов. 11. О Домостроительстве Спасителя).
Иоанн Дамаскин пояснил, что Божество соединилось со всем человеческим естеством без изъятия, что было необходимо для спасения всего человека:
«Утверждаем же, что вся сущность Божества соединилась со всем человеческим естеством. Бог Слово, создавший нас в начале, ничем из того, что Он вложил в наше естество, не пренебрег, но воспринял все - тело, душу разумную и мыслящую и их свойства, ибо живое существо, лишенное одной из этих (принадлежностей), уже не человек. Ибо Он весь воспринял всего меня и весь соединился со всем, чтобы даровать спасение целому (человеку). Иначе то, что не было бы принято, осталось бы неисцеленным» (Точное изложение православной веры. Книга 3, глава 6).
И далее:
«Вочеловечение Бога Слова было для того, чтобы само согрешившее и павшее, и растленное естество победило обольстившего тирана и таким образом освободилось от тления» (Там же. Книга 3, глава 12).
Приведенные высказывания святых отцов свидетельствуют об их единодушном признании необходимости восприятия Словом всего поврежденного человеческого естества целиком для его исцеления.
На сам же факт восприятия Христом именно такого естества святые отцы обращают внимание отдельно.
Ириней Лионский говорит, что Слово сделалось тем, чем был погибший человек:
«Ныне же спасательское Слово сделалось тем, чем был погибший человек, чрез самого Себя производя общение с Собою (человека) и достигая его спасения» (Обличение и опровержение лжеименного знания (Против ересей). Книга 5, глава 14:2).
На восприятие Спасителем человеческого естества, несущего в себе последствия преступления прародителей, ясно указывает Афанасий Великий:
«И въ человеке, котораго понесъ Онъ на Себе отъ Адамова рода, оживотворил Онъ сущихъ отъ Адамова рода <…> Ибо до преступленiя Адамова не было ни печали, ни болезни, ни утомленiя, ни глада, ни смерти» (Слово пространнейшее о вере, 16, 24).
Он же отмечает смертность Христа по естеству:
«Да умолкнутъ утверждающiе, что плоть Христова недоступна смерти, но безсмертна по естеству» (Послание к Эпиктету, епископу коринфскому, против еретиков, 8).
И в другом месте:
«Слово благоволило приять человеческое рождение, и создание Свое, разслабленное грехом, тлением и смертию, возстановить в Себе в обновленном образе. Посему, осуждение греха сотворил Он на земле, отменение клятвы на древе, избавление от тления во гробе, разрушение смерти во аде, прошед всюду, чтобы соделать спасение всего человека, показав в Себе зрак нашего образа» (Против Аполлинария. Книга 1, 5).
А далее предельно ясно:
«Как же обнищал Бог? - Так, что воспринял в Себя обнищавшее естество» (Там же. Книга 2, 11).
Григорий Богослов указывает на спасение человека через усвоение Христом нашего греховного состояния:
«Мы были прежде оставлены и презренны, а ныне восприняты и спасены страданиями Бесстрастного. Подобно этому усваивает Он Себе и наше неразумие, и нашу греховность» (Слово 30. О богословии четвертое, о Боге Сыне второе).
Григорий Нисский указал на принятие Спасителем скверны естества человеческого:
«Чистый и Всецелый приемлет на Себя скверну естества человеческого, понесши на Себе и всю нищету нашу, доходит даже до испытания смерти» (О блаженствах, 1).
О принятии Христом «человеческой слабости» и «души страстной», «носящей наши скорби», говорит учитель Римской Церкви Амвросий Медиоланский:
«Он колеблется как человек и смущается как человек; не могущество и не божество Его смущается, но смущается душа, и смущается потому, что Он принял человеческую слабость, и потому еще, что Он принял душу страстную. Потому что Бог, поскольку Он был Богом, не мог ни смущаться, ни умирать. Потому-то Он и говорит: "Боже, Боже Мой, вскую Мя еси оставил" (Мф 27: 46). Итак, Он говорит это как человек, носящий наши скорби, потому что мы, находясь в опасности, думаем, что мы оставлены Богом» (Второе слово к императору Грациану; из 10-го деяния VI Вселенского Собора).
Кирилл Александрийский прямо говорит о восприятии Словом падшего тела:
«Подобало, наконец, прекратиться этому: земля еси и в землю отыдеши, когда падшее тело неизреченно соединилось с животворящим все Словом» (Толкование на Евангелие от Иоанна, I, 14. И Слово плоть бысть).
И предельно ясно:
«Поэтому для спасения нас, живущих на земле, стало необходимым вочеловечиться Слову Божию - чтобы Он усвоил человеческую плоть, подверженную тлению и заболевшую сластолюбием, и поскольку Он есть Жизнь и животворящий, тем самым прекратить в ней тление и обуздать прирожденные движения, те, разумеется, что влекут к сластолюбию» (Два послания к Суккенсу, епископу Диокесарийскому).
Лев Великий обращает внимание на восприятие Спасителем состояния согрешившей природы:
«чтобы даровать нам Свое, нисшел до нашего, восприняв не только сущность, но также состояние согрешившей природы» (Слово первое на Пасху).
Афанасий Великий говорит о восстановлении Господом Своего расслабленного создания в Себе:
«Слово благоволило приять человеческое рождение, и создание Свое, разслабленное грехом, тлением и смертию, возстановить в Себе в обновленном образе» (Против Аполлинария. Книга 1. О воплощении Господа нашего Иисуса Христа, 5).
Леонтий Византийский указал на восприятие Господом плоти осужденного Адама и избавление павшего человека от плена греха в Себе Самом:
«Господь соединил с самим Собой по ипостаси такую плоть, которую имел после преступления осужденный [Адам], и все мы, которые от его теста. Ибо [Христос] не пришел спасти несогрешившего Адама (если бы уподобился ему), но согрешившего и павшего, так что, пострадав вместе с Ним, он с Ним и совоскрес. Ибо как бы Он искупил долг ради нас, или избавил от пленения, или стал образцом добродетелей, или в Себе Самом всем назначил совершеннейшую меру наилучшего жития?» (Против афтартодокетов).
Иоанн Дамаскин обратил внимание на восприятие Спасителем всего человеческого естества для его освящения:
«Итак, Христос все воспринял, чтобы все освятить. Он подвергся искушению и победил, чтобы нам приготовить победу и дать природе силу побеждать противника, дабы естество, некогда побежденное, победило победившего некогда посредством тех нападений, посредством коих само было побеждено» (Точное изложение православной веры, книга 3, глава 20).
Он пояснил также, что Спаситель воспринял поврежденное человеческое естество для возобновления образа и подобия через Себя и в Себе:
«Но так как Сын Божий даровал нам лучшее, а мы не сохранили его, то Он принимает (теперь) худшее - разумею, наше естество, для того, чтобы через Себя и в Себе возобновить образ и подобие» (Точное изложение православной веры, книга 4, глава 4).
Григорий Палама ясно указывает на восприятие Спасителем поверженного естества еще во чреве Матери:
«И (о, какое чудо!), не только Своим рождением облекается в поверженное естество, Сущий одного естества с Высочайшим Отцем, и не только приемлет эту крайнюю нищету, родившись в убогой пещере, но сразу же, еще будучи во чреве Матери, воспринимает крайний приговор, бывший от начала, нашему естеству, и сочисляется и записывается с рабами Сущий естеством Своим Владыка всего мира» (Беседа на Спасительное Рождество во плоти Господа и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа, 6).
Игнатий Брянчанинов, следуя святым отцам первых веков, писал о восприятии Спасителем всех немощей человеческих - последствий падения для избавления от их бремени:
«Богочеловек как искупительная Жертва принял на себя все немощи человеческие - последствия падения, - кроме греха, чтоб, искупив человечество, избавить его от бремени этих немощей, явить его в обновленном состоянии, явить его без тех немощей, которые привлечены в естество наше падением» (Изложение учения Православной церкви о Божией Матери).
Отсюда видно, что святые отцы не дают иного толкования словам апостола Павла, но высказывают мысли, не только подтверждающие мысль святого Максима о восприятии Спасителем всего поврежденного грехопадением прародителей человеческого естества целиком, но и дополняющие ее прямыми указаниями на исцеление этого естества Спасителем именно через Себя и в Себе Самом.
Часть 3 здесь.
Глава 2. Святоотеческое понимание сущности спасения
Важнейший принцип, положенный святыми отцами в основу учения о спасении, наиболее четко сформулировал учитель Церкви Григорий Богослов:
«невосприятие не уврачевано, но что соединилось с Богом, то и спасается» (Послание к пресвитеру Кледонию против Аполлинария первое).
Но еще задолго до него этот принцип был провозглашен святым Григорием Неокесарийским:
«Как невозможно было бы из земли явиться сосуду прежде, чем глина побывала в руках художника, так невозможно было поврежденный сосуд (естества человеческого) возобновить иначе, как сделать его одеянием Творца, Который облекся в него» (Слово на Рождество Христово).
Подтверждение того же принципа содержится и в творениях других святых отцов.
Ириней Лионский говорит о невозможности примирения с Богом плоти, отличной от сделавшейся враждебной через преступление:
«Если кто скажет, что плоть Господа потому была различна от нашей плоти, что она не имела греха и не обрелось обмана в Его душе, а мы - грешники, то скажет справедливо. Если же он выдумывает для Господа другую сущность плоти, то у него не может быть речи о примирении. Ибо примиряется то, что некогда было во вражде. Если же Господь принял плоть из другой сущности, то уже не примирено с Богом то, что чрез преступление сделалось враждебным» (Обличение и опровержение лжеименного знания (Против ересей). Книга 5, глава 14, 3).
Афанасий Великий отмечает восприятие Христом целого человека для его полного исцеления:
«Божество Сына и полагаетъ, и прiемлетъ душу человека, котораго понесъ Онъ на Себе; потому что воспрiялъ Онъ целаго человека, чтобы и оживотворить целаго же человека» (Слово пространнейшее о вере, 4).
Григорий Нисский утверждает, что Спаситель воспринял на себя целое человеческое естество, чтобы истребить грех от естества в Себе Самом:
«Мы говорим, что Единородный Бог, через Себя изведший все в бытие, одно из того, что произошло через Него, - человеческое естество, павшее во грех и через то подвергшееся тлению смерти; опять через Себя же привлек к бессмертной жизни через человека, в котором вселился, восприяв на Себя целую человеческую природу, и Свою животворную силу примешал к смертному и тленному естеству, и нашу мертвенность через срастворение с Собою претворил в жизненную благодать и силу. Мы называем тайною Господа по плоти то, что неизменяемый является в изменяемом, дабы изменив и превратив на лучшее из худшего зло, вторгшееся в изменяемую природу, истребить грех от естества, уничтожив оный в Себе Самом; "Ибо Бог наш огнь поядаяй есть" (Евр 12:29), которым истребляется все вещество зла» (Опровержение Евномия. Книга 5, 4).
Феодорит Кирский указал на восприятие Словом всего согрешившего естества для его обновления:
«А вочеловечился, чтобы обновить естество, растленное грехом. Потому и приял на Себя все согрешившее естество, чтобы все исцелить. Ибо не в покров Божеству восприял на Себя естество телесное, как суесловят Арий и Евномий. Возможно Ему было явиться и без тела, как являлся древле Аврааму, Иакову и другим святым. Напротив того, угодно Ему было, чтобы самое побежденное естество вступило в борьбу с сопротивником и одержало победу» (Сокращенное изложение Божественных догматов. 11. О Домостроительстве Спасителя).
Иоанн Дамаскин пояснил, что Божество соединилось со всем человеческим естеством без изъятия, что было необходимо для спасения всего человека:
«Утверждаем же, что вся сущность Божества соединилась со всем человеческим естеством. Бог Слово, создавший нас в начале, ничем из того, что Он вложил в наше естество, не пренебрег, но воспринял все - тело, душу разумную и мыслящую и их свойства, ибо живое существо, лишенное одной из этих (принадлежностей), уже не человек. Ибо Он весь воспринял всего меня и весь соединился со всем, чтобы даровать спасение целому (человеку). Иначе то, что не было бы принято, осталось бы неисцеленным» (Точное изложение православной веры. Книга 3, глава 6).
И далее:
«Вочеловечение Бога Слова было для того, чтобы само согрешившее и павшее, и растленное естество победило обольстившего тирана и таким образом освободилось от тления» (Там же. Книга 3, глава 12).
Приведенные высказывания святых отцов свидетельствуют об их единодушном признании необходимости восприятия Словом всего поврежденного человеческого естества целиком для его исцеления.
На сам же факт восприятия Христом именно такого естества святые отцы обращают внимание отдельно.
Ириней Лионский говорит, что Слово сделалось тем, чем был погибший человек:
«Ныне же спасательское Слово сделалось тем, чем был погибший человек, чрез самого Себя производя общение с Собою (человека) и достигая его спасения» (Обличение и опровержение лжеименного знания (Против ересей). Книга 5, глава 14:2).
На восприятие Спасителем человеческого естества, несущего в себе последствия преступления прародителей, ясно указывает Афанасий Великий:
«И въ человеке, котораго понесъ Онъ на Себе отъ Адамова рода, оживотворил Онъ сущихъ отъ Адамова рода <…> Ибо до преступленiя Адамова не было ни печали, ни болезни, ни утомленiя, ни глада, ни смерти» (Слово пространнейшее о вере, 16, 24).
Он же отмечает смертность Христа по естеству:
«Да умолкнутъ утверждающiе, что плоть Христова недоступна смерти, но безсмертна по естеству» (Послание к Эпиктету, епископу коринфскому, против еретиков, 8).
И в другом месте:
«Слово благоволило приять человеческое рождение, и создание Свое, разслабленное грехом, тлением и смертию, возстановить в Себе в обновленном образе. Посему, осуждение греха сотворил Он на земле, отменение клятвы на древе, избавление от тления во гробе, разрушение смерти во аде, прошед всюду, чтобы соделать спасение всего человека, показав в Себе зрак нашего образа» (Против Аполлинария. Книга 1, 5).
А далее предельно ясно:
«Как же обнищал Бог? - Так, что воспринял в Себя обнищавшее естество» (Там же. Книга 2, 11).
Григорий Богослов указывает на спасение человека через усвоение Христом нашего греховного состояния:
«Мы были прежде оставлены и презренны, а ныне восприняты и спасены страданиями Бесстрастного. Подобно этому усваивает Он Себе и наше неразумие, и нашу греховность» (Слово 30. О богословии четвертое, о Боге Сыне второе).
Григорий Нисский указал на принятие Спасителем скверны естества человеческого:
«Чистый и Всецелый приемлет на Себя скверну естества человеческого, понесши на Себе и всю нищету нашу, доходит даже до испытания смерти» (О блаженствах, 1).
О принятии Христом «человеческой слабости» и «души страстной», «носящей наши скорби», говорит учитель Римской Церкви Амвросий Медиоланский:
«Он колеблется как человек и смущается как человек; не могущество и не божество Его смущается, но смущается душа, и смущается потому, что Он принял человеческую слабость, и потому еще, что Он принял душу страстную. Потому что Бог, поскольку Он был Богом, не мог ни смущаться, ни умирать. Потому-то Он и говорит: "Боже, Боже Мой, вскую Мя еси оставил" (Мф 27: 46). Итак, Он говорит это как человек, носящий наши скорби, потому что мы, находясь в опасности, думаем, что мы оставлены Богом» (Второе слово к императору Грациану; из 10-го деяния VI Вселенского Собора).
Кирилл Александрийский прямо говорит о восприятии Словом падшего тела:
«Подобало, наконец, прекратиться этому: земля еси и в землю отыдеши, когда падшее тело неизреченно соединилось с животворящим все Словом» (Толкование на Евангелие от Иоанна, I, 14. И Слово плоть бысть).
И предельно ясно:
«Поэтому для спасения нас, живущих на земле, стало необходимым вочеловечиться Слову Божию - чтобы Он усвоил человеческую плоть, подверженную тлению и заболевшую сластолюбием, и поскольку Он есть Жизнь и животворящий, тем самым прекратить в ней тление и обуздать прирожденные движения, те, разумеется, что влекут к сластолюбию» (Два послания к Суккенсу, епископу Диокесарийскому).
Лев Великий обращает внимание на восприятие Спасителем состояния согрешившей природы:
«чтобы даровать нам Свое, нисшел до нашего, восприняв не только сущность, но также состояние согрешившей природы» (Слово первое на Пасху).
Афанасий Великий говорит о восстановлении Господом Своего расслабленного создания в Себе:
«Слово благоволило приять человеческое рождение, и создание Свое, разслабленное грехом, тлением и смертию, возстановить в Себе в обновленном образе» (Против Аполлинария. Книга 1. О воплощении Господа нашего Иисуса Христа, 5).
Леонтий Византийский указал на восприятие Господом плоти осужденного Адама и избавление павшего человека от плена греха в Себе Самом:
«Господь соединил с самим Собой по ипостаси такую плоть, которую имел после преступления осужденный [Адам], и все мы, которые от его теста. Ибо [Христос] не пришел спасти несогрешившего Адама (если бы уподобился ему), но согрешившего и павшего, так что, пострадав вместе с Ним, он с Ним и совоскрес. Ибо как бы Он искупил долг ради нас, или избавил от пленения, или стал образцом добродетелей, или в Себе Самом всем назначил совершеннейшую меру наилучшего жития?» (Против афтартодокетов).
Иоанн Дамаскин обратил внимание на восприятие Спасителем всего человеческого естества для его освящения:
«Итак, Христос все воспринял, чтобы все освятить. Он подвергся искушению и победил, чтобы нам приготовить победу и дать природе силу побеждать противника, дабы естество, некогда побежденное, победило победившего некогда посредством тех нападений, посредством коих само было побеждено» (Точное изложение православной веры, книга 3, глава 20).
Он пояснил также, что Спаситель воспринял поврежденное человеческое естество для возобновления образа и подобия через Себя и в Себе:
«Но так как Сын Божий даровал нам лучшее, а мы не сохранили его, то Он принимает (теперь) худшее - разумею, наше естество, для того, чтобы через Себя и в Себе возобновить образ и подобие» (Точное изложение православной веры, книга 4, глава 4).
Григорий Палама ясно указывает на восприятие Спасителем поверженного естества еще во чреве Матери:
«И (о, какое чудо!), не только Своим рождением облекается в поверженное естество, Сущий одного естества с Высочайшим Отцем, и не только приемлет эту крайнюю нищету, родившись в убогой пещере, но сразу же, еще будучи во чреве Матери, воспринимает крайний приговор, бывший от начала, нашему естеству, и сочисляется и записывается с рабами Сущий естеством Своим Владыка всего мира» (Беседа на Спасительное Рождество во плоти Господа и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа, 6).
Игнатий Брянчанинов, следуя святым отцам первых веков, писал о восприятии Спасителем всех немощей человеческих - последствий падения для избавления от их бремени:
«Богочеловек как искупительная Жертва принял на себя все немощи человеческие - последствия падения, - кроме греха, чтоб, искупив человечество, избавить его от бремени этих немощей, явить его в обновленном состоянии, явить его без тех немощей, которые привлечены в естество наше падением» (Изложение учения Православной церкви о Божией Матери).
Отсюда видно, что святые отцы не дают иного толкования словам апостола Павла, но высказывают мысли, не только подтверждающие мысль святого Максима о восприятии Спасителем всего поврежденного грехопадением прародителей человеческого естества целиком, но и дополняющие ее прямыми указаниями на исцеление этого естества Спасителем именно через Себя и в Себе Самом.
Часть 3 здесь.