Инвалидам умственного труда (жребий послушания)
Этой заметкой я продолжаю цикл Умное делание для мирян.
- Православная церковь
это единственная русская организация,
которая смогла пережить СССР.
Покалечена, изуродована, но жива.
- Не беда. Это дело поправимое.
- Чем православное богословие
отличается от Православия?
- Всего лишь наличием теологуменов.
Несмотря на своё шутливое название, этот текст посвящён смертельно серьёзной теме: послушанию. И эта двойственность (одновременно и шутка, и смертельная серьёзность) тут совершенно не случайна. Дело в том, что очень многие (если не все) понятия в Православии имеют двойное (а вернее, тройное и так далее) дно. Они могут пониматься поверхностно и глубоко, и ещё глубже, и ещё -- шаг за шагом погружаясь в неизъяснимую бездну смысла.
Вот например "покаяние".
В своём внешнем, "профанном" смысле это слово широко популяризировано русской классикой: покаяться значит раскаяться в грехах своих и, павши, целовать родную землю. Не то чтобы этот смысл был неправильным, он просто детский -- максимально понятный, доступный даже идиоту, способному убить старуху ради проверки своей теории. Русская классика действительно грандиозна по масштабам мировой литературы, но по сути своей она остается (за редчайшим исключением) просто беллетристикой, и работает на уровне, свойственном беллетристике -- собственно, как и вся мировая литература. Размышляя о сути художественной литературы, я когда-то пришёл к выводу, что православная беллетристика, по самому большому счёту, может быть только детской, потому что её ведь в любом случае будут читать Раскольниковы. С тех пор я писал лишь сказки (Сказка для старших, Король и Каролинка, Вечность), пока наконец у меня не зародилось новое понимание, которое может завершиться каким-то недетским художественным текстом, если только Самому Богу угодно будет участвовать в этом мероприятии. Ведь обычная беллетристика суть игры фантазии, а любая игра фантазии это по сути ведь очень детское занятие, и оно не перестаёт быть детским оттого, что со времён победы абсолютистской революции во Франции этим детским занятием занялись серьёзные государственные мужи со сногсшибательными титулами. Всё же не фантастическое, не игровое, не детское -- просто невозможно без участия Самого Бога Истины, потому что именно Он и определяет в конечном итоге, какому из наших намерений суждено реализоваться в действительности, а какому -- так и остаться (детской) игрой нашего ума.
Недетское же "покаяние" -- это изменение ума, то есть изменение сознания, изменение способа восприятия реальности, которое субъективно переживается самим изменившимся человеком как изменение самой реальности. Да, так! Вот признак настоящего, глубокого покаяния -- сам мир изменился в твоих глазах. Не ты изменился, а мир изменился. (Подробнее об этом см. Как изменить мир (магия покаяния)) Своего собственного изменения человек наблюдать не может, потому что при настоящем, глубоком изменении изменяется ведь ни кто иной как сам наблюдатель. А это понимали даже древние мудрецы Востока: "Невозможно увидеть видящее видение, невозможно услышать слышащее слышание, невозможно понять понимающее понимание" -- ну, или на наши деньги, эта же мысль выражается шуткой: "Неизвестно, кто первым открыл воду, но это явно сделали не рыбы," -- ведь глубочайшая мудрость Востока по меркам христианской Европы это всего лишь профанный, по сути шуточный, детский уровень дискурса. Ну, не совсем детский: Преступление и наказание, 9-й класс.
Если тебе кажется, что ты, покаявшись, изменился -- знай, что это пустышка. Человек не замечает своего собственного изменения, когда он по-настоящему меняется. Когда ты покаешься по-настоящему, изменишься не ты, изменится Вселенная. И даже известно заранее, в какую сторону она изменится: из Вселенной полностью исчезнет зло. Всё, что прежде казалось тебе злом, будет полностью переосмыслено и понято как часть предвечного Божественного замысла, благого и совершенного. В царстве Божьем нет ни тени зла -- и когда приходит Царство, зло исчезает бесследно, как мрак исчезает с рассветом -- будто его и не было. Да его и не было. Зло это лишь причудливый эффект нашего искажённого восприятия, следствие нашего (ошибочного) выбора: нам захотелось поиграть в эту игру, ну вот мы в неё и играем. Ребенку кажется, что его детство это целая вечность. Когда же детское завершается, вдруг оказывается, что детство это лишь краткий отрезок времени, да и в целом жизнь удивительно коротка. Время всё расставляет по своим местам -- и сказанное мною будет открыто и предельно понятно и всем в Конце времён, и каждому в отдельности в своё время.
Так же и грех, и молитва, и Таинство, и Церковь -- каждое из эти понятий имеет и глубинный (истинный) и внешний, ходульный смысл. А ещё вернее, сам истинный смысл понятия не один, там цепочка вложенных смыслов, не отрицающих, но проясняющих друг друга шаг за шагом -- пока не остаётся лишь Свет. Впрочем, о таких вещах говорят не для того, чтобы их прояснить -- говорить тут бесполезно, надо делать -- а с какой-то иной целью. Я в данном случае всего лишь оправдываюсь за свой шуточный заголовок, который может показаться кому-то неуместным или даже непристойным при разговоре на столь важную тему. Но может быть, такому человеку и не стоит углубляться в текст. Может быть, ему следует и ограничиться заголовком. Может быть, этот заголовок для того и нужен? Как "защита от дураков". Кто мнит о себе слишком много, кто слишком важен для того, чтобы считать себя инвалидом умственного труда -- может быть, ему и не место в моём ЖЖурнале? Ведь всякая верная по сути мысль может быть очень тонко и незаметно искажена, подменена иной мыслью. Духи делают такие подмены очень качественно и профессионально, и единственной надёжной, непробиваемой защитой от них является смирение.
Но и "смирение" не исключение из общего правила. Есть вздорное "смирение" для толпы, которое не нужно пояснять русским, потому что оно популяризировано великой детской литературой, а есть истинное смирение, которое по сути своей вообще сверхъестественно и является ни с чем не сравнимым даром Бога, суть которого -- истинное самопознание. "Познай самого себя" (Γνῶθι σεαυτόν, Nosce te ipsum или Temet nosce) -- гласила надпись на храме Дельфийского оракула, но до конца выполнить эту исследовательскую программу было дано лишь немногим грекам самой поздней, уже православной Античности. Причина этого указана выше ("Неизвестно, кто первым открыл воду"), и она фундаментальна. Человек не может познать себя, исходя из самого себя. Истинное самопознание возможно лишь при помощи другого, притом и этот другой прежде должен познать самого себя, и так без конца. Лишь Бог Троица, когда захочет, разрывает круг этой дурной бесконечности, потому что Он является Другим Сам для Себя.
Речь у нас пойдёт о послушании. И конечно же, "послушание" тоже многосмысленно, как минимум двусмысленно.
Глубинный смысл послушания является простым и бездонным. Истинное послушание это только и исключительно послушание Богу Троице и более никому, и оно возможно лишь для тех, кому Он даровал истинное смирение. Смирение неотделимо от послушания, и по сути они являются двумя разными сторонами одной и той же добродетели. Когда человек познал себя, достигнув таким образом вершины греческой философии, ему открывается, что он всего лишь инструмент Творца -- правда, разумный инструмент, и потому у него есть свобода: он может отныне свободно и добровольно служить Творцу, спокойно оставаясь его инструментом, а может отвергнуть открытую ему Истину и возвратиться во мглу неведения, снова вообразив самого себя вершителем своей судьбы. Правда, после этого у него уже не будет пути назад: настоящее, глубинное покаяние (которое и есть смирение самопознания) даётся нам лишь один раз. Оно дано лишь людям, но не духам, и вот почему нам нельзя играть с истинным покаянием, бегая туда-сюда: потому что оно оплачено кровью Искупителя. Нам людям оно дано, потому что мы тоже духи, но мы духи, облечённые в тело, и мы рождаемся от своих родителей, по нужде наследуя от них мглу неведения самоих себя. А бестелесные духи -- они каждый совершили свой сознательный и окончательный выбор, и главное уже совершили, притом давно совершили, прежде чем мы были сотворены. И увы, далеко не все духи совершили правильный выбор -- потому-то человеку, прежде чем он познал себя, и было дана возможность познания добра и зла.
Поверхностное "послушание" это послушание не Богу, но другому человеку. Кому именно -- крайне важный вопрос. От качеств этого человека зависит очень многое.
Пследнее время в Церкви появилась страшно вредная теория, согласно которой эффективность послушания зависит от самого послушника, а кого слушаться -- не так уж важно. "То есть, -- разъясняют нам, -- по сути-то слушаться можно (и нужно) кого попало, только бы он был законным начальником". Кажется, ну явная же чушь, тут и опровергать-то нечего? Однако обосновывается это мнение весьма основательно: мол, всякое "попадание" во власть -- от Бога, и потому "кто попало" это вовсе не кто попало! это тот, кого назначил тебе начальником Сам Бог. Ибо ведь нет власти не от Бога.
В этой теории мы имеем клубок из нескольких правильных идей, намеренно смешанных между собой таким способом, чтобы произошла тонкая подмена понятий. Цель этой подмены не вызывает сомнений, так как она лежит на поверхности: кому-то очень желательно превратить Православие в инструмент управления и политического контроля. В свете теории Власти, эта технология представляется предельно простой и прозрачной: при помощи ходульного "послушания" управлять церковным меньшинством, а при помощи этого меньшинства "мягкой силой" контролировать нецерковное большинство. Эту идею явным образом обкатывали в 00-е годы, почему все наши "лидеры" и ринулись вдруг в храм -- постоять со свечкой перед камерой. Сегодня уже понятно, что идея не взлетела, и управлять русскими будут по-старинке: кнутом и жезлом железным. Русская Православная Церковь с задачей колониального управления русскими "не справилась", хотя и "старалась" (на самом деле нет, не старалась: "старались" лишь те немногие, кому стараться положено по положению).
Хотя дьявол является отцом лжи, умным людям он как правило не лжёт напрямую, а лишь недоговаривает и подменяет понятия. Если дьявол лжёт напрямую, то он либо считает тебя дураком, либо хочет, чтобы ты его считал дураком. Я не революционер, и ничего не имею против повиновения законному начальству. Только вот не надо смешивать повиновение с послушанием. Повиновение -- это внешняя дисциплина, армия: делай, что велят. Послушание же это внутреннее делание, это мистическое ученичество, цель которого в том, чтобы усвоить себе дух учителя.
У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня работай в винограднике моем. Но он сказал в ответ: не хочу; а после, раскаявшись, пошел. И подойдя к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: иду, государь, и не пошел. Который из двух исполнил волю отца? Говорят Ему: первый. Иисус говорит им: истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие, ибо пришел к вам Иоанн путём праведности, и вы не поверили ему, а мытари и блудницы поверили ему; вы же, и видев это, не раскаялись после, чтобы поверить ему.
Первый сын это символ послушания, а не повиновения. Второй -- повиновения, но не послушания. Солдат в армии повинуется командиру, почему и именуется подчинённым, но он совершенно не обязан быть послушником своего командира. Настоящий ученик у настоящего старца может казаться иногда не повинующимся (сразу), но в итоге именно он-то и является в полном смысле послушником. Подчинённый -- повинуется, но при этом (может быть) ничему не учится, ничего не усваивает: от него это и не требуется. Послушник именно учится, он усваивает. Но именно поэтому он (может быть) и не повинуется сразу! Ведь чтобы от внешнего повиновения был толк, услышанное слово должно быть прежде всего усвоено, а потом уже и внешне исполнено. Суть послушания вообще не в повиновении, а именно в глубоком личном усваивании слов, жестов и поступков учителя, а в конечном итоге и самой его реальности. Задача послушания -- не подчинить другого человека, а изменить его. Конкретнее -- изменить его способ восприятия реальности, изменить его ум. Результат правильно выполненного послушания таков: послушник начинает видеть мир так, как видит его учитель. То есть, для него (субъективно) изменяется сама реальность.
Цель любого настоящего ученичества в том и состоит, чтобы покинуть свою прежнюю, усвоенную от родителей реальность, и войти в реальность учителя. Внешнее повиновение тут лишь инструмент -- и замечу, лишь один из многих различных инструментов учительства. Понятно же, для чего дьявол тупую латинскую дисциплину (disciplina «учение, образование, наука; строгий порядок») подсовывает нам вместо греческого послушания (υπακοή), которое происходит от «слушать, вслушиваться». Ему нет никакого дела до укрепления или там свержения государственного строя в одной отдельно взятой стране. Он печётся о том, чтобы послушник так ничего и не услышал, и не понял, и не увидел реальность иными глазами -- то есть, не достиг подлинного покаяния.
Ну мы поняли. Давайте внедрим в Церкви внешнюю дисциплину под видом "послушания", чтобы наши "послушники" так никогда ничему и не научились, кроме тупого повиновения. А зато в государстве внедрим церковное "послушание" вместо простой дисциплины, чтобы русские ложились на пулемёты не по приказу, а по зову сердца -- потому что ну кто же исполнит такой приказ? Ну, а если вдруг никто не захочет сам ложиться на пулемёты? А?! Тогда и России не будет, потому что кончится Россия в тот день, когда некому уже будет ложиться на пулемёты. Ну, мы поняли?!
Всё это понятно, и очень мило, и даже вызывает невольное уважение, вполне психологически обоснованное. Только вот к религии нашей, к Православию, это не имеет никакого отношения. Это штука совсем из другой оперы, вернее не оперы, а трагедии, тоже древнегреческой: царь Эдип там, 300 спартанцев и прочее. Очень милое, ничего не имею против, только вот -- языческое, а не христианское.
Если же строить моё рассуждение в христианском дискурсе, то его можно усилить. Даже действительно правое, правильное повиновение действительно законной власти (ну скажем, православному Императору) -- это дело доброе, но с точки зрения Цели христианской жизни бесполезное, как об этом и говорит прямо и недвусмысленно Серафим Саровский:
Заметьте, батюшка, что лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа. Все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, мзды в жизни будущего века нам не представляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает. Вот почему Господь Иисус Христос сказал: «Всяк, иже не собирает со Мною, тот расточает» (Мф.12:30, Лк.11:23). Доброе дело иначе нельзя назвать как собиранием, ибо хотя оно и не ради Христа делается, однако же добро. Писание говорит: «Во всяком языце бояйся Бога и делаяй правду, приятен Ему есть» (Деян.10:35).
... Господь все свои божественные средства употребляет, чтобы доставить такому человеку возможность за свои добрые дела не лишиться награды в жизни пакибытия. Но для этого надо начать здесь правой верой в Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, пришедшего в мир грешныя спасти... Но тем и ограничивается эта приятность Богу дел добрых, не ради Христа делаемых: Создатель наш дает средства на их осуществление. За человеком остается или осуществить их, или нет. Если воспользуется человек приятностию Богу дела своего, не ради Христа сделанного, и уверует в Сына Его, то такого рода дело вменится ему, как будто бы ради Христа сделанное и только за веру в Него. В противном же случае человек не вправе жаловаться, что добро его не пошло в дело.
Так что, дорогие начальники, хитроумные философы, учёные мужи, извините-подвиньтесь.
Далее Серафим Саровский цитирует учение основателя монашества Антония Великого: «Многие монахи и девы не имеют никакого понятия о различиях в волях, действующих в человеке, и не ведают, что в нас действуют три воли: 1-я - Божия, всесовершенная и всеспасительная; 2-я - собственная своя, человеческая, то есть если не пагубная, то и не спасительная; 3-я - бесовская - вполне пагубная. И вот эта-то третья - вражеская воля - и научает человека или не делать никаких добродетелей, или делать их из тщеславия, или для одного добра, а не ради Христа. Вторая - собственная воля наша научает нас в услаждении нашим похотям, а то и, как враг научает, творить добро ради добра, не обращая внимания на благодать, им приобретаемую. Первая же - воля Божия и всеспасительная в том только и состоит, чтобы делать добро единственно лишь для Духа Святого...»
Так что пусть никто не заподозрит меня в чём-то таком противоправном. Я как и всегда, говорю вещи банальные, уже добрых полторы тысячи лет кому надо хорошо известные, просто у нас в силу пережитых нами исторических трагедий (вроде IV Крестового похода) слегка подзабытых. Ну, а что такого? На неправильно понятом послушании целая мировая религия построена. Римо-католическая. Дело это почтенное, почти что древнее, средневековое! Так что с моей стороны -- наше вам с кисточкой! -- всяческое почтение и уважение. Только это не про Православие.
Нет, скажу больше! Сейчас я научу моего дорогого читателя, как и из этой пустой и пошлой по сути латинской "disciplina" извлекать вполне реальную духовную пользу. Ведь всё совершаемое в реальности совершается по воле Господа -- иное Его благоволением, а иное Его попущением -- и только от Него, от Его суда зависит, каким будет какое бы то ни было делание человеческое -- угодным Ему или противным Ему. Было бы несправедливо, если бы, скажем, солдат на войне не мог из своего вынужденного внешнего повиновения извлекать реальную духовную пользу. И ведь извлекали, есть тому живые примеры.
Через войну прошёл великий греческий Паисий Святогорец (воевал с коммунистами), через войну прошёл и наш русский отец Кирилл Павлов Лаврский (воевал с нацистами). Тот и другой начали своё послушание ещё на фронте. Внешне повинуясь своим командирам, внутренне они слушались Единого Бога. Да, это возможно, и одно другому не противоречит. Более того: Своему послушнику Бог открывает, когда надлежит прилежно послушаться командира, а когда -- действовать по мудрой армейской поговорке: Не спеши выполнять полученную команду: за ней последует команда "отставить".
Делается это так: надо молиться Господу, чтобы Он Сам открывал тебе Свою волю через твоих начальников. Тогда Бог Ему одному ведомыми путями станет вразумлять тебя и открывать тебе, в какие моменты командир говорит согласно с Его волей, когда не совсем, а когда и просто несёт чушь, которую надлежит игнорировать -- в том числе и в интересах самого же командира. Ведь если всякая власть от Бога, то и повиноваться власти следует лишь тогда, когда она действует согласно с волей Бога. Вот если бы какая-то власть была не от Бога, а от самой себя -- тогда можно было бы рассуждать иначе, считая её саму, эту власть, неким самодостаточным источником знания и откровения. Тогда её, может быть, и имело бы смысл слушаться независимо от того, какова там воля Бога. Для того ведь Бог и дал нам свободу, чтобы каждый из нас имел возможность самостоятельно выбрать себе учителя, которого надлежит слушаться. Вот например дьявол -- вполне себе самодостаточный источник власти, ведь Бог не покоряет человека дьяволу, но каждый человек сам, добровольно слушается его, когда хочет научиться чему-то этакому.
Скажу ещё больше! Всякое послушание добровольно. И если поглядеть в самую суть дела, человек не может не слушаться. Никому не повиноваться -- это сколько угодно, хоть до смерти! А вот не слушаться --невозможно. Потому что если человек не слушается людей, то он слушается "своих собственных" помыслов, а многие из "наших собственных" помыслы незаметно вложены в нас духами. Так что тот, кто противится человеческому начальству, в большинстве случаев оказывается послушником, а значит и учеником нечистых духов. Некоторое время -- долгих восемь лет -- я прожил в Церкви на неправильно понятом послушании, так что очень хорошо знаю то, о чём говорю. Восемь лет в молодости -- это и впрямь очень много, считай половина сознательной жизни! Так что я не абстрактный теоретик, я жертва той неправильной теории, которую нынче обсуждаю.
Ну, в каком смысле жертва... Православие это колоссальная духовная сила, если только человек молится Богу. Мне повезло: наряду с неправильно понятым послушанием мой учитель (игумен) учил меня ещё и молитве, притом умной молитве (как сам умел и понимал). И мы искали не своей воли, мы оба искренне искали воли Бога, а Бог не оставляет тех, кто на Него уповает. Потому моя жертва не была напрасной: мне многое было открыто, была заложена правильная основа всей моей дальнейшей духовной жизни. И в конечном итоге мне было открыто, что наше упражнение в послушании (понятом как повиновение) исполнялось неправильным образом. И это открытие было затем подтверждено безусловным авторитетом: сам старец Иоанн Крестянским, живой мученик (aka исповедник), прошедший через пытки и лагеря, написал мне так: "Моя жизнь пришлась на другую эпоху, и для меня не знакома проблема духовного деспотизма, с которой Вам пришлось столкнуться." Вот так просто и точно определил старец то фальшивое "послушание", которое сегодня пытаются внедрить в Русскую Церковь под видом "святоотеческого православия": духовный деспотизм.
Делается это просто: берутся тексты святых отцов (например, "Лествица"), повествующие о жизни великих людей -- Отцов, уже достигших обОжения, и их духовных Детей, проходивших высшие степени покаяния -- и эти тексты горделиво применяются к новоначальным "послушникам", которые по-гречески называются вообще-то αρχάριος (новичок) -- а это слово происходит вовсе не от υπακοή (послушание), а совсем от другого корня.
В русский язык это слово вошло в форме архаровец (просторечное: буян, головорез), что нельзя не признать, конечно, перегибом -- но в какой-то степени тоже отражает. Во всём этом тоже есть своя вполне практичная логика и своя последовательность: буянов и головорезов для начала и впрямь неплохо бы приучить к элементарной дисциплине, прежде чем начинать их учить каким бы то ни было духовным вещам. Но рассматривать всех православных людей в качестве архаровцев, наверное, несправедливо.
В древнегреческом архаровцами именовались, однако, не только буяны и головорезы, но и вполне себе приличные послушники, проходившие начальную стадию покаяния, для которой характерна словесная молитва. В древности монашеский постриг мог получить лишь человек, уже утвердившийся в умной молитве. А кто не имеет умной молитвы, тому рано становиться монахом. Потому-то и пришло в упадок современное монашество, что монастыри наполнились "монахами" лишь по имени, но не по устроению своего ума, не по способу восприятия реальности. Постригся человек в монахи, но по-прежнему является архаровцем -- правда, уже не в русском, а в изначальном древнегреческом смысле. И вот на этих-то архаровцев сегодня (якобы "по Лествице") возлагается бремя послушания, истолкованного как повиновение, притом в качестве "старцев" ("духовного начальства") незадачливым "послушникам" предлагаются такие же архаровцы, только слегка продвинутые. Таково устроение сегодняшнего монашества, причём не только в России. И ладно бы только монашества! Но к подобному же подвигу "послушания начальству" призываются все православные, в порядке пирамиды церковного управления.
Указанный выше метод (молиться за начальство и, повинуясь, слушаться не его, но Самого Бога) я предлагаю всем православным как лекарство против этой беды -- предлагаю ответственно, как человек, таким способом лично прошедший сквозь эту мясорубку и милостью Божьей получивший от неё одну лишь духовную пользу, а не вред -- в то время как иные ведь и впрямь серьёзно повредились, а кое-кто и вовсе отпал от веры! Если этот метод применим в армии, в отношении к законной светской власти, то тем более он применим в Церкви, в отношении к законной же церковной власти! Повиноваться (если надо) человеку -- а слушаться одного лишь Бога. Тогда не будет для послушника вреда даже в том случае, если армейская дисциплина и впрямь утвердится в Русской Церкви на месте духовного послушания -- а подобное несчастие, увы, не кажется мне невоможным в нашем сумасшедшем веке. Бог не попускает искушения свыше силы, и кто искренне уповает на Него (читай: откровенно молится Ему), тому будет дано извлечь пользу даже из яда: Аще и что смертно испиют, не вредит их (Мк.16:15).
Но скажу ещё больше. Этот же метод может (и должен) применяться и в более широком смысле, не только в отношении к начальству. Иоанн Лествичник излагает его следующим образом (Лествица, 26:110):
Все, хотящие познать волю Господню, должны прежде умертвить в себе волю собственную; и помолившись Богу, с верою и нелукавою простотою вопрошать отцов и братий, в смирении сердца и без всякого сомнения в помысле, и принимать советы их, как из уст Божиих, хотя бы оные и противны были собственному их разуму, и хотя бы вопрошаемые были не весьма духовны. Ибо не неправеден Бог, и не попустит, чтобы прельстить те души, которые с верою и незлобием смиренно покорили себя совету и суду ближнего; потому, хотя бы вопрошаемые и не имели духовного разума, но есть глаголющий чрез них Невещественный и Невидимый. Многого смиренномудрия исполнены те, которые руководствуются сим правилом несомненно; ибо если некто во псалтири отверзал гадание свое (т. е. таинственный смысл притчей): то сколько, думаете, провещание словесного ума и разумной души превосходнее провещания бездушных звуков.
Конечно, как и в других местах, как всегда и везде у Отцов, Лествица открывает нам тайны, недоступные для непосвящённых. Глуп и, может быть, даже безнадёжен тот, кто прямо применяет к себе эти слова, не рассудив, кто он и кто Иоанн Лествичник. Такой человек прежде всего не понимает, ни что такое вера (а вера это вот что: "имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своём, но поверит, что сбудется по словам его, - будет ему, что ни скажет (Мк 11:23), ни что такое смирение сердца, ни что значит без всякого сомнения в помысле. Такой человек -- дурак, и шутливый заголовок моей статьи должен отпугнуть его (повторюсь: "защита от дураков") и удержать от рассуждений и действий, к которым он не готов.
Но мой дорогой читатель, конечно же, понимает, что он сам, как и все мы, самый натуральный ивалид умственного труда, притом инвалид детства. Все мы страшно далеки не только от многого смиренномудрия, признаком которого является способность действовать согласно с этими словами великого Лествичника, но даже и от настоящей веры. Если апостолов, творивших Его именем чудеса, Господь назвал "маловерными", то как бы определить наше состояние?
Потому применять этот совет Лествицы, как и все прочие её советы, надо с большим рассуждением -- сознавая, кому они даны, и кто мы сами. Мы не способны к вере без сомнений сердца, и потому не можем "принимать советы от отцов и братьев как из уст Божьих". Мы не способны умертвить свою волю, но вечно полны сомнений и внутренней критики -- потому и Бог открывает нам Свою волю не прямо, но косвенно, намёками. Несомнено нам следует молиться Богу, чтобы Он открывал нам Свою волю через окружающих нас людей -- не только начальство, но и всех, кто попадается нам на пути. Но это надо делать разумно, с большим рассуждением. "Если чего не понял, не додумывай, а переспроси" -- и прежде всего переспроси Самого Бога, и не переставай спрашивать Его до тех пор, пока не поймёшь хорошенько. Если достигшим простоты сердца святым Бог отвечает чрез братьев прямо, ясно и недвусмысленно, то с тобой часто будет говорить лишь намёками, потому что от прямого ответа твой лукавнующий ум уклоняется, боится его как обжигающего огня. Но Бог любит нас, и Он не оставляет без ответа вопрошающих: ищите, и обрящете; просите, и дастся вам; стучите, и вам отворят.
Я просил бы моего дорогого читателя познакомиться с текстом "ПРЕОСВЯЩЕННЕЙШИЙ ПОСЛУШНИК", отрывок из которого я приведу ниже. Его главный герой -- епископ Василий Родзянко, очень интересная личность. Я в своё время получил огромное удовольствие, копаясь в его автобиографии, где он то ли по простоте, то ли по иной какой причине "нечаянно" раскрывает перед изумлённым читателем такие политические нюансы нашей недавней истории, которые вообще-то не положено понимать простым смертным:
...перед самым монашеским постригом будущий инок вдруг задал своему духовнику митрополиту Антонию Сурожскому неожиданный и простосердечный вопрос:
- Вот, сейчас я приму от тебя, владыка, постриг. Дам Господу Богу и святой Его Церкви великие монашеские обеты. Что касается обета целомудрия - здесь для меня все понятно. С обетом нестяжания - также все ясно. С обетом, касающемся молитвы, - тоже. А вот с обетом послушания - я ничего понять не могу!
- Как же так? - удивился митрополит Антоний.
- А вот как! - рассудительно пояснил отец Владимир. - Ведь меня сразу сделают не просто монахом, а епископом? Значит, я сам, по должности, буду распоряжаться и руководить. Кого же мне тогда слушаться? У кого прикажешь быть в послушании?
Митрополит задумался. А потом сказал:
- А ты будь в послушании у всякого человека, который встретится на твоем жизненном пути. Если только его просьба будет тебе по силам и не войдет в противоречие с Евангелием.
Далее рассказывается, как Василий Родзянко, искренне следуя этому совершенно фантастическому принципу послушания, то и дело оказывается совсем не там и делает совсем не то, что планировал:
...Таким вот образом ("случайно!" -- palaman) Владыка Василий и очутился на глухой дороге по пути к затерянной в костромских лесах деревушке...
...Молоденький мотоциклист, зажав в руках шлем, плакал - погибший был его отцом. Владыка подошел и обнял молодого человека за плечи.
- Я священник. Если ваш отец был верующим, я могу совершить нужные для его души сейчас молитвы.
- Да, да! - начиная выходить из оцепенения, подхватил молодой человек. - Он был верующим! Сделайте, пожалуйста, все что надо! Отец был православным. Правда, он никогда не ходил в церковь - все церкви вокруг посносили... Но он всегда говорил, что у него есть духовник! Сделайте, пожалуйста, все как положено!
Из машины уже несли священнические облачения. Владыка не удержался и осторожно спросил молодого человека:
- Как же так получилось, что ваш отец не бывал в церкви, а имел духовника?
- Да, так получилось... Отец много лет слушал религиозные передачи из Лондона. Их вел какой-то отец Владимир Родзянко. Этого батюшку папа и называл своим духовником. Хоть сам никогда в жизни его не видел.
Владыка заплакал и опустился на колени перед своим умершим духовным сыном.
Вот примерно так должно выглядеть правильное применение метода Иоанна Лествичника в случае продвинутого пользователя. Он (грубо говоря) исполняет любую просьбу любого попавшегося ему на пути человека. Естественно, за этим скрыта самая настоящая умная молитва, о которой автор текста по старинной святоотеческой привычке даже не упомянул, как о чём-то само собой разумеющемся (ну, ведь герой рассказа же настоящий монах, так как же иначе?!), которая и сохраняет его от страшных ошибок, неизбежных для всякого, кто пытается жить не по средствам, применяя к себе методы, предназначенные вообще-то лишь для людей, достигших определённого уровня.
Что же до нас грешных, с нами всё ещё проще: на архаровцев рано возлагать монашеский подвиг послушания. Делателю умной молитвы окружающие люди (по его умной молитве) прямо и разумно открывают волю Господа, а нам (по нашей недоумной молитве) лишь намекают на неё, оставляя до времени в недоумении, побуждая нас таким образом к новому и новому молитвенному труду. И это хорошо! Потому что именно в молитве суть всего совершающегося при подвиге послушания. Послушание без молитвы лишено смысла, по крайней мере христианского смысла. А когда надо будет, Бог прямо откроет молящемуся, что и как конкретно он должен сделать.
Но бывают ситуации, когда решение надо принять быстро -- и у нас не хватает времени, чтобы серьёзно вникнуть и по-настоящему понять, какова же воля Господа.
На этот случай у нас имеется иной метод, который (если Господу угодно мне помочь) будет представлен моему дорогому читателю в продолжении:
Инвалидам умственного труда (послушание жребия)
- Православная церковь
это единственная русская организация,
которая смогла пережить СССР.
Покалечена, изуродована, но жива.
- Не беда. Это дело поправимое.
- Чем православное богословие
отличается от Православия?
- Всего лишь наличием теологуменов.
Несмотря на своё шутливое название, этот текст посвящён смертельно серьёзной теме: послушанию. И эта двойственность (одновременно и шутка, и смертельная серьёзность) тут совершенно не случайна. Дело в том, что очень многие (если не все) понятия в Православии имеют двойное (а вернее, тройное и так далее) дно. Они могут пониматься поверхностно и глубоко, и ещё глубже, и ещё -- шаг за шагом погружаясь в неизъяснимую бездну смысла.
Вот например "покаяние".
В своём внешнем, "профанном" смысле это слово широко популяризировано русской классикой: покаяться значит раскаяться в грехах своих и, павши, целовать родную землю. Не то чтобы этот смысл был неправильным, он просто детский -- максимально понятный, доступный даже идиоту, способному убить старуху ради проверки своей теории. Русская классика действительно грандиозна по масштабам мировой литературы, но по сути своей она остается (за редчайшим исключением) просто беллетристикой, и работает на уровне, свойственном беллетристике -- собственно, как и вся мировая литература. Размышляя о сути художественной литературы, я когда-то пришёл к выводу, что православная беллетристика, по самому большому счёту, может быть только детской, потому что её ведь в любом случае будут читать Раскольниковы. С тех пор я писал лишь сказки (Сказка для старших, Король и Каролинка, Вечность), пока наконец у меня не зародилось новое понимание, которое может завершиться каким-то недетским художественным текстом, если только Самому Богу угодно будет участвовать в этом мероприятии. Ведь обычная беллетристика суть игры фантазии, а любая игра фантазии это по сути ведь очень детское занятие, и оно не перестаёт быть детским оттого, что со времён победы абсолютистской революции во Франции этим детским занятием занялись серьёзные государственные мужи со сногсшибательными титулами. Всё же не фантастическое, не игровое, не детское -- просто невозможно без участия Самого Бога Истины, потому что именно Он и определяет в конечном итоге, какому из наших намерений суждено реализоваться в действительности, а какому -- так и остаться (детской) игрой нашего ума.
Недетское же "покаяние" -- это изменение ума, то есть изменение сознания, изменение способа восприятия реальности, которое субъективно переживается самим изменившимся человеком как изменение самой реальности. Да, так! Вот признак настоящего, глубокого покаяния -- сам мир изменился в твоих глазах. Не ты изменился, а мир изменился. (Подробнее об этом см. Как изменить мир (магия покаяния)) Своего собственного изменения человек наблюдать не может, потому что при настоящем, глубоком изменении изменяется ведь ни кто иной как сам наблюдатель. А это понимали даже древние мудрецы Востока: "Невозможно увидеть видящее видение, невозможно услышать слышащее слышание, невозможно понять понимающее понимание" -- ну, или на наши деньги, эта же мысль выражается шуткой: "Неизвестно, кто первым открыл воду, но это явно сделали не рыбы," -- ведь глубочайшая мудрость Востока по меркам христианской Европы это всего лишь профанный, по сути шуточный, детский уровень дискурса. Ну, не совсем детский: Преступление и наказание, 9-й класс.
Если тебе кажется, что ты, покаявшись, изменился -- знай, что это пустышка. Человек не замечает своего собственного изменения, когда он по-настоящему меняется. Когда ты покаешься по-настоящему, изменишься не ты, изменится Вселенная. И даже известно заранее, в какую сторону она изменится: из Вселенной полностью исчезнет зло. Всё, что прежде казалось тебе злом, будет полностью переосмыслено и понято как часть предвечного Божественного замысла, благого и совершенного. В царстве Божьем нет ни тени зла -- и когда приходит Царство, зло исчезает бесследно, как мрак исчезает с рассветом -- будто его и не было. Да его и не было. Зло это лишь причудливый эффект нашего искажённого восприятия, следствие нашего (ошибочного) выбора: нам захотелось поиграть в эту игру, ну вот мы в неё и играем. Ребенку кажется, что его детство это целая вечность. Когда же детское завершается, вдруг оказывается, что детство это лишь краткий отрезок времени, да и в целом жизнь удивительно коротка. Время всё расставляет по своим местам -- и сказанное мною будет открыто и предельно понятно и всем в Конце времён, и каждому в отдельности в своё время.
Так же и грех, и молитва, и Таинство, и Церковь -- каждое из эти понятий имеет и глубинный (истинный) и внешний, ходульный смысл. А ещё вернее, сам истинный смысл понятия не один, там цепочка вложенных смыслов, не отрицающих, но проясняющих друг друга шаг за шагом -- пока не остаётся лишь Свет. Впрочем, о таких вещах говорят не для того, чтобы их прояснить -- говорить тут бесполезно, надо делать -- а с какой-то иной целью. Я в данном случае всего лишь оправдываюсь за свой шуточный заголовок, который может показаться кому-то неуместным или даже непристойным при разговоре на столь важную тему. Но может быть, такому человеку и не стоит углубляться в текст. Может быть, ему следует и ограничиться заголовком. Может быть, этот заголовок для того и нужен? Как "защита от дураков". Кто мнит о себе слишком много, кто слишком важен для того, чтобы считать себя инвалидом умственного труда -- может быть, ему и не место в моём ЖЖурнале? Ведь всякая верная по сути мысль может быть очень тонко и незаметно искажена, подменена иной мыслью. Духи делают такие подмены очень качественно и профессионально, и единственной надёжной, непробиваемой защитой от них является смирение.
Но и "смирение" не исключение из общего правила. Есть вздорное "смирение" для толпы, которое не нужно пояснять русским, потому что оно популяризировано великой детской литературой, а есть истинное смирение, которое по сути своей вообще сверхъестественно и является ни с чем не сравнимым даром Бога, суть которого -- истинное самопознание. "Познай самого себя" (Γνῶθι σεαυτόν, Nosce te ipsum или Temet nosce) -- гласила надпись на храме Дельфийского оракула, но до конца выполнить эту исследовательскую программу было дано лишь немногим грекам самой поздней, уже православной Античности. Причина этого указана выше ("Неизвестно, кто первым открыл воду"), и она фундаментальна. Человек не может познать себя, исходя из самого себя. Истинное самопознание возможно лишь при помощи другого, притом и этот другой прежде должен познать самого себя, и так без конца. Лишь Бог Троица, когда захочет, разрывает круг этой дурной бесконечности, потому что Он является Другим Сам для Себя.
Речь у нас пойдёт о послушании. И конечно же, "послушание" тоже многосмысленно, как минимум двусмысленно.
Глубинный смысл послушания является простым и бездонным. Истинное послушание это только и исключительно послушание Богу Троице и более никому, и оно возможно лишь для тех, кому Он даровал истинное смирение. Смирение неотделимо от послушания, и по сути они являются двумя разными сторонами одной и той же добродетели. Когда человек познал себя, достигнув таким образом вершины греческой философии, ему открывается, что он всего лишь инструмент Творца -- правда, разумный инструмент, и потому у него есть свобода: он может отныне свободно и добровольно служить Творцу, спокойно оставаясь его инструментом, а может отвергнуть открытую ему Истину и возвратиться во мглу неведения, снова вообразив самого себя вершителем своей судьбы. Правда, после этого у него уже не будет пути назад: настоящее, глубинное покаяние (которое и есть смирение самопознания) даётся нам лишь один раз. Оно дано лишь людям, но не духам, и вот почему нам нельзя играть с истинным покаянием, бегая туда-сюда: потому что оно оплачено кровью Искупителя. Нам людям оно дано, потому что мы тоже духи, но мы духи, облечённые в тело, и мы рождаемся от своих родителей, по нужде наследуя от них мглу неведения самоих себя. А бестелесные духи -- они каждый совершили свой сознательный и окончательный выбор, и главное уже совершили, притом давно совершили, прежде чем мы были сотворены. И увы, далеко не все духи совершили правильный выбор -- потому-то человеку, прежде чем он познал себя, и было дана возможность познания добра и зла.
Поверхностное "послушание" это послушание не Богу, но другому человеку. Кому именно -- крайне важный вопрос. От качеств этого человека зависит очень многое.
Пследнее время в Церкви появилась страшно вредная теория, согласно которой эффективность послушания зависит от самого послушника, а кого слушаться -- не так уж важно. "То есть, -- разъясняют нам, -- по сути-то слушаться можно (и нужно) кого попало, только бы он был законным начальником". Кажется, ну явная же чушь, тут и опровергать-то нечего? Однако обосновывается это мнение весьма основательно: мол, всякое "попадание" во власть -- от Бога, и потому "кто попало" это вовсе не кто попало! это тот, кого назначил тебе начальником Сам Бог. Ибо ведь нет власти не от Бога.
В этой теории мы имеем клубок из нескольких правильных идей, намеренно смешанных между собой таким способом, чтобы произошла тонкая подмена понятий. Цель этой подмены не вызывает сомнений, так как она лежит на поверхности: кому-то очень желательно превратить Православие в инструмент управления и политического контроля. В свете теории Власти, эта технология представляется предельно простой и прозрачной: при помощи ходульного "послушания" управлять церковным меньшинством, а при помощи этого меньшинства "мягкой силой" контролировать нецерковное большинство. Эту идею явным образом обкатывали в 00-е годы, почему все наши "лидеры" и ринулись вдруг в храм -- постоять со свечкой перед камерой. Сегодня уже понятно, что идея не взлетела, и управлять русскими будут по-старинке: кнутом и жезлом железным. Русская Православная Церковь с задачей колониального управления русскими "не справилась", хотя и "старалась" (на самом деле нет, не старалась: "старались" лишь те немногие, кому стараться положено по положению).
Хотя дьявол является отцом лжи, умным людям он как правило не лжёт напрямую, а лишь недоговаривает и подменяет понятия. Если дьявол лжёт напрямую, то он либо считает тебя дураком, либо хочет, чтобы ты его считал дураком. Я не революционер, и ничего не имею против повиновения законному начальству. Только вот не надо смешивать повиновение с послушанием. Повиновение -- это внешняя дисциплина, армия: делай, что велят. Послушание же это внутреннее делание, это мистическое ученичество, цель которого в том, чтобы усвоить себе дух учителя.
У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня работай в винограднике моем. Но он сказал в ответ: не хочу; а после, раскаявшись, пошел. И подойдя к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: иду, государь, и не пошел. Который из двух исполнил волю отца? Говорят Ему: первый. Иисус говорит им: истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие, ибо пришел к вам Иоанн путём праведности, и вы не поверили ему, а мытари и блудницы поверили ему; вы же, и видев это, не раскаялись после, чтобы поверить ему.
Первый сын это символ послушания, а не повиновения. Второй -- повиновения, но не послушания. Солдат в армии повинуется командиру, почему и именуется подчинённым, но он совершенно не обязан быть послушником своего командира. Настоящий ученик у настоящего старца может казаться иногда не повинующимся (сразу), но в итоге именно он-то и является в полном смысле послушником. Подчинённый -- повинуется, но при этом (может быть) ничему не учится, ничего не усваивает: от него это и не требуется. Послушник именно учится, он усваивает. Но именно поэтому он (может быть) и не повинуется сразу! Ведь чтобы от внешнего повиновения был толк, услышанное слово должно быть прежде всего усвоено, а потом уже и внешне исполнено. Суть послушания вообще не в повиновении, а именно в глубоком личном усваивании слов, жестов и поступков учителя, а в конечном итоге и самой его реальности. Задача послушания -- не подчинить другого человека, а изменить его. Конкретнее -- изменить его способ восприятия реальности, изменить его ум. Результат правильно выполненного послушания таков: послушник начинает видеть мир так, как видит его учитель. То есть, для него (субъективно) изменяется сама реальность.
Цель любого настоящего ученичества в том и состоит, чтобы покинуть свою прежнюю, усвоенную от родителей реальность, и войти в реальность учителя. Внешнее повиновение тут лишь инструмент -- и замечу, лишь один из многих различных инструментов учительства. Понятно же, для чего дьявол тупую латинскую дисциплину (disciplina «учение, образование, наука; строгий порядок») подсовывает нам вместо греческого послушания (υπακοή), которое происходит от «слушать, вслушиваться». Ему нет никакого дела до укрепления или там свержения государственного строя в одной отдельно взятой стране. Он печётся о том, чтобы послушник так ничего и не услышал, и не понял, и не увидел реальность иными глазами -- то есть, не достиг подлинного покаяния.
Ну мы поняли. Давайте внедрим в Церкви внешнюю дисциплину под видом "послушания", чтобы наши "послушники" так никогда ничему и не научились, кроме тупого повиновения. А зато в государстве внедрим церковное "послушание" вместо простой дисциплины, чтобы русские ложились на пулемёты не по приказу, а по зову сердца -- потому что ну кто же исполнит такой приказ? Ну, а если вдруг никто не захочет сам ложиться на пулемёты? А?! Тогда и России не будет, потому что кончится Россия в тот день, когда некому уже будет ложиться на пулемёты. Ну, мы поняли?!
Всё это понятно, и очень мило, и даже вызывает невольное уважение, вполне психологически обоснованное. Только вот к религии нашей, к Православию, это не имеет никакого отношения. Это штука совсем из другой оперы, вернее не оперы, а трагедии, тоже древнегреческой: царь Эдип там, 300 спартанцев и прочее. Очень милое, ничего не имею против, только вот -- языческое, а не христианское.
Если же строить моё рассуждение в христианском дискурсе, то его можно усилить. Даже действительно правое, правильное повиновение действительно законной власти (ну скажем, православному Императору) -- это дело доброе, но с точки зрения Цели христианской жизни бесполезное, как об этом и говорит прямо и недвусмысленно Серафим Саровский:
Заметьте, батюшка, что лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа. Все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, мзды в жизни будущего века нам не представляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает. Вот почему Господь Иисус Христос сказал: «Всяк, иже не собирает со Мною, тот расточает» (Мф.12:30, Лк.11:23). Доброе дело иначе нельзя назвать как собиранием, ибо хотя оно и не ради Христа делается, однако же добро. Писание говорит: «Во всяком языце бояйся Бога и делаяй правду, приятен Ему есть» (Деян.10:35).
... Господь все свои божественные средства употребляет, чтобы доставить такому человеку возможность за свои добрые дела не лишиться награды в жизни пакибытия. Но для этого надо начать здесь правой верой в Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, пришедшего в мир грешныя спасти... Но тем и ограничивается эта приятность Богу дел добрых, не ради Христа делаемых: Создатель наш дает средства на их осуществление. За человеком остается или осуществить их, или нет. Если воспользуется человек приятностию Богу дела своего, не ради Христа сделанного, и уверует в Сына Его, то такого рода дело вменится ему, как будто бы ради Христа сделанное и только за веру в Него. В противном же случае человек не вправе жаловаться, что добро его не пошло в дело.
Так что, дорогие начальники, хитроумные философы, учёные мужи, извините-подвиньтесь.
Далее Серафим Саровский цитирует учение основателя монашества Антония Великого: «Многие монахи и девы не имеют никакого понятия о различиях в волях, действующих в человеке, и не ведают, что в нас действуют три воли: 1-я - Божия, всесовершенная и всеспасительная; 2-я - собственная своя, человеческая, то есть если не пагубная, то и не спасительная; 3-я - бесовская - вполне пагубная. И вот эта-то третья - вражеская воля - и научает человека или не делать никаких добродетелей, или делать их из тщеславия, или для одного добра, а не ради Христа. Вторая - собственная воля наша научает нас в услаждении нашим похотям, а то и, как враг научает, творить добро ради добра, не обращая внимания на благодать, им приобретаемую. Первая же - воля Божия и всеспасительная в том только и состоит, чтобы делать добро единственно лишь для Духа Святого...»
Так что пусть никто не заподозрит меня в чём-то таком противоправном. Я как и всегда, говорю вещи банальные, уже добрых полторы тысячи лет кому надо хорошо известные, просто у нас в силу пережитых нами исторических трагедий (вроде IV Крестового похода) слегка подзабытых. Ну, а что такого? На неправильно понятом послушании целая мировая религия построена. Римо-католическая. Дело это почтенное, почти что древнее, средневековое! Так что с моей стороны -- наше вам с кисточкой! -- всяческое почтение и уважение. Только это не про Православие.
Нет, скажу больше! Сейчас я научу моего дорогого читателя, как и из этой пустой и пошлой по сути латинской "disciplina" извлекать вполне реальную духовную пользу. Ведь всё совершаемое в реальности совершается по воле Господа -- иное Его благоволением, а иное Его попущением -- и только от Него, от Его суда зависит, каким будет какое бы то ни было делание человеческое -- угодным Ему или противным Ему. Было бы несправедливо, если бы, скажем, солдат на войне не мог из своего вынужденного внешнего повиновения извлекать реальную духовную пользу. И ведь извлекали, есть тому живые примеры.
Через войну прошёл великий греческий Паисий Святогорец (воевал с коммунистами), через войну прошёл и наш русский отец Кирилл Павлов Лаврский (воевал с нацистами). Тот и другой начали своё послушание ещё на фронте. Внешне повинуясь своим командирам, внутренне они слушались Единого Бога. Да, это возможно, и одно другому не противоречит. Более того: Своему послушнику Бог открывает, когда надлежит прилежно послушаться командира, а когда -- действовать по мудрой армейской поговорке: Не спеши выполнять полученную команду: за ней последует команда "отставить".
Делается это так: надо молиться Господу, чтобы Он Сам открывал тебе Свою волю через твоих начальников. Тогда Бог Ему одному ведомыми путями станет вразумлять тебя и открывать тебе, в какие моменты командир говорит согласно с Его волей, когда не совсем, а когда и просто несёт чушь, которую надлежит игнорировать -- в том числе и в интересах самого же командира. Ведь если всякая власть от Бога, то и повиноваться власти следует лишь тогда, когда она действует согласно с волей Бога. Вот если бы какая-то власть была не от Бога, а от самой себя -- тогда можно было бы рассуждать иначе, считая её саму, эту власть, неким самодостаточным источником знания и откровения. Тогда её, может быть, и имело бы смысл слушаться независимо от того, какова там воля Бога. Для того ведь Бог и дал нам свободу, чтобы каждый из нас имел возможность самостоятельно выбрать себе учителя, которого надлежит слушаться. Вот например дьявол -- вполне себе самодостаточный источник власти, ведь Бог не покоряет человека дьяволу, но каждый человек сам, добровольно слушается его, когда хочет научиться чему-то этакому.
Скажу ещё больше! Всякое послушание добровольно. И если поглядеть в самую суть дела, человек не может не слушаться. Никому не повиноваться -- это сколько угодно, хоть до смерти! А вот не слушаться --невозможно. Потому что если человек не слушается людей, то он слушается "своих собственных" помыслов, а многие из "наших собственных" помыслы незаметно вложены в нас духами. Так что тот, кто противится человеческому начальству, в большинстве случаев оказывается послушником, а значит и учеником нечистых духов. Некоторое время -- долгих восемь лет -- я прожил в Церкви на неправильно понятом послушании, так что очень хорошо знаю то, о чём говорю. Восемь лет в молодости -- это и впрямь очень много, считай половина сознательной жизни! Так что я не абстрактный теоретик, я жертва той неправильной теории, которую нынче обсуждаю.
Ну, в каком смысле жертва... Православие это колоссальная духовная сила, если только человек молится Богу. Мне повезло: наряду с неправильно понятым послушанием мой учитель (игумен) учил меня ещё и молитве, притом умной молитве (как сам умел и понимал). И мы искали не своей воли, мы оба искренне искали воли Бога, а Бог не оставляет тех, кто на Него уповает. Потому моя жертва не была напрасной: мне многое было открыто, была заложена правильная основа всей моей дальнейшей духовной жизни. И в конечном итоге мне было открыто, что наше упражнение в послушании (понятом как повиновение) исполнялось неправильным образом. И это открытие было затем подтверждено безусловным авторитетом: сам старец Иоанн Крестянским, живой мученик (aka исповедник), прошедший через пытки и лагеря, написал мне так: "Моя жизнь пришлась на другую эпоху, и для меня не знакома проблема духовного деспотизма, с которой Вам пришлось столкнуться." Вот так просто и точно определил старец то фальшивое "послушание", которое сегодня пытаются внедрить в Русскую Церковь под видом "святоотеческого православия": духовный деспотизм.
Делается это просто: берутся тексты святых отцов (например, "Лествица"), повествующие о жизни великих людей -- Отцов, уже достигших обОжения, и их духовных Детей, проходивших высшие степени покаяния -- и эти тексты горделиво применяются к новоначальным "послушникам", которые по-гречески называются вообще-то αρχάριος (новичок) -- а это слово происходит вовсе не от υπακοή (послушание), а совсем от другого корня.
В русский язык это слово вошло в форме архаровец (просторечное: буян, головорез), что нельзя не признать, конечно, перегибом -- но в какой-то степени тоже отражает. Во всём этом тоже есть своя вполне практичная логика и своя последовательность: буянов и головорезов для начала и впрямь неплохо бы приучить к элементарной дисциплине, прежде чем начинать их учить каким бы то ни было духовным вещам. Но рассматривать всех православных людей в качестве архаровцев, наверное, несправедливо.
В древнегреческом архаровцами именовались, однако, не только буяны и головорезы, но и вполне себе приличные послушники, проходившие начальную стадию покаяния, для которой характерна словесная молитва. В древности монашеский постриг мог получить лишь человек, уже утвердившийся в умной молитве. А кто не имеет умной молитвы, тому рано становиться монахом. Потому-то и пришло в упадок современное монашество, что монастыри наполнились "монахами" лишь по имени, но не по устроению своего ума, не по способу восприятия реальности. Постригся человек в монахи, но по-прежнему является архаровцем -- правда, уже не в русском, а в изначальном древнегреческом смысле. И вот на этих-то архаровцев сегодня (якобы "по Лествице") возлагается бремя послушания, истолкованного как повиновение, притом в качестве "старцев" ("духовного начальства") незадачливым "послушникам" предлагаются такие же архаровцы, только слегка продвинутые. Таково устроение сегодняшнего монашества, причём не только в России. И ладно бы только монашества! Но к подобному же подвигу "послушания начальству" призываются все православные, в порядке пирамиды церковного управления.
Указанный выше метод (молиться за начальство и, повинуясь, слушаться не его, но Самого Бога) я предлагаю всем православным как лекарство против этой беды -- предлагаю ответственно, как человек, таким способом лично прошедший сквозь эту мясорубку и милостью Божьей получивший от неё одну лишь духовную пользу, а не вред -- в то время как иные ведь и впрямь серьёзно повредились, а кое-кто и вовсе отпал от веры! Если этот метод применим в армии, в отношении к законной светской власти, то тем более он применим в Церкви, в отношении к законной же церковной власти! Повиноваться (если надо) человеку -- а слушаться одного лишь Бога. Тогда не будет для послушника вреда даже в том случае, если армейская дисциплина и впрямь утвердится в Русской Церкви на месте духовного послушания -- а подобное несчастие, увы, не кажется мне невоможным в нашем сумасшедшем веке. Бог не попускает искушения свыше силы, и кто искренне уповает на Него (читай: откровенно молится Ему), тому будет дано извлечь пользу даже из яда: Аще и что смертно испиют, не вредит их (Мк.16:15).
Но скажу ещё больше. Этот же метод может (и должен) применяться и в более широком смысле, не только в отношении к начальству. Иоанн Лествичник излагает его следующим образом (Лествица, 26:110):
Все, хотящие познать волю Господню, должны прежде умертвить в себе волю собственную; и помолившись Богу, с верою и нелукавою простотою вопрошать отцов и братий, в смирении сердца и без всякого сомнения в помысле, и принимать советы их, как из уст Божиих, хотя бы оные и противны были собственному их разуму, и хотя бы вопрошаемые были не весьма духовны. Ибо не неправеден Бог, и не попустит, чтобы прельстить те души, которые с верою и незлобием смиренно покорили себя совету и суду ближнего; потому, хотя бы вопрошаемые и не имели духовного разума, но есть глаголющий чрез них Невещественный и Невидимый. Многого смиренномудрия исполнены те, которые руководствуются сим правилом несомненно; ибо если некто во псалтири отверзал гадание свое (т. е. таинственный смысл притчей): то сколько, думаете, провещание словесного ума и разумной души превосходнее провещания бездушных звуков.
Конечно, как и в других местах, как всегда и везде у Отцов, Лествица открывает нам тайны, недоступные для непосвящённых. Глуп и, может быть, даже безнадёжен тот, кто прямо применяет к себе эти слова, не рассудив, кто он и кто Иоанн Лествичник. Такой человек прежде всего не понимает, ни что такое вера (а вера это вот что: "имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своём, но поверит, что сбудется по словам его, - будет ему, что ни скажет (Мк 11:23), ни что такое смирение сердца, ни что значит без всякого сомнения в помысле. Такой человек -- дурак, и шутливый заголовок моей статьи должен отпугнуть его (повторюсь: "защита от дураков") и удержать от рассуждений и действий, к которым он не готов.
Но мой дорогой читатель, конечно же, понимает, что он сам, как и все мы, самый натуральный ивалид умственного труда, притом инвалид детства. Все мы страшно далеки не только от многого смиренномудрия, признаком которого является способность действовать согласно с этими словами великого Лествичника, но даже и от настоящей веры. Если апостолов, творивших Его именем чудеса, Господь назвал "маловерными", то как бы определить наше состояние?
Потому применять этот совет Лествицы, как и все прочие её советы, надо с большим рассуждением -- сознавая, кому они даны, и кто мы сами. Мы не способны к вере без сомнений сердца, и потому не можем "принимать советы от отцов и братьев как из уст Божьих". Мы не способны умертвить свою волю, но вечно полны сомнений и внутренней критики -- потому и Бог открывает нам Свою волю не прямо, но косвенно, намёками. Несомнено нам следует молиться Богу, чтобы Он открывал нам Свою волю через окружающих нас людей -- не только начальство, но и всех, кто попадается нам на пути. Но это надо делать разумно, с большим рассуждением. "Если чего не понял, не додумывай, а переспроси" -- и прежде всего переспроси Самого Бога, и не переставай спрашивать Его до тех пор, пока не поймёшь хорошенько. Если достигшим простоты сердца святым Бог отвечает чрез братьев прямо, ясно и недвусмысленно, то с тобой часто будет говорить лишь намёками, потому что от прямого ответа твой лукавнующий ум уклоняется, боится его как обжигающего огня. Но Бог любит нас, и Он не оставляет без ответа вопрошающих: ищите, и обрящете; просите, и дастся вам; стучите, и вам отворят.
Я просил бы моего дорогого читателя познакомиться с текстом "ПРЕОСВЯЩЕННЕЙШИЙ ПОСЛУШНИК", отрывок из которого я приведу ниже. Его главный герой -- епископ Василий Родзянко, очень интересная личность. Я в своё время получил огромное удовольствие, копаясь в его автобиографии, где он то ли по простоте, то ли по иной какой причине "нечаянно" раскрывает перед изумлённым читателем такие политические нюансы нашей недавней истории, которые вообще-то не положено понимать простым смертным:
...перед самым монашеским постригом будущий инок вдруг задал своему духовнику митрополиту Антонию Сурожскому неожиданный и простосердечный вопрос:
- Вот, сейчас я приму от тебя, владыка, постриг. Дам Господу Богу и святой Его Церкви великие монашеские обеты. Что касается обета целомудрия - здесь для меня все понятно. С обетом нестяжания - также все ясно. С обетом, касающемся молитвы, - тоже. А вот с обетом послушания - я ничего понять не могу!
- Как же так? - удивился митрополит Антоний.
- А вот как! - рассудительно пояснил отец Владимир. - Ведь меня сразу сделают не просто монахом, а епископом? Значит, я сам, по должности, буду распоряжаться и руководить. Кого же мне тогда слушаться? У кого прикажешь быть в послушании?
Митрополит задумался. А потом сказал:
- А ты будь в послушании у всякого человека, который встретится на твоем жизненном пути. Если только его просьба будет тебе по силам и не войдет в противоречие с Евангелием.
Далее рассказывается, как Василий Родзянко, искренне следуя этому совершенно фантастическому принципу послушания, то и дело оказывается совсем не там и делает совсем не то, что планировал:
...Таким вот образом ("случайно!" -- palaman) Владыка Василий и очутился на глухой дороге по пути к затерянной в костромских лесах деревушке...
...Молоденький мотоциклист, зажав в руках шлем, плакал - погибший был его отцом. Владыка подошел и обнял молодого человека за плечи.
- Я священник. Если ваш отец был верующим, я могу совершить нужные для его души сейчас молитвы.
- Да, да! - начиная выходить из оцепенения, подхватил молодой человек. - Он был верующим! Сделайте, пожалуйста, все что надо! Отец был православным. Правда, он никогда не ходил в церковь - все церкви вокруг посносили... Но он всегда говорил, что у него есть духовник! Сделайте, пожалуйста, все как положено!
Из машины уже несли священнические облачения. Владыка не удержался и осторожно спросил молодого человека:
- Как же так получилось, что ваш отец не бывал в церкви, а имел духовника?
- Да, так получилось... Отец много лет слушал религиозные передачи из Лондона. Их вел какой-то отец Владимир Родзянко. Этого батюшку папа и называл своим духовником. Хоть сам никогда в жизни его не видел.
Владыка заплакал и опустился на колени перед своим умершим духовным сыном.
Вот примерно так должно выглядеть правильное применение метода Иоанна Лествичника в случае продвинутого пользователя. Он (грубо говоря) исполняет любую просьбу любого попавшегося ему на пути человека. Естественно, за этим скрыта самая настоящая умная молитва, о которой автор текста по старинной святоотеческой привычке даже не упомянул, как о чём-то само собой разумеющемся (ну, ведь герой рассказа же настоящий монах, так как же иначе?!), которая и сохраняет его от страшных ошибок, неизбежных для всякого, кто пытается жить не по средствам, применяя к себе методы, предназначенные вообще-то лишь для людей, достигших определённого уровня.
Что же до нас грешных, с нами всё ещё проще: на архаровцев рано возлагать монашеский подвиг послушания. Делателю умной молитвы окружающие люди (по его умной молитве) прямо и разумно открывают волю Господа, а нам (по нашей недоумной молитве) лишь намекают на неё, оставляя до времени в недоумении, побуждая нас таким образом к новому и новому молитвенному труду. И это хорошо! Потому что именно в молитве суть всего совершающегося при подвиге послушания. Послушание без молитвы лишено смысла, по крайней мере христианского смысла. А когда надо будет, Бог прямо откроет молящемуся, что и как конкретно он должен сделать.
Но бывают ситуации, когда решение надо принять быстро -- и у нас не хватает времени, чтобы серьёзно вникнуть и по-настоящему понять, какова же воля Господа.
На этот случай у нас имеется иной метод, который (если Господу угодно мне помочь) будет представлен моему дорогому читателю в продолжении:
Инвалидам умственного труда (послушание жребия)