Обещанные заметки о Карле Поппере и его взглядах на биологическую эволюцию, окончание их (часть 3)
В предыдущих двух частях этой заметки речь шла о взглядах известного философа Карла Поппера на статус теории эволюции в науке. В основных своих трудах Поппер развивает идеи о том, что законов эволюции не может существовать в том смысле, как существуют законы механики или генетики, потому что утверждения, касающиеся эволюции, не универсальны, но описывают уникальное события. Поппер утверждал также, что теория эволюции путем естественного отбора не является в собственном смысле теорией, так как не удовлетворяет критерию фальсифицируемости, который Поппер считал ключевым в определении научности высказывания (фальсифицируемо - наука, нефальсифицируемо - не наука). Эволюционную идею Поппер считал учением или «метафизической исследовательской программой», которая полезна для «нанизывания» на нее собственно научных теорий, но сама не является таковой. Об этом я подробнее рассказывал в первой части заметки.
Однако в 1977 году в своей дарвиновской лекции, прочитанной в кембриджском Дарвиновском колледже (Dialectica. Vol. 32, N3-4, 1978 - все ссылки на текст лекции будут приведены по этой публикации), Поппер заявил, что пересмотрел свои взгляды и пришел к выводу, что теория эволюции путем естественного отбора является именно теорией. Однако, высказывание Поппера о фальсифицируемости теории эволюции путем естественного отбора кажется мне не столько радикальной переменой курса, сколько сменой ударений. Основных причин, по которым я так думаю, три (об этом я писал во второй части).
Во-первых, сделанное Поппером утверждение о фальсифицируемости не было им развито ни в обсуждаемой лекции, ни впоследствии. Все обоснования сводятся в сущности к тому, что без привлечения естественного отбора невозможно решить проблему, связанную с аналогией Палея о том, что случайно найденный на пустоши сложный механизм (часы) убеждает нас предположить, что у него есть создатель, поэтому наблюдения окружающего нас мира, который намного сложнее простых часов, ведет к мысли о его Творце. Но в этом нет ничего нового, об этом писал еще Дарвин, и Поппер прекрасно знал об этом споре с молодых ногтей.
Часы, которые Дарвин мог найти на пустоши Галапагосских островах во время своего путешествия на корабле "Бигль"
Во-вторых, в дарвиновской лекции Поппер поставил ударение на том, что теория эволюции путем естественного отбора не является универсальной, но это полностью соответствует его прежним высказываниям об отсутствии универсальных законов эволюции и о том, что она, не являясь универсальной теорией, является каркасом для проверяемых теорий.
А в-третьих, Поппер в это время пришел к выводу, что он нащупал решение философской проблемы биологической эволюции, отчего предшествующие этому моменту споры потеряли былое значение (тем более, что ему они, похоже, и не казались ему особенно важными*), и поэтому в условиях антинаучной и антирационалистической контрреволюции, о которой говорил в своей лекции Поппер, смена нюансов в изложении вопроса о потенциальной фальсифицируемости теории эволюции путем естественного отбора могла представляться ему верным решением.
О каком же решении идет речь? Значительная часть той самой дарвиновской лекции посвящена именно введению в эту проблему. Не забудем, что она называлась «Естественный отбор и возникновение разума». Поппер замечает, что еще Дарвин писал о том, что умственные способности животных и человека тоже продукт естественного отбора, что означает участие этих способностей в борьбе за существование. Из этого, по мнению Поппера, следует то, что мыслительные способности должны быть в состоянии оказывать влияние на физические действия животных и человека (с. 350). Каковы же тогда адаптивные функции способности к мышлению, спрашивает Поппер?
Замечу, что речь он ведет не идет об аналитических способностях, измеряемых в тестах и тем более не о физическом состоянии центральной нервной системы, а о субъективных ощущениях, состоянии сознания, мыслях, чаяниях и чувствах, т.е. о способности к разумной деятельности в широком смысле. Если бы все это не было нужным, считает Поппер, то оно бы и не появилось в ходе эволюции.
Поппер продолжает развивать эту идею. «Я предполагаю, что жизнь, а позднее и разум, появились и развивались во вселенной, которая до определенного момента была безжизненной и лишенной разума. Жизнь каким-то образом возникла из неживого, и нельзя считать абсолютно невозможным, что в один прекрасный день, мы узнаем, как это произошло. Вопрос о возникновением разума значительно сложнее. Мы знаем хотя бы некоторые исходные условия, необходимые для появления жизни, и некоторые тонкие структуры примитивных организмов, но мы совершенно не представляем себе на каком эволюционном уровне появляется разум [заметим, что Поппер в этой работе ведет речь о разуме в смысле сознания, а не только о разуме в смысле интеллекта - partizan_1812]» (с. 352).
Действительно, существует несколько различающихся взглядов на этот вопрос. Поппер упоминает работу Дженнингса, который писал в 1906 году, что наблюдая за поведением амебы он с большим трудом удерживался от признания его разумным. В то же время многие биологи и лингвисты не согласны с употреблением терминов «разум» или «сознание» в отношении любых животных, оставляя это только для человека. Есть также философы, которые полностью отрицают существование разума; они считают разговоры о разуме или сознании пустой болтовней, которая прекратится по мере прогресса науки, в особенности нейрофизиологии (с. 352).
В противоположность последним, Поппер считает возникновение разума событием чрезвычайной важности для эволюции жизни. Поппер считает, что вселенная обладает способностью к творчеству, такой же способностью, какой обладают великие поэты, художники и ученые. Поппер понимает трудность, если не невозможность, проверки предположения о наличии разума у животных и считает маловероятным развития подобных рассуждений в проверяемую научную гипотезу. Тем не менее, он сделал в своей дарвиновской лекции несколько предположений (с. 353-354).
Поппер начал с идеи, что животные, как и компьютеры, являются программируемыми, но в отличии от компьютеров они программируют сами себя. Фундаментом этой программы является ДНК, но существуют также программы, приобретенные в ходе индивидуального развития; при этом репертуар возможных программ, которые животное может себе задавать, определяется путем кодирования в ДНК.
Поведенческие программы бывают двух типов - открытые и закрытые (Поппер использует классификация Майра). Последние предписывают поведение весьма детально. Первые не предписывают всех действий, но оставляют возможность для выбора. «Мы должны заключить», пишет Поппер, «что открытые программы эволюционируют в результате естественного отбора» (с. 353). Поскольку с точки зрения эволюционизма и закрытые программы тоже эволюционируют путем естественного отбора, то мое понимание этого утверждения Поппера таково: те поведенческие реакции, которые не предписаны в генетическом коде и для которых существует возможность выбора - и они тоже эволюционируют в результате естественного отбора.
Это Эрнст Майр
Отталкиваясь от этих постулатов, Поппер высказывает следующее предположение. Условия, способствующие эволюции открытых поведенческих программ, способствуют также возникновению сознания в ходе эволюции, поскольку они способствуют тому, чтобы животное дело сознательный выбор (с. 353).
Поппер описывает также предполагаемые стадии возникновения сознания от появления централизованного предупреждения (раздражение, дискомфорт, боль, страх) к воображению, позволяющему предсказывать последствия физических действий и выбирать из возможных вариантов наилучший, а от последнего - к способности формулировать более или менее осознанные цели. Эта способность по мнению Поппера становится необходимой для выбора наилучшего варианта действий, потому что “наилучшее” подразумевает соответствие результатов действий достижению определенной цели. Это, в свою очередь, вызывает возникновение чувств, поскольку появляется возможность предвидеть боль в результате попытки достижения цели. Следующий шаг сделан только человеком, у которого появляется способность не просто выбирать варианты действий для достижения цели, но формулировать гипотезы и отвергать их (с. 353-355).
Может показаться, что это достаточно тривиальный материалистический взгляд, который можно почерпнуть из какого-нибудь «Самовлюбленного эгоистического гена» Докинза. Но не все так просто. Иначе зачем бы я тогда стал об этом писать?
Итак, из материалов дарвиновской лекции Поппера мы можем заключить, что он считал вселенную способной к творчеству в том же самом смысле, что и человек, а разуму он придавал космологическое значение как начала, освещающего вселенную; при этом Поппер цитирует Эйнштейна, который в частном разговоре сказал: «Если бы не это внутреннее освещение, вселенная была бы просто кучей мусора» (с. 352).
Разумному началу Поппер придавал большое значение и в объяснении эволюции. Вспомним, что животных он считал способными к само-программированию и целеполаганию. Это целеполагание, возникающее вероятно на относительно низком уровне эволюционного развития, определяет направление эволюционных изменений. Иными словами, организмы эволюционируют в направлении, определяемом их целями. Такие эволюционные представления в отношении их направленности более сходны с ламаркизмом, чем с дарвинизмом. Так, например, изменения осознанных предпочтений жирафа в пище предшествуют удлиннению шеи у этого вида. Сам Поппер называл такие представления «активным дарвинизмом» в противоположность традиционному «пассивному» дарвинизму.**
Поскольку текст очень длинный и поскольку никто не любит книг без картинок - жирафы!
Изложение этих взглядов Поппера на эволюцию можно найти в его медаваровской лекции*** 1986 года «Новая интерпретация дарвинизма».
Увы, текста лекции у меня нет, но есть статья, в которой о ее содержании пишет Макс Перутц, член Королевского общества и нобелевский лауреат 1962 года (за структуру гемоглобина). Необходимо заметить, что Перутц не был согласен с основным философским положением Поппера о том, что наука развивается путем выдвижения гипотез, их фальсификацией и заменой отвергнутой гипотезы на более «приспособленную». Однако Перутц был не единственным слушателем лекции Поппера и поэтому не мог бы существенно искажать мнение последнего даже при желании (при этом, я не подозреваю Перутца в наличии такого желания). По этой причине я буду пользоваться его пересказом.
По словам Перутца, пассивный дарвинизм Поппер отвергает как версию философского историцизма (мы уже говорили об этом), утверждая, что «идиасинкразии индивидуума влияют на эволюцию больше, чем естественный отбор» и «единственная творческая активность эволюции это активность организма» (все ссылки на Перутца по его статье «Новый взгляд на дарвинизм»; New Scientist, October 2, 1986, с. 36-38).
Перутц пишет, что согласно взглядам Поппера организмы ищут лучших условий со времени самых ранних стадий эволюции, потому что активный поиск пищи является частью их приспособления к среде. «Пассивный дарвинизм по Попперу это ошибочная идея о приспособлении, следствие ошибочной детерминистской идеологии, которая господствовала в биологии, а сегодня находит свое выражение в социобиологии. Вместо этого мы должны понимать эволюцию как процесс обучения гигантского масштаба, как активное предпочтение захвата новых экологических ниш биологическими видами.”
“Предположим, сказал он, что мы создали жизнь в пробирке. Полученный организм по определению не будет приспособлен к среде [полагаю, что речь идет о том, что приспособленным организм становится только в результате отбора - partizan_1812] и не может стремиться занять предпочтительную для него нишу. В результате нам придется приспосабливать условия к нуждам этого организма, что требует немалых знаний. В природе же жизнь на Земле могла возникать неоднократно, но неоднократно она не достигала успеха, пока не появился организм, который знал, как приспособиться путем активного поиска лучшей среды обитания.”
Перутц пишет далее о лекции: “Поппер, таким образом, приравнивает адаптацию к знанию, но знанию в форме функции… Он признает, что это антропоморфизм, но считает, что мы не можем заниматься биологией, не прибегая к антропоморфным рассуждениям… Поппер также указывал, что естественный отбор не может быть сравнен с искусственным; эта идея представляется ему не более, чем телеологической метафорой Дарвина. Давление отбора кажется [Попперу] лучшим термином, чем естественный отбор. Даже этот термин звучит телеологично, но этого невозможно избежать, потому что организмы по природе своей всегда находятся в состоянии решения встающих перед ними задач. Даже простейшие организмы постоянно осуществляют решение задач методом проб и ошибок…”
Тут Перутц как последовательный материалист, начинает поправлять Поппера, разъясняя, что бактерии и прочая мелюзга решают свои проблемы не с помощью мистического знания, а чисто механически, и что редукционизм несомненно рулит. Мол, вокруг нас сплошная химия да кислород. Но при этом Перутц продолжает пересказывать слова Поппера: “Но на этой стадии Поппер утверждает, что биология не сводится к физике и химии. Он утверждает, что биохимия должна заключать в себе биологическую цель… Кант утверждал, что мы обладаем врожденным, априорным чувством времени и пространства, которое предшествует нашему опытному знанию. Согласно Попперу, биологическая эволюция включает сходное априорное знание, имеющееся у организмов. Именно это априорное знание, предвиденное Кантом, является основой адаптации организмов.”
Это последовательный стихийный материалист и нобелевский лауреат Макс Перутц
Остальная часть заметки, в которой Перутц защищает редукционизм и тот детерминистический дарвинизм, который Поппер называет пассивным, сейчас не представляет для нас интереса, поскольку цель моего очерка - представить читателю взгляды Поппера на эволюцию и ..хм.. эволюцию этих взглядов.
Итак, как мы видим, в 1980е годы Поппер фактически отказался от ортодоксального неодарвинизма второй половины 20 века, причем сформулировал свой отказ не в терминах научности/ненаучности, о чем он говорил в своих основных работах и чему посвящены первые две части этого очерка, а вполне положительно, представив на суд научного сообщества свой взгляд на природу эволюции. Основой эволюционного развития Поппер провозгласил имеющееся у организмов априорное знание о своей цели, т.е. иными словами знание о том, чего они хотят. Те врожденные понятия о времени и пространстве, которыми по Канту обладает каждый человек, являются только частным случаем такого априорного знания, присущего каждому живому организму. Организм, не имеющий этого априорного знания, не способен к адаптации.
А это кратковременно русскоподданный нематериалистический философ Эммануил Кант
Если попытаться свести взгляды Поппера, выраженные в медаваровской лекции, к одному предложению, то оно (хотя и не без некоторого упрощения) могло бы звучать так: “Организмы эволюционируют, потому что они того хотят”.
Эти идеи делают более понятными заявление Поппера во время дарвиновской лекции 1977 года о том, что он пересмотрел свое отношение к дарвинизму. Во-первых, он не изменил своего отношения по вопросу об универсальности теории эволюции, делающей ее в полном смысле “научным законом”; он отказывал эволюционной теории в универсальности, о чем и сообщил слушателям. Во-вторых, Поппер всегда был несколько амбивалентен в отношении вопроса о тестируемости или нетестируемости теории эволюции путем естественного отбора.
Во время дарвиновской лекции он указал, что считает ее теперь тестируемой теорией, не приведя новых обоснований этого утверждения, при этом прямо заявив, что оно связано с необходимостью борьбы с тем направлением общественной мысли, которое враждебно эволюционизму, науке и рационализму.
В-третьих, Поппер действительно пришел к выводу о том, что дарвинизм объясняет эволюцию, но дарвинизм по Попперу совсем иной, нежели дарвинизм Гексли или Докинза. При объяснении движущих сил эволюции во главу угла Поппер ставит существующее у организмов врожденное знание о своих целях; эволюция возможна только при наличии такого знания.
Телеологичность попперианской эволюции заключется не только в том, что ее механизм зависит от наличия врожденных целей у живых организмов, но и в том, что она приводит к появляению человеческого разума, т.е. к событию, имеющему смысл, поскольку разум «освещает вселенную», которая без него была бы «кучей мусора».
Естественно, что такой образ мыслей вызвал возражения описывающего медаваровскую лекцию выдающегося биохимика-редукциониста и, как сказал бы Самый Главный Критик эмпириокритицизма, «стихийного материалиста» Макса Перутца. И действительно, с точки зрения последовательного материалиста «активный дарвинизм» Поппера представляет собой чистейшую «поповщину» или даже «труположество», пользуясь терминологией Самого Последовательного Материалиста. С этой точки зрения дарвинизм Поппера насквозь неправильный, и он делает неправильных пчел.
Неправильные пчелы могут выглядеть вот так
С такими друзьями, как Поппер, дарвинизму не нужны никакие враги. Недаром взгляды на эволюцию, к которым Поппер пришел в зрелом возрасте, не являются слишком популярными среди биологов, а заявления о том, что Поппер в зрелые годы принял теорию эволюции путем естественного отбора подтверждаются цитированием того фрагмента его дарвиновской лекции, где он говорит, что изменил свою точку зрения на фальсифицируемость этой теории. Как мы теперь видим, с этим заявлением все обстоит не так просто, как это пытаются представить.
Пожалуй христианам легче понять эволюцию взглядов Карла Поппера по этому вопросу. Используя фальсифицируемость как критерий научности утверждения, который позволил ему сформулировать цельный взгляд на процесс роста человеческого знания, Поппер определил теорию эволюции путем естественного отбора как учение или «метафизическую программу исследований». Этот отказ тем более интересен, что Поппер - эволюционист в самом широком смысле этого слова, он признает также и важность эволюционного учения для биологии, но как интеллектуально честный человек и последовательный рационалист не может погрешить против истины, как он ее понимает.
Однако ощущая, что дорогие ему начала науки и рационализма находятся под угрозой, он позволяет себе смягчить свою позицию по вопросу о научном статусе теории эволюции, заявив о том, что пришел к выводу о ее потенциальной тестируемости. При этом Поппер не подвергает свои основные работы ревизии, а лишь смещает некоторые акценты в выражении своего мнения. Но будучи человеком недюжинного ума, Поппер понимает, что существующее учение нуждается в кардинальной ревизии. Имея, к тому же, неравнодушное сердце (чему есть подтверждения в его личной жизни), он не может удовлетвориться наивно-материалистическим объяснением процесса, в котором он видит наличие смысла.
Поппер был убежденным материалистом и рационалистом и поэтому для него было нелегко осознавать наличие смысла в самодвижении развивающейся материи. Но как рационалист он не мог не попытаться объяснить это наблюдение. Так и родилась его идея об «активном дарвинизме», который можно было бы назвать также «телеологической эволюцией». По всей видимости, эти идеи он уже обдумывал к моменту произнесения им дарвиновской лекции 1977 года, поэтому небольшая смена акцентов не составляла для него большого труда - он считал, что располагает правильным объяснением эволюции.
Все сказанное в трех завершительных параграфе есть, разумеется, всего лишь моя реконструкция эволюции мысли Карла Поппера по обсуждаемым здесь вопросам, основанная на весьма поверхностном знании его трудов и жизни, поэтому я буду рад любой обоснованной критике моих построений.
* Поппер вряд ли считал эти споры особенно важными, поскольку он был согласен даже с определением спора эволюционистов и креационистов как «бури в викторианской чайной чашке».
** Так и хочется сказать «творческому мичуринскому дарвинизму».
*** Серия лекций, организованных Королевским обществом в память о биологе Питере Медаваре - лауреате Нобелевской премии 1960 года по физиологии и медицине за открытие совместимости тканей и приобретенной иммунотолерантности, которые легли в основу пересадки органов.
Однако в 1977 году в своей дарвиновской лекции, прочитанной в кембриджском Дарвиновском колледже (Dialectica. Vol. 32, N3-4, 1978 - все ссылки на текст лекции будут приведены по этой публикации), Поппер заявил, что пересмотрел свои взгляды и пришел к выводу, что теория эволюции путем естественного отбора является именно теорией. Однако, высказывание Поппера о фальсифицируемости теории эволюции путем естественного отбора кажется мне не столько радикальной переменой курса, сколько сменой ударений. Основных причин, по которым я так думаю, три (об этом я писал во второй части).
Во-первых, сделанное Поппером утверждение о фальсифицируемости не было им развито ни в обсуждаемой лекции, ни впоследствии. Все обоснования сводятся в сущности к тому, что без привлечения естественного отбора невозможно решить проблему, связанную с аналогией Палея о том, что случайно найденный на пустоши сложный механизм (часы) убеждает нас предположить, что у него есть создатель, поэтому наблюдения окружающего нас мира, который намного сложнее простых часов, ведет к мысли о его Творце. Но в этом нет ничего нового, об этом писал еще Дарвин, и Поппер прекрасно знал об этом споре с молодых ногтей.
Часы, которые Дарвин мог найти на пустоши Галапагосских островах во время своего путешествия на корабле "Бигль"
Во-вторых, в дарвиновской лекции Поппер поставил ударение на том, что теория эволюции путем естественного отбора не является универсальной, но это полностью соответствует его прежним высказываниям об отсутствии универсальных законов эволюции и о том, что она, не являясь универсальной теорией, является каркасом для проверяемых теорий.
А в-третьих, Поппер в это время пришел к выводу, что он нащупал решение философской проблемы биологической эволюции, отчего предшествующие этому моменту споры потеряли былое значение (тем более, что ему они, похоже, и не казались ему особенно важными*), и поэтому в условиях антинаучной и антирационалистической контрреволюции, о которой говорил в своей лекции Поппер, смена нюансов в изложении вопроса о потенциальной фальсифицируемости теории эволюции путем естественного отбора могла представляться ему верным решением.
О каком же решении идет речь? Значительная часть той самой дарвиновской лекции посвящена именно введению в эту проблему. Не забудем, что она называлась «Естественный отбор и возникновение разума». Поппер замечает, что еще Дарвин писал о том, что умственные способности животных и человека тоже продукт естественного отбора, что означает участие этих способностей в борьбе за существование. Из этого, по мнению Поппера, следует то, что мыслительные способности должны быть в состоянии оказывать влияние на физические действия животных и человека (с. 350). Каковы же тогда адаптивные функции способности к мышлению, спрашивает Поппер?
Замечу, что речь он ведет не идет об аналитических способностях, измеряемых в тестах и тем более не о физическом состоянии центральной нервной системы, а о субъективных ощущениях, состоянии сознания, мыслях, чаяниях и чувствах, т.е. о способности к разумной деятельности в широком смысле. Если бы все это не было нужным, считает Поппер, то оно бы и не появилось в ходе эволюции.
Поппер продолжает развивать эту идею. «Я предполагаю, что жизнь, а позднее и разум, появились и развивались во вселенной, которая до определенного момента была безжизненной и лишенной разума. Жизнь каким-то образом возникла из неживого, и нельзя считать абсолютно невозможным, что в один прекрасный день, мы узнаем, как это произошло. Вопрос о возникновением разума значительно сложнее. Мы знаем хотя бы некоторые исходные условия, необходимые для появления жизни, и некоторые тонкие структуры примитивных организмов, но мы совершенно не представляем себе на каком эволюционном уровне появляется разум [заметим, что Поппер в этой работе ведет речь о разуме в смысле сознания, а не только о разуме в смысле интеллекта - partizan_1812]» (с. 352).
Действительно, существует несколько различающихся взглядов на этот вопрос. Поппер упоминает работу Дженнингса, который писал в 1906 году, что наблюдая за поведением амебы он с большим трудом удерживался от признания его разумным. В то же время многие биологи и лингвисты не согласны с употреблением терминов «разум» или «сознание» в отношении любых животных, оставляя это только для человека. Есть также философы, которые полностью отрицают существование разума; они считают разговоры о разуме или сознании пустой болтовней, которая прекратится по мере прогресса науки, в особенности нейрофизиологии (с. 352).
В противоположность последним, Поппер считает возникновение разума событием чрезвычайной важности для эволюции жизни. Поппер считает, что вселенная обладает способностью к творчеству, такой же способностью, какой обладают великие поэты, художники и ученые. Поппер понимает трудность, если не невозможность, проверки предположения о наличии разума у животных и считает маловероятным развития подобных рассуждений в проверяемую научную гипотезу. Тем не менее, он сделал в своей дарвиновской лекции несколько предположений (с. 353-354).
Поппер начал с идеи, что животные, как и компьютеры, являются программируемыми, но в отличии от компьютеров они программируют сами себя. Фундаментом этой программы является ДНК, но существуют также программы, приобретенные в ходе индивидуального развития; при этом репертуар возможных программ, которые животное может себе задавать, определяется путем кодирования в ДНК.
Поведенческие программы бывают двух типов - открытые и закрытые (Поппер использует классификация Майра). Последние предписывают поведение весьма детально. Первые не предписывают всех действий, но оставляют возможность для выбора. «Мы должны заключить», пишет Поппер, «что открытые программы эволюционируют в результате естественного отбора» (с. 353). Поскольку с точки зрения эволюционизма и закрытые программы тоже эволюционируют путем естественного отбора, то мое понимание этого утверждения Поппера таково: те поведенческие реакции, которые не предписаны в генетическом коде и для которых существует возможность выбора - и они тоже эволюционируют в результате естественного отбора.
Это Эрнст Майр
Отталкиваясь от этих постулатов, Поппер высказывает следующее предположение. Условия, способствующие эволюции открытых поведенческих программ, способствуют также возникновению сознания в ходе эволюции, поскольку они способствуют тому, чтобы животное дело сознательный выбор (с. 353).
Поппер описывает также предполагаемые стадии возникновения сознания от появления централизованного предупреждения (раздражение, дискомфорт, боль, страх) к воображению, позволяющему предсказывать последствия физических действий и выбирать из возможных вариантов наилучший, а от последнего - к способности формулировать более или менее осознанные цели. Эта способность по мнению Поппера становится необходимой для выбора наилучшего варианта действий, потому что “наилучшее” подразумевает соответствие результатов действий достижению определенной цели. Это, в свою очередь, вызывает возникновение чувств, поскольку появляется возможность предвидеть боль в результате попытки достижения цели. Следующий шаг сделан только человеком, у которого появляется способность не просто выбирать варианты действий для достижения цели, но формулировать гипотезы и отвергать их (с. 353-355).
Может показаться, что это достаточно тривиальный материалистический взгляд, который можно почерпнуть из какого-нибудь «Самовлюбленного эгоистического гена» Докинза. Но не все так просто. Иначе зачем бы я тогда стал об этом писать?
Итак, из материалов дарвиновской лекции Поппера мы можем заключить, что он считал вселенную способной к творчеству в том же самом смысле, что и человек, а разуму он придавал космологическое значение как начала, освещающего вселенную; при этом Поппер цитирует Эйнштейна, который в частном разговоре сказал: «Если бы не это внутреннее освещение, вселенная была бы просто кучей мусора» (с. 352).
Разумному началу Поппер придавал большое значение и в объяснении эволюции. Вспомним, что животных он считал способными к само-программированию и целеполаганию. Это целеполагание, возникающее вероятно на относительно низком уровне эволюционного развития, определяет направление эволюционных изменений. Иными словами, организмы эволюционируют в направлении, определяемом их целями. Такие эволюционные представления в отношении их направленности более сходны с ламаркизмом, чем с дарвинизмом. Так, например, изменения осознанных предпочтений жирафа в пище предшествуют удлиннению шеи у этого вида. Сам Поппер называл такие представления «активным дарвинизмом» в противоположность традиционному «пассивному» дарвинизму.**
Поскольку текст очень длинный и поскольку никто не любит книг без картинок - жирафы!
Изложение этих взглядов Поппера на эволюцию можно найти в его медаваровской лекции*** 1986 года «Новая интерпретация дарвинизма».
Увы, текста лекции у меня нет, но есть статья, в которой о ее содержании пишет Макс Перутц, член Королевского общества и нобелевский лауреат 1962 года (за структуру гемоглобина). Необходимо заметить, что Перутц не был согласен с основным философским положением Поппера о том, что наука развивается путем выдвижения гипотез, их фальсификацией и заменой отвергнутой гипотезы на более «приспособленную». Однако Перутц был не единственным слушателем лекции Поппера и поэтому не мог бы существенно искажать мнение последнего даже при желании (при этом, я не подозреваю Перутца в наличии такого желания). По этой причине я буду пользоваться его пересказом.
По словам Перутца, пассивный дарвинизм Поппер отвергает как версию философского историцизма (мы уже говорили об этом), утверждая, что «идиасинкразии индивидуума влияют на эволюцию больше, чем естественный отбор» и «единственная творческая активность эволюции это активность организма» (все ссылки на Перутца по его статье «Новый взгляд на дарвинизм»; New Scientist, October 2, 1986, с. 36-38).
Перутц пишет, что согласно взглядам Поппера организмы ищут лучших условий со времени самых ранних стадий эволюции, потому что активный поиск пищи является частью их приспособления к среде. «Пассивный дарвинизм по Попперу это ошибочная идея о приспособлении, следствие ошибочной детерминистской идеологии, которая господствовала в биологии, а сегодня находит свое выражение в социобиологии. Вместо этого мы должны понимать эволюцию как процесс обучения гигантского масштаба, как активное предпочтение захвата новых экологических ниш биологическими видами.”
“Предположим, сказал он, что мы создали жизнь в пробирке. Полученный организм по определению не будет приспособлен к среде [полагаю, что речь идет о том, что приспособленным организм становится только в результате отбора - partizan_1812] и не может стремиться занять предпочтительную для него нишу. В результате нам придется приспосабливать условия к нуждам этого организма, что требует немалых знаний. В природе же жизнь на Земле могла возникать неоднократно, но неоднократно она не достигала успеха, пока не появился организм, который знал, как приспособиться путем активного поиска лучшей среды обитания.”
Перутц пишет далее о лекции: “Поппер, таким образом, приравнивает адаптацию к знанию, но знанию в форме функции… Он признает, что это антропоморфизм, но считает, что мы не можем заниматься биологией, не прибегая к антропоморфным рассуждениям… Поппер также указывал, что естественный отбор не может быть сравнен с искусственным; эта идея представляется ему не более, чем телеологической метафорой Дарвина. Давление отбора кажется [Попперу] лучшим термином, чем естественный отбор. Даже этот термин звучит телеологично, но этого невозможно избежать, потому что организмы по природе своей всегда находятся в состоянии решения встающих перед ними задач. Даже простейшие организмы постоянно осуществляют решение задач методом проб и ошибок…”
Тут Перутц как последовательный материалист, начинает поправлять Поппера, разъясняя, что бактерии и прочая мелюзга решают свои проблемы не с помощью мистического знания, а чисто механически, и что редукционизм несомненно рулит. Мол, вокруг нас сплошная химия да кислород. Но при этом Перутц продолжает пересказывать слова Поппера: “Но на этой стадии Поппер утверждает, что биология не сводится к физике и химии. Он утверждает, что биохимия должна заключать в себе биологическую цель… Кант утверждал, что мы обладаем врожденным, априорным чувством времени и пространства, которое предшествует нашему опытному знанию. Согласно Попперу, биологическая эволюция включает сходное априорное знание, имеющееся у организмов. Именно это априорное знание, предвиденное Кантом, является основой адаптации организмов.”
Это последовательный стихийный материалист и нобелевский лауреат Макс Перутц
Остальная часть заметки, в которой Перутц защищает редукционизм и тот детерминистический дарвинизм, который Поппер называет пассивным, сейчас не представляет для нас интереса, поскольку цель моего очерка - представить читателю взгляды Поппера на эволюцию и ..хм.. эволюцию этих взглядов.
Итак, как мы видим, в 1980е годы Поппер фактически отказался от ортодоксального неодарвинизма второй половины 20 века, причем сформулировал свой отказ не в терминах научности/ненаучности, о чем он говорил в своих основных работах и чему посвящены первые две части этого очерка, а вполне положительно, представив на суд научного сообщества свой взгляд на природу эволюции. Основой эволюционного развития Поппер провозгласил имеющееся у организмов априорное знание о своей цели, т.е. иными словами знание о том, чего они хотят. Те врожденные понятия о времени и пространстве, которыми по Канту обладает каждый человек, являются только частным случаем такого априорного знания, присущего каждому живому организму. Организм, не имеющий этого априорного знания, не способен к адаптации.
А это кратковременно русскоподданный нематериалистический философ Эммануил Кант
Если попытаться свести взгляды Поппера, выраженные в медаваровской лекции, к одному предложению, то оно (хотя и не без некоторого упрощения) могло бы звучать так: “Организмы эволюционируют, потому что они того хотят”.
Эти идеи делают более понятными заявление Поппера во время дарвиновской лекции 1977 года о том, что он пересмотрел свое отношение к дарвинизму. Во-первых, он не изменил своего отношения по вопросу об универсальности теории эволюции, делающей ее в полном смысле “научным законом”; он отказывал эволюционной теории в универсальности, о чем и сообщил слушателям. Во-вторых, Поппер всегда был несколько амбивалентен в отношении вопроса о тестируемости или нетестируемости теории эволюции путем естественного отбора.
Во время дарвиновской лекции он указал, что считает ее теперь тестируемой теорией, не приведя новых обоснований этого утверждения, при этом прямо заявив, что оно связано с необходимостью борьбы с тем направлением общественной мысли, которое враждебно эволюционизму, науке и рационализму.
В-третьих, Поппер действительно пришел к выводу о том, что дарвинизм объясняет эволюцию, но дарвинизм по Попперу совсем иной, нежели дарвинизм Гексли или Докинза. При объяснении движущих сил эволюции во главу угла Поппер ставит существующее у организмов врожденное знание о своих целях; эволюция возможна только при наличии такого знания.
Телеологичность попперианской эволюции заключется не только в том, что ее механизм зависит от наличия врожденных целей у живых организмов, но и в том, что она приводит к появляению человеческого разума, т.е. к событию, имеющему смысл, поскольку разум «освещает вселенную», которая без него была бы «кучей мусора».
Естественно, что такой образ мыслей вызвал возражения описывающего медаваровскую лекцию выдающегося биохимика-редукциониста и, как сказал бы Самый Главный Критик эмпириокритицизма, «стихийного материалиста» Макса Перутца. И действительно, с точки зрения последовательного материалиста «активный дарвинизм» Поппера представляет собой чистейшую «поповщину» или даже «труположество», пользуясь терминологией Самого Последовательного Материалиста. С этой точки зрения дарвинизм Поппера насквозь неправильный, и он делает неправильных пчел.
Неправильные пчелы могут выглядеть вот так
С такими друзьями, как Поппер, дарвинизму не нужны никакие враги. Недаром взгляды на эволюцию, к которым Поппер пришел в зрелом возрасте, не являются слишком популярными среди биологов, а заявления о том, что Поппер в зрелые годы принял теорию эволюции путем естественного отбора подтверждаются цитированием того фрагмента его дарвиновской лекции, где он говорит, что изменил свою точку зрения на фальсифицируемость этой теории. Как мы теперь видим, с этим заявлением все обстоит не так просто, как это пытаются представить.
Пожалуй христианам легче понять эволюцию взглядов Карла Поппера по этому вопросу. Используя фальсифицируемость как критерий научности утверждения, который позволил ему сформулировать цельный взгляд на процесс роста человеческого знания, Поппер определил теорию эволюции путем естественного отбора как учение или «метафизическую программу исследований». Этот отказ тем более интересен, что Поппер - эволюционист в самом широком смысле этого слова, он признает также и важность эволюционного учения для биологии, но как интеллектуально честный человек и последовательный рационалист не может погрешить против истины, как он ее понимает.
Однако ощущая, что дорогие ему начала науки и рационализма находятся под угрозой, он позволяет себе смягчить свою позицию по вопросу о научном статусе теории эволюции, заявив о том, что пришел к выводу о ее потенциальной тестируемости. При этом Поппер не подвергает свои основные работы ревизии, а лишь смещает некоторые акценты в выражении своего мнения. Но будучи человеком недюжинного ума, Поппер понимает, что существующее учение нуждается в кардинальной ревизии. Имея, к тому же, неравнодушное сердце (чему есть подтверждения в его личной жизни), он не может удовлетвориться наивно-материалистическим объяснением процесса, в котором он видит наличие смысла.
Поппер был убежденным материалистом и рационалистом и поэтому для него было нелегко осознавать наличие смысла в самодвижении развивающейся материи. Но как рационалист он не мог не попытаться объяснить это наблюдение. Так и родилась его идея об «активном дарвинизме», который можно было бы назвать также «телеологической эволюцией». По всей видимости, эти идеи он уже обдумывал к моменту произнесения им дарвиновской лекции 1977 года, поэтому небольшая смена акцентов не составляла для него большого труда - он считал, что располагает правильным объяснением эволюции.
Все сказанное в трех завершительных параграфе есть, разумеется, всего лишь моя реконструкция эволюции мысли Карла Поппера по обсуждаемым здесь вопросам, основанная на весьма поверхностном знании его трудов и жизни, поэтому я буду рад любой обоснованной критике моих построений.
* Поппер вряд ли считал эти споры особенно важными, поскольку он был согласен даже с определением спора эволюционистов и креационистов как «бури в викторианской чайной чашке».
** Так и хочется сказать «творческому мичуринскому дарвинизму».
*** Серия лекций, организованных Королевским обществом в память о биологе Питере Медаваре - лауреате Нобелевской премии 1960 года по физиологии и медицине за открытие совместимости тканей и приобретенной иммунотолерантности, которые легли в основу пересадки органов.