Ко дню Рождения партийного Вождя.
Моя "партийная" жизнь протекала параллельно к линии партии. Мне повезло, что вступление в «передовой отряд прогрессивного человечества» было формализовано выше всякого предела. Анкеты на вступление в КПСС раздавались откуда-то сверху её пирамиды, по загадочно-необъяснимому принципу. Помимо прохождения разных комиссий, включая комиссию «старых большевиков», существовали квоты, которые распределялись в соответствии с когда-то давным-давно установленным порядком. Человеку, числящемуся рабочим, стоявшему на самой низкой служебной ступеньке, вступить в КПСС было во много раз проще, чем тому, кто занимался каким-то иным видом деятельности. Таким образом, верхушка пыталась поддерживать видимость «пролетарского» состава правящей и единственной партии, хотя ни пролетариата, ни «большевиков» уже не было со времён «царя Гороха». Так вот, эти квоты пачками раздавались для рабочих и по одной анкете (и то - не каждый год!) всем остальным организациям.
Первый раз мне предложили вступить в КПСС ещё во время срочной службы в армии. Вступить в армии в партию было просто - необходимые анкеты большим дефицитом не были и поступали в войска с завидной регулярностью. Я был молодой и глупый и потому согласился. Заполнил все необходимые документы и отдал их замполиту. Наш замполит, кстати, был человеком на редкость хорошим и порядочным, хотя из армейской службы я вынес твёрдое убеждение, что эта категория в Советской Армии самая отвратительная - бездельники, занимающиеся очковтирательством, пьянством и воровством.
Но тогда Бог меня помиловал - вскоре после этого моего глупого согласия где-то вышло какое-то распоряжение о том, что солдат срочной службы кандидатами в партию больше не принимать. Связано это было с тем, что при вступлении в КПСС было необходимо пройти испытательный «кандидатский» срок в один год. И получалось, что пока узнают, что из себя человек представляет - проходит год. Пока он станет «кандидатом в члены КПСС» - ещё какое-то время. К тому времени, когда кандидатский срок подходил к окончанию, солдат демобилизовывался. И в партию его уже принимала другая партийная организация, в которую он попадал уже «на гражданке». На новом месте его ещё толком никто не знал, но подходивший к концу его кандидатский срок требовал принятия в члены КПСС. Продление кандидатского срока - скандал. А скандалы партия очень не любила….
Таким образом, в этот раз наши линии с КПСС не пересеклись.
Второй раз мне было оказано «высокое доверие», когда очередная анкета обрушилась на Генштаб, где я к тому времени работал. То ли уже весь Генеральный Штаб поголовно состоял в КПСС, то ли по какой другой причине, но эта анкета была предложена мне. Но к тому времени я уже успел заметить и понять, что членство в правящей партии, особенно при работе в армейской структуре, таит в себе множество неудобств. Если мне, как гражданскому лицу, никто ничего приказать сверх того, что входит в мои служебные обязанности не мог, то наличие партийного билета резко меняло ситуацию на полностью противоположную. А так, как по своей натуре, я человек совершенно не войсковой, то мне это не нравилось.
Я не то, чтобы не заполнил, но даже не успел увидеть ту анкету - так молниеносно, после разговора с уже другим замполитом, я уволился.
До следующей анкеты прошло много лет. Я уже достаточно давно работал в Гостелерадио СССР. Организация считалась и была идеологической, а потому карьерный рост стоял в прямой зависимости от принадлежности к КПСС. Был порог, выше которого человек, не имеющий партбилета, подняться не мог. Этот порог колебался где-то на уровне младшего редактора - редактора. Не имея партбилета, подняться выше было невозможно. Долгое время меня спасало членство в ВЛКСМ. Вроде бы, как бы, будто бы резерв КПСС…. Где-то в 81-ом меня даже уговорили стать секретарём нашей комсомольской «первички». С этого всё и началось. Моя комсомольская деятельность, по сути, закончилась менее чем через год. Причиной была обида на вопиющую несправедливость по моему мнению. А дело было так: Виктор Иванович Балдин по собственной инициативе вдруг предложил провести нестандартную экскурсию для молодежи нашей редакции в Троице-Сергиеву Лавру. Нам нужно было решить только транспортную проблему - получить пару автобусов с микрофонами для экскурсовода: Виктор Иванович по пути нам бы рассказывал об истории Лавры и о тех местах, мимо которых мы проезжаем. Времена ожесточенного гонения на церковь уже миновали и антирелигиозная борьба шла вяло, более по привычке. Во всяком случае, даже с теми временами, когда Н.С.Хрущёв обещал «показать по ТВ последнего попа», уже не сравнить. Я пришел за помощью в партком Гостелерадио, где меня уже знали.
В парткоме обрадовались такому предложению и выдвинули встречные условия - из нашей «первички», в которой было всего-то 14 человек, едут двое-трое, а все остальные места партком забирает себе. Я тупо стоял на своём - едут все 14 наших, а остальными местами можете распоряжаться, как хотите. Или вообще ничего не будет. Мне долго объясняли, что я не понимаю важности момента и, когда эти усилия не привели к желаемому результату, отправили в головной комитет комсомола Гостелерадио для того, чтобы я сменил свою точку зрения. Разговор в комитете тоже был напряженным и закончился тем, что я швырнул на стол свой комсомольский билет. Этот поступок никаким диссидентством не был, а просто уже достали.
В комсомольском комитете Гостелерадио все были моими приятелями. А некоторые девушки - даже больше, чем…. Это меня и спасло. Потому что, выход из комсомола вообще, а тем более такой демонстративный, делал необходимым следующий шаг - немедленное увольнение из идеологической организации. Ребята всё понимали и ходу истории не дали. Видя, что я разбуянился не на шутку, мне по-дружески предложили тихо доплатить комсомольские взносы до выхода из ВЛКСМ по возрасту - более никакими поручениями меня не загружая. А идея поездки в Троице-Сергиеву Лавру тихо сошла на нет….
Так бы и закончился мой несостоявшийся роман с КПСС, но незадолго до окончания пребывания в ВЛКСМ меня всё же пригласили на редакционное партбюро с предложением заполнить партийную анкету и вступать в партию. Нечасто эти анкеты поступали в Гостелерадио вообще и следующий шанс если и мог представится, то неизвестно через сколько лет. Тем более, что на них люди стояли в очереди долгое время. Куда ж дальше? К тому времени я уже достиг того порога, дальше которого без партийного или, на худой конец, комсомольского билета шансов расти не было. Меня охватила тоска, когда я представил себе все эти тупые и бессмысленные партийные поручения, очевидную показуху и лицемерие….
И я начал что-то говорить о том, что я не считаю себя готовым для такого важного шага. Что я ещё не понимаю, почему говорится одно, а делается совсем другое. Почему все всё знают и на партсобраниях говорят одни слова, а в курилке полностью противоположное им. Мне непонятны эти правила игры и я пока ещё не чувствую себя готовым по ним играть…. Да, я говорил то, что думаю, хотя и понимал, что сам создаю себе проблемы в будущей работе. Но быть в КПСС мне уже претило.
Патрбюро редакции было шокировано. Они что-то говорили про юношеский максимализм, кторый каким-то неведомым образом у меня сохранился.
Анкету заполнил кто-то другой.
Так наши пути с КПСС разошлись окончательно. Впрочем, как и с любыми другими партиями.
А вскоре «Коммунистическая Партия, Советское Правительство, советский народ и всё прогрессивное человечество понесли тяжёлую утрату» - «дорогой и любимый, неустанный борец за мир во всём мире, верный ленинец Леонид Ильич Брежнев» сыграл в ящик. До отмены 6-ой статьи Конституции о руководящей роли КПСС нужно было ещё пережить двух Генеральных Секретарей ЦК КПСС и тогда ещё никто не предполагал, что это время совсем недалеко....
Первый раз мне предложили вступить в КПСС ещё во время срочной службы в армии. Вступить в армии в партию было просто - необходимые анкеты большим дефицитом не были и поступали в войска с завидной регулярностью. Я был молодой и глупый и потому согласился. Заполнил все необходимые документы и отдал их замполиту. Наш замполит, кстати, был человеком на редкость хорошим и порядочным, хотя из армейской службы я вынес твёрдое убеждение, что эта категория в Советской Армии самая отвратительная - бездельники, занимающиеся очковтирательством, пьянством и воровством.
Но тогда Бог меня помиловал - вскоре после этого моего глупого согласия где-то вышло какое-то распоряжение о том, что солдат срочной службы кандидатами в партию больше не принимать. Связано это было с тем, что при вступлении в КПСС было необходимо пройти испытательный «кандидатский» срок в один год. И получалось, что пока узнают, что из себя человек представляет - проходит год. Пока он станет «кандидатом в члены КПСС» - ещё какое-то время. К тому времени, когда кандидатский срок подходил к окончанию, солдат демобилизовывался. И в партию его уже принимала другая партийная организация, в которую он попадал уже «на гражданке». На новом месте его ещё толком никто не знал, но подходивший к концу его кандидатский срок требовал принятия в члены КПСС. Продление кандидатского срока - скандал. А скандалы партия очень не любила….
Таким образом, в этот раз наши линии с КПСС не пересеклись.
Второй раз мне было оказано «высокое доверие», когда очередная анкета обрушилась на Генштаб, где я к тому времени работал. То ли уже весь Генеральный Штаб поголовно состоял в КПСС, то ли по какой другой причине, но эта анкета была предложена мне. Но к тому времени я уже успел заметить и понять, что членство в правящей партии, особенно при работе в армейской структуре, таит в себе множество неудобств. Если мне, как гражданскому лицу, никто ничего приказать сверх того, что входит в мои служебные обязанности не мог, то наличие партийного билета резко меняло ситуацию на полностью противоположную. А так, как по своей натуре, я человек совершенно не войсковой, то мне это не нравилось.
Я не то, чтобы не заполнил, но даже не успел увидеть ту анкету - так молниеносно, после разговора с уже другим замполитом, я уволился.
До следующей анкеты прошло много лет. Я уже достаточно давно работал в Гостелерадио СССР. Организация считалась и была идеологической, а потому карьерный рост стоял в прямой зависимости от принадлежности к КПСС. Был порог, выше которого человек, не имеющий партбилета, подняться не мог. Этот порог колебался где-то на уровне младшего редактора - редактора. Не имея партбилета, подняться выше было невозможно. Долгое время меня спасало членство в ВЛКСМ. Вроде бы, как бы, будто бы резерв КПСС…. Где-то в 81-ом меня даже уговорили стать секретарём нашей комсомольской «первички». С этого всё и началось. Моя комсомольская деятельность, по сути, закончилась менее чем через год. Причиной была обида на вопиющую несправедливость по моему мнению. А дело было так: Виктор Иванович Балдин по собственной инициативе вдруг предложил провести нестандартную экскурсию для молодежи нашей редакции в Троице-Сергиеву Лавру. Нам нужно было решить только транспортную проблему - получить пару автобусов с микрофонами для экскурсовода: Виктор Иванович по пути нам бы рассказывал об истории Лавры и о тех местах, мимо которых мы проезжаем. Времена ожесточенного гонения на церковь уже миновали и антирелигиозная борьба шла вяло, более по привычке. Во всяком случае, даже с теми временами, когда Н.С.Хрущёв обещал «показать по ТВ последнего попа», уже не сравнить. Я пришел за помощью в партком Гостелерадио, где меня уже знали.
В парткоме обрадовались такому предложению и выдвинули встречные условия - из нашей «первички», в которой было всего-то 14 человек, едут двое-трое, а все остальные места партком забирает себе. Я тупо стоял на своём - едут все 14 наших, а остальными местами можете распоряжаться, как хотите. Или вообще ничего не будет. Мне долго объясняли, что я не понимаю важности момента и, когда эти усилия не привели к желаемому результату, отправили в головной комитет комсомола Гостелерадио для того, чтобы я сменил свою точку зрения. Разговор в комитете тоже был напряженным и закончился тем, что я швырнул на стол свой комсомольский билет. Этот поступок никаким диссидентством не был, а просто уже достали.
В комсомольском комитете Гостелерадио все были моими приятелями. А некоторые девушки - даже больше, чем…. Это меня и спасло. Потому что, выход из комсомола вообще, а тем более такой демонстративный, делал необходимым следующий шаг - немедленное увольнение из идеологической организации. Ребята всё понимали и ходу истории не дали. Видя, что я разбуянился не на шутку, мне по-дружески предложили тихо доплатить комсомольские взносы до выхода из ВЛКСМ по возрасту - более никакими поручениями меня не загружая. А идея поездки в Троице-Сергиеву Лавру тихо сошла на нет….
Так бы и закончился мой несостоявшийся роман с КПСС, но незадолго до окончания пребывания в ВЛКСМ меня всё же пригласили на редакционное партбюро с предложением заполнить партийную анкету и вступать в партию. Нечасто эти анкеты поступали в Гостелерадио вообще и следующий шанс если и мог представится, то неизвестно через сколько лет. Тем более, что на них люди стояли в очереди долгое время. Куда ж дальше? К тому времени я уже достиг того порога, дальше которого без партийного или, на худой конец, комсомольского билета шансов расти не было. Меня охватила тоска, когда я представил себе все эти тупые и бессмысленные партийные поручения, очевидную показуху и лицемерие….
И я начал что-то говорить о том, что я не считаю себя готовым для такого важного шага. Что я ещё не понимаю, почему говорится одно, а делается совсем другое. Почему все всё знают и на партсобраниях говорят одни слова, а в курилке полностью противоположное им. Мне непонятны эти правила игры и я пока ещё не чувствую себя готовым по ним играть…. Да, я говорил то, что думаю, хотя и понимал, что сам создаю себе проблемы в будущей работе. Но быть в КПСС мне уже претило.
Патрбюро редакции было шокировано. Они что-то говорили про юношеский максимализм, кторый каким-то неведомым образом у меня сохранился.
Анкету заполнил кто-то другой.
Так наши пути с КПСС разошлись окончательно. Впрочем, как и с любыми другими партиями.
А вскоре «Коммунистическая Партия, Советское Правительство, советский народ и всё прогрессивное человечество понесли тяжёлую утрату» - «дорогой и любимый, неустанный борец за мир во всём мире, верный ленинец Леонид Ильич Брежнев» сыграл в ящик. До отмены 6-ой статьи Конституции о руководящей роли КПСС нужно было ещё пережить двух Генеральных Секретарей ЦК КПСС и тогда ещё никто не предполагал, что это время совсем недалеко....