На полях «смыслократии», ч. 1
Почему, как сетует Холмогоров, не востребована «смыслократия»? Потому, что между «смыслом» и «кратосом» обнаружилась смысловая дыра. Они оказались внутренне несовместимыми. Предложенная версия смысла сама по себе, кратос доходит до всего сам. Если они не соединены в теории, не следует ждать их скорой встречи в реальности.
Холмогоров пишет:
«казалось, что постсоветская Россия в 90-е лишь в тяжелом нокдауне, но по своей сути фундаментально здорова. Есть мудрые чекисты, чудо-богатыри воины, боеспособные ракеты, атомные институты, лишь замершие в ожидании настоящего управленца заводы и т.д. Стоит придать всей этой временно офонаревшей от ельцинизма махине смысл и цель, стоит лишь разогнать "правозащитную" мразоту и олигархическое ворье и все зашевелится. <…> Выяснилось, что никакого поверхностного обморока не было. Была тяжелая болезнь, которая глубочайше разъела человеческий материал и социальную ткань.»
Читаем этот и другие пассажи названного автора и, фактически, видим вот что: власть, которая до того рассматривалась само собой разумеющейся данностью, ушла под знак вопроса. Она неожиданно обнаружилась в поле зрения как «самостоятельная величина» и тут же предстала как основная задача, как проект, наиболее трудный в осуществлении из всех проектов. Кого-то это удивляет. А кому-то кажется чудом даже та степень её видимости, которая ещё сохранилась в России. Например, так кажется Суркову с его божественной шуткой о чудесном ниспослании родине спасительного «счастья дуплетом».
В итоге выясняется: если что-то серьезно предпринимать, то начинать надо с власти - не со смысла, который вне её. Занимаясь смыслократией, надлежит в первую очередь придать смысл власти как таковой - и лишь уже затем ждать, когда власть сумеет придать смысл тому смыслу, который стоит в очереди на реализацию.
Прежняя гипотеза в изложении Холмогорова была следующей. Есть власть, здоровое безголовое богатырское тело. К ней по ошибке приставлен какой-то «неправильный» смысл. Но он не прижился и это хорошо. Можно подумать о том, чтобы оторвать его и приделать правильный. Тогда будет совсем замечательно.
Проблема в том, что безголовые богатырские тела быстро портятся. И видимость головы тоже не спасает.
Проблема в том, что в случае с властью не голова приделывается к телу, а тело к голове. Власть и голова - не инородные сущности: они тождественны. Власть - это идея власти, а не аппарат власти, который левые склонны отождествлять с властью, даже тогда, когда формально исповедуют консервативные взгляды.
Временно безголовое тело власти зажило собственной жизнью червей и личинок и совсем не расположено вернуться назад. Власти нет. Её предстоит создавать из ничего - как в старое доброе время.
Однако это не повод отклониться от смыслократии, это повод отказаться от смыслов, отклоняющих кратию. То, что говорилось о «либеральных брахманах», в ещё большей степени касается консервативных. Голове, неспособной придать смысл телу, место не на плечах, а в корзине. Супермаркета.
Часть 2.
Холмогоров пишет:
«казалось, что постсоветская Россия в 90-е лишь в тяжелом нокдауне, но по своей сути фундаментально здорова. Есть мудрые чекисты, чудо-богатыри воины, боеспособные ракеты, атомные институты, лишь замершие в ожидании настоящего управленца заводы и т.д. Стоит придать всей этой временно офонаревшей от ельцинизма махине смысл и цель, стоит лишь разогнать "правозащитную" мразоту и олигархическое ворье и все зашевелится. <…> Выяснилось, что никакого поверхностного обморока не было. Была тяжелая болезнь, которая глубочайше разъела человеческий материал и социальную ткань.»
Читаем этот и другие пассажи названного автора и, фактически, видим вот что: власть, которая до того рассматривалась само собой разумеющейся данностью, ушла под знак вопроса. Она неожиданно обнаружилась в поле зрения как «самостоятельная величина» и тут же предстала как основная задача, как проект, наиболее трудный в осуществлении из всех проектов. Кого-то это удивляет. А кому-то кажется чудом даже та степень её видимости, которая ещё сохранилась в России. Например, так кажется Суркову с его божественной шуткой о чудесном ниспослании родине спасительного «счастья дуплетом».
В итоге выясняется: если что-то серьезно предпринимать, то начинать надо с власти - не со смысла, который вне её. Занимаясь смыслократией, надлежит в первую очередь придать смысл власти как таковой - и лишь уже затем ждать, когда власть сумеет придать смысл тому смыслу, который стоит в очереди на реализацию.
Прежняя гипотеза в изложении Холмогорова была следующей. Есть власть, здоровое безголовое богатырское тело. К ней по ошибке приставлен какой-то «неправильный» смысл. Но он не прижился и это хорошо. Можно подумать о том, чтобы оторвать его и приделать правильный. Тогда будет совсем замечательно.
Проблема в том, что безголовые богатырские тела быстро портятся. И видимость головы тоже не спасает.
Проблема в том, что в случае с властью не голова приделывается к телу, а тело к голове. Власть и голова - не инородные сущности: они тождественны. Власть - это идея власти, а не аппарат власти, который левые склонны отождествлять с властью, даже тогда, когда формально исповедуют консервативные взгляды.
Временно безголовое тело власти зажило собственной жизнью червей и личинок и совсем не расположено вернуться назад. Власти нет. Её предстоит создавать из ничего - как в старое доброе время.
Однако это не повод отклониться от смыслократии, это повод отказаться от смыслов, отклоняющих кратию. То, что говорилось о «либеральных брахманах», в ещё большей степени касается консервативных. Голове, неспособной придать смысл телу, место не на плечах, а в корзине. Супермаркета.
Часть 2.