Крис Кристоферсон. Развели тут бродягу
На сайте журнала "Rolling Stone" выложено в свободный доступ то, о чём писала Алина вот в этом посте:
http://community.livejournal.com/ru_dps/5635.html
Для желающих -welcome
Судьба Криса Кристоферсона заставила бы присвистнуть даже Чарльза Диккенса: капитана армии США, актера и титана кантри бросало от Оксфорда до бригады вертолетчиков-нефтяников, от Нэшвилла до Голливуда. Специально для Rolling Stone с 72‑летним Кристоферсоном встретился актер Этан Хоук
Стоя за кулисами Beacon Theatre в Нью-Йорке, прислонившись к кирпичной стене, я вижу Криса Кристоферсона, стоящего слева от меня. Справа в тени замер Вилли Нельсон, а прямо за ним лениво переминается с ноги на ногу Рэй Чарльз. Я замечаю Элвиса Костелло, Нору Джонс, Пола Саймона, а также представителей лейблов и родственников музыкантов. Все присутствующие нервничают. Сегодня мы здесь для того, чтобы участвовать в концерте по случаю 70‑летия Вилли Нельсона. На дворе 2003 год, шоу вот-вот начнется.
В этот момент на горизонте появляется один из главных артистов мира кантри (его имя останется неназванным). В тот год у Артиста был большой хит - песня про то, что нужно бомбить врагов Америки и отправить их обратно в Каменный век. «С днем рождения», - говорит Артист Вилли Нельсону и проносится мимо меня, обдавая ароматами алкоголя и парфюмерии. Проходя мимо Кристоферсона, Артист заявляет: «Давай ты сегодня обойдешься без своей левацкой херни, Крис». - «Ты что, мать твою, мне говоришь?» - из темноты выдвигается скульптурное лицо Кристоферсона. Я слышу, как Вилли Нельсон тяжело вздыхает. И без того наэлектризованная атмосфера буквально накаляется. «Не серди Криса, - говорит наконец Нельсон. - Остынь». Артист исчезает в темноте, бросив Кристоферсону: «Ты меня услышал». - «Ты ко мне спиной не поворачивайся, мальчик!» - орет Крис. «Прикрути фитилек», - отвечает Артист. «Ты когда-нибудь носил форму своей страны, герой кантри?» - кричит Крис. «Чего?» - раздается из темноты. «Ты мне не «чегокай», - продолжает Кристоферсон. - Ты когда-нибудь защищал страну? Ты когда-нибудь убивал живого человека? Ну? Ты убивал человека, а потом обналичивал чек, который тебе выписала страна за это убийство? Нет! Так что заткни на хрен пасть. Ты даже не знаешь, о чем говоришь, твою мать», - рычит Крис. «Как скажете», - глухо бормочет посрамленный Артист. Рэй Чарльз замер, как каменное изваяние. Вилли Нельсон смотрит мне в глаза как беспомощный школьник. Кристоферсон шумно вдыхает воздух и прислоняется к стене - чувствуется, что в нем по-прежнему бурлит адреналин. Он поворачивается ко мне. «Этан, ты знаешь, что Уэйлон Дженнингс говорил о таких парнях, как тот урод? - шепчет Крис. - Их вклад в музыку кантри сопоставим со вкладом колготок в дело траха: нормальный мужик всегда готов их порвать».
Таких парней, как Крис, сегодня больше не делают. Представьте себе, что Брэд Питт написал хит номер один для Эми Уайнхаус, при этом учился бы в Оксфорде, занимался боксом, имел бы лицензию пилота-вертолетчика и говорил о политической ситуации в Америке с откровенностью Шона Пенна. Человеком такого уровня Крис Кристоферсон был ровно тридцать лет тому назад - сейчас его темперамент слегка поутих. Впрочем, если в Интернете вы обнаружите видео на его песню 2006 года «In The News», вы все равно столкнетесь с мужчиной уровня титанов эпохи Возрождения.
Сын генерала авиации, Крис вырос в Техасе, получил образование в более чем престижном колледже Помона и ездил на практику в британский Оксфорд - изучать поэзию Уильяма Блейка и Шекспира. Позже Кристоферсон дослужился до звания капитана американской армии, был оттуда уволен и начал писать свои песни. Сорок лет спустя Крис - уникальная фигура в истории американского кино и музыки. Он написал главный хит в карьере Дженис Джоплин, сыграл на последнем концерте Джими Хендрикса, получил благословение от Джонни Кэша, имеет три премии «Грэмми», играл в фильмах Мартина Скорсезе и Сэма Пекинпа и стал секс-символом Америки после фильма «Звезда родилась» с Барбарой Стрейзанд. Именно вокруг фигуры Кристоферсона была выстроена эпическая лента Майкла Чимино «Врата рая», провал которой Крис воспринял так близко к сердцу, что решил завязать с большими проектами и стать героем контркультуры.
На сегодняшний день песни Криса исполнили более 500 артистов, число его фильмов перевалило за 70, а в 2006 году, когда Кристоферсону исполнилось 69 лет, он выпустил, наверное, свой лучший альбом «This Old Road». На концерт, посвященный 70‑летию Вилли Нельсона, я пришел ради того, чтобы представить выступление Криса, который сыграл в моем фильме «Стены Челси» в 1999 году. После выхода «This Old Road» я решил снять о Крисе документальную картину - хронику его громких побед и столь же оглушительных провалов. «Сейчас в мире столько всего происходит! Какого черта ты хочешь сделать фильм обо мне?» - спросил Кристоферсон по телефону.
Мне пришлось объяснить, что я родился в Остине, штат Техас, где в 1970 году мой отец исполнил (и до сих пор, кстати, исполняет) убийственный кавер на песню Криса «Me And Bobby McGee». Папа играл песню медленнее, чем это делала Дженис Джоплин, и в моих фантазиях лицо ее автора Кристоферсона сливалось с американскими пейзажами из фильмов Джона Уэйна и картин Уолта Уитмена. По итогам разговора с певцом мы условились на большом интервью.
В начале сентября 2008 года 72‑летний Крис Кристоферсон усаживается на мой красный диван в своих черных джинсах, серой майке и ковбойских сапогах. Как всегда бывает, когда берешь интервью у человека, чье творчество тебе небезразлично, в первой порции вопросов ты обычно стараешься выпендриться. В моем случае я умудрялся даже сам отвечать на вопросы. Время от времени певцу удавалось вставить в мои речи пару словечек. «Почему мужская чувственность сейчас многими воспринимается как идиотизм?», «Кто ваши герои?», «Как вы относитесь к тому, что Джонни Кэш назвал вас голубем с когтищами?» На последнем вопросе Кристоферсон начинает смеяться: «Кэш глубоко копнул. Пацифистов считают щенками, а я как раз всегда выступал против войны. Однако я из тех, кто служил в армии и может легко выбить из человека дурь».
«Я был военным, - рассказывает Крис. - До сих пор многие называют меня Капитан. Потом я решил писать музыку и за первую же неделю сочинил чуть ли не одиннадцать песен. Ну а затем я стал собирать материал для Великого Американского Романа. В 60‑е и 70‑е люди и места, где я оказывался, были прекраснее, чем все, что я когда-либо видел».
За кулисами Grand Ole Opry Кристоферсона представили Джонни Кэшу. «Он был худющий, как змея, - вспоминает Крис. - Джонни носил только черное, и, кажется, от него исходили электрические разряды. Его питала энергия саморазрушения. И я захотел стать таким же, как он. Мне было 29 лет, но я был готов к этому». После увольнения Криса из армии прошло четыре года. Не было ни романа, ни контракта со студией звукозаписи. На него почти не обращали внимания. «Думаю, меня в то время не взяли бы в качестве певца даже в Holiday Inn, - продолжает Кристоферсон. - Но я жил в Нэшвилле, и все могло поменяться в любую секунду. Нэшвилл напоминал Париж двадцатых годов. Мы почти не спали и все время пели друг другу песни. Бесконечная депрессия, взрыв эмоций, потом опять депрессия - вот такое было тогда время».
«Боже, моей семье было очень тяжело со мной», - говорит Кристоферсон. В 1960 году он женился на своей школьной возлюбленной Фрэн Бир, которая явно была далека от идеалов писателя-маргинала, проживающего в Нэшвилле. «Когда у меня прочистились мозги, я осознал, что в то время просто ничего не делал, - рассказывал Кристоферсон в интервью Rolling Stone в 1974 году. - Я не занимался ни песнями, ни романом, я просто бухал. Мрачное было времечко. И когда ты не делаешь в жизни все, что должен, ты перекладываешь это на плечи своей жены». Брак распался в 1968 году - примерно за год да того, как началась настоящая карьера Криса Кристоферсона. «Глядя назад, я понимаю, что был зациклен на себе», - говорит певец. Нижняя точка падения Кристоферсона - увольнение из команды вертолетчиков за нарушение 24‑часовой дистанции между выпивкой и вылетом. «Когда ты однажды оказываешься в таком безвыходном положении, в дальнейшем будет значительно проще, - рассуждает Крис. - И все изменилось именно в то время».
Один из успешных кантри-певцов того времени Роджер Миллер ни с того ни с сего взял три песни Кристоферсона в своей репертуар, а следом за ним в очередь выстроились Фарон Янг, Бобби Бэйр, Сэмми Смит, Рэй Пирс. Джонни Кэш так описывал свою встречу с Кристоферсоном: «Крис явился прямо в контрольную комнату Columbia в абсолютном астрале и сунул свою запись моей жене Джун, которая потом передала ее мне. Мне до сих пор стыдно, что я выбросил кучу отличных песен Криса. Я их вообще, честно говоря, не слушал, пока не наступило одно прекрасное утро. В тот день Кристоферсон вылетел по делам на вертолете и приземлился на мой газон. Я прилег полежать, а тут является Джун: «Какой-то идиот сел на своем вертолете прямо рядом с нашим домом». Обычно авторы приходили к нам по дороге, теперь еще и с неба падать начали! Я пошел посмотреть, в чем дело, а там стоит довольный Крис: в одной руке банка пива, а в другой - пленка с записанной песней». По словам Кристоферсона, про пиво Джонни нафантазировал. Тем не менее Кэш пообещал прослушать запись после того, как Крис уберет свой вертолет с газона. Песня называлась «Sunday Morning Coming Down». Прослушав трек, Джонни пришел в восторг. «Я даже никому ее слушать не давал, - вспоминал Кэш. - А то ведь еще сглазить могли».
Множество музыкантов снимались в фильмах, масса актеров пытались петь, но только успех Фрэнка Синатры на обоих фронтах можно сравнить с тем, чего добился Крис. При этом разница между Кристоферсоном и Синатрой все-таки была ощутимой: Фрэнк был шоуменом, а Крис - поэтом, который иногда пел. «Я всегда старался добиться глубины во всем, что делаю, - скромно заявляет Кристоферсон. - Я всегда уважал тех, кто давал мне играть и пел мои песни. На самом деле, я - хороший автор, но как певец никогда не достигал уровня моих любимых исполнителей. Актер я тоже средний, но очень старательный. Какой уж из меня Лоуренс Оливье!».
Одним из первых успехов Кристоферсона-актера стал фильм Мартина Скорсезе «Алиса здесь больше не живет», появившийся в 1974 году. «В те времена я мог пробовать все что угодно, - вспоминает в разговоре со мной Мартин Скорсезе. - В картине была особая атмосфера, и Крис органично в нее вписался. В то время он был успешен во всех направлениях. Его песни исполняли почти все музыканты, которых я знал. Присутствие в кадре Кристоферсона привлекало к моей картине новых зрителей».
Обычно люди думают, что классная актерская игра - это всегда какие-то сумасшедшие метаморфозы. Роберт Де Ниро в «Бешеном быке», Филипп Сеймур Хоффман в «Капоте» - вы понимаете, о чем я. Эти удивительные работы я называю «актерской работой от третьего лица». Но есть и работа «от первого лица». Идеальный пример такого подхода - Пол Ньюмен. Жизнь как бы протекала сквозь него. Это был не перформанс, не игра. Он, собственно, и был человеком, которого вы видели на экране. В лучшие свои моменты Крис блистал на экране. Вспомните перебранку Боба Дилана и Кристоферсона в пыльной мексиканской кантине из «Пэта Гарретта и Билли Кида» Сэма Пекинпа. Как-то я спросил у Рассела Кроу, что он думает о Кристоферсоне как актере. «Его магия заключается в том, что он не может скрывать то, что думает, - сказал Кроу. - Мы часто дурачим людей, используем какие-то трюки, заготовки. А Крис был частью окружающей среды - человеком своего времени, и никто лучше него не мог показать это время. Моя любимая роль Кристоферсона - «Звезда родилась». Там он играет музыканта-алкаша. А Крис в то время находился в зените - какая ирония!».
«Звезда родилась» сделала Кристоферсона персонажем мэйнстрима. Для того чтобы стать героем поп-культуры, у него было практически все: магнетизм, трезвая самооценка и обаятельный нарциссизм. Второй по кассовым сборам (после «Рокки») фильм 1976 года сделал 40‑летнего Криса героем женщин всех возрастов. Вот как журналист и режиссер Кэмерон Кроу заканчивает каверстори Криса для Rolling Stone в 1978 году: «Как вам все это удается, Крис Кристоферсон?» Я вижу, как Крис думает над ответом, который должен прозвучать по-настоящему круто. «Посмотри на меня! Я могу в течение одной недели сниматься в шоу «Донни и Мэри» и выходить на сцену Radio City Music Hall. Дело в том, что я - бродяга, которого постоянно зовет дорога. Я не могу долго сидеть на одном месте, все время куда-то бегу и поэтому как раз и делаю все это».
«Почему вы все еще живы?» - спрашиваю я Криса. Он продолжает абсолютно спокойно сидеть передо мной и отвечать на вопросы - медленно и очень взвешенно. «Не знаю уж, как получилось, что я прожил так долго, - говорит Кристоферсон. - Наверное, к дисциплине меня привел инстинкт самосохранения. Некоторые люди не находят смысла в том, чтобы подниматься после поражения, а я всегда находил. Вот и весь секрет». Крис смотрит на меня, и его пронзительные голубые глаза становятся колючими. «Даже когда в моей жизни были катастрофические опыты вроде «Врат рая», я всегда думал о том, как будет воспринята моя работа, - продолжает певец. - В то время США вторглись в Никарагуа, и я чувствовал, что должен сыграть в фильме с политическим подтекстом. В этом отношении фильм Чимино о том, как богатые землевладельцы с молчаливого согласия правительства развязали войну с фермерами, прибывшими из Европы, подходил как нельзя лучше. Я подробно изучил проблему, так что случай с «Вратами» я воспринимаю как поход на курсы истории». Кристоферсон снова замолкает. «Мне повезло, - продолжает он. - После этого фильма меня уже не воспринимали как человека, который может обеспечить картине сборы, но я не потерял желания работать. Мне нравится кайф от создания чего-то нового - я живая иллюстрация этого кайфа». Когда Кристоферсон договаривает эту фразу, я понимаю, почему я хотел снять о нем документальный фильм. Я всегда хотел узнать, каково это: с холодной головой наблюдать за тем, как гаснет свет софитов на съемочной площадке, из зала выходит публика, и ты понимаешь, что в твоей жизни больше не будет новых картин и полных залов.
«А вы за театральную постановку никогда не хотели взяться?» - спрашиваю я Криса. Это последний вопрос интервью. «Нет», - отвечает он. «А вы хотели бы?» - говорю я, имея в виду вполне конкретный проект, который не так давно возник в моей голове. «Определенно», - улыбается 72‑летний Крис. Я наблюдаю за тем, как он собирает свои вещи и выходит из моего дома прямо под дождь, предварительно отказавшись от зонтика. Каблуки его ковбойских сапог касаются первой лужи, и я слышу звук, который не забуду никогда в жизни. Вместе с Крисом на интервью приехала его жена Лиза, и когда они уходили, она вдруг назвала его плюшевым кроликом. «Я не чертов кролик! - рявкнул Кристоферсон с той интонацией, которую без труда узнают все мужчины, чьи интимные клички были когда-либо произнесены на публике. Улыбаясь, я закрываю дверь.
(c) "Rolling Stone", №59
http://community.livejournal.com/ru_dps/5635.html
Для желающих -welcome
Судьба Криса Кристоферсона заставила бы присвистнуть даже Чарльза Диккенса: капитана армии США, актера и титана кантри бросало от Оксфорда до бригады вертолетчиков-нефтяников, от Нэшвилла до Голливуда. Специально для Rolling Stone с 72‑летним Кристоферсоном встретился актер Этан Хоук
Стоя за кулисами Beacon Theatre в Нью-Йорке, прислонившись к кирпичной стене, я вижу Криса Кристоферсона, стоящего слева от меня. Справа в тени замер Вилли Нельсон, а прямо за ним лениво переминается с ноги на ногу Рэй Чарльз. Я замечаю Элвиса Костелло, Нору Джонс, Пола Саймона, а также представителей лейблов и родственников музыкантов. Все присутствующие нервничают. Сегодня мы здесь для того, чтобы участвовать в концерте по случаю 70‑летия Вилли Нельсона. На дворе 2003 год, шоу вот-вот начнется.
В этот момент на горизонте появляется один из главных артистов мира кантри (его имя останется неназванным). В тот год у Артиста был большой хит - песня про то, что нужно бомбить врагов Америки и отправить их обратно в Каменный век. «С днем рождения», - говорит Артист Вилли Нельсону и проносится мимо меня, обдавая ароматами алкоголя и парфюмерии. Проходя мимо Кристоферсона, Артист заявляет: «Давай ты сегодня обойдешься без своей левацкой херни, Крис». - «Ты что, мать твою, мне говоришь?» - из темноты выдвигается скульптурное лицо Кристоферсона. Я слышу, как Вилли Нельсон тяжело вздыхает. И без того наэлектризованная атмосфера буквально накаляется. «Не серди Криса, - говорит наконец Нельсон. - Остынь». Артист исчезает в темноте, бросив Кристоферсону: «Ты меня услышал». - «Ты ко мне спиной не поворачивайся, мальчик!» - орет Крис. «Прикрути фитилек», - отвечает Артист. «Ты когда-нибудь носил форму своей страны, герой кантри?» - кричит Крис. «Чего?» - раздается из темноты. «Ты мне не «чегокай», - продолжает Кристоферсон. - Ты когда-нибудь защищал страну? Ты когда-нибудь убивал живого человека? Ну? Ты убивал человека, а потом обналичивал чек, который тебе выписала страна за это убийство? Нет! Так что заткни на хрен пасть. Ты даже не знаешь, о чем говоришь, твою мать», - рычит Крис. «Как скажете», - глухо бормочет посрамленный Артист. Рэй Чарльз замер, как каменное изваяние. Вилли Нельсон смотрит мне в глаза как беспомощный школьник. Кристоферсон шумно вдыхает воздух и прислоняется к стене - чувствуется, что в нем по-прежнему бурлит адреналин. Он поворачивается ко мне. «Этан, ты знаешь, что Уэйлон Дженнингс говорил о таких парнях, как тот урод? - шепчет Крис. - Их вклад в музыку кантри сопоставим со вкладом колготок в дело траха: нормальный мужик всегда готов их порвать».
Таких парней, как Крис, сегодня больше не делают. Представьте себе, что Брэд Питт написал хит номер один для Эми Уайнхаус, при этом учился бы в Оксфорде, занимался боксом, имел бы лицензию пилота-вертолетчика и говорил о политической ситуации в Америке с откровенностью Шона Пенна. Человеком такого уровня Крис Кристоферсон был ровно тридцать лет тому назад - сейчас его темперамент слегка поутих. Впрочем, если в Интернете вы обнаружите видео на его песню 2006 года «In The News», вы все равно столкнетесь с мужчиной уровня титанов эпохи Возрождения.
Сын генерала авиации, Крис вырос в Техасе, получил образование в более чем престижном колледже Помона и ездил на практику в британский Оксфорд - изучать поэзию Уильяма Блейка и Шекспира. Позже Кристоферсон дослужился до звания капитана американской армии, был оттуда уволен и начал писать свои песни. Сорок лет спустя Крис - уникальная фигура в истории американского кино и музыки. Он написал главный хит в карьере Дженис Джоплин, сыграл на последнем концерте Джими Хендрикса, получил благословение от Джонни Кэша, имеет три премии «Грэмми», играл в фильмах Мартина Скорсезе и Сэма Пекинпа и стал секс-символом Америки после фильма «Звезда родилась» с Барбарой Стрейзанд. Именно вокруг фигуры Кристоферсона была выстроена эпическая лента Майкла Чимино «Врата рая», провал которой Крис воспринял так близко к сердцу, что решил завязать с большими проектами и стать героем контркультуры.
На сегодняшний день песни Криса исполнили более 500 артистов, число его фильмов перевалило за 70, а в 2006 году, когда Кристоферсону исполнилось 69 лет, он выпустил, наверное, свой лучший альбом «This Old Road». На концерт, посвященный 70‑летию Вилли Нельсона, я пришел ради того, чтобы представить выступление Криса, который сыграл в моем фильме «Стены Челси» в 1999 году. После выхода «This Old Road» я решил снять о Крисе документальную картину - хронику его громких побед и столь же оглушительных провалов. «Сейчас в мире столько всего происходит! Какого черта ты хочешь сделать фильм обо мне?» - спросил Кристоферсон по телефону.
Мне пришлось объяснить, что я родился в Остине, штат Техас, где в 1970 году мой отец исполнил (и до сих пор, кстати, исполняет) убийственный кавер на песню Криса «Me And Bobby McGee». Папа играл песню медленнее, чем это делала Дженис Джоплин, и в моих фантазиях лицо ее автора Кристоферсона сливалось с американскими пейзажами из фильмов Джона Уэйна и картин Уолта Уитмена. По итогам разговора с певцом мы условились на большом интервью.
В начале сентября 2008 года 72‑летний Крис Кристоферсон усаживается на мой красный диван в своих черных джинсах, серой майке и ковбойских сапогах. Как всегда бывает, когда берешь интервью у человека, чье творчество тебе небезразлично, в первой порции вопросов ты обычно стараешься выпендриться. В моем случае я умудрялся даже сам отвечать на вопросы. Время от времени певцу удавалось вставить в мои речи пару словечек. «Почему мужская чувственность сейчас многими воспринимается как идиотизм?», «Кто ваши герои?», «Как вы относитесь к тому, что Джонни Кэш назвал вас голубем с когтищами?» На последнем вопросе Кристоферсон начинает смеяться: «Кэш глубоко копнул. Пацифистов считают щенками, а я как раз всегда выступал против войны. Однако я из тех, кто служил в армии и может легко выбить из человека дурь».
«Я был военным, - рассказывает Крис. - До сих пор многие называют меня Капитан. Потом я решил писать музыку и за первую же неделю сочинил чуть ли не одиннадцать песен. Ну а затем я стал собирать материал для Великого Американского Романа. В 60‑е и 70‑е люди и места, где я оказывался, были прекраснее, чем все, что я когда-либо видел».
За кулисами Grand Ole Opry Кристоферсона представили Джонни Кэшу. «Он был худющий, как змея, - вспоминает Крис. - Джонни носил только черное, и, кажется, от него исходили электрические разряды. Его питала энергия саморазрушения. И я захотел стать таким же, как он. Мне было 29 лет, но я был готов к этому». После увольнения Криса из армии прошло четыре года. Не было ни романа, ни контракта со студией звукозаписи. На него почти не обращали внимания. «Думаю, меня в то время не взяли бы в качестве певца даже в Holiday Inn, - продолжает Кристоферсон. - Но я жил в Нэшвилле, и все могло поменяться в любую секунду. Нэшвилл напоминал Париж двадцатых годов. Мы почти не спали и все время пели друг другу песни. Бесконечная депрессия, взрыв эмоций, потом опять депрессия - вот такое было тогда время».
«Боже, моей семье было очень тяжело со мной», - говорит Кристоферсон. В 1960 году он женился на своей школьной возлюбленной Фрэн Бир, которая явно была далека от идеалов писателя-маргинала, проживающего в Нэшвилле. «Когда у меня прочистились мозги, я осознал, что в то время просто ничего не делал, - рассказывал Кристоферсон в интервью Rolling Stone в 1974 году. - Я не занимался ни песнями, ни романом, я просто бухал. Мрачное было времечко. И когда ты не делаешь в жизни все, что должен, ты перекладываешь это на плечи своей жены». Брак распался в 1968 году - примерно за год да того, как началась настоящая карьера Криса Кристоферсона. «Глядя назад, я понимаю, что был зациклен на себе», - говорит певец. Нижняя точка падения Кристоферсона - увольнение из команды вертолетчиков за нарушение 24‑часовой дистанции между выпивкой и вылетом. «Когда ты однажды оказываешься в таком безвыходном положении, в дальнейшем будет значительно проще, - рассуждает Крис. - И все изменилось именно в то время».
Один из успешных кантри-певцов того времени Роджер Миллер ни с того ни с сего взял три песни Кристоферсона в своей репертуар, а следом за ним в очередь выстроились Фарон Янг, Бобби Бэйр, Сэмми Смит, Рэй Пирс. Джонни Кэш так описывал свою встречу с Кристоферсоном: «Крис явился прямо в контрольную комнату Columbia в абсолютном астрале и сунул свою запись моей жене Джун, которая потом передала ее мне. Мне до сих пор стыдно, что я выбросил кучу отличных песен Криса. Я их вообще, честно говоря, не слушал, пока не наступило одно прекрасное утро. В тот день Кристоферсон вылетел по делам на вертолете и приземлился на мой газон. Я прилег полежать, а тут является Джун: «Какой-то идиот сел на своем вертолете прямо рядом с нашим домом». Обычно авторы приходили к нам по дороге, теперь еще и с неба падать начали! Я пошел посмотреть, в чем дело, а там стоит довольный Крис: в одной руке банка пива, а в другой - пленка с записанной песней». По словам Кристоферсона, про пиво Джонни нафантазировал. Тем не менее Кэш пообещал прослушать запись после того, как Крис уберет свой вертолет с газона. Песня называлась «Sunday Morning Coming Down». Прослушав трек, Джонни пришел в восторг. «Я даже никому ее слушать не давал, - вспоминал Кэш. - А то ведь еще сглазить могли».
Множество музыкантов снимались в фильмах, масса актеров пытались петь, но только успех Фрэнка Синатры на обоих фронтах можно сравнить с тем, чего добился Крис. При этом разница между Кристоферсоном и Синатрой все-таки была ощутимой: Фрэнк был шоуменом, а Крис - поэтом, который иногда пел. «Я всегда старался добиться глубины во всем, что делаю, - скромно заявляет Кристоферсон. - Я всегда уважал тех, кто давал мне играть и пел мои песни. На самом деле, я - хороший автор, но как певец никогда не достигал уровня моих любимых исполнителей. Актер я тоже средний, но очень старательный. Какой уж из меня Лоуренс Оливье!».
Одним из первых успехов Кристоферсона-актера стал фильм Мартина Скорсезе «Алиса здесь больше не живет», появившийся в 1974 году. «В те времена я мог пробовать все что угодно, - вспоминает в разговоре со мной Мартин Скорсезе. - В картине была особая атмосфера, и Крис органично в нее вписался. В то время он был успешен во всех направлениях. Его песни исполняли почти все музыканты, которых я знал. Присутствие в кадре Кристоферсона привлекало к моей картине новых зрителей».
Обычно люди думают, что классная актерская игра - это всегда какие-то сумасшедшие метаморфозы. Роберт Де Ниро в «Бешеном быке», Филипп Сеймур Хоффман в «Капоте» - вы понимаете, о чем я. Эти удивительные работы я называю «актерской работой от третьего лица». Но есть и работа «от первого лица». Идеальный пример такого подхода - Пол Ньюмен. Жизнь как бы протекала сквозь него. Это был не перформанс, не игра. Он, собственно, и был человеком, которого вы видели на экране. В лучшие свои моменты Крис блистал на экране. Вспомните перебранку Боба Дилана и Кристоферсона в пыльной мексиканской кантине из «Пэта Гарретта и Билли Кида» Сэма Пекинпа. Как-то я спросил у Рассела Кроу, что он думает о Кристоферсоне как актере. «Его магия заключается в том, что он не может скрывать то, что думает, - сказал Кроу. - Мы часто дурачим людей, используем какие-то трюки, заготовки. А Крис был частью окружающей среды - человеком своего времени, и никто лучше него не мог показать это время. Моя любимая роль Кристоферсона - «Звезда родилась». Там он играет музыканта-алкаша. А Крис в то время находился в зените - какая ирония!».
«Звезда родилась» сделала Кристоферсона персонажем мэйнстрима. Для того чтобы стать героем поп-культуры, у него было практически все: магнетизм, трезвая самооценка и обаятельный нарциссизм. Второй по кассовым сборам (после «Рокки») фильм 1976 года сделал 40‑летнего Криса героем женщин всех возрастов. Вот как журналист и режиссер Кэмерон Кроу заканчивает каверстори Криса для Rolling Stone в 1978 году: «Как вам все это удается, Крис Кристоферсон?» Я вижу, как Крис думает над ответом, который должен прозвучать по-настоящему круто. «Посмотри на меня! Я могу в течение одной недели сниматься в шоу «Донни и Мэри» и выходить на сцену Radio City Music Hall. Дело в том, что я - бродяга, которого постоянно зовет дорога. Я не могу долго сидеть на одном месте, все время куда-то бегу и поэтому как раз и делаю все это».
«Почему вы все еще живы?» - спрашиваю я Криса. Он продолжает абсолютно спокойно сидеть передо мной и отвечать на вопросы - медленно и очень взвешенно. «Не знаю уж, как получилось, что я прожил так долго, - говорит Кристоферсон. - Наверное, к дисциплине меня привел инстинкт самосохранения. Некоторые люди не находят смысла в том, чтобы подниматься после поражения, а я всегда находил. Вот и весь секрет». Крис смотрит на меня, и его пронзительные голубые глаза становятся колючими. «Даже когда в моей жизни были катастрофические опыты вроде «Врат рая», я всегда думал о том, как будет воспринята моя работа, - продолжает певец. - В то время США вторглись в Никарагуа, и я чувствовал, что должен сыграть в фильме с политическим подтекстом. В этом отношении фильм Чимино о том, как богатые землевладельцы с молчаливого согласия правительства развязали войну с фермерами, прибывшими из Европы, подходил как нельзя лучше. Я подробно изучил проблему, так что случай с «Вратами» я воспринимаю как поход на курсы истории». Кристоферсон снова замолкает. «Мне повезло, - продолжает он. - После этого фильма меня уже не воспринимали как человека, который может обеспечить картине сборы, но я не потерял желания работать. Мне нравится кайф от создания чего-то нового - я живая иллюстрация этого кайфа». Когда Кристоферсон договаривает эту фразу, я понимаю, почему я хотел снять о нем документальный фильм. Я всегда хотел узнать, каково это: с холодной головой наблюдать за тем, как гаснет свет софитов на съемочной площадке, из зала выходит публика, и ты понимаешь, что в твоей жизни больше не будет новых картин и полных залов.
«А вы за театральную постановку никогда не хотели взяться?» - спрашиваю я Криса. Это последний вопрос интервью. «Нет», - отвечает он. «А вы хотели бы?» - говорю я, имея в виду вполне конкретный проект, который не так давно возник в моей голове. «Определенно», - улыбается 72‑летний Крис. Я наблюдаю за тем, как он собирает свои вещи и выходит из моего дома прямо под дождь, предварительно отказавшись от зонтика. Каблуки его ковбойских сапог касаются первой лужи, и я слышу звук, который не забуду никогда в жизни. Вместе с Крисом на интервью приехала его жена Лиза, и когда они уходили, она вдруг назвала его плюшевым кроликом. «Я не чертов кролик! - рявкнул Кристоферсон с той интонацией, которую без труда узнают все мужчины, чьи интимные клички были когда-либо произнесены на публике. Улыбаясь, я закрываю дверь.
(c) "Rolling Stone", №59