Гл. 2. Язык
PREV | NEXT
содержание
2.2. Из истории вещей и цвета
Слова и вещи
Додо и Тото
Функция опознавания птицы и теория «ошибок»
Далее мы рассмотрим важный сюжет из истории освоения. Предмет, о котором тут пойдет речь, заключает в себе серию неразрешенных вопросов и таинственных загадок.
Допустим, что в некотором племени различают два рода птиц. Их называют Додо и Тото соответственно. Визуально птицы очень похожи друг на друга, и лишь цвет оперения у них разный. У Додо крыло красное, у Тото - черное. В культуре племени каждая птица играет свою особую роль: Додо - жертвенная птица, а Тото употребляется в пищу. Можно допустить, что Додо имела жесткое мясо или отличалась скверным нравом. Это обстоятельство положило начало культурной практики в отношении птиц. Птиц никак нельзя перепутать.
Во всей этой истории нас интересует только судьба черного и красного цвета. Восприятие цвета, безусловно, играет важную роль в поведении соплеменников, так как это единственный признак, по которому можно визуально распознать птиц. Цвет крыла приобрел знаковое значение. Однако это еще не означает, что цвет должен быть освоен. Напротив, мы будем считать, что цвет еще не подвергся освоению - специально на цвет в племени не реагируют. В языке этого народа нет слов, означающих цвета. Можно сказать, что обработка информации о цвете идет вне сознания.
Как такое может быть? Представьте себе, что у представителя племени спросили бы: «Как ты определил, что эта птица - Додо?» Он мог бы ответить: «Ну, я хорошо знаю птицу Додо. Я просто ее увидел». Это похоже на то, как если бы нас спросили: «Как вы определили, что этот цвет - красный?» Что мы могли бы ответить? Возможно, мы сказали бы: «Ведь мы хорошо знакомы с красным цветом. Мы его увидели». Или мы могли бы ответить: «Это такой же цвет, как у розы. Мы называем его красным». Наш абориген мог бы ответить в том же ключе: «Вчера мы видели такую же птицу. Мы называем их Додо». Ясно, что тут роль окраски может не осознаваться. Знаки «Додо» и «Тото» некоторым образом связаны с восприятием цвета, но эти слова означают не цвета, а птиц. Эти знаки структурируют совместные деятельности, предметом которых являются не цвета, а птицы.
Каким же образом может произойти освоение цвета? Как в языке может появиться подходящий инструментарий? Потребует ли это освоение каких-нибудь изменений в физиологии или психологии восприятия?
содержание
2.2. Из истории вещей и цвета
Слова и вещи
Додо и Тото
Функция опознавания птицы и теория «ошибок»
Далее мы рассмотрим важный сюжет из истории освоения. Предмет, о котором тут пойдет речь, заключает в себе серию неразрешенных вопросов и таинственных загадок.
Допустим, что в некотором племени различают два рода птиц. Их называют Додо и Тото соответственно. Визуально птицы очень похожи друг на друга, и лишь цвет оперения у них разный. У Додо крыло красное, у Тото - черное. В культуре племени каждая птица играет свою особую роль: Додо - жертвенная птица, а Тото употребляется в пищу. Можно допустить, что Додо имела жесткое мясо или отличалась скверным нравом. Это обстоятельство положило начало культурной практики в отношении птиц. Птиц никак нельзя перепутать.
Во всей этой истории нас интересует только судьба черного и красного цвета. Восприятие цвета, безусловно, играет важную роль в поведении соплеменников, так как это единственный признак, по которому можно визуально распознать птиц. Цвет крыла приобрел знаковое значение. Однако это еще не означает, что цвет должен быть освоен. Напротив, мы будем считать, что цвет еще не подвергся освоению - специально на цвет в племени не реагируют. В языке этого народа нет слов, означающих цвета. Можно сказать, что обработка информации о цвете идет вне сознания.
Как такое может быть? Представьте себе, что у представителя племени спросили бы: «Как ты определил, что эта птица - Додо?» Он мог бы ответить: «Ну, я хорошо знаю птицу Додо. Я просто ее увидел». Это похоже на то, как если бы нас спросили: «Как вы определили, что этот цвет - красный?» Что мы могли бы ответить? Возможно, мы сказали бы: «Ведь мы хорошо знакомы с красным цветом. Мы его увидели». Или мы могли бы ответить: «Это такой же цвет, как у розы. Мы называем его красным». Наш абориген мог бы ответить в том же ключе: «Вчера мы видели такую же птицу. Мы называем их Додо». Ясно, что тут роль окраски может не осознаваться. Знаки «Додо» и «Тото» некоторым образом связаны с восприятием цвета, но эти слова означают не цвета, а птиц. Эти знаки структурируют совместные деятельности, предметом которых являются не цвета, а птицы.
Каким же образом может произойти освоение цвета? Как в языке может появиться подходящий инструментарий? Потребует ли это освоение каких-нибудь изменений в физиологии или психологии восприятия?