Мастер ужасок. Часть 9
назад в Царап и мастер ужасок
Рубаха
Эхо прожил всего несколько дней в замке мастера ужасок и уже успел завести двух друзей: сумасшедшую птицу и свареное привидение. В этих стенах особо выбирать не приходилось, поэтому он вынужден был брать то, что имелось в наличии. А поскольку правило, что у дружбы есть обязательства, распространялось и на царапов, то Эхо считал себя обязанным поддерживать контакт со своими необычными приятелями.
После того, как Айспин прогнал свареное привидение, его несколько дней никто не видел. Но оно наверняка всё это время оставалось в замке, так как однажды снова неожиданно появилось. Сначало оно вело себя робко и нерешительно, но постепенно становилось более доверчивым и ручным, насколько это применительно к привидениям. Судя по всему ему нравилось находиться вблизи Эхо, который первое время замирал от ужаса каждый раз, когда из толстой каменной стены ему навстречу беззвучно выплавала мерцающая простыня или выскакивала из пола, как фигурка в кукольном театре. Но постепенно он к этому привык. Привидение никогда не приближалось к нему слишком близко и когда царап прогуливался по коридорам, оно всегда парило на небольшом расстоянии от Эхо. Если Эхо останавливался, то и привидение, слегка вибрируя в терпеливом ожидании, замирало. И это всё, их отношения ограничивались таким беззвучным союзом. Эхо всё же иногда задавался вопросом, какую же выгоду получает привидение из их общения?
Он придумал привидению имя - Рубаха. Видно насколько мало теперь боялся царап ег. Страх Эхо почти изчез после того, как он понял, что это привидение так же опастно, как и болтающаяся на ветру занавеска. Но изредка всё же при взгляде на него царапа сковывал ужас, когда у этого колышущегося духа проступало что-то на подобие гримасы. Это длилось всегда лишь пару секунд и выглядело так, будто кто-то с обратной стороны привидния прижимал к нему лицо - жуткую маску без глаз с широко раскрытым ртом. Царап с удовольствием отучил бы Рубаху от этой дурной привычки, но, к сожалению, он не владел языком свареных привидений.
Рубаха сопровождал Эхо даже на крыше, где он выплывал прямо из черепицы и часами следовал за царапом по лестницам вверх и вниз. По вечерам он замирал у корзинки Эхо, пока тот не засыпал, и иногда утром, когда царап просыпался, приведение уже было на своём привычном месте.
Но мастера ужасок Рубаха боялся не меньше любого жителя Следвайи. Как только Эхо слышал громкое бряцание, издаваемое мастером при ходьбе, привидение тут же исчезало в какой-нибудь стене, картине или полу и долго после этого не показывалось. Поэтому Айспин не знал, что свареное привидение всё ещё обитает в замке. Эхо же, по непоятным ему причинам, не рассказал мастеру ужасок о свой дружбе с Рубахой и Фёдором Ф. Фёдором.
Однажды тёплой, летней ночью во время ночной прогулки по замку Эхо забрёл в комнату с завешенной лоскутами мебелью. Его, как обычно, сопровождал Рубаха, внезапно появившийся в середине пути, и упорно следовавший за царапом. Но когда они подошли к этой комнате, привидение резко остановилось, затрепетало на одном месте, как вспуганая птица, и поплыло в сторону из которой они пришли.
Эхо же пошёл дальше в комнату, поскольку решил больше не ломатъ себе голову раздумьями о мотивах поведения своего нового друга. Рубаха регулярно появлялся, показывался Эхо в различное время дня и ночи и потом точно так же неожиданно по причинам, которые для царапа оставались загадкой, исчезал. В любом случае в этот раз приближение Айспина не было причиной, иначе Эхо бы уже давно услышал его грохочущие шаги.
Это помещение показалось царапу одним из самых зловещих в замке, хотя в нём не было ничего по-настоящему пугающего. Но ночью, среди этой завешенной мебели его фантазия так сильно разыгралась, что он легко мог представить под каждой накидкой ужасного монстра, так и ждущего момента чтобы выпрыгнуть и напасть на Эхо. Там - не шелохнулась ли там складка? А здесь? Не вздымается ли накидка так, будто кто-то под ней дышет? Или это просто ветер пошевелил ткань? Не важно, в любом случае Эхо хотел как можно быстрее пройти через комнату и поэтому быстро засеменил между шкафами, комодами, креслами и диванами, похожими на заснеженных великанов. Сколько времени они уже тут стоят, насколько они ветхие? Что лежит в шкафах и комодах? Скорее всего жирные личинки и древесные точильщики, но точно так же они могли быть набиты засохшими глазами и замумифицированными руками. Полки завалены черепами. Сундуки полны ухмыляющихся челюстей. То и дело он нервно оглядывался по сторонам на белые тряпочные горы, готовый в любой момент к тому, что одна из накидок разорвётся посередине и из-под неё выскочет скелет с раскалёнными кусками угля в глазницах и измазанными кровью зубами. Эхо уже практически добрался до двери - на его пути оставался единственный завешенный материей гигант. Может быть под этой пыльной простынёй прятался обычный громоздкий дубовый шкаф, а может и гильотина, на которой всё ещё лежал обезглавленный преступник. До выхода оставалось совсем немного и царап начал быстро обходить загромождавшую ему путь мебель, как вдруг услышал что-то странное.
Эхо остановился.
Прислушался.
В этом помещении был ещё кто-то.
Шерсть на его спине встала дыбом. Но звук не был громким, пугающим или угрожающим, он был сдержанным, сдавленным и очень печальным.
Там кто-то плакал.
И Эхо сразу же понял, кто это был, поскольку в тот же момент он почуял знакомый и не очень приятный запах, к которому он уже привык: алхимический аромат мастера ужасок.
Эхо повернул обратно в комнату, весь страх мгновенно испарился и им управляло лишь обычное любопытство. Он остановился за огромным креслом, заполз под него и аккуратно выглянул из своего укрытия.
Вот он. Айспин. Мастер ужасок сидел в одном из кресел. И он плакал.
Эхо сначала не поверил и подумал, что мастер смеётся, тихо хихикает. Это гораздо больше подходило злобному старику - сидеть в темноте и хихикать над какой-нибудь только что совершённой коварной выходкой. Но он плакал, в этом нельзя было сомневаться. Следующее, чему удивился Эхо, было то, что мастер ужасок сидел. Неожиданно до него дошло, что он никогда не видел сидящего, а тем более лежащего Айспина. Он видел только как он стоит или ходит. У осунувшегося и трясущегося всем телом мастера исчезли все его обычные властные и демонические черты, казалось что его силы и энерия испарились - так жалок был его. Он сидел там съёжившись, будто воздух стал для него тяжелее свинца, опустив плечи, склонив голову и всё его тело тряслось от безудержных всхлипов.
Видеть плачущего Айпина для Эхо было не только удивительным - это было ужасающе, как минимум потому, что он не считал его способным на подобные проявления чувств. Всё это зрелище так сильно потрясло царапа, что у него самого из глаза выкатилась слеза и он тихо всхлипнул. Но сразу же пожалел об этом, поскольку в то же мгновение Айспин подпрыгнул, как чёртик в табакерке, и уже стоял рядом - тонкий силуэт его заслонял высокое окно. Он прошипел в темноту: "Кто здесь?"
Слова просто взровались в ушах Эхо, он выскочил из своего тайника и помчался к дверям, как-будто ему подожгли хвост. Как ракета от фейерверка летел он по коридорам и комнатам, вниз по летницам, пока через три этажа не решился остановится в какой-то пахнущей холодной золой библиотеке набитой древними фолиантами. Он залез по изъеденный древесными червями пульт и с бешенно бьющимся сердцем прислушивался не преследует ли его мастер ужасок. Но он слышал лишь шелест крыльев кожекрылов, порхающих тут под потолком.
Самая короткая история Цамонии
Рубаха
Эхо прожил всего несколько дней в замке мастера ужасок и уже успел завести двух друзей: сумасшедшую птицу и свареное привидение. В этих стенах особо выбирать не приходилось, поэтому он вынужден был брать то, что имелось в наличии. А поскольку правило, что у дружбы есть обязательства, распространялось и на царапов, то Эхо считал себя обязанным поддерживать контакт со своими необычными приятелями.
После того, как Айспин прогнал свареное привидение, его несколько дней никто не видел. Но оно наверняка всё это время оставалось в замке, так как однажды снова неожиданно появилось. Сначало оно вело себя робко и нерешительно, но постепенно становилось более доверчивым и ручным, насколько это применительно к привидениям. Судя по всему ему нравилось находиться вблизи Эхо, который первое время замирал от ужаса каждый раз, когда из толстой каменной стены ему навстречу беззвучно выплавала мерцающая простыня или выскакивала из пола, как фигурка в кукольном театре. Но постепенно он к этому привык. Привидение никогда не приближалось к нему слишком близко и когда царап прогуливался по коридорам, оно всегда парило на небольшом расстоянии от Эхо. Если Эхо останавливался, то и привидение, слегка вибрируя в терпеливом ожидании, замирало. И это всё, их отношения ограничивались таким беззвучным союзом. Эхо всё же иногда задавался вопросом, какую же выгоду получает привидение из их общения?
Он придумал привидению имя - Рубаха. Видно насколько мало теперь боялся царап ег. Страх Эхо почти изчез после того, как он понял, что это привидение так же опастно, как и болтающаяся на ветру занавеска. Но изредка всё же при взгляде на него царапа сковывал ужас, когда у этого колышущегося духа проступало что-то на подобие гримасы. Это длилось всегда лишь пару секунд и выглядело так, будто кто-то с обратной стороны привидния прижимал к нему лицо - жуткую маску без глаз с широко раскрытым ртом. Царап с удовольствием отучил бы Рубаху от этой дурной привычки, но, к сожалению, он не владел языком свареных привидений.
Рубаха сопровождал Эхо даже на крыше, где он выплывал прямо из черепицы и часами следовал за царапом по лестницам вверх и вниз. По вечерам он замирал у корзинки Эхо, пока тот не засыпал, и иногда утром, когда царап просыпался, приведение уже было на своём привычном месте.
Но мастера ужасок Рубаха боялся не меньше любого жителя Следвайи. Как только Эхо слышал громкое бряцание, издаваемое мастером при ходьбе, привидение тут же исчезало в какой-нибудь стене, картине или полу и долго после этого не показывалось. Поэтому Айспин не знал, что свареное привидение всё ещё обитает в замке. Эхо же, по непоятным ему причинам, не рассказал мастеру ужасок о свой дружбе с Рубахой и Фёдором Ф. Фёдором.
Однажды тёплой, летней ночью во время ночной прогулки по замку Эхо забрёл в комнату с завешенной лоскутами мебелью. Его, как обычно, сопровождал Рубаха, внезапно появившийся в середине пути, и упорно следовавший за царапом. Но когда они подошли к этой комнате, привидение резко остановилось, затрепетало на одном месте, как вспуганая птица, и поплыло в сторону из которой они пришли.
Эхо же пошёл дальше в комнату, поскольку решил больше не ломатъ себе голову раздумьями о мотивах поведения своего нового друга. Рубаха регулярно появлялся, показывался Эхо в различное время дня и ночи и потом точно так же неожиданно по причинам, которые для царапа оставались загадкой, исчезал. В любом случае в этот раз приближение Айспина не было причиной, иначе Эхо бы уже давно услышал его грохочущие шаги.
Это помещение показалось царапу одним из самых зловещих в замке, хотя в нём не было ничего по-настоящему пугающего. Но ночью, среди этой завешенной мебели его фантазия так сильно разыгралась, что он легко мог представить под каждой накидкой ужасного монстра, так и ждущего момента чтобы выпрыгнуть и напасть на Эхо. Там - не шелохнулась ли там складка? А здесь? Не вздымается ли накидка так, будто кто-то под ней дышет? Или это просто ветер пошевелил ткань? Не важно, в любом случае Эхо хотел как можно быстрее пройти через комнату и поэтому быстро засеменил между шкафами, комодами, креслами и диванами, похожими на заснеженных великанов. Сколько времени они уже тут стоят, насколько они ветхие? Что лежит в шкафах и комодах? Скорее всего жирные личинки и древесные точильщики, но точно так же они могли быть набиты засохшими глазами и замумифицированными руками. Полки завалены черепами. Сундуки полны ухмыляющихся челюстей. То и дело он нервно оглядывался по сторонам на белые тряпочные горы, готовый в любой момент к тому, что одна из накидок разорвётся посередине и из-под неё выскочет скелет с раскалёнными кусками угля в глазницах и измазанными кровью зубами. Эхо уже практически добрался до двери - на его пути оставался единственный завешенный материей гигант. Может быть под этой пыльной простынёй прятался обычный громоздкий дубовый шкаф, а может и гильотина, на которой всё ещё лежал обезглавленный преступник. До выхода оставалось совсем немного и царап начал быстро обходить загромождавшую ему путь мебель, как вдруг услышал что-то странное.
Эхо остановился.
Прислушался.
В этом помещении был ещё кто-то.
Шерсть на его спине встала дыбом. Но звук не был громким, пугающим или угрожающим, он был сдержанным, сдавленным и очень печальным.
Там кто-то плакал.
И Эхо сразу же понял, кто это был, поскольку в тот же момент он почуял знакомый и не очень приятный запах, к которому он уже привык: алхимический аромат мастера ужасок.
Эхо повернул обратно в комнату, весь страх мгновенно испарился и им управляло лишь обычное любопытство. Он остановился за огромным креслом, заполз под него и аккуратно выглянул из своего укрытия.
Вот он. Айспин. Мастер ужасок сидел в одном из кресел. И он плакал.
Эхо сначала не поверил и подумал, что мастер смеётся, тихо хихикает. Это гораздо больше подходило злобному старику - сидеть в темноте и хихикать над какой-нибудь только что совершённой коварной выходкой. Но он плакал, в этом нельзя было сомневаться. Следующее, чему удивился Эхо, было то, что мастер ужасок сидел. Неожиданно до него дошло, что он никогда не видел сидящего, а тем более лежащего Айспина. Он видел только как он стоит или ходит. У осунувшегося и трясущегося всем телом мастера исчезли все его обычные властные и демонические черты, казалось что его силы и энерия испарились - так жалок был его. Он сидел там съёжившись, будто воздух стал для него тяжелее свинца, опустив плечи, склонив голову и всё его тело тряслось от безудержных всхлипов.
Видеть плачущего Айпина для Эхо было не только удивительным - это было ужасающе, как минимум потому, что он не считал его способным на подобные проявления чувств. Всё это зрелище так сильно потрясло царапа, что у него самого из глаза выкатилась слеза и он тихо всхлипнул. Но сразу же пожалел об этом, поскольку в то же мгновение Айспин подпрыгнул, как чёртик в табакерке, и уже стоял рядом - тонкий силуэт его заслонял высокое окно. Он прошипел в темноту: "Кто здесь?"
Слова просто взровались в ушах Эхо, он выскочил из своего тайника и помчался к дверям, как-будто ему подожгли хвост. Как ракета от фейерверка летел он по коридорам и комнатам, вниз по летницам, пока через три этажа не решился остановится в какой-то пахнущей холодной золой библиотеке набитой древними фолиантами. Он залез по изъеденный древесными червями пульт и с бешенно бьющимся сердцем прислушивался не преследует ли его мастер ужасок. Но он слышал лишь шелест крыльев кожекрылов, порхающих тут под потолком.
Самая короткая история Цамонии