Мастер ужасок. Часть 34
Назад Цараповая мята
Сырный музей
На следующий день, когда Эхо пришёл к Ицануелле, дверь распахнулась ещё до того, как он ступил на лестницу. Как будто дом ужаски издалека узнал царапа и приглашал его зайти. Эхо было приятно ощущать такое внимание к себе со стороны древнего растения, и поэтому он постарался как можно аккуратнее шагать по дому. На кухне ужаски не было, но в полу был открыт вход в подвал. Эхо наклонился и крикнул внутрь:
- Эй! Ица? Ты дома?
- Да, я здесь, внизу! - крикнула в ответ ужаска. - Спускайся!
Эхо нашёл Ицануеллу около дистилляционного аппарата. Вокруг него стояли странные растения в больших глиняных горшках. В стеклянных сосудах кипели разноцветные прозрачные жидкости, а воздух был наполнен множеством новых запахов.
- Ну ты и взвалил на меня дел! - простонала ужаска. - Огромное спасибо! Знаешь как сложно выгнать хлорофилл из драконьего осота? Мне пришлось ужасировать практически каждое растение, так как это самый бережный метод изолирования отдельных ферментов. Ты вообще представляешь, что это за труд? Да ещё вот этот суффрогатор! Затопило его, видишь ли! Теперь придётся всё вручную суффрагировать.
- Ну а как вообще, дело движется? - робко спросил Эхо.
Ужаска выпрямилась, упёрла кулаки в бока и посмотрела на него своими косыми глазами.
- Скажи, ты специально пришёл, чтобы меня подгонять? Затянешь сейчас снова свою любимую песенку у-меня-же-так-мало-времени-осталось? Этот спектакль беспомощный-царапик-в-беде? Можешь оставить всё это при себе, малыш! Я пашу как вол! Я не спала всю ночь! С тех пор, как мы упали с крыши, моё сердце бьётся так, будто хочет выскочить из груди. У меня ощущение, будто я выпила пятьдесят кружек кофе, хотя я вообще не пью кофе!
- Я же просто спросил, - сказал Эхо.
- Тогда спасибо за вопрос! Да, дело движется вперёд. Уже двенадцать часов я дистиллирую масло из цараповой мяты. Растение невероятно плодородно. Духи получатся первоклассными!
Эхо увидел, что цараповая мята стоит в большом стеклянном сосуде в прозрачной зелёной жидкости. При пересадке она не утратила своей красоты.
Ужаска простонала:
- Бруссонетию бумажную я уже обработала эфиром, а жерлянковый мох уже целую ночь замочен в крокодильих слёзах. Скоро он станет бофельным.
- Бофельным? - спросил Эхо.
- Да, бофельным. Полная противоположность дофельному. Ты же не хочешь, чтобы я суффрагировала наше приворотное зелье из дофельного мха?
- Нет, - неуверенно ответил Эхо. - Конечно нет.
Ужаска улыбнулась.
- Ты не понял ни единого слова из того, что я сейчас сказала, ведь так? Это потому, что я - дипломированная ужаска, а ты нет. Ты наверняка силён в алхимии, но ужасизм - это особая наука. Может быть Айпин у себя наверху варит привидений, превращает сахар в соль и тому подобное, но приготовить приличное приворотное зелье он не сможет. Точно не сможет! И я скажу тебе почему! Да потому, что алхимию не интересуют чувства! Потому что он слишком занят созданием вечного двигателя или философского камня, чтобы интересоваться такими глупыми вещами как любовь. Но главный механизм вселенной тикает не тут..., - она постучала пальцем по виску. - ... а здесь!, - она дважды ударила кулаком по груди.
Эхо молчал, но был рад, что ужаска так мотивирована.
- Хондриллу и седую траву мне вышлет сестра Кнофелия Окел из Флоринта, - сказала она. - Лесноперепёлковую пшеницу и колющий щитовник мне пришлют напрямую из Жутких гор, а малую заразиху из Гралзунда.
- Ты заказала травы из таких далёких мест? - Эхо был в шоке. - На доставку уйдут недели! А у меня не так много...
- ...времени! - прервала его ужаска и закатила вверх глаза. - Знаю, знаю. Я пользуюсь ужасковой почтой.
- Ужасковой почтой?
- Да, - сказала Ицануелла. - Это одно из преимуществ, когда ты на ТЫ с цамонийской природой. Мы пользуемся отлично работающей воздушной почтой. В основном голуби и чайки. Но иногда орлы, коршуны и чёрные стрижи. На коротки расстояния - воробьи. Для тяжёлых посылок - кондоры.
- У вас есть дрессированные птицы? - спросил Эхо.
- Мы не дрессируем птиц! - возмущённо ответила ужаска. - Они добровольно работают с нами.
- Обалдеть!
- М-да, иногда тысячелетние доверительные отношения с природой окупают себя! - сказала ужаска. - Мы не загрязняем серными парами и дымом алхимических печей воздух у птиц. Мы бесплатно лечим их. Мы развешиваем зимой в лесах кормушки. И за это они иногда помогают нам со срочными письмами и посылками. Мои заказы должны прийти уже завтра.
- О! Чудесно! - облегчённо ответил Эхо.
- Кстати, ты тоже мог бы мне помочь, - сказала Ицануелла.
- С удовольствием! Поэтому я здесь. Что я должен делать? Тебе нужна алхимическая информация?
- Не сейчас. Замоченного жерлянкового мха слишком мало, нам нужно больше. Но мне сейчас некогда болтаться по Жерлянковому лесу. Вот этим ты можешь и заняться.
- Чем? Пойти в Жерлянковый лес и принести мох?
- Не лишь бы какой мох, а жерлянковый мох! Столько, сколько влезет тебе в рот.
Эхо заволновался:
- Но я ещё ни разу не уходил так далеко, - сказал он.
- Жерлянковый лес считается окраиной Следвайи, - сказала ужаска. - Ничего страшного в нём нет, люди избегают его только потому, что в нём живут неизлечимо больные.
Неизлечимые. Эхо стало не по себе. В Жерлянковый лес уходили только смертельно больные. Уходили туда умирать.
- Я болею и скоро умру, поэтому в лес Жерлянковый я иду! - продекламировала ужаска. - Знаешь этот стих? Кнульфа Шпаккенхаута? - она сипло засмеялась. - Я же предупреждала - халявы не будет, малыш. Ничего не поделаешь, мох нам нужен.
- Всё понятно, - сказал Эхо. - Придётся идти. Но как я узнаю что это именно жерлянковый мох?
- По запаху, - сказала ужаска. - Он пахнет жерлянкой.
Она сняла крышку с глиняного горшка и сунула его Эхо под нос. В горшке в крокодиловых слезах плавал мох. Он жутко вонял.
- Всё ясно, - содрогаясь от ужаса сказал царап. - Такое я найду.
Ужаска убрала горшок.
- Ух! - вздохнула она. - Надо сделать перерывчик. Да и перекусить было бы не плохо. Будешь со мной есть?
- А что ты будешь есть? - спросил Эхо.
- Сыр, - сказала ужаска и удивлённо посмотрела на царапа. - Что же ещё?
Эхо сморщил нос.
- Сыр - это корм для мышей! - сказал он презрительно. - Я не ем сыр.
Ужаска поднималась впереди него по лестнице на кухню.
- Правда? - спросила она. - А чем тебе не нравится сыр?
- Он воняет, - ответил Эхо. - И он слишком однообразный.
Ужаска зашла на кухню и направилась к большому буфету. Царап шёл за ней.
- Сыр не воняет! - сказала Ицануелла. - Он пахнет. Он не однообразен, а наоборот, это наверное самый многообразный пищевой продукт на свете. Знаешь сколько сортов сыра производится в Цамонии?
- Нет.
- Я тоже. Поскольку их так много, что никто не может все сосчитать. И каждый день появляются новые сорта. Я не ем ничего кроме сыра.
- Правда?
Ужаска гордо кивнула.
- Я - убеждённая сырианка. Мы, сыриане, убеждены, что в сырах содержаться все необходимые нам питательные вещества. Жир, соль и кальций - больше нам и не нужно.
Ицануела расправила плечи:
- Посмотри на меня! Я практически всю жизнь сижу на жёсткой сырной диете. Можно сказать глядя на моё тело, то это нездоровое питание?
Эхо пришлось прикусить язык, чтобы не сболтнуть лишнего и не угробить их дружбу.
- Ты не ешь мясо? - спросил он вместо ответа. - Вообще никакого мяса? Ни овощей? Ни фруктов?
- Я не могу есть животных, - ответила Ицануела содрогнувшись. - И как может лауреат премии "Лёгкая рука" есть растения? Они такие же думающие и чувствующие существа, как ты и я.
- А хлеб? Пироги?
- В них есть мука. Мука производится путём растирания невинных растений мельничными жерновами. Можешь себе представить более страшную казнь? Нет! Для меня остаётся только сыр. Мы, сырианцы, почитаем его почти как бога.
Она распахнула створки буфета:
- Ave сыр! - воскликнула она.
Эхо оказался совершенно не готов к вони, вырвавшейся из шкафа. По-сравнению с ней запах в шкафу с вонючими растениями был ароматом духов. Но с другой стороны вонь эта не была такой отвратительной, как у Айспина в комнате с праздничным столом. Идущий из буфета Ицануеллы запах был особенным и сложным. Это был запах жизни, а не смерти и гниения. Нужно признаться, это был запах очень странной формы жизни.
- В этом шкафу у меня дозревают триста пятьдесят шесть сортов сыра, - дрожащим голосом произнесла Ицануелла. - По одному на каждый день в году. И всё равно эта превосходная коллекция далеко не репрезентативная. Очень субъективная выборка. Сыры - это дело вкуса, знаешь ли.
Эхо стало любопытно и он заглянул в буфет. Там лежали огромные головки сыра, остроконечные сыры в виде кегель, в виде больших шаров и пирамид и бесчисленное количество треугольных кусков разных размеров. Некоторые были завёрнуты в восковую бумагу, другие обвалены в золе или запечатаны сургучом, покрыты плесенью или семенами горчицы. Настоящий сырный музей!
Ужаска от радости захлопала в ладоши и заглянула в шкаф.
- Что же мне сегодня взять?
- Древесный лесной? Гункельштетский камамбер? Бленхаймский синехвостиковый? Благозио из Трильской долины? Кваркельхаймский кислобокий? Или карликовый сыр из Великановых гор? Тумангородский медузорог? Фломонтал де Флоринт, при вызревании растекающийся как ртуть? Или лучше ароматный циклоповый сыр обсыпанный вулкановой золой? Или может быть запечь панированный козий сыр из Мидгардских гор? Или суперострый дьявольский сыр? Или красный друидокаас с капюшоном? Или всё же воднодольский хобелькэзе?
Ужаска улыбнулась Эхо через плечо:
- Не ты ли только что говорил, что сыр - очень односторонний продукт?! Тогда назови мне другой, у которого столько же различных сортов?
- Ну, ладно! - отмахнулся Эхо. - Я понял, сыр - это самое лучшее.
Ужаска достала из шкафа маленькую стеклянную банку с закручивающейся крышкой.
- Это - гралзундский шахтовый сыр, - благоговейно произнесла она. - Посмотри на него!
И она подсунула банку Эхо под нос.
- Но я ничего не вижу. Банка пустая.
- Но он внутри. Ты его просто не видишь.
- Он невидим? Как икра осетра-невидимки?
Ужаска торжественно подняла банку вверх:
- Нет. Чтобы ты знал - гралзундский шахтовый сыр есть только в Гралзунде, всего один кусок, хотя и большой кусок. Гралзунд - это сырная метрополия Цамонии, ароматно пахнущая столица сырианства.
Она опустила вниз банку и уставилась куда-то вдаль:
- Ах! Гралзунд! Каждый сырианец должен хотя бы один раз в жизни совершить туда паломничество, чтобы преклониться перед шахтовым сыром. Это сыр невероятного размера, больше нескольких поставленных друг на друга домов.
Ужаска развела руки в стороны и Эхо представил себе сыр достающий до неба.
- Конечно шахтовый сыр должен вызревать в шахте. Поэтому давным давно была выкопана самая большая сырная шахта на свете. Сыр зреет в ней уже больше тысячи лет и всё ещё до конца не вызрел. Никому нельзя есть этот сыр, это запрещено под страхом смертной казни! Но его можно нюхать! И поверь мне, этого более чем достаточно!
Ицануелла мечтательно улыбнулась.
- Во время паломничества в Гралзунд мне было позволено несколько секунд его понюхать, но это мне вполне хватило, чтобы чувствовать себя сытой несколько дней подряд. Я даже поправилась на пару килограмм. Целую неделю я была так сыта, что не могла смотреть на сыр.
Она открутила крышку на банке:
- Гралзундский шахтовый сыр нельзя есть, но каждый паломник может наполнить банку его ароматом и взять с собой. Вот, понюхай!
Царап нехотя понюхал банку и Ицануелла тут же снова ещё закрыла.
Эхо подумал, что он сейчас задохнётся. Запах был таким интенсивным и материальным, что казалось, что он забил дыхательные пути царапа. Затем это пугающее чувство исчезло и Эхо показалось, что его желудок наполнили подогретым маслом. Ему стало тепло и начало клонить в сон, как после пышного ужина у Айспина.
- Ух! - сказал он. - Ну, спасибо! Вся моя диета теперь насмарку!
Ицануелла засмеялась.
- Да, он такой! Вообще этот сыр припасён у меня на праздники, - она поставила банку в шкаф. - Думаю сегодня я съем шишкосыр из Малого Корнхайма.
Ужаска вынула из шкафа невзрачный кусок сыра и на мгновение Эхо показалось, что на одной полке что-то зашевелилось.
- Что это было? - спросил он.
Ужаска быстро закрыла шкаф.
- Не понимаю о чём ты? - промямлила она.
- Там что-то шевелилось. В шкафу.
Только сейчас Эхо обратил внимание, что грубо сколоченный шкаф, весь в дырах от древесных червей, очень походил на огромный кусок сыра.
- Тебе показалось, - сказала Ицануелла и кашлянула.
- Эй! - воскликнул Эхо. - Ты что-то скрываешь! Да?
Ужаска покраснела:
- Ничего я не скрываю, - пробурчала она.
- Там что-то шевелилось. Я это видел.
Ицануелла перетаптывалась с ноги на ногу.
- Пообещай, что никому не расскажешь! - сказала она.
- Обещаю, - Эхо поднял лапку вверх.
Ужаска положила шишкосыр на стол, снова открыла шкаф и сунула руку на полку, на которой Эхо заметил движение.
- Давай уж, эй, ты... - ругалась она пытаясь схватить что-то, что постоянно убегало. Мышь?
- Попался! - воскликнула она наконец.
Она повернулась к Эхо и показала ему сыр размером с кулак. Сыр размахивал ножками.
- Живой...сыр...? - растерянно спросил Эхо.
Ужаска пожала плечами.
- Ну вообще-то все сыры - живые. То что зреет - живёт. Это закон природы. Я всего лишь ей немного помогла, в сырианском кураже, скажем так.
Она подняла сыр повыше и тот пискнул.
- Я назвала его в честь себя - Анимированный Анацаци. Мой собственный сорт сыра. Вполне очевидно, что при его производстве я использовала живые йогуртовые культуры. А так же некоторые ужасковые эссенции, запрещённые Reglementarium Schreckserii к использованию, хи-хи!
- Что же натолкнуло тебя на эту идею?
Ицануелла вздохнула.
- Когда кто-то, как я, так строго избегает живых продуктов питания, то рано или поздно у него возникает желание съесть что-то, что во время поедания шевелится. По крайней мере со мной было так.
- Понимаю.
- Я соглашусь с каждым, кто скажет, что таким образом я становлюсь на одну ступень с Циклопами с Чёртовых скал. Но ты должен знать, что сыр, когда его ешь, ничего не чувствует. Он ведёт себя примерно как лайденский человечек - у него нет нервной системы, поэтому он не может чувствовать боли.
И, будто отрицая её последнее высказывание, сыр тихо заскулил. Ужаска сунула его в рот и проглотила почти не жуя.
- Ах! - сказала она и посмотрела на Эхо. - Да, это - пятно на мой ужасковой биографии.
Она пожала плечами:
- Но кто же из нас без греха?
- М-да, в этом доме всё живое! - сказал Эхо. - Даже сыр!
- Хочешь его тоже попробовать? - спросила Ицануелла. - У меня ещё есть. Он очень вкусный.
- Нет, спасибо, - ответил Эхо. - Мне хватило шахтового сыра. Кроме того я хочу засветло вернуться из Жерлянквого леса.
- Я болею и скоро умру..., - продекламировала дрожащим голосом ужаска.
Поэтому в лес Жерлянковый я иду!
И останусь я один в лесу том,
Ведь никто не хочет жить в нём!
Вырою в мокрой земле себе могилу
И сам упаду в неё без силы!
Эхо как можно быстрее выбежал из дома.
В жерлянковом лесу
Сырный музей
На следующий день, когда Эхо пришёл к Ицануелле, дверь распахнулась ещё до того, как он ступил на лестницу. Как будто дом ужаски издалека узнал царапа и приглашал его зайти. Эхо было приятно ощущать такое внимание к себе со стороны древнего растения, и поэтому он постарался как можно аккуратнее шагать по дому. На кухне ужаски не было, но в полу был открыт вход в подвал. Эхо наклонился и крикнул внутрь:
- Эй! Ица? Ты дома?
- Да, я здесь, внизу! - крикнула в ответ ужаска. - Спускайся!
Эхо нашёл Ицануеллу около дистилляционного аппарата. Вокруг него стояли странные растения в больших глиняных горшках. В стеклянных сосудах кипели разноцветные прозрачные жидкости, а воздух был наполнен множеством новых запахов.
- Ну ты и взвалил на меня дел! - простонала ужаска. - Огромное спасибо! Знаешь как сложно выгнать хлорофилл из драконьего осота? Мне пришлось ужасировать практически каждое растение, так как это самый бережный метод изолирования отдельных ферментов. Ты вообще представляешь, что это за труд? Да ещё вот этот суффрогатор! Затопило его, видишь ли! Теперь придётся всё вручную суффрагировать.
- Ну а как вообще, дело движется? - робко спросил Эхо.
Ужаска выпрямилась, упёрла кулаки в бока и посмотрела на него своими косыми глазами.
- Скажи, ты специально пришёл, чтобы меня подгонять? Затянешь сейчас снова свою любимую песенку у-меня-же-так-мало-времени-осталось? Этот спектакль беспомощный-царапик-в-беде? Можешь оставить всё это при себе, малыш! Я пашу как вол! Я не спала всю ночь! С тех пор, как мы упали с крыши, моё сердце бьётся так, будто хочет выскочить из груди. У меня ощущение, будто я выпила пятьдесят кружек кофе, хотя я вообще не пью кофе!
- Я же просто спросил, - сказал Эхо.
- Тогда спасибо за вопрос! Да, дело движется вперёд. Уже двенадцать часов я дистиллирую масло из цараповой мяты. Растение невероятно плодородно. Духи получатся первоклассными!
Эхо увидел, что цараповая мята стоит в большом стеклянном сосуде в прозрачной зелёной жидкости. При пересадке она не утратила своей красоты.
Ужаска простонала:
- Бруссонетию бумажную я уже обработала эфиром, а жерлянковый мох уже целую ночь замочен в крокодильих слёзах. Скоро он станет бофельным.
- Бофельным? - спросил Эхо.
- Да, бофельным. Полная противоположность дофельному. Ты же не хочешь, чтобы я суффрагировала наше приворотное зелье из дофельного мха?
- Нет, - неуверенно ответил Эхо. - Конечно нет.
Ужаска улыбнулась.
- Ты не понял ни единого слова из того, что я сейчас сказала, ведь так? Это потому, что я - дипломированная ужаска, а ты нет. Ты наверняка силён в алхимии, но ужасизм - это особая наука. Может быть Айпин у себя наверху варит привидений, превращает сахар в соль и тому подобное, но приготовить приличное приворотное зелье он не сможет. Точно не сможет! И я скажу тебе почему! Да потому, что алхимию не интересуют чувства! Потому что он слишком занят созданием вечного двигателя или философского камня, чтобы интересоваться такими глупыми вещами как любовь. Но главный механизм вселенной тикает не тут..., - она постучала пальцем по виску. - ... а здесь!, - она дважды ударила кулаком по груди.
Эхо молчал, но был рад, что ужаска так мотивирована.
- Хондриллу и седую траву мне вышлет сестра Кнофелия Окел из Флоринта, - сказала она. - Лесноперепёлковую пшеницу и колющий щитовник мне пришлют напрямую из Жутких гор, а малую заразиху из Гралзунда.
- Ты заказала травы из таких далёких мест? - Эхо был в шоке. - На доставку уйдут недели! А у меня не так много...
- ...времени! - прервала его ужаска и закатила вверх глаза. - Знаю, знаю. Я пользуюсь ужасковой почтой.
- Ужасковой почтой?
- Да, - сказала Ицануелла. - Это одно из преимуществ, когда ты на ТЫ с цамонийской природой. Мы пользуемся отлично работающей воздушной почтой. В основном голуби и чайки. Но иногда орлы, коршуны и чёрные стрижи. На коротки расстояния - воробьи. Для тяжёлых посылок - кондоры.
- У вас есть дрессированные птицы? - спросил Эхо.
- Мы не дрессируем птиц! - возмущённо ответила ужаска. - Они добровольно работают с нами.
- Обалдеть!
- М-да, иногда тысячелетние доверительные отношения с природой окупают себя! - сказала ужаска. - Мы не загрязняем серными парами и дымом алхимических печей воздух у птиц. Мы бесплатно лечим их. Мы развешиваем зимой в лесах кормушки. И за это они иногда помогают нам со срочными письмами и посылками. Мои заказы должны прийти уже завтра.
- О! Чудесно! - облегчённо ответил Эхо.
- Кстати, ты тоже мог бы мне помочь, - сказала Ицануелла.
- С удовольствием! Поэтому я здесь. Что я должен делать? Тебе нужна алхимическая информация?
- Не сейчас. Замоченного жерлянкового мха слишком мало, нам нужно больше. Но мне сейчас некогда болтаться по Жерлянковому лесу. Вот этим ты можешь и заняться.
- Чем? Пойти в Жерлянковый лес и принести мох?
- Не лишь бы какой мох, а жерлянковый мох! Столько, сколько влезет тебе в рот.
Эхо заволновался:
- Но я ещё ни разу не уходил так далеко, - сказал он.
- Жерлянковый лес считается окраиной Следвайи, - сказала ужаска. - Ничего страшного в нём нет, люди избегают его только потому, что в нём живут неизлечимо больные.
Неизлечимые. Эхо стало не по себе. В Жерлянковый лес уходили только смертельно больные. Уходили туда умирать.
- Я болею и скоро умру, поэтому в лес Жерлянковый я иду! - продекламировала ужаска. - Знаешь этот стих? Кнульфа Шпаккенхаута? - она сипло засмеялась. - Я же предупреждала - халявы не будет, малыш. Ничего не поделаешь, мох нам нужен.
- Всё понятно, - сказал Эхо. - Придётся идти. Но как я узнаю что это именно жерлянковый мох?
- По запаху, - сказала ужаска. - Он пахнет жерлянкой.
Она сняла крышку с глиняного горшка и сунула его Эхо под нос. В горшке в крокодиловых слезах плавал мох. Он жутко вонял.
- Всё ясно, - содрогаясь от ужаса сказал царап. - Такое я найду.
Ужаска убрала горшок.
- Ух! - вздохнула она. - Надо сделать перерывчик. Да и перекусить было бы не плохо. Будешь со мной есть?
- А что ты будешь есть? - спросил Эхо.
- Сыр, - сказала ужаска и удивлённо посмотрела на царапа. - Что же ещё?
Эхо сморщил нос.
- Сыр - это корм для мышей! - сказал он презрительно. - Я не ем сыр.
Ужаска поднималась впереди него по лестнице на кухню.
- Правда? - спросила она. - А чем тебе не нравится сыр?
- Он воняет, - ответил Эхо. - И он слишком однообразный.
Ужаска зашла на кухню и направилась к большому буфету. Царап шёл за ней.
- Сыр не воняет! - сказала Ицануелла. - Он пахнет. Он не однообразен, а наоборот, это наверное самый многообразный пищевой продукт на свете. Знаешь сколько сортов сыра производится в Цамонии?
- Нет.
- Я тоже. Поскольку их так много, что никто не может все сосчитать. И каждый день появляются новые сорта. Я не ем ничего кроме сыра.
- Правда?
Ужаска гордо кивнула.
- Я - убеждённая сырианка. Мы, сыриане, убеждены, что в сырах содержаться все необходимые нам питательные вещества. Жир, соль и кальций - больше нам и не нужно.
Ицануела расправила плечи:
- Посмотри на меня! Я практически всю жизнь сижу на жёсткой сырной диете. Можно сказать глядя на моё тело, то это нездоровое питание?
Эхо пришлось прикусить язык, чтобы не сболтнуть лишнего и не угробить их дружбу.
- Ты не ешь мясо? - спросил он вместо ответа. - Вообще никакого мяса? Ни овощей? Ни фруктов?
- Я не могу есть животных, - ответила Ицануела содрогнувшись. - И как может лауреат премии "Лёгкая рука" есть растения? Они такие же думающие и чувствующие существа, как ты и я.
- А хлеб? Пироги?
- В них есть мука. Мука производится путём растирания невинных растений мельничными жерновами. Можешь себе представить более страшную казнь? Нет! Для меня остаётся только сыр. Мы, сырианцы, почитаем его почти как бога.
Она распахнула створки буфета:
- Ave сыр! - воскликнула она.
Эхо оказался совершенно не готов к вони, вырвавшейся из шкафа. По-сравнению с ней запах в шкафу с вонючими растениями был ароматом духов. Но с другой стороны вонь эта не была такой отвратительной, как у Айспина в комнате с праздничным столом. Идущий из буфета Ицануеллы запах был особенным и сложным. Это был запах жизни, а не смерти и гниения. Нужно признаться, это был запах очень странной формы жизни.
- В этом шкафу у меня дозревают триста пятьдесят шесть сортов сыра, - дрожащим голосом произнесла Ицануелла. - По одному на каждый день в году. И всё равно эта превосходная коллекция далеко не репрезентативная. Очень субъективная выборка. Сыры - это дело вкуса, знаешь ли.
Эхо стало любопытно и он заглянул в буфет. Там лежали огромные головки сыра, остроконечные сыры в виде кегель, в виде больших шаров и пирамид и бесчисленное количество треугольных кусков разных размеров. Некоторые были завёрнуты в восковую бумагу, другие обвалены в золе или запечатаны сургучом, покрыты плесенью или семенами горчицы. Настоящий сырный музей!
Ужаска от радости захлопала в ладоши и заглянула в шкаф.
- Что же мне сегодня взять?
- Древесный лесной? Гункельштетский камамбер? Бленхаймский синехвостиковый? Благозио из Трильской долины? Кваркельхаймский кислобокий? Или карликовый сыр из Великановых гор? Тумангородский медузорог? Фломонтал де Флоринт, при вызревании растекающийся как ртуть? Или лучше ароматный циклоповый сыр обсыпанный вулкановой золой? Или может быть запечь панированный козий сыр из Мидгардских гор? Или суперострый дьявольский сыр? Или красный друидокаас с капюшоном? Или всё же воднодольский хобелькэзе?
Ужаска улыбнулась Эхо через плечо:
- Не ты ли только что говорил, что сыр - очень односторонний продукт?! Тогда назови мне другой, у которого столько же различных сортов?
- Ну, ладно! - отмахнулся Эхо. - Я понял, сыр - это самое лучшее.
Ужаска достала из шкафа маленькую стеклянную банку с закручивающейся крышкой.
- Это - гралзундский шахтовый сыр, - благоговейно произнесла она. - Посмотри на него!
И она подсунула банку Эхо под нос.
- Но я ничего не вижу. Банка пустая.
- Но он внутри. Ты его просто не видишь.
- Он невидим? Как икра осетра-невидимки?
Ужаска торжественно подняла банку вверх:
- Нет. Чтобы ты знал - гралзундский шахтовый сыр есть только в Гралзунде, всего один кусок, хотя и большой кусок. Гралзунд - это сырная метрополия Цамонии, ароматно пахнущая столица сырианства.
Она опустила вниз банку и уставилась куда-то вдаль:
- Ах! Гралзунд! Каждый сырианец должен хотя бы один раз в жизни совершить туда паломничество, чтобы преклониться перед шахтовым сыром. Это сыр невероятного размера, больше нескольких поставленных друг на друга домов.
Ужаска развела руки в стороны и Эхо представил себе сыр достающий до неба.
- Конечно шахтовый сыр должен вызревать в шахте. Поэтому давным давно была выкопана самая большая сырная шахта на свете. Сыр зреет в ней уже больше тысячи лет и всё ещё до конца не вызрел. Никому нельзя есть этот сыр, это запрещено под страхом смертной казни! Но его можно нюхать! И поверь мне, этого более чем достаточно!
Ицануелла мечтательно улыбнулась.
- Во время паломничества в Гралзунд мне было позволено несколько секунд его понюхать, но это мне вполне хватило, чтобы чувствовать себя сытой несколько дней подряд. Я даже поправилась на пару килограмм. Целую неделю я была так сыта, что не могла смотреть на сыр.
Она открутила крышку на банке:
- Гралзундский шахтовый сыр нельзя есть, но каждый паломник может наполнить банку его ароматом и взять с собой. Вот, понюхай!
Царап нехотя понюхал банку и Ицануелла тут же снова ещё закрыла.
Эхо подумал, что он сейчас задохнётся. Запах был таким интенсивным и материальным, что казалось, что он забил дыхательные пути царапа. Затем это пугающее чувство исчезло и Эхо показалось, что его желудок наполнили подогретым маслом. Ему стало тепло и начало клонить в сон, как после пышного ужина у Айспина.
- Ух! - сказал он. - Ну, спасибо! Вся моя диета теперь насмарку!
Ицануелла засмеялась.
- Да, он такой! Вообще этот сыр припасён у меня на праздники, - она поставила банку в шкаф. - Думаю сегодня я съем шишкосыр из Малого Корнхайма.
Ужаска вынула из шкафа невзрачный кусок сыра и на мгновение Эхо показалось, что на одной полке что-то зашевелилось.
- Что это было? - спросил он.
Ужаска быстро закрыла шкаф.
- Не понимаю о чём ты? - промямлила она.
- Там что-то шевелилось. В шкафу.
Только сейчас Эхо обратил внимание, что грубо сколоченный шкаф, весь в дырах от древесных червей, очень походил на огромный кусок сыра.
- Тебе показалось, - сказала Ицануелла и кашлянула.
- Эй! - воскликнул Эхо. - Ты что-то скрываешь! Да?
Ужаска покраснела:
- Ничего я не скрываю, - пробурчала она.
- Там что-то шевелилось. Я это видел.
Ицануелла перетаптывалась с ноги на ногу.
- Пообещай, что никому не расскажешь! - сказала она.
- Обещаю, - Эхо поднял лапку вверх.
Ужаска положила шишкосыр на стол, снова открыла шкаф и сунула руку на полку, на которой Эхо заметил движение.
- Давай уж, эй, ты... - ругалась она пытаясь схватить что-то, что постоянно убегало. Мышь?
- Попался! - воскликнула она наконец.
Она повернулась к Эхо и показала ему сыр размером с кулак. Сыр размахивал ножками.
- Живой...сыр...? - растерянно спросил Эхо.
Ужаска пожала плечами.
- Ну вообще-то все сыры - живые. То что зреет - живёт. Это закон природы. Я всего лишь ей немного помогла, в сырианском кураже, скажем так.
Она подняла сыр повыше и тот пискнул.
- Я назвала его в честь себя - Анимированный Анацаци. Мой собственный сорт сыра. Вполне очевидно, что при его производстве я использовала живые йогуртовые культуры. А так же некоторые ужасковые эссенции, запрещённые Reglementarium Schreckserii к использованию, хи-хи!
- Что же натолкнуло тебя на эту идею?
Ицануелла вздохнула.
- Когда кто-то, как я, так строго избегает живых продуктов питания, то рано или поздно у него возникает желание съесть что-то, что во время поедания шевелится. По крайней мере со мной было так.
- Понимаю.
- Я соглашусь с каждым, кто скажет, что таким образом я становлюсь на одну ступень с Циклопами с Чёртовых скал. Но ты должен знать, что сыр, когда его ешь, ничего не чувствует. Он ведёт себя примерно как лайденский человечек - у него нет нервной системы, поэтому он не может чувствовать боли.
И, будто отрицая её последнее высказывание, сыр тихо заскулил. Ужаска сунула его в рот и проглотила почти не жуя.
- Ах! - сказала она и посмотрела на Эхо. - Да, это - пятно на мой ужасковой биографии.
Она пожала плечами:
- Но кто же из нас без греха?
- М-да, в этом доме всё живое! - сказал Эхо. - Даже сыр!
- Хочешь его тоже попробовать? - спросила Ицануелла. - У меня ещё есть. Он очень вкусный.
- Нет, спасибо, - ответил Эхо. - Мне хватило шахтового сыра. Кроме того я хочу засветло вернуться из Жерлянквого леса.
- Я болею и скоро умру..., - продекламировала дрожащим голосом ужаска.
Поэтому в лес Жерлянковый я иду!
И останусь я один в лесу том,
Ведь никто не хочет жить в нём!
Вырою в мокрой земле себе могилу
И сам упаду в неё без силы!
Эхо как можно быстрее выбежал из дома.
В жерлянковом лесу