На Рудном Алтае. Из поездки в Риддерский край. 1/2
N. Путевые впечатления. (Из поездок по Алтаю) // Сибирская жизнь. 1899. № 148 (3 июля).
Предполагаю, что эту заметку написала М. В. Швецова, автор статьи «Из поездки в Риддерский край» (см. ниже).
Общий вид Риддерска. Конец XIX в.
В юго-западном углу предгорий Алтая, там, где начинаются уже настоящие горы - «камень», по местному выражению, у подножия белков, лежит большое горнозаводское село Риддерск, расположенное в широкой, почти круглой долине, которая со всех сторон окружена горами и доступна для экипажей только с севера и запада. На восток и юг от нее возможен только верховой путь. Но и там, где проложен колесный путь - так называемый «земский тракт», путешествие нельзя назвать удобным, так как ехать приходятся по камням, беспрестанно то поднимаясь, то спускаясь с гор.
Река Ульба. Дорога, ведущая в Риддерск
Может быть, благодаря своему положению в горах, Риддерск - последнее большое селение, встречаемое в этом направлении. Углубляясь далее в горы, вы находите только две-три небольшие деревушки да одинокие заимки, разбросанные в лесу, часто на расстоянии нескольких десятков верст от селения.
Окрестности Риддерска. Река Громотуха
Кроме земского тракта, в Риддерск не проложено никакого другого пути. Почта сюда не доходит, и риддерцы вынуждены держать особого почтаря, которого посылают раз в неделю за корреспонденцией в ближайшую от них почтовую станцию Шемонаиху (около 150 верст от Риддерска). Торгового движения здесь нет никакого, если не считать торговли с крестьянами окрестных селений. Раз в год уходит караван с серебром, вырабатываемым со здешнего рудника, и этим ограничивается все промышленное движение.
Общий вид Риддерского рудника
Понятно, как редки должны быть проезжающие в Риддерске, стоящем в стороне от всяких бойких путей, и какое глухое место должен он представлять из себя, несмотря на свое трехтысячное население. Каждый приезжающий сюда по делам службы чиновник производит сенсацию: ведь он является вестником того шумного мира, от которого риддерцы так далеко за своими горами.
Общий вид на завод и фабрику в Риддерске
И эта отдаленность сказывается даже во внешней природе. Въезжая на последнюю перед Риддерском высокую гору Козлушку, вы видите перед собой широкую мирную долину, защищенную со всех сторон каменными стенами, точно кладбище, на котором вместо могильных памятников там и сям виднеются разбросанные каменные глыбы.
Риддерск. Вид «разноса», где добываются золотосодержащие кварцы
Это впечатлений не исчезает, а скорее усиливается, когда вы въезжаете в самое селение и знакомитесь с его жителями. Серые, большей частью старинные дома, однообразные до уныния, заброшенные рудники в конце села, шахты которых зияют, точно незарытые могилы; отсутствие движения и жизни на улицах; угрюмые фигуры случайных прохожих - все это невольно заставляет вспоминать о кладбище, все носит на себе печать чего-то сумрачного.
Улица в Риддерске
В самом Риддерске нет красивых домов, окружающая его местность так же меланхолична, как и самое селение: ничтожные речки, более похожие на ручьи, невысокие однообразные сопки, покрытые травой, болотистые луга не представляют ничего привлекательного. Зато окрестности восхитительны: на пространстве каких-нибудь 10-12 верст вы найдете и дикие ущелья с обнаженными каменными утесами по бокам, своей причудливой формой напоминающие какие-то фантастические замки, с бешеным горным потоком на дне, и мирные, уютные уголки с массой цветущих растений, с роскошными лугами и пасекой, выглядывающей из-под густой кроны деревьев, и мрачные хвойные леса. Вообще, окрестности Риддерска, уступая по красоте и величию видам Восточного Алтая, повторяя их, так сказать, в миниатюре, в тоже время превосходят их своим разнообразием: то, что в Восточном Алтае разбросано на несколько сотен верст, здесь сосредоточено на небольшом пространстве, и для того, чтобы видеть различные красоты, не нужно делать утомительных переездов по горам - они доступнее уже вследствие своей сравнительной миниатюрности.
Окрестности Риддерска. Река Громотуха
Кроме разнообразия окрестностей, Риддерск поражает еще своим чудным воздухом, который не только замечательно чист, но и напоен благоуханиями всевозможных цветов до той степени, что даже в самом селе, несмотря на грязные дворы и улицы, вы чувствуете этот аромат, с которым не может сравниться запах самых лучших искусственных духов.
Окрестности Риддерска. Река Тихая у Смольных ям
Вся красота риддерской природы мирная и тихая, и людям с больными нервами хорошо пожить здесь летом: чистый ароматический воздух, изящные пейзажи могут успокоить любую истерзанную душу. Но все это, как мы уже сказали, подернуто дымкой меланхолии, веет миром и сумраком кладбища.
Риддерск. Рабочие плавильного завода с уставщиком
Еще более меланхоличное и сумрачное впечатление производит здешнее население. В большинстве это крепкий, сильный народ, с некрасивыми, угрюмыми лицами и могучими фигурами. Нравы здесь суровые: даже дети редко видят ласку от родителей и гораздо более знакомы с их побоями, а о женщинах нечего и говорить; во всем Риддерске едва ли найдется хоть одна женщина из простонародья, которая не отведала бы кулаков мужа. Дети относятся к родителям также грубо, а взрослые и сурово. Конечно, говоря это, мы имеем в виду лишь массу, исключения везде возможны, есть они и в Риддерске. Народных игр и развлечений почти не существует: у молодежи есть «полянка», где летом парни и девушки гуляют вместе с песнями, и «вечерки» для зимы, а у взрослых - попойка. Но и эти развлечения обыкновенно лишены того веселья, которое царит в других местностях на народных гулянках. «Игры» молодежи состоят в хождении «кругом», пении песен, в любовных заигрываниях парней с девушками. Попойки носят характер бесшабашного, мрачного разгула, с жестокими и бессмысленными драками, с унылыми песнями, в которых говорится о «горькой доле», «тяжелой работушке», вообще о недавнем еще рабском прошлом. В этих попойках принимают участии и женщины, и молодежь, и даже дети.
Риддерск. Рабочие промывальной фабрики с уставщиком
Подневольное прошлое, подземная работа тяжелым кошмаром давят и сейчас еще риддерцев, хотя и то, и другое уже отошло в область воспоминаний. Но эти воспоминания так живы, что риддерцы говорят о них в большинстве песен, и в особенности любят отдаваться им в разговорах и расспросах посторонним. Прошлое создало много легенд, в которых быль и фантазия так тесно переплетены между собою, что трудно и отделить одну от другой. Особенно распространены легенды о пещерах, в которых когда-то были беглые, зарывшие в них несметные клады, о затерянных рудниках, на которых лежит заклятие, почему их никто не может найти, а между тем в них таятся горы золота и серебра. Собственно воспоминания вращаются почти исключительно на тяжести тогдашних работ, обвалах, случавшихся в шахтах и погребавших заживо рабочих, да еще о частых побегах и суровых наказаниях за каждый проступок. Многие рассказы до того ужасны, что ум отказывается верить им, а между тем риддерцы говорит о передаваемых фактах как о деле обычном. Немудрено, что пройдя такую школу, риддерец и до сих пор остается суровым и мрачным и на всей своей фигуре носит отпечаток того мрака и гнета, которым полно было его прошлое, к счастью, уже канувшее в вечность.
N
М. Швецова. Из поездки в Риддерский край // Записки Западно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества. Книжка XXV. 1898.
ОКОНЧАНИЕ
Риддерским краем называется местность, лежащая по двум притокам Иртыша - Убе и Ульбе, долины которых далеко вдаются с юго-запада в Алтайские горы. Здесь расположена целая волость Риддерская, состоящая из 7-ми селений, из которых только одно село Риддерское, где находится волостное правление, населено бывшими горнорабочими; все остальные имеют своими жителями исключительно крестьян.
Река Тихая у Смольных ям
Село Риддерское, или просто Риддерск, как его чаще называют, лежит в широкой долине, образуемой уже не самой Ульбой, а ее истоками речками Громотухой и Тихо́й, которые сливаются верстах в 10-ти ниже селения, и со всех сторон окруженной высокими горами - Ивановским белком, Проходным и проч. Положение Риддерска, хотя он является административным центром края, совершенно изолированное, так как находится он вдали от каких-либо торговых трактов и промышленных центров. Вообще, это край глухой, малопосещаемый, трудно поддающийся стороннему влиянию.
Общий вид на завод и фабрику в Риддерске
Риддерск образовался в 1780 г. из заводских крестьян различных селений Алтайского округа, которые были приписаны к открытым в этой местности рудникам для исполнения нужных работ.
До 1761 г. все приписанные к заводам крестьяне на Алтае стояли в совершенно одинаковых условиях: все они, без всякого разделения на категории, безразлично могли быть назначаемы заводским начальством в те или иные работы, помимо которых несли также и общегосударственные платежи и повинности - подушную подать, воинскую, дорожную и пр. повинности.
В 1761 г. был издан указ, по которому все служащие и рабочие на рудниках и заводах были избавлены от подушной подати и общих повинностей, и служба их приравнена к военной. Что же касается остальных приписных крестьян, исполнявших лишь различные заводские повинности по подвозке материалов, рубке дров и т. п., а не состоявших на определенной работе в самом руднике или заводе, то для них тем же указом общая воинская повинность была заменена рекрутским набором «в горные и плавиленные работы», который производился одновременно и на одних основаниях с общим рекрутским набором; все же прочие повинности и подать они должны были нести на прежних основаниях.
Таким образом, было юридически установлено разделение приписного к заводам населения на горнорабочих и приписных крестьян, что на практике существовало и ранее. Впрочем, до указа 1779 г., определившего точно, какие именно обязательные работы и в каком размере могут быть возлагаемы на приписных крестьян, а также установившего взыскания за злоупотребления, если они будут в этом отношении допущены начальством, - до этого указа разделение приписного населения имело мало значения, так как, благодаря невыясненности положения крестьян, заводские начальники часто назначали последних и в горные работы, и вообще в этом отношении господствовал полнейший произвол. Только после вышеприведенного указа 1779 г. окончательно установилось резкое разграничение двух названных групп приписного населения на Алтае, разграничение, наложившее свой отпечаток на всю жизнь той и другой группы, даже на весь строй их понятий, что можно наблюдать и в настоящее время, и в силу чего представители одной группы так отличаются от представителей другой.
Иначе и не могло быть, так как условия жизни горнорабочих совершенно отличны от тех, в каких жило и живет крестьянство на Алтае. В то время, как крестьяне, оставаясь на жительстве в своих деревнях, отбывали заводские повинности только в определенные сроки - с первого зимнего пути до конца апреля, - остальное же время, т. е. все лето и осень, были свободны от обязательного труда и занимались земледелием и другими работами по своему хозяйству, - горнорабочие, напротив, обязаны были жить при том руднике или заводе, к которому приписаны, и всецело были поглощены горными работами, не оставлявшими им времени для ведения собственного хозяйства. Сверх того, горнорабочие были подчинены непосредственному надзору заводской администрации даже в своей домашней жизни, тогда как крестьяне оставались совершенно свободными в своих внутренних распорядках и тем более в домашнем быту.
Риддерск. Плавильный завод
Как велик был административный контроль над жизнью горнорабочих, можно видеть из циркуляра, разосланного начальником Алтайского горного округа Гернгроссом в 1852 г. всем алтайским горным конторам. Заявив, что при объезде округа он заметил бедность и «часто совершенное нравственное расстройство» мастеровых, Гернгросс говорит, что он занялся отысканием причин этого явления и пришел к выводу, что они заключаются «в недостаточном внимании» к «этому важному предмету» тех лиц, которым поручен ближайший надзор за мастеровыми. «Не один долг, - говорит он далее, - но и совесть велят нам следить за вверенною нам командою и внушать им не только послушание и трудолюбие на казенной работе, но и смотреть, чтобы свободное от работы время они употребляли с пользою для себя, и таким образом, приучив их к порядку и трудолюбию, образовать из них полезных людей». Для достижения этой цели Гернгросс просит горные конторы предписать всем заведующим командами, чтобы они больше обращали внимания на порученных их надзору людей, и объясняет, что именно должны они делать: 1) Нужно следить, чтобы мастеровые, «после некоторого отдыха», употребляли остающееся у них от казенной работы свободное и время на устройство своего хозяйства, даже и одинокие, не имеющие семьи; о тех же, кто, «не будучи руководим, употребляет во зло» «свою свободу», «буде меры убеждения не помогают к их исправлению, докладывать приставу или управляющему для принятия мер более действительных». 2) «Внушить мастеровым, чтобы они в обязательства и подряды не входили без ведения командира своего». 3) Не только самих мастеровых, «но и семейства их» «приучать ко всем родам трудолюбия» и «развивать в них нравственные начала». 4) «Внушать им (мастеровым) святые их обязанности к церкви» и «убеждаться, знают ли они молитвы». 5) «Прекращать ссоры и тяжбы между мастеровыми строгим и справедливым разбирательством» и т. д., и т. д.
Таким образом, вся жизнь мастеровых была поставлена под бдительный надзор начальства, обязанного наблюдать не только за исправным выполнением казенной работы, но и за «нравственными началами», семейными и общественными отношениями своих подчиненных и пр., под опасением взыскания за нерадение, так как Гернгросс предупреждает в том же циркуляре, что он при ревизиях обратит особенное внимание «на все, относящееся до общего состояния мастеровых». И этот циркуляр, обязывающий начальство вмешиваться даже в самые интимные стороны жизни мастеровых, был, несомненно, внушен самыми лучшими намерениями и разослан, можно сказать, накануне освобождения. Легко поэтому представить себе, какой регламентации подвергались рабочие ранее со стороны лиц, заботившихся не о благополучии рабочих, а о показной стороне дела.
Риддерск. Шихтная печь на плавильном заводе
Что касается условий самой работы, то горнорабочие делились на две группы: собственно горнозаводских, или мастеровых, и урочников. Первые постоянно находились на работе, в течение определенного числа часов в день; вторые исполняли известные «уроки», т. е. определенную работу, по окончании которой были свободны от казенной работы.
Риддерск. Вид «разноса», где добываются золотосодержащие кварцы
К обязательным работам привлекалось все мужское горнозаводское население начиная с 7-, а потом (с 1849 г.) с 8-летнего возраста. Мальчики до 12 лет зимою должны были посещать заводскую школу, а в каникулярное время работали «на разборе», т. е. на поверхности, где разбивали и сортировали руду. До 1849 г. служба была бессрочная; но в этом году горнорабочие, прослужившие «беспорочно» 35 лет, получили право увольняться в отставку с сохранением казенного содержания, а в 1852 г. срок обязательной службы был сокращен до 25 лет. Тем не менее, благодаря тяжести руднично-заводских работ, лишь немногим удавалось прослужить «беспорочно» такой длинный период времени, а потому немногие и воспользовались правом увольнения; большинство же оставалось на службе до преклонного возраста и дряхлости.
Риддерск. Углевыжигательные печи
Особенно тяжело было положение горнозаводских мастеровых. Так как работы на рудниках и заводах продолжались круглый год, днем и ночью, то для этого разряда рабочих не существовало праздников, и взамен последних была установлена трехсменная работа, при которой из трех недель одна давалась на отдых: каждый рабочий должен был работать одну неделю днем, другую - ночью, а третью неделю он был свободен от казенной работы и мог отдыхать или заниматься собственным хозяйством.
Рабочий день продолжался 12 часов: в дневную смену - с 5 часов утра до 5 часов вечера, в ночную обратно - с 5 часов вечера до 5 часов утра. На обед особого времени не полагалось: обедали «между делом» тут же, «в горе», т. е. в шахтах. «Свету Божьего целую неделю не видишь, - рассказывал мне 70-летний старик - горнорабочий, до освобождения все время работавший «на бурах», - с утра до ночи под землей сидишь, словно крот, как придет дневная смена; да и в ночную не лучше - за ночь-то намаешься в горе, а день спишь». Работа в дневную смену, как сказано, начиналась с 5 часов утра, но рабочие должны были являться на перекличку к 4 часам. «Зимой-то вовсе ночь еще, а ты бежишь по морозу на перекличку… Иной раз начальник долго не идет, одолеет сон - ты и свалишься тут же… А стали перекликать, ты не отозвался, не дослушал со сна - сейчас тебя с запиской к приставу - драть, значит. Ну, наш брат, большой, ничего еще - терпит, а ребятишкам вовсе трудно было. Иного парнишку мать не добудится, на руках сонного принесет - он и спит себе, сердечный, а не отозвался - и ему розги».
Самая работа под землей, в грязи и воде, в вечном мраке, кажущемся еще непроницаемее от тусклого света бленд, которые освещают лишь небольшой круг и не могут разогнать лежащую за ним «тьму кромешную»; в могильной тишине, среди которой как-то дико и жутко слышать человеческий голос; в постоянном страхе, что вот-вот деревянные крепи, большей частью уже подгнившие, не выдержат напора земли, - произойдет обвал и заживо похоронит тебя, - эта работа была так тяжела, что риддерцы и сейчас еще вспоминают о ней с содроганием, хотя теперь подземных работ в руднике уже не производится, а работают только на поверхности. «Бывало, работаешь буром, - вспоминают старики, - а сам слушаешь, не защелкает ли где: крепи-то гнилые были, ставились кое-как, то и дело щелк по шахте идет - крепи, значит, лопаются… Как заслышишь, и думаешь: „Ну, смертынька твоя пришла!“ На земле смерть придет, все не так страшно: хоть на свету смерть примаешь, солнышко видишь, а в горе-то темь, воздух тяжелый - иной раз свеча тухнет». Вследствие плохого устройства шахт в прежнее время, обвалы и несчастия с рабочими не были редкостью: один старик-горнорабочий рассказывал, что дважды был застигнут с товарищами обвалом, причем оба раза не обошлось без человеческих жертв - в первый раз убило двух человек, во второй одного, сам же рассказчик отделался незначительными ушибами. «Покуда не откопали нас, - говорил он, - все смерти ждали - только и думы было, ум мутился».
Немудрено, что после двух недель такой работы рабочий не в состоянии был заниматься своим хозяйством или каким бы то ни было трудом еще и в «гульную» неделю. Тело и дух требовали отдыха, и гульная неделя посвящалась в большинстве случаев пьянству, дававшему хоть временное забвение тяжелой действительности. Пьянство вело к ссорам, дракам и прочим проступкам, которые в свою очередь вели к наказаниям, - и свободная неделя вместо отдыха и удовольствия доставляла рабочему только новые неприятности.
Тяжелые условия работы вызывали частые побеги, несмотря на суровые наказания, грезившие беглецам. «Не проходило недели, чтобы не сбежал кто, - рассказывают риддерцы. - Кто половчее, уходили на Уймон, на Бухтарму, в Китай; кто - на родину, а больше по разным деревням да по заимкам нашей же округи прятались; иные тут же, в лесах да по сопкам жили. Есть у нас, верст за 10 от села, пещера - так в ней одно время больше 20 беглецов жило. Как ночь придет, они и заявятся в село за припасами, да и так к своим приходили - известно, свои не выдадут. Только прознало про то начальство, нарядили патрули беглецов ловить. По улицам протянут веревку и ждут: как завидят, что беглецы на вершних едут, сейчас погоня за ними… Лошадь об веревку споткнется, упадет, тут их и имали… Что поделаешь! И жалко своего брата, да начальство приказывает - супротив него не пойдешь… Потом их под суд… сквозь строй прогонят… Который выживет, - назад его или в другой завод пошлют - ну, известно, такого по головке не погладят, ему еще тяжеле станет». «Недолго им гулять на воле приходилось: погуляет недельку-другую, глядишь - и поймали».
Но ни бдительный надзор администрации, ни наказания не могли прекратить побегов, и многие ухитрялись совершать побеги несколько раз. Особенно часты были побеги молодых рабочих, присылавшихся в Риддерск из других мест, иногда из Кузнецкого и Томского округа, т. е. за несколько сот верст. Оторванный от семьи большей частью навсегда, попав в совершенно иную местность, к чужим, незнакомым людям, рабочий начинал тосковать в непривычной обстановке, «задумываться», и сперва обращался к начальству с просьбой отправить его обратно на родину, на что получал отказ, так как подобные просьбы исполнялись крайне редко, только по особо уважительным причинам. Получив отказ, рабочий решался бежать, стараясь пробраться на родину. Его ловили обыкновенно очень скоро, отдавали под суд, который на первый раз присуждал его к наказанию не свыше 500 шпицрутенов, и снова водворяли на рудник. Он снова бежал, снова попадался; его подвергали более сильному наказанию и опять посылали на место, и так повторялось иногда до 8 раз, причем наказание повышалось до 2000 шпицрутенов, которые давались в четыре приема («через 500 человек»).
Риддерск. Заводский лазарет
Находясь в бегах, рабочие зачастую добывали себе пищу воровством и грабежами, иногда совершали и убийства, после чего попадали уже на каторгу.
Возвращаясь обратно на постылую работу, «беглец» приносил с собой затаенную и тем более сильную злобу и тоску по воле, которые старался утопить в вине и диком разгуле, что нередко оканчивалось драками, а иногда и смертоубийствами. Подневольная жизнь, неприглядная домашняя обстановка, ставшая еще непригляднее вследствие нанесенного ей побегом хозяина ущерба, казались еще тягостнее после кратковременного «вольного житья», и чаще всего дело кончалось тем, что рабочий приходил в «совершенное нравственное расстройство», употребляя выражение Гернгросса.
Неизбежным последствием такого положения являлась бедность горнозаводского населения, с одной стороны, а с другой - грубые, жестокие нравы. «Раньше народ бедно жил: на 49 коп. казенного жалованья [Тогдашнее жалованье чернорабочему. Рабочие делились на 3 «статьи», из которых высшая получала 1 р. 80 к. в месяц; дети до 12 лет получали 9 коп.] да на два пуда муки холостому [На школьников полагался 1 пуд в месяц.], а семейному - 4 пуда - не розживешься. На свое хозяйство времени не хватало: 2 недели в казенной работе, одна для своей - где тут управиться? У кого есть на что, наймет хлеб убрать; а не на что - и так, на корню сгниет… Да и неохота была браться за что; две недели свету не видишь, смерти ждешь; вырвешься домой - глядь, взыски какие от начальства, дома нехватки, ну и пойдешь выпить рюмочку-другую… Спьяну-то сорвешь злость на ком, бабу побьешь либо подерешься - и поволокли тебя драть». При таких условиях, понятно, не могли развиться трудолюбие и мягкость нравов, о которых мечтал Гернгросс, рассчитывая ввести их путем административного воздействия.
Риддерск. Дом управляющего рудника и завода
Настал 1861 год. Старики, испытавшие на себе тягость обязательного труда, вспоминают, как о празднике, о времени освобождения. «Как велели нам всем явиться, - говорят они, - мы испугались: „Какая такая беда стряслась, что мы все понадобились?“ Раньше-то мы ничего и не слыхали про волю, и в головушку не приходило, зачем зовут… Как прочитали нам Манифест, долго мы в толк взять не могли - стоим словно очумелые… Ну растолковали нам - и, Господи, что тут радости было! Всю неделю гуляли - не просыпались! Ровно впервой свет Божий увидели!» Но этот праздник длился недолго. Действительность заставила проснуться, и рабочий снова увидел перед собой ту же «гору», в которую опять приходилось идти работать, чтобы было чем жить. Да и за что другое мог взяться он, из поколения в поколение, с ранних лет работавший «в горе» и не привыкший ни к какому иному труду? Многие ушли из Риддерска в другие места; некоторые занялись ремеслами и промыслами; но большинство вынуждено было остаться при прежних, привычных занятиях.
Риддерск. Рабочие плавильного завода с уставщиком
Помимо непривычки горнорабочих к земледельческому труду, развитию земледелия в крае препятствовали и естественные условия: суровость климата вследствие высоты положения над уровнем моря (2580 ф., по Ледебуру), почему хлеба часто недозревают, и недостаток земель, удобных для хлебопашества. К этому нужно еще присоединить отсутствие сбыта, благодаря отдаленности края от промышленных и торговых пунктов и недостатку хороших путей сообщения. Насколько слабо развито земледелие в Риддерске даже в последнее время, можно видеть из следующих цифр: на 720 дворов и 3823 души (1843 м. и 1880 ж.) в селении пашни приходится всего 595¾ десятины, или немногим более 0,8 десятины на двор и 0,3 дес. на наличную мужскую душу.
Риддерск. Уставщики, конторщики и другие служащие на заводе и фабрике
В несколько лучшем положении находится скотоводство, благодаря прекрасным пастбищам, а также и тому, что для занятия им требуется меньше времени и труда: на двор приходится лошадей 2,8, рогатого скота - 3 головы и мелкого - около 0,5 - следовательно, всего скота около 6 голов. Тем не менее скотоводство, наряду с земледелием, ремеслами и некоторыми промыслами служит лишь подспорьем для риддерских обывателей. Из промыслов наибольшее значение имеет пчеловодство, благодаря удобству местности для устройства пасек: Риддерская долина изобилует цветущими медоносными растениями, и берега орошающих ее горных речек представляют из себя роскошные естественные парки, где пчелы в обилии находят себе пищу. Но, повторяю, все эти промысла и ремесла составляют лишь подспорье: главным же источником существования по-прежнему остается горнозаводский труд, которым риддерцы зарабатывают по 50 коп. в день, или до 15 руб. в месяц, чего не дает никакое другое занятие.
Риддерск. Концентратор на промывальной фабрике
Таковы в самых общих чертах те условия, при которых выработался тип риддерского горнорабочего, или горнозаводского обывателя, как они сами теперь называют себя, тип настолько устойчивый, что сохранился почти в целости и до настоящего времени, несмотря на изменившиеся условия.
Риддерск. Печь для восстановления свинца (горнушка)
В наследие от прошлого подневольного существования современный риддерец получил равнодушие к комфорту, которое сказывается в самом убранстве домов, большей частью лишенных цветов, занавесок и прочих украшений, столь свойственных крестьянским домам, необщительность и угрюмость, вернее, какую-то сумрачность характера, отражающуюся даже на самых физиономиях, как будто на них навсегда залег отпечаток того мрака, среди которого риддерцам так долго, более столетия, приходилось работать - подземные работы прекращены в Риддерске лишь в 1894 году, с закрытием серебро-свинцового Сокольного рудника.
ОКОНЧАНИЕ
См. также:
К. Ф. Ледебур. Путешествие по Алтайским горам и предгорьям Алтая
https://rus-turk.livejournal.com/282549.html
М. С. Немцев. Филипп Риддер и его время. - Риддер: Терра, 2006.
https://bigenc.ru/b/filipp-ridder-i-ego-vremia-944f98
https://www.calameo.com/read/002950357d8ac5d6747ef
М. С. Немцев. Риддерская концессия Лесли Уркварта. - Риддер: Терра, 2008.
https://bigenc.ru/b/ridderskaia-kontsessiia-lesli-334700
https://www.calameo.com/read/002950357263e9198745b
ljwanderer. Публикации о Риддерске и Лесли Уркварте
https://ljwanderer.livejournal.com/574608.html
https://ljwanderer.livejournal.com/tag/Уркварт%20%28Лесли%29
varandej. Риддер (бывший Лениногорск). Самый русский город Казахстана
https://varandej.livejournal.com/906059.html
Динмухамед Ахмедович Кунаев, директор Риддерского рудника, во время посещения шахты
Предполагаю, что эту заметку написала М. В. Швецова, автор статьи «Из поездки в Риддерский край» (см. ниже).
Общий вид Риддерска. Конец XIX в.
В юго-западном углу предгорий Алтая, там, где начинаются уже настоящие горы - «камень», по местному выражению, у подножия белков, лежит большое горнозаводское село Риддерск, расположенное в широкой, почти круглой долине, которая со всех сторон окружена горами и доступна для экипажей только с севера и запада. На восток и юг от нее возможен только верховой путь. Но и там, где проложен колесный путь - так называемый «земский тракт», путешествие нельзя назвать удобным, так как ехать приходятся по камням, беспрестанно то поднимаясь, то спускаясь с гор.
Река Ульба. Дорога, ведущая в Риддерск
Может быть, благодаря своему положению в горах, Риддерск - последнее большое селение, встречаемое в этом направлении. Углубляясь далее в горы, вы находите только две-три небольшие деревушки да одинокие заимки, разбросанные в лесу, часто на расстоянии нескольких десятков верст от селения.
Окрестности Риддерска. Река Громотуха
Кроме земского тракта, в Риддерск не проложено никакого другого пути. Почта сюда не доходит, и риддерцы вынуждены держать особого почтаря, которого посылают раз в неделю за корреспонденцией в ближайшую от них почтовую станцию Шемонаиху (около 150 верст от Риддерска). Торгового движения здесь нет никакого, если не считать торговли с крестьянами окрестных селений. Раз в год уходит караван с серебром, вырабатываемым со здешнего рудника, и этим ограничивается все промышленное движение.
Общий вид Риддерского рудника
Понятно, как редки должны быть проезжающие в Риддерске, стоящем в стороне от всяких бойких путей, и какое глухое место должен он представлять из себя, несмотря на свое трехтысячное население. Каждый приезжающий сюда по делам службы чиновник производит сенсацию: ведь он является вестником того шумного мира, от которого риддерцы так далеко за своими горами.
Общий вид на завод и фабрику в Риддерске
И эта отдаленность сказывается даже во внешней природе. Въезжая на последнюю перед Риддерском высокую гору Козлушку, вы видите перед собой широкую мирную долину, защищенную со всех сторон каменными стенами, точно кладбище, на котором вместо могильных памятников там и сям виднеются разбросанные каменные глыбы.
Риддерск. Вид «разноса», где добываются золотосодержащие кварцы
Это впечатлений не исчезает, а скорее усиливается, когда вы въезжаете в самое селение и знакомитесь с его жителями. Серые, большей частью старинные дома, однообразные до уныния, заброшенные рудники в конце села, шахты которых зияют, точно незарытые могилы; отсутствие движения и жизни на улицах; угрюмые фигуры случайных прохожих - все это невольно заставляет вспоминать о кладбище, все носит на себе печать чего-то сумрачного.
Улица в Риддерске
В самом Риддерске нет красивых домов, окружающая его местность так же меланхолична, как и самое селение: ничтожные речки, более похожие на ручьи, невысокие однообразные сопки, покрытые травой, болотистые луга не представляют ничего привлекательного. Зато окрестности восхитительны: на пространстве каких-нибудь 10-12 верст вы найдете и дикие ущелья с обнаженными каменными утесами по бокам, своей причудливой формой напоминающие какие-то фантастические замки, с бешеным горным потоком на дне, и мирные, уютные уголки с массой цветущих растений, с роскошными лугами и пасекой, выглядывающей из-под густой кроны деревьев, и мрачные хвойные леса. Вообще, окрестности Риддерска, уступая по красоте и величию видам Восточного Алтая, повторяя их, так сказать, в миниатюре, в тоже время превосходят их своим разнообразием: то, что в Восточном Алтае разбросано на несколько сотен верст, здесь сосредоточено на небольшом пространстве, и для того, чтобы видеть различные красоты, не нужно делать утомительных переездов по горам - они доступнее уже вследствие своей сравнительной миниатюрности.
Окрестности Риддерска. Река Громотуха
Кроме разнообразия окрестностей, Риддерск поражает еще своим чудным воздухом, который не только замечательно чист, но и напоен благоуханиями всевозможных цветов до той степени, что даже в самом селе, несмотря на грязные дворы и улицы, вы чувствуете этот аромат, с которым не может сравниться запах самых лучших искусственных духов.
Окрестности Риддерска. Река Тихая у Смольных ям
Вся красота риддерской природы мирная и тихая, и людям с больными нервами хорошо пожить здесь летом: чистый ароматический воздух, изящные пейзажи могут успокоить любую истерзанную душу. Но все это, как мы уже сказали, подернуто дымкой меланхолии, веет миром и сумраком кладбища.
Риддерск. Рабочие плавильного завода с уставщиком
Еще более меланхоличное и сумрачное впечатление производит здешнее население. В большинстве это крепкий, сильный народ, с некрасивыми, угрюмыми лицами и могучими фигурами. Нравы здесь суровые: даже дети редко видят ласку от родителей и гораздо более знакомы с их побоями, а о женщинах нечего и говорить; во всем Риддерске едва ли найдется хоть одна женщина из простонародья, которая не отведала бы кулаков мужа. Дети относятся к родителям также грубо, а взрослые и сурово. Конечно, говоря это, мы имеем в виду лишь массу, исключения везде возможны, есть они и в Риддерске. Народных игр и развлечений почти не существует: у молодежи есть «полянка», где летом парни и девушки гуляют вместе с песнями, и «вечерки» для зимы, а у взрослых - попойка. Но и эти развлечения обыкновенно лишены того веселья, которое царит в других местностях на народных гулянках. «Игры» молодежи состоят в хождении «кругом», пении песен, в любовных заигрываниях парней с девушками. Попойки носят характер бесшабашного, мрачного разгула, с жестокими и бессмысленными драками, с унылыми песнями, в которых говорится о «горькой доле», «тяжелой работушке», вообще о недавнем еще рабском прошлом. В этих попойках принимают участии и женщины, и молодежь, и даже дети.
Риддерск. Рабочие промывальной фабрики с уставщиком
Подневольное прошлое, подземная работа тяжелым кошмаром давят и сейчас еще риддерцев, хотя и то, и другое уже отошло в область воспоминаний. Но эти воспоминания так живы, что риддерцы говорят о них в большинстве песен, и в особенности любят отдаваться им в разговорах и расспросах посторонним. Прошлое создало много легенд, в которых быль и фантазия так тесно переплетены между собою, что трудно и отделить одну от другой. Особенно распространены легенды о пещерах, в которых когда-то были беглые, зарывшие в них несметные клады, о затерянных рудниках, на которых лежит заклятие, почему их никто не может найти, а между тем в них таятся горы золота и серебра. Собственно воспоминания вращаются почти исключительно на тяжести тогдашних работ, обвалах, случавшихся в шахтах и погребавших заживо рабочих, да еще о частых побегах и суровых наказаниях за каждый проступок. Многие рассказы до того ужасны, что ум отказывается верить им, а между тем риддерцы говорит о передаваемых фактах как о деле обычном. Немудрено, что пройдя такую школу, риддерец и до сих пор остается суровым и мрачным и на всей своей фигуре носит отпечаток того мрака и гнета, которым полно было его прошлое, к счастью, уже канувшее в вечность.
N
М. Швецова. Из поездки в Риддерский край // Записки Западно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества. Книжка XXV. 1898.
ОКОНЧАНИЕ
Риддерским краем называется местность, лежащая по двум притокам Иртыша - Убе и Ульбе, долины которых далеко вдаются с юго-запада в Алтайские горы. Здесь расположена целая волость Риддерская, состоящая из 7-ми селений, из которых только одно село Риддерское, где находится волостное правление, населено бывшими горнорабочими; все остальные имеют своими жителями исключительно крестьян.
Река Тихая у Смольных ям
Село Риддерское, или просто Риддерск, как его чаще называют, лежит в широкой долине, образуемой уже не самой Ульбой, а ее истоками речками Громотухой и Тихо́й, которые сливаются верстах в 10-ти ниже селения, и со всех сторон окруженной высокими горами - Ивановским белком, Проходным и проч. Положение Риддерска, хотя он является административным центром края, совершенно изолированное, так как находится он вдали от каких-либо торговых трактов и промышленных центров. Вообще, это край глухой, малопосещаемый, трудно поддающийся стороннему влиянию.
Общий вид на завод и фабрику в Риддерске
Риддерск образовался в 1780 г. из заводских крестьян различных селений Алтайского округа, которые были приписаны к открытым в этой местности рудникам для исполнения нужных работ.
До 1761 г. все приписанные к заводам крестьяне на Алтае стояли в совершенно одинаковых условиях: все они, без всякого разделения на категории, безразлично могли быть назначаемы заводским начальством в те или иные работы, помимо которых несли также и общегосударственные платежи и повинности - подушную подать, воинскую, дорожную и пр. повинности.
В 1761 г. был издан указ, по которому все служащие и рабочие на рудниках и заводах были избавлены от подушной подати и общих повинностей, и служба их приравнена к военной. Что же касается остальных приписных крестьян, исполнявших лишь различные заводские повинности по подвозке материалов, рубке дров и т. п., а не состоявших на определенной работе в самом руднике или заводе, то для них тем же указом общая воинская повинность была заменена рекрутским набором «в горные и плавиленные работы», который производился одновременно и на одних основаниях с общим рекрутским набором; все же прочие повинности и подать они должны были нести на прежних основаниях.
Таким образом, было юридически установлено разделение приписного к заводам населения на горнорабочих и приписных крестьян, что на практике существовало и ранее. Впрочем, до указа 1779 г., определившего точно, какие именно обязательные работы и в каком размере могут быть возлагаемы на приписных крестьян, а также установившего взыскания за злоупотребления, если они будут в этом отношении допущены начальством, - до этого указа разделение приписного населения имело мало значения, так как, благодаря невыясненности положения крестьян, заводские начальники часто назначали последних и в горные работы, и вообще в этом отношении господствовал полнейший произвол. Только после вышеприведенного указа 1779 г. окончательно установилось резкое разграничение двух названных групп приписного населения на Алтае, разграничение, наложившее свой отпечаток на всю жизнь той и другой группы, даже на весь строй их понятий, что можно наблюдать и в настоящее время, и в силу чего представители одной группы так отличаются от представителей другой.
Иначе и не могло быть, так как условия жизни горнорабочих совершенно отличны от тех, в каких жило и живет крестьянство на Алтае. В то время, как крестьяне, оставаясь на жительстве в своих деревнях, отбывали заводские повинности только в определенные сроки - с первого зимнего пути до конца апреля, - остальное же время, т. е. все лето и осень, были свободны от обязательного труда и занимались земледелием и другими работами по своему хозяйству, - горнорабочие, напротив, обязаны были жить при том руднике или заводе, к которому приписаны, и всецело были поглощены горными работами, не оставлявшими им времени для ведения собственного хозяйства. Сверх того, горнорабочие были подчинены непосредственному надзору заводской администрации даже в своей домашней жизни, тогда как крестьяне оставались совершенно свободными в своих внутренних распорядках и тем более в домашнем быту.
Риддерск. Плавильный завод
Как велик был административный контроль над жизнью горнорабочих, можно видеть из циркуляра, разосланного начальником Алтайского горного округа Гернгроссом в 1852 г. всем алтайским горным конторам. Заявив, что при объезде округа он заметил бедность и «часто совершенное нравственное расстройство» мастеровых, Гернгросс говорит, что он занялся отысканием причин этого явления и пришел к выводу, что они заключаются «в недостаточном внимании» к «этому важному предмету» тех лиц, которым поручен ближайший надзор за мастеровыми. «Не один долг, - говорит он далее, - но и совесть велят нам следить за вверенною нам командою и внушать им не только послушание и трудолюбие на казенной работе, но и смотреть, чтобы свободное от работы время они употребляли с пользою для себя, и таким образом, приучив их к порядку и трудолюбию, образовать из них полезных людей». Для достижения этой цели Гернгросс просит горные конторы предписать всем заведующим командами, чтобы они больше обращали внимания на порученных их надзору людей, и объясняет, что именно должны они делать: 1) Нужно следить, чтобы мастеровые, «после некоторого отдыха», употребляли остающееся у них от казенной работы свободное и время на устройство своего хозяйства, даже и одинокие, не имеющие семьи; о тех же, кто, «не будучи руководим, употребляет во зло» «свою свободу», «буде меры убеждения не помогают к их исправлению, докладывать приставу или управляющему для принятия мер более действительных». 2) «Внушить мастеровым, чтобы они в обязательства и подряды не входили без ведения командира своего». 3) Не только самих мастеровых, «но и семейства их» «приучать ко всем родам трудолюбия» и «развивать в них нравственные начала». 4) «Внушать им (мастеровым) святые их обязанности к церкви» и «убеждаться, знают ли они молитвы». 5) «Прекращать ссоры и тяжбы между мастеровыми строгим и справедливым разбирательством» и т. д., и т. д.
Таким образом, вся жизнь мастеровых была поставлена под бдительный надзор начальства, обязанного наблюдать не только за исправным выполнением казенной работы, но и за «нравственными началами», семейными и общественными отношениями своих подчиненных и пр., под опасением взыскания за нерадение, так как Гернгросс предупреждает в том же циркуляре, что он при ревизиях обратит особенное внимание «на все, относящееся до общего состояния мастеровых». И этот циркуляр, обязывающий начальство вмешиваться даже в самые интимные стороны жизни мастеровых, был, несомненно, внушен самыми лучшими намерениями и разослан, можно сказать, накануне освобождения. Легко поэтому представить себе, какой регламентации подвергались рабочие ранее со стороны лиц, заботившихся не о благополучии рабочих, а о показной стороне дела.
Риддерск. Шихтная печь на плавильном заводе
Что касается условий самой работы, то горнорабочие делились на две группы: собственно горнозаводских, или мастеровых, и урочников. Первые постоянно находились на работе, в течение определенного числа часов в день; вторые исполняли известные «уроки», т. е. определенную работу, по окончании которой были свободны от казенной работы.
Риддерск. Вид «разноса», где добываются золотосодержащие кварцы
К обязательным работам привлекалось все мужское горнозаводское население начиная с 7-, а потом (с 1849 г.) с 8-летнего возраста. Мальчики до 12 лет зимою должны были посещать заводскую школу, а в каникулярное время работали «на разборе», т. е. на поверхности, где разбивали и сортировали руду. До 1849 г. служба была бессрочная; но в этом году горнорабочие, прослужившие «беспорочно» 35 лет, получили право увольняться в отставку с сохранением казенного содержания, а в 1852 г. срок обязательной службы был сокращен до 25 лет. Тем не менее, благодаря тяжести руднично-заводских работ, лишь немногим удавалось прослужить «беспорочно» такой длинный период времени, а потому немногие и воспользовались правом увольнения; большинство же оставалось на службе до преклонного возраста и дряхлости.
Риддерск. Углевыжигательные печи
Особенно тяжело было положение горнозаводских мастеровых. Так как работы на рудниках и заводах продолжались круглый год, днем и ночью, то для этого разряда рабочих не существовало праздников, и взамен последних была установлена трехсменная работа, при которой из трех недель одна давалась на отдых: каждый рабочий должен был работать одну неделю днем, другую - ночью, а третью неделю он был свободен от казенной работы и мог отдыхать или заниматься собственным хозяйством.
Рабочий день продолжался 12 часов: в дневную смену - с 5 часов утра до 5 часов вечера, в ночную обратно - с 5 часов вечера до 5 часов утра. На обед особого времени не полагалось: обедали «между делом» тут же, «в горе», т. е. в шахтах. «Свету Божьего целую неделю не видишь, - рассказывал мне 70-летний старик - горнорабочий, до освобождения все время работавший «на бурах», - с утра до ночи под землей сидишь, словно крот, как придет дневная смена; да и в ночную не лучше - за ночь-то намаешься в горе, а день спишь». Работа в дневную смену, как сказано, начиналась с 5 часов утра, но рабочие должны были являться на перекличку к 4 часам. «Зимой-то вовсе ночь еще, а ты бежишь по морозу на перекличку… Иной раз начальник долго не идет, одолеет сон - ты и свалишься тут же… А стали перекликать, ты не отозвался, не дослушал со сна - сейчас тебя с запиской к приставу - драть, значит. Ну, наш брат, большой, ничего еще - терпит, а ребятишкам вовсе трудно было. Иного парнишку мать не добудится, на руках сонного принесет - он и спит себе, сердечный, а не отозвался - и ему розги».
Самая работа под землей, в грязи и воде, в вечном мраке, кажущемся еще непроницаемее от тусклого света бленд, которые освещают лишь небольшой круг и не могут разогнать лежащую за ним «тьму кромешную»; в могильной тишине, среди которой как-то дико и жутко слышать человеческий голос; в постоянном страхе, что вот-вот деревянные крепи, большей частью уже подгнившие, не выдержат напора земли, - произойдет обвал и заживо похоронит тебя, - эта работа была так тяжела, что риддерцы и сейчас еще вспоминают о ней с содроганием, хотя теперь подземных работ в руднике уже не производится, а работают только на поверхности. «Бывало, работаешь буром, - вспоминают старики, - а сам слушаешь, не защелкает ли где: крепи-то гнилые были, ставились кое-как, то и дело щелк по шахте идет - крепи, значит, лопаются… Как заслышишь, и думаешь: „Ну, смертынька твоя пришла!“ На земле смерть придет, все не так страшно: хоть на свету смерть примаешь, солнышко видишь, а в горе-то темь, воздух тяжелый - иной раз свеча тухнет». Вследствие плохого устройства шахт в прежнее время, обвалы и несчастия с рабочими не были редкостью: один старик-горнорабочий рассказывал, что дважды был застигнут с товарищами обвалом, причем оба раза не обошлось без человеческих жертв - в первый раз убило двух человек, во второй одного, сам же рассказчик отделался незначительными ушибами. «Покуда не откопали нас, - говорил он, - все смерти ждали - только и думы было, ум мутился».
Немудрено, что после двух недель такой работы рабочий не в состоянии был заниматься своим хозяйством или каким бы то ни было трудом еще и в «гульную» неделю. Тело и дух требовали отдыха, и гульная неделя посвящалась в большинстве случаев пьянству, дававшему хоть временное забвение тяжелой действительности. Пьянство вело к ссорам, дракам и прочим проступкам, которые в свою очередь вели к наказаниям, - и свободная неделя вместо отдыха и удовольствия доставляла рабочему только новые неприятности.
Тяжелые условия работы вызывали частые побеги, несмотря на суровые наказания, грезившие беглецам. «Не проходило недели, чтобы не сбежал кто, - рассказывают риддерцы. - Кто половчее, уходили на Уймон, на Бухтарму, в Китай; кто - на родину, а больше по разным деревням да по заимкам нашей же округи прятались; иные тут же, в лесах да по сопкам жили. Есть у нас, верст за 10 от села, пещера - так в ней одно время больше 20 беглецов жило. Как ночь придет, они и заявятся в село за припасами, да и так к своим приходили - известно, свои не выдадут. Только прознало про то начальство, нарядили патрули беглецов ловить. По улицам протянут веревку и ждут: как завидят, что беглецы на вершних едут, сейчас погоня за ними… Лошадь об веревку споткнется, упадет, тут их и имали… Что поделаешь! И жалко своего брата, да начальство приказывает - супротив него не пойдешь… Потом их под суд… сквозь строй прогонят… Который выживет, - назад его или в другой завод пошлют - ну, известно, такого по головке не погладят, ему еще тяжеле станет». «Недолго им гулять на воле приходилось: погуляет недельку-другую, глядишь - и поймали».
Но ни бдительный надзор администрации, ни наказания не могли прекратить побегов, и многие ухитрялись совершать побеги несколько раз. Особенно часты были побеги молодых рабочих, присылавшихся в Риддерск из других мест, иногда из Кузнецкого и Томского округа, т. е. за несколько сот верст. Оторванный от семьи большей частью навсегда, попав в совершенно иную местность, к чужим, незнакомым людям, рабочий начинал тосковать в непривычной обстановке, «задумываться», и сперва обращался к начальству с просьбой отправить его обратно на родину, на что получал отказ, так как подобные просьбы исполнялись крайне редко, только по особо уважительным причинам. Получив отказ, рабочий решался бежать, стараясь пробраться на родину. Его ловили обыкновенно очень скоро, отдавали под суд, который на первый раз присуждал его к наказанию не свыше 500 шпицрутенов, и снова водворяли на рудник. Он снова бежал, снова попадался; его подвергали более сильному наказанию и опять посылали на место, и так повторялось иногда до 8 раз, причем наказание повышалось до 2000 шпицрутенов, которые давались в четыре приема («через 500 человек»).
Риддерск. Заводский лазарет
Находясь в бегах, рабочие зачастую добывали себе пищу воровством и грабежами, иногда совершали и убийства, после чего попадали уже на каторгу.
Возвращаясь обратно на постылую работу, «беглец» приносил с собой затаенную и тем более сильную злобу и тоску по воле, которые старался утопить в вине и диком разгуле, что нередко оканчивалось драками, а иногда и смертоубийствами. Подневольная жизнь, неприглядная домашняя обстановка, ставшая еще непригляднее вследствие нанесенного ей побегом хозяина ущерба, казались еще тягостнее после кратковременного «вольного житья», и чаще всего дело кончалось тем, что рабочий приходил в «совершенное нравственное расстройство», употребляя выражение Гернгросса.
Неизбежным последствием такого положения являлась бедность горнозаводского населения, с одной стороны, а с другой - грубые, жестокие нравы. «Раньше народ бедно жил: на 49 коп. казенного жалованья [Тогдашнее жалованье чернорабочему. Рабочие делились на 3 «статьи», из которых высшая получала 1 р. 80 к. в месяц; дети до 12 лет получали 9 коп.] да на два пуда муки холостому [На школьников полагался 1 пуд в месяц.], а семейному - 4 пуда - не розживешься. На свое хозяйство времени не хватало: 2 недели в казенной работе, одна для своей - где тут управиться? У кого есть на что, наймет хлеб убрать; а не на что - и так, на корню сгниет… Да и неохота была браться за что; две недели свету не видишь, смерти ждешь; вырвешься домой - глядь, взыски какие от начальства, дома нехватки, ну и пойдешь выпить рюмочку-другую… Спьяну-то сорвешь злость на ком, бабу побьешь либо подерешься - и поволокли тебя драть». При таких условиях, понятно, не могли развиться трудолюбие и мягкость нравов, о которых мечтал Гернгросс, рассчитывая ввести их путем административного воздействия.
Риддерск. Дом управляющего рудника и завода
Настал 1861 год. Старики, испытавшие на себе тягость обязательного труда, вспоминают, как о празднике, о времени освобождения. «Как велели нам всем явиться, - говорят они, - мы испугались: „Какая такая беда стряслась, что мы все понадобились?“ Раньше-то мы ничего и не слыхали про волю, и в головушку не приходило, зачем зовут… Как прочитали нам Манифест, долго мы в толк взять не могли - стоим словно очумелые… Ну растолковали нам - и, Господи, что тут радости было! Всю неделю гуляли - не просыпались! Ровно впервой свет Божий увидели!» Но этот праздник длился недолго. Действительность заставила проснуться, и рабочий снова увидел перед собой ту же «гору», в которую опять приходилось идти работать, чтобы было чем жить. Да и за что другое мог взяться он, из поколения в поколение, с ранних лет работавший «в горе» и не привыкший ни к какому иному труду? Многие ушли из Риддерска в другие места; некоторые занялись ремеслами и промыслами; но большинство вынуждено было остаться при прежних, привычных занятиях.
Риддерск. Рабочие плавильного завода с уставщиком
Помимо непривычки горнорабочих к земледельческому труду, развитию земледелия в крае препятствовали и естественные условия: суровость климата вследствие высоты положения над уровнем моря (2580 ф., по Ледебуру), почему хлеба часто недозревают, и недостаток земель, удобных для хлебопашества. К этому нужно еще присоединить отсутствие сбыта, благодаря отдаленности края от промышленных и торговых пунктов и недостатку хороших путей сообщения. Насколько слабо развито земледелие в Риддерске даже в последнее время, можно видеть из следующих цифр: на 720 дворов и 3823 души (1843 м. и 1880 ж.) в селении пашни приходится всего 595¾ десятины, или немногим более 0,8 десятины на двор и 0,3 дес. на наличную мужскую душу.
Риддерск. Уставщики, конторщики и другие служащие на заводе и фабрике
В несколько лучшем положении находится скотоводство, благодаря прекрасным пастбищам, а также и тому, что для занятия им требуется меньше времени и труда: на двор приходится лошадей 2,8, рогатого скота - 3 головы и мелкого - около 0,5 - следовательно, всего скота около 6 голов. Тем не менее скотоводство, наряду с земледелием, ремеслами и некоторыми промыслами служит лишь подспорьем для риддерских обывателей. Из промыслов наибольшее значение имеет пчеловодство, благодаря удобству местности для устройства пасек: Риддерская долина изобилует цветущими медоносными растениями, и берега орошающих ее горных речек представляют из себя роскошные естественные парки, где пчелы в обилии находят себе пищу. Но, повторяю, все эти промысла и ремесла составляют лишь подспорье: главным же источником существования по-прежнему остается горнозаводский труд, которым риддерцы зарабатывают по 50 коп. в день, или до 15 руб. в месяц, чего не дает никакое другое занятие.
Риддерск. Концентратор на промывальной фабрике
Таковы в самых общих чертах те условия, при которых выработался тип риддерского горнорабочего, или горнозаводского обывателя, как они сами теперь называют себя, тип настолько устойчивый, что сохранился почти в целости и до настоящего времени, несмотря на изменившиеся условия.
Риддерск. Печь для восстановления свинца (горнушка)
В наследие от прошлого подневольного существования современный риддерец получил равнодушие к комфорту, которое сказывается в самом убранстве домов, большей частью лишенных цветов, занавесок и прочих украшений, столь свойственных крестьянским домам, необщительность и угрюмость, вернее, какую-то сумрачность характера, отражающуюся даже на самых физиономиях, как будто на них навсегда залег отпечаток того мрака, среди которого риддерцам так долго, более столетия, приходилось работать - подземные работы прекращены в Риддерске лишь в 1894 году, с закрытием серебро-свинцового Сокольного рудника.
ОКОНЧАНИЕ
См. также:
К. Ф. Ледебур. Путешествие по Алтайским горам и предгорьям Алтая
https://rus-turk.livejournal.com/282549.html
М. С. Немцев. Филипп Риддер и его время. - Риддер: Терра, 2006.
https://bigenc.ru/b/filipp-ridder-i-ego-vremia-944f98
https://www.calameo.com/read/002950357d8ac5d6747ef
М. С. Немцев. Риддерская концессия Лесли Уркварта. - Риддер: Терра, 2008.
https://bigenc.ru/b/ridderskaia-kontsessiia-lesli-334700
https://www.calameo.com/read/002950357263e9198745b
ljwanderer. Публикации о Риддерске и Лесли Уркварте
https://ljwanderer.livejournal.com/574608.html
https://ljwanderer.livejournal.com/tag/Уркварт%20%28Лесли%29
varandej. Риддер (бывший Лениногорск). Самый русский город Казахстана
https://varandej.livejournal.com/906059.html
Динмухамед Ахмедович Кунаев, директор Риддерского рудника, во время посещения шахты