Нравы российских монахов (без комментариев)
«В то лето монахи Свято-Троицкого монастыря почтили меня своим монашеским доверием: тем самым они как бы приняли меня в своё мужское монашеское братство. Я имею в виду, конечно, моих трёх друзей-монахов - двух иконописцев и одного поэта.
Стояла жара, и они выходили под покровом ночи через потайную калитку, от которой у них был ключ, садились в мою машину, и мы ехали на Лесное озеро купаться. Берег озера был изрезан так, что образовывал маленькие бухточки, и мы с братьями монахами располагались в соседних, потом встречались на глубине и плавали, а выходили опять по отдельности. И, уже одевшись, встречались на холмике. Там разводили костерок, пили из термоса растворимый кофе, разводили суп-лапшу “доширак” и - что уж теперь скрывать? - попивали греческий коньяк “Сократис”, который в неразберихе перестройки в огромных количествах был завезён в маленький Троицк и продавался в единственном ларьке на Рыночной площади.
А бывало, монахи приходили в мой белый Троицкий дом на холме, и тогда уже мы сидели под яблонями в саду, смотрели на огромные звёзды, вели пространные разговоры о предметах высоких и низких и запивали это всё тем же бодрящим сердце эллинским, склоняющим к философствованиям зельем. Это были блаженные времена.
А иногда то один, то другой монашеский брат подходил ко мне в монастыре с характерной чёрной сумкой из плотного штапеля, совал в руки деньги и просил:
- Слушай, ко мне тут дядюшка приезжает - хочется с ним душевно посидеть, угостить, поговорить, давно не виделись. Купи нам, пожалуйста, пару бутылочек “Сократиса”, а?
И я, конечно, покупала. Потом и другие монахи об этом прознали, тоже ко мне потянулись со своими чёрными сумками. И я тоже им отказать не могла. Но в какой-то день получилось так, что мне пришлось в разное время совершить к ларьку на Рыночной площадь аж три ходки - три ходки по две-три бутылки!
Поэтому стоит ли удивляться, что продавщица уже очень даже хорошо меня знала и при одном моём приближении руки её сами тянулись к ящику с “Сократисом”.
И вот как-то раз у меня закончилась зубная паста. А поскольку в этом моём ларьке продавалось всё, что имелось в Троицком ассортименте - то есть корейские супы, водка, коньяк, чипсы, сникерсы, шпильки, мыло, тени для век и т.д., то я и направилась туда обычной своей походкой.
- Здравствуйте, - заглянула я в окошечко.
- Здравствуйте, - приветливо отозвалась продавщица. - Вам как обычно? - И, не дожидаясь ответа, она поставила передо мной несколько бутылок “Сократиса”. - Вам сегодня две или три?
После этого я отказалась покупать монахам коньяк.
- Всё, братия, - сказала я. - Меня уже здесь и так за местную алкашку держат. А если мой муж приедет и мы с ним пойдём покупать в этот ларёк какое-нибудь мыло, а мне оттуда: “Здрасьте! Вам как обычно?” И - хлоп передо мною батарею бутылок. Это как будет?» (взято отсюда).
Р.S. Автор - Олеся (Ольга) Николаева, попадья и жена протоиерея Владимира Вигилянского. Читайте также:
Пьянство в царской России накануне её краха
Русская деревня накануне краха Российской империи
Пример «российской инквизиции»
Антицерковная мысль Феодосия Косого
Стояла жара, и они выходили под покровом ночи через потайную калитку, от которой у них был ключ, садились в мою машину, и мы ехали на Лесное озеро купаться. Берег озера был изрезан так, что образовывал маленькие бухточки, и мы с братьями монахами располагались в соседних, потом встречались на глубине и плавали, а выходили опять по отдельности. И, уже одевшись, встречались на холмике. Там разводили костерок, пили из термоса растворимый кофе, разводили суп-лапшу “доширак” и - что уж теперь скрывать? - попивали греческий коньяк “Сократис”, который в неразберихе перестройки в огромных количествах был завезён в маленький Троицк и продавался в единственном ларьке на Рыночной площади.
А бывало, монахи приходили в мой белый Троицкий дом на холме, и тогда уже мы сидели под яблонями в саду, смотрели на огромные звёзды, вели пространные разговоры о предметах высоких и низких и запивали это всё тем же бодрящим сердце эллинским, склоняющим к философствованиям зельем. Это были блаженные времена.
А иногда то один, то другой монашеский брат подходил ко мне в монастыре с характерной чёрной сумкой из плотного штапеля, совал в руки деньги и просил:
- Слушай, ко мне тут дядюшка приезжает - хочется с ним душевно посидеть, угостить, поговорить, давно не виделись. Купи нам, пожалуйста, пару бутылочек “Сократиса”, а?
И я, конечно, покупала. Потом и другие монахи об этом прознали, тоже ко мне потянулись со своими чёрными сумками. И я тоже им отказать не могла. Но в какой-то день получилось так, что мне пришлось в разное время совершить к ларьку на Рыночной площадь аж три ходки - три ходки по две-три бутылки!
Поэтому стоит ли удивляться, что продавщица уже очень даже хорошо меня знала и при одном моём приближении руки её сами тянулись к ящику с “Сократисом”.
И вот как-то раз у меня закончилась зубная паста. А поскольку в этом моём ларьке продавалось всё, что имелось в Троицком ассортименте - то есть корейские супы, водка, коньяк, чипсы, сникерсы, шпильки, мыло, тени для век и т.д., то я и направилась туда обычной своей походкой.
- Здравствуйте, - заглянула я в окошечко.
- Здравствуйте, - приветливо отозвалась продавщица. - Вам как обычно? - И, не дожидаясь ответа, она поставила передо мной несколько бутылок “Сократиса”. - Вам сегодня две или три?
После этого я отказалась покупать монахам коньяк.
- Всё, братия, - сказала я. - Меня уже здесь и так за местную алкашку держат. А если мой муж приедет и мы с ним пойдём покупать в этот ларёк какое-нибудь мыло, а мне оттуда: “Здрасьте! Вам как обычно?” И - хлоп передо мною батарею бутылок. Это как будет?» (взято отсюда).
Р.S. Автор - Олеся (Ольга) Николаева, попадья и жена протоиерея Владимира Вигилянского. Читайте также:
Пьянство в царской России накануне её краха
Русская деревня накануне краха Российской империи
Пример «российской инквизиции»
Антицерковная мысль Феодосия Косого