Глава 3. Пора в путь!
Глава первая.
Глава вторая
Глава 3. Пора в путь!
Иван-царевич ел лягушку.
Точнее сказать, пробовал съесть.
Лягушка не хотела, чтобы её ели, и молча сопротивлялась, глядя на Ивана с укоризной влажными глазами навыкате.
Ивану и самому не хотелось её есть, но вокруг толпились и тоже смотрели на него в немом ожидании всякие дамы и кавалеры, и кто-то бормотал на ухо:
- Ничего не поделаешь, надо, надо, надо…
- Кому надо-то? - с тоской спросил Иван.
- Вам, алмазная моя! - тут же с готовностью зашептали ему. - Непременно надо съесть лягушку, никак иначе нельзя, поскольку вы теперь королева французская!
Иван, удивившись, опустил взгляд к груди, куда лягушка упиралась задними лапками, и убедился, что ему сказали правду. А лягушка, воспользовавшись изумлением Ивана, ослабила хватку передних лапок на его шее и вдруг с неожиданной пылкостью и гусарским напором полезла целоваться.
Иван в ужасе заорал и проснулся.
И заорал еще громче, увидев над собой зеленую морду.
- Чего кричишь? - участливо спросил Бахахи. - Страшное приснилось?
- Да так…, - неопределенно, чтобы не обидеть пересказом, ответил Иван, приходя в себя. - Съел, наверное, что-то несвежее на ночь.
Железный Генрих, возившийся уже с завтраком, возмущенно всплеснул руками, а Бахахи осуждающе сказал:
- Это ты зря! У Генриха всегда всё самой первой свежести. За годы скитаний со мной ни разу не было, чтоб он мне предложил не то, чтобы дохлого, а даже снулого комара - всегда только свежатинку!
- Да, вчера в похлебке комары страсть как хороши были, - ядовито сказал Иван.
Железный Генрих расцвел, по причине слабого понимания нюансов языка приняв сарказм за похвалу.
- Ну, так что ж, что комары, - опять возразил Бахахи. - Мне с ними легче с отвычки на другую пищу переходить. Да и куда ж без комаров, известное дело - у болота сидим.
- Отли-и-ичное болото!!! - истошно заверещал вдруг кто-то в камышах.
Иван вздрогнул и уронил только что поданную Генрихом кружку:
- Это еще кто?
- Не бойся, - успокоил Бахахи. - Это Всяк-Кулик, живёт он здесь, его это болото, вот и хвалит.
- Эли-и-тное болото! - подтвердили из камышей.
- Ишь ты! - восхитился Иван. - Кулик-невелик, а всё-таки птица!
- Кулик на своей кочке велик, - охотно отозвался голосок.
- Далеко кулику до Петрова дня, - тут же откликнулся Иван и позвал: - Слышь, Всяк-Кулик, иди к нам в поле!
- Там сухо, - отказался Всяк-Кулик.
- Ну, сиди себе, - согласился Иван, - только больше не вопи так под руку.
И повернувшись к Бахахи с Генрихом объяснил, хоть его никто и не спрашивал:
- В болоте плачет, а с болота не идет. Загадка такая есть.
- Кикимора болотная? - догадался Бахахи.
- Она разве плачет? - удивился Иван. - От неё сам наплачешься, неровен час, как в трясину потащит.
- Бывает, что и плачет, - возразил Бахахи. - В прошлом году по осени уж так рыдала-убивалась! Лешего тогда хоронили тут.
- О, та! - подтвердил Генрих, разливая по кружкам ароматный травяной настой, и тяжело вздохнул: - Это отшень горько - терять свой супруг!..
- Насмотрелись вы тут всякого, как я погляжу, - поспешно перебил его Иван на всякий случай.
Видимо, вышло не очень ловко, Бахахи и Генрих переглянулись и хихикнули.
Иван насупился.
- Не сердись, - примиряюще пошлепал его по коленке перепончатой лапой Бахахи. - Ну, шутили. Мы же не знали, что ты такой… э-э-э… гомофоб.
- А по морде? - мрачно спросил грубый Иван, обидевшись на незнакомое слово.
- Иван! - строго воскликнул Бахахи. - Разве так можно выражаться? Ведь неизвестно, что именно имеется у человека, морда или лицо…
Но тут он осёкся и снова загрустил, как давеча. Ивану стало неловко, и он принялся под укоризненными взглядами Железного Генриха утешать товарища.
- …Да найдём мы твою ведьму, моё слово верное! - старался он быть убедительным. - Я тут знаю одно место, там столько ведьм! Наверняка, и твоя там бывает.
- Ведьма?.. - как-то странно переспросил Бахахи.
И снова они с Генрихом переглянулись. Тот прошелестел неразборчиво себе под нос - Ивану расслышалось что-то вроде «шпетер, шпетер» - отвернулся и начал деловито укладывать дорожную котомку.
- Она, подлая! - с жаром подтвердил Иван. - Кто ж еще? Всё нам скажет, как на духу! У меня с ведьмами разговор короткий.
- А ты с ними часто дела имел? - заинтересовался Бахахи.
- Или! - горячо воскликнул Иван и, воодушевляясь всё больше и больше, начал рассказывать про то, как он был еще совсем маленьким -таким маленьким, что звали его попросту Ивашечкой, и ловил он как-то рыбку на бережку…
- Ты тогда был пионер? - перебил внимательно слушавший Бахахи.
- Пионер? - удивился Иван. - Почему - пионер?
- Ладно, ладно, продолжай, молчу! Это другой, значит, был.
Железный Генрих тоже заинтересовался, подсел поближе.
- …И собралась эта Баба-Яга, - взахлёб рассказывал Иван, - а это, братцы вы мои, ведьма покруче любой вашей будет! - собралась она меня, значит, зажарить и съесть…
История была длинной. Иван рассказывал ее то от себя - тоненьким голосочком, то переходил на хриплый ведьмин - и слушатели трепетали. А когда Иван взвыл: «Покатаюся, поваляюся, Ивашкина мясца наевшись!» - и вправду начал кататься по траве, Бахахи с Генрихом, не выдержав, даже ухватили другу друга за руки, чтоб не так страшно было.
- … А когда гуси-лебеди принесли меня домой, дед с бабкой как раз блинки пекли…
- Кто есть - «дед с бабкой»? - влез с вопросом Генрих.
- Э-э-э… Это я так родителей в шутку называю, любя, - нашелся Иван-царевич: - Не мешайте, совсем чуть-чуть осталось… Обрадовались, значит, царь с царицей, расспросили сына обо всем и стали вместе жить да поживать да добра наживать. Всё.
Закончив занимательную историю, Иван в изнеможении замолчал.
- Враньё! - хором сказали Бахахи и Генрих.
И испугались, что Иван обидится.
Но Иван так устал и охрип, что не стал протестовать и тихо сказал:
- Пора в путь! И так уже засиделись тут.
Где-то за лесом призывно загудело и свистнуло.
(продолжение)
Глава вторая
Глава 3. Пора в путь!
Иван-царевич ел лягушку.
Точнее сказать, пробовал съесть.
Лягушка не хотела, чтобы её ели, и молча сопротивлялась, глядя на Ивана с укоризной влажными глазами навыкате.
Ивану и самому не хотелось её есть, но вокруг толпились и тоже смотрели на него в немом ожидании всякие дамы и кавалеры, и кто-то бормотал на ухо:
- Ничего не поделаешь, надо, надо, надо…
- Кому надо-то? - с тоской спросил Иван.
- Вам, алмазная моя! - тут же с готовностью зашептали ему. - Непременно надо съесть лягушку, никак иначе нельзя, поскольку вы теперь королева французская!
Иван, удивившись, опустил взгляд к груди, куда лягушка упиралась задними лапками, и убедился, что ему сказали правду. А лягушка, воспользовавшись изумлением Ивана, ослабила хватку передних лапок на его шее и вдруг с неожиданной пылкостью и гусарским напором полезла целоваться.
Иван в ужасе заорал и проснулся.
И заорал еще громче, увидев над собой зеленую морду.
- Чего кричишь? - участливо спросил Бахахи. - Страшное приснилось?
- Да так…, - неопределенно, чтобы не обидеть пересказом, ответил Иван, приходя в себя. - Съел, наверное, что-то несвежее на ночь.
Железный Генрих, возившийся уже с завтраком, возмущенно всплеснул руками, а Бахахи осуждающе сказал:
- Это ты зря! У Генриха всегда всё самой первой свежести. За годы скитаний со мной ни разу не было, чтоб он мне предложил не то, чтобы дохлого, а даже снулого комара - всегда только свежатинку!
- Да, вчера в похлебке комары страсть как хороши были, - ядовито сказал Иван.
Железный Генрих расцвел, по причине слабого понимания нюансов языка приняв сарказм за похвалу.
- Ну, так что ж, что комары, - опять возразил Бахахи. - Мне с ними легче с отвычки на другую пищу переходить. Да и куда ж без комаров, известное дело - у болота сидим.
- Отли-и-ичное болото!!! - истошно заверещал вдруг кто-то в камышах.
Иван вздрогнул и уронил только что поданную Генрихом кружку:
- Это еще кто?
- Не бойся, - успокоил Бахахи. - Это Всяк-Кулик, живёт он здесь, его это болото, вот и хвалит.
- Эли-и-тное болото! - подтвердили из камышей.
- Ишь ты! - восхитился Иван. - Кулик-невелик, а всё-таки птица!
- Кулик на своей кочке велик, - охотно отозвался голосок.
- Далеко кулику до Петрова дня, - тут же откликнулся Иван и позвал: - Слышь, Всяк-Кулик, иди к нам в поле!
- Там сухо, - отказался Всяк-Кулик.
- Ну, сиди себе, - согласился Иван, - только больше не вопи так под руку.
И повернувшись к Бахахи с Генрихом объяснил, хоть его никто и не спрашивал:
- В болоте плачет, а с болота не идет. Загадка такая есть.
- Кикимора болотная? - догадался Бахахи.
- Она разве плачет? - удивился Иван. - От неё сам наплачешься, неровен час, как в трясину потащит.
- Бывает, что и плачет, - возразил Бахахи. - В прошлом году по осени уж так рыдала-убивалась! Лешего тогда хоронили тут.
- О, та! - подтвердил Генрих, разливая по кружкам ароматный травяной настой, и тяжело вздохнул: - Это отшень горько - терять свой супруг!..
- Насмотрелись вы тут всякого, как я погляжу, - поспешно перебил его Иван на всякий случай.
Видимо, вышло не очень ловко, Бахахи и Генрих переглянулись и хихикнули.
Иван насупился.
- Не сердись, - примиряюще пошлепал его по коленке перепончатой лапой Бахахи. - Ну, шутили. Мы же не знали, что ты такой… э-э-э… гомофоб.
- А по морде? - мрачно спросил грубый Иван, обидевшись на незнакомое слово.
- Иван! - строго воскликнул Бахахи. - Разве так можно выражаться? Ведь неизвестно, что именно имеется у человека, морда или лицо…
Но тут он осёкся и снова загрустил, как давеча. Ивану стало неловко, и он принялся под укоризненными взглядами Железного Генриха утешать товарища.
- …Да найдём мы твою ведьму, моё слово верное! - старался он быть убедительным. - Я тут знаю одно место, там столько ведьм! Наверняка, и твоя там бывает.
- Ведьма?.. - как-то странно переспросил Бахахи.
И снова они с Генрихом переглянулись. Тот прошелестел неразборчиво себе под нос - Ивану расслышалось что-то вроде «шпетер, шпетер» - отвернулся и начал деловито укладывать дорожную котомку.
- Она, подлая! - с жаром подтвердил Иван. - Кто ж еще? Всё нам скажет, как на духу! У меня с ведьмами разговор короткий.
- А ты с ними часто дела имел? - заинтересовался Бахахи.
- Или! - горячо воскликнул Иван и, воодушевляясь всё больше и больше, начал рассказывать про то, как он был еще совсем маленьким -таким маленьким, что звали его попросту Ивашечкой, и ловил он как-то рыбку на бережку…
- Ты тогда был пионер? - перебил внимательно слушавший Бахахи.
- Пионер? - удивился Иван. - Почему - пионер?
- Ладно, ладно, продолжай, молчу! Это другой, значит, был.
Железный Генрих тоже заинтересовался, подсел поближе.
- …И собралась эта Баба-Яга, - взахлёб рассказывал Иван, - а это, братцы вы мои, ведьма покруче любой вашей будет! - собралась она меня, значит, зажарить и съесть…
История была длинной. Иван рассказывал ее то от себя - тоненьким голосочком, то переходил на хриплый ведьмин - и слушатели трепетали. А когда Иван взвыл: «Покатаюся, поваляюся, Ивашкина мясца наевшись!» - и вправду начал кататься по траве, Бахахи с Генрихом, не выдержав, даже ухватили другу друга за руки, чтоб не так страшно было.
- … А когда гуси-лебеди принесли меня домой, дед с бабкой как раз блинки пекли…
- Кто есть - «дед с бабкой»? - влез с вопросом Генрих.
- Э-э-э… Это я так родителей в шутку называю, любя, - нашелся Иван-царевич: - Не мешайте, совсем чуть-чуть осталось… Обрадовались, значит, царь с царицей, расспросили сына обо всем и стали вместе жить да поживать да добра наживать. Всё.
Закончив занимательную историю, Иван в изнеможении замолчал.
- Враньё! - хором сказали Бахахи и Генрих.
И испугались, что Иван обидится.
Но Иван так устал и охрип, что не стал протестовать и тихо сказал:
- Пора в путь! И так уже засиделись тут.
Где-то за лесом призывно загудело и свистнуло.
(продолжение)