Нанга-Парбат - 1934 (14)
К Серебрянному Седлу
Назад
На снегу после нескольких шагов человек истощает свой кислородный запас и останавливается отдыхать; навалившись руками на колено, можно опустить голову, закрыть глаза и думать о чем угодно. Вместо анализа технических сложностей наступает время анализа своего физического-состояния. Здесь начинаешь считать шаги, пытаясь пройти как можно больше до следующей остановки. Здесь замечаешь, как сильно замерзли руки и ноги и стараешься интенсивнее шевелить пальцами. Ни в коем случае нельзя давать им потерять чувствительность. Сердце бешено колотится, легкие лихорадочно перекачивают огромные массы воздуха, пытаясь высосать из него редкие молекулы кислорода, а ты в этой чистейшей, разряженнейшей атмосфере движешься медленно, как сквозь густую, вязкую массу, опутанный невидимыми сетями и обвешанный гирями.
В. Балыбердин, Неправильное восхождение
Лагерь 6
На следующий день группа двинулась дальше по гребню. Как уже стало привычным, впереди шли Ашенбреннер и Шнейдер, за ними - Вельценбах. Всем остальным шлось тяжело, и альпинисты и носильщики часто останавливались для того, чтобы отдышаться. Главное препятствие того дня - скальный жандарм на гребне, который ещё предыдущая экспедиция назвала Голова Мавра, найдя в нём сходство с очень популярным в то время в Германии пирожным с кремом и шоколадом. Сама скала жандарма была не очень высока - около 10 метров, но за ней шёл 120-метровый спуск по крутому льду в небольшую седловину. К подходу основной группы Ашенбреннер и Шнейдер подготовили путь спуска, вырубили ступени, и проблем не возникло. Дальше был снежный гребень с карнизами, и по нему шли ещё медленнее, поскольку слой облаков как раз вышел на уровень гребня, и видимость упала почти до нуля.
Седьмой Лагерь установили на ровной площадке перед началом подъёма на Серебрянное Седло. Высота - 7100 метров, до вершины Нанга-парбат оставался километр высоты и около пяти километров по горизонтали.
К вечеру облака растянуло, и участникам открылся вид на главную вершину и Рупальскую стену. Ночь была холодной, и в той палатке, где жили Меркль, Вельценбах, Вейланд и Бехтолд все спали плохо, сказывалась недостаточная акклиматизация и холод. Тирольцы, как всегда, жили в небольшой штурмовой палатке, и, судя по всему, их сон не был ничем нарушен.
Впереди Голова Мавра и Серебрянное Седло
Утром, когда команда уже была готова выступить, два носильщика проявили явные и сильные признаки горной болезни, да и выглядели они плохо. Кто-то должен был их сопровождать вниз, и выбор пал на Бехтолда. Неизвестно, почему выбор пал именно на него, судя по всему, все остальные, кроме тирольцев и в некоторой степени Вельценбаха, чувствовали себя одинаково хорошо. Или одинаково плохо, если угодно. Хотя, заметим, на первом этапе экспедиии Бехтолд работал на высоте больше, чем Меркль и Вейланд, хотя и меньше, чем Вельценбах. Но, так или иначе, а Бехтолд и два носильщика пошли назад по гребню. Фритц рассчитывал через несколько дней подняться обратно с группой носильщиков и новой порцией продуктов и топлива. Под Серебрянным Седлом осталось 11 человек - пять немецких участников и 6 высотных носильщиков шерпов. Оглядываясь, Бехтолд видел, как его товарищи поднимаются на Седло. Он видел, что передовая связка сделала это поистине с фантастической скоростью, а вот остальным подъём дался гораздо тяжелее. Бехтолд пошёл дальше с мыслью, что последнийй бастион на пути к вершине пал.
Пройдя с трудом траверс Ракиот-пика - носильщики шли очень плохо - и спустившись к Пятому Лагерю, Бехтолд с удивлением увидел, что палатки почти полностью засыпаны снегом. Оказывается пока у них там наверху была вполне приличная погода, здесь бушевал снежный шторм. Путь к Лагерю 4 тоже был засыпан снегом, пробиваться через который было крайне тяжело. Задул ветер, начала подниматься пурга. Обессилевшие носильщики сели на снег, и было видно, что дальше они идти не могут. Бехтолд пошёл вниз, с трудом находя путь, он не переставал кричать, и ему повезло - его крик был услышан. Навстречу вышли Бернард и Мюльриттер. К ночи оба носильщика были приведены в лагерь. Один из них был в настолько плохом состоянии, что Бернарду пришлось два дня серьёзно им заниматься пока он наконец смог в сопроводении своих товарищей отправиться вниз. Немотря на все приключения, Бехтолд был полон оптимизма: "Завтра вершина будет взята", - сказал он уверенно. В тот же вечер было решено отправить в Седьмой Лагерь необходимый груз, но, кроме Ангтенцинга и сирдара Левы больше не было носильщиков, способных идти наверх.
7 июля с самого утра валил снег. Но Мюльриттер и Бернард сказали Бехтолду, что, собственно говоря, снег таким образом валит уже 4 дня, а наверху при этом - отличная погода. Так что ни у кого из обитателей Лагеря 4 не было особенных поводов для беспокойства. Бернард, Мюльриттер, Ангтенцинг и Лева сделали попытку добраться до Пятого Лагеря, но не смогли пробиться через мощный рыхлый снег. И опять же, как считали альпинисты, беспокоиться было особо не о чем.
Читать дальше
Оглавление
Назад
На снегу после нескольких шагов человек истощает свой кислородный запас и останавливается отдыхать; навалившись руками на колено, можно опустить голову, закрыть глаза и думать о чем угодно. Вместо анализа технических сложностей наступает время анализа своего физического-состояния. Здесь начинаешь считать шаги, пытаясь пройти как можно больше до следующей остановки. Здесь замечаешь, как сильно замерзли руки и ноги и стараешься интенсивнее шевелить пальцами. Ни в коем случае нельзя давать им потерять чувствительность. Сердце бешено колотится, легкие лихорадочно перекачивают огромные массы воздуха, пытаясь высосать из него редкие молекулы кислорода, а ты в этой чистейшей, разряженнейшей атмосфере движешься медленно, как сквозь густую, вязкую массу, опутанный невидимыми сетями и обвешанный гирями.
В. Балыбердин, Неправильное восхождение
Лагерь 6
На следующий день группа двинулась дальше по гребню. Как уже стало привычным, впереди шли Ашенбреннер и Шнейдер, за ними - Вельценбах. Всем остальным шлось тяжело, и альпинисты и носильщики часто останавливались для того, чтобы отдышаться. Главное препятствие того дня - скальный жандарм на гребне, который ещё предыдущая экспедиция назвала Голова Мавра, найдя в нём сходство с очень популярным в то время в Германии пирожным с кремом и шоколадом. Сама скала жандарма была не очень высока - около 10 метров, но за ней шёл 120-метровый спуск по крутому льду в небольшую седловину. К подходу основной группы Ашенбреннер и Шнейдер подготовили путь спуска, вырубили ступени, и проблем не возникло. Дальше был снежный гребень с карнизами, и по нему шли ещё медленнее, поскольку слой облаков как раз вышел на уровень гребня, и видимость упала почти до нуля.
Седьмой Лагерь установили на ровной площадке перед началом подъёма на Серебрянное Седло. Высота - 7100 метров, до вершины Нанга-парбат оставался километр высоты и около пяти километров по горизонтали.
К вечеру облака растянуло, и участникам открылся вид на главную вершину и Рупальскую стену. Ночь была холодной, и в той палатке, где жили Меркль, Вельценбах, Вейланд и Бехтолд все спали плохо, сказывалась недостаточная акклиматизация и холод. Тирольцы, как всегда, жили в небольшой штурмовой палатке, и, судя по всему, их сон не был ничем нарушен.
Впереди Голова Мавра и Серебрянное Седло
Утром, когда команда уже была готова выступить, два носильщика проявили явные и сильные признаки горной болезни, да и выглядели они плохо. Кто-то должен был их сопровождать вниз, и выбор пал на Бехтолда. Неизвестно, почему выбор пал именно на него, судя по всему, все остальные, кроме тирольцев и в некоторой степени Вельценбаха, чувствовали себя одинаково хорошо. Или одинаково плохо, если угодно. Хотя, заметим, на первом этапе экспедиии Бехтолд работал на высоте больше, чем Меркль и Вейланд, хотя и меньше, чем Вельценбах. Но, так или иначе, а Бехтолд и два носильщика пошли назад по гребню. Фритц рассчитывал через несколько дней подняться обратно с группой носильщиков и новой порцией продуктов и топлива. Под Серебрянным Седлом осталось 11 человек - пять немецких участников и 6 высотных носильщиков шерпов. Оглядываясь, Бехтолд видел, как его товарищи поднимаются на Седло. Он видел, что передовая связка сделала это поистине с фантастической скоростью, а вот остальным подъём дался гораздо тяжелее. Бехтолд пошёл дальше с мыслью, что последнийй бастион на пути к вершине пал.
Пройдя с трудом траверс Ракиот-пика - носильщики шли очень плохо - и спустившись к Пятому Лагерю, Бехтолд с удивлением увидел, что палатки почти полностью засыпаны снегом. Оказывается пока у них там наверху была вполне приличная погода, здесь бушевал снежный шторм. Путь к Лагерю 4 тоже был засыпан снегом, пробиваться через который было крайне тяжело. Задул ветер, начала подниматься пурга. Обессилевшие носильщики сели на снег, и было видно, что дальше они идти не могут. Бехтолд пошёл вниз, с трудом находя путь, он не переставал кричать, и ему повезло - его крик был услышан. Навстречу вышли Бернард и Мюльриттер. К ночи оба носильщика были приведены в лагерь. Один из них был в настолько плохом состоянии, что Бернарду пришлось два дня серьёзно им заниматься пока он наконец смог в сопроводении своих товарищей отправиться вниз. Немотря на все приключения, Бехтолд был полон оптимизма: "Завтра вершина будет взята", - сказал он уверенно. В тот же вечер было решено отправить в Седьмой Лагерь необходимый груз, но, кроме Ангтенцинга и сирдара Левы больше не было носильщиков, способных идти наверх.
7 июля с самого утра валил снег. Но Мюльриттер и Бернард сказали Бехтолду, что, собственно говоря, снег таким образом валит уже 4 дня, а наверху при этом - отличная погода. Так что ни у кого из обитателей Лагеря 4 не было особенных поводов для беспокойства. Бернард, Мюльриттер, Ангтенцинг и Лева сделали попытку добраться до Пятого Лагеря, но не смогли пробиться через мощный рыхлый снег. И опять же, как считали альпинисты, беспокоиться было особо не о чем.
Читать дальше
Оглавление