Нанга-Парбат - 1934 (15)
Живы ли?
Назад
Я думал, что ради того, чтобы цепляться за последнюю надежду, я мог бы наблюдать ещё два или три дня, но я был полностью убеждён, что Ал, Джули, Курт, Мруфка и три австрийца вероятнее всего все мертвы.
Jim Curran, K2, Triumph and tragedy
Серебрянное Седло
Всю ночь на 8 июля бушевал шторм. С утра погода не изменилась. Однако, в какой-то момент облака ненадолго растянуло, и обитателям Лагеря 4 открылся вид на Серебрянное Седло. Альпинисты увидели, как по склону, ведущему с седла спускается группа в пять человек, и большая группа людей показалась наверху. Стало очевидно, что штурмовая группа спускается. Взяли ли они вершину? Бехтолд почти не сомневался, что да. Альпинисты вытащили на улицу рацию и с большим трудом всё-таки связались с Базовым Лагерем. В часовом разговоре, ведущемся на пределе голосовых связок, Бехтолд изложил Иеронимусу все последние события. За этот час он чуть было не окоченел.
В семь вечера вдруг кто-то стукнулся в палаточный вход. Это были Ашенбреннер и Шнейдер, до предела уставшие, помороженные, но вполне живые. Первое, что они сказали это то, что вершину взять не удалось - связка отступила примерно в 4-5 часах ходу от неё. Вся команда спускается, и может быть здесь с минуты на минуту. Подробности удалось выяснить только на следующий день.
Итак, 6 июля группа вышла на Серебрянное Седло. Ашенбреннер и Шнейдер, как всегда, работали впереди подготавливая путь. Шли они быстро, несмотря на то, что последние 200 метров пришлось рубить ступени, да и высота была немаленькая. Тем не менее, они довольно быстро поднялись на Седло (7450). Оба чувствовали себя отлично, их переполняло ощущение близкой победы. Впереди они видели ровное плато и Северо-Восточную предвершину. На то, чтобы подняться на 275 меров от Восьмого Лагеря на Седло, им понадобилось всего три часа с четвертью, погода стояла отличная. Тирольцы двинулись дальше. Путь через Плато был труден из-за снега, но Петер и Эрвин довольно быстро продвигались вперёд, сохраняя бодрый дух и неплохую физическую форму. В 12.30 на Седле показался Вельценбах, часа два спустя - Меркль, Вейланд и носильщики. Шнейдер и Ашенбреннер, которые находились уже недалеко от предвершины на высоте около 7700 метров, начали понимать, что остальные вряд ли их догонят, и решили подождать. Прождав два с половиной часа и основательно замёрзнув, тирольцы поняли, что дальше сегодня никто никуда не пойдёт, надо возвращаться. Лагерь (по счёту восьмой) был установлен примерно двумястами метрами ниже той точки, до которой им удалось дойти.
К вечеру ветер усилился, ночью началась сильная пурга - приходилось вылезать из палаток, укреплять их и очищать от снега. Все обитатели Восьмого Лагеря (7480) почти не спали, Ашенбреннер позднее говорил, что это была самая тяжёлая ночь за всю его восходительскую карьеру. Всех мучила горная болезнь - тошнота, головная боль и бесонница. Альпинисты лежали во своих палатках с одной надеждой на то, что утром погода улучшится. Утром Шнейдер вылез из своего мешка первым, рюкзак для штурма вершины - флаг, фотокамера и немного еды - был собран с вечера, но было ясно, что на вершину никто не пойдёт - пурга не только не прекратилась, но ещё больше усилилась. Участники и носильщики лежали в своих спальных мешках, не проявляя никакого энтузиазма к какому-либо движению. Можно было попытаться переждать непогоду - запасов в лагере было на шесть дней. Но ветер и пурга не позволяли толком прготовить еду. За весь день удалось только один раз натопить снега на то, чтобы хоть немного утолить жажду. Вечер все участники встретили с явным беспокойством по поводу второй ночи в тяжёлых условиях и надежде, что пурга к утру закончится.
Утром погода немного улучшилась, но, тем не менее, вопрос о восхождении даже не поднимался. Надо спускаться в Четвёртый Лагерь, дождаться улучшения погоды и предпринять ещё одну попытку. Обидно отступать, когда вершина так близко, но других вариантов не было. Продукты и большую часть снаряжения оставили на плато для следующей попытки. Шнейдер, Ашенбреннер вместе с тремя носильщиками были отправлены вперёд, чтобы подотовить путь для спуска. Состояние участников не вызывало никакого беспокойства, никто не сомневался в успешном спуске.
Вилло Вельценбах. Тяжко.
Когда передовая двойка и три носильщика подошли к Седлу, пурга ещё больше усилилась и стала настоящим штормом. Нима Дорже и Пинсоо Нурбу шли с большим трудом, только Пасанг был более-менее в форме. На пятерых они имели два спальных мешка. На спуске Нима Дорже подскользнулся и начал падать, Пасанг и Ашенбреннер удержали его, но большой спальный мешок, притороченный сверху рюкзака сорвало и он улетел в сторону Рупальской Стены. Теперь на пятерых у них оставался один мешок. В Седьмом и Шестом лагерях не было ни запасов, ни необходимого снаряжения, ночевать там было негде. Тогда Ашенбреннер и Шнейдер принимают решение: для того, чтобы выжить им надо спуститься в Пятый, а лучше в Четвёртый лагерь в тот же день. Они отвязываются от носильщиков и уходят вперёд, в надежде, что те последуют вслед за ними по их следам. За это решение их впоследствии обвинили в трусости и предали суду чести. Это решение двух тирольских альпинистов, принятое ими на высоте семь с половиной тысяч метров, не только повлияло на жизнь ушедших и смерть оставшихся, оно впервые заставило всерьёз задуматься о том, насколько в экстремальных условиях работают обычные отношения между людьми. Должны ли одни обрекать на смерть вместе с другими, если они могут спастись? Должны ли эти двое отвечать за все просчёты руководителя, или пусть он сам расплачивается за свои ошибки? Тогда, после экспедиции, альпинистское сообщество единогласно осудило и Ашенбреннера и Шнейдера - они должны были остаться и разделить судьбу вместе с остальными, они должны были по крайней мере не бросать носильщиков, которые были оставлены на их попечение. Но кто бы тогда, утром 8 июля 1934 года, мог предсказать всё то, что произойдёт на Северо-восточном гребне Нанга-Парбата в ближайшие несколько дней? Впоследствии высокие горы не раз показывали свой тяжёлый характер и испытывали альпинистов на прочность. И никто и никогда не мог заранее точно утверждать, как он поступит в такой ситуации, пока сам не окажется на высоте 7500 метров в пургу и без спального мешка. Решение всегда принимается здесь и сейчас, и зачастую это решение - жить или умереть. И каждый принимает это решение самостоятельно, и умирает или живёт с этим дальше, и никогда нельзя заранее предсказать, каким будет твоё решение в подобной ситуации. Но тогда у Ашенбреннера и Шнейдера не было времени, сил и желания рассуждать на отвлечённые темы. Они не знали, что в 1953 году американцы, рискуя жизнью будут спускать больного Арта Гилкея с предвершинных склонов К2 и только лавина, унёсшая их товарища, оставила им шанс спуститься живыми. Тогда, в 1934 году, двум тирольским альпинистам было неведомо, что в 1996 году японские альпинисты пройдут мимо умирающих индийцев, ни на секунду не задумавшись о том, чтобы прервать восхождение ради спасения. Откуда Шнейдеру и Ашенбреннеру было узнать, что в начале 21-го века альпинисты будут идти на Эверест, постоянно натыкаясь на тела погибших, а сэр Эдмунд Хиллари сурово осудит комерческий высотный алпинизм и его низкую мораль?
Итак, двойка альпинистов вырвалась вперёд о всей возможной скоростью начала продвигаться к Ракиот-пику. Они были самой сильной связкой в экспедиции, но и их силы были не бесконечны. В Шестой Лагерь они приползли уже обессилившие. Палатки лагеря были занесены снегом, еды и топлива не было. Тем не менее, небольшой отдых привёл тирольцев в более-менее приличное состояние, и он пошли дальше. Траверс показался им слишком опасным и поэтому они шли через вершину Ракиот-пика, а потом по оставленным перилам быстро спустились в Пятый Лагерь. Остановившись в Пятом Лагере только для того, чтобы быстро перекусить, они продолжили спуск и вечером уже были в том самом Четвёртом Лагере, где стояло много хорошо укреплённых палаток, где было достаточно спальных мешков, еды и топлива. Они были спасены.
Читать дальше
Оглавление
Назад
Я думал, что ради того, чтобы цепляться за последнюю надежду, я мог бы наблюдать ещё два или три дня, но я был полностью убеждён, что Ал, Джули, Курт, Мруфка и три австрийца вероятнее всего все мертвы.
Jim Curran, K2, Triumph and tragedy
Серебрянное Седло
Всю ночь на 8 июля бушевал шторм. С утра погода не изменилась. Однако, в какой-то момент облака ненадолго растянуло, и обитателям Лагеря 4 открылся вид на Серебрянное Седло. Альпинисты увидели, как по склону, ведущему с седла спускается группа в пять человек, и большая группа людей показалась наверху. Стало очевидно, что штурмовая группа спускается. Взяли ли они вершину? Бехтолд почти не сомневался, что да. Альпинисты вытащили на улицу рацию и с большим трудом всё-таки связались с Базовым Лагерем. В часовом разговоре, ведущемся на пределе голосовых связок, Бехтолд изложил Иеронимусу все последние события. За этот час он чуть было не окоченел.
В семь вечера вдруг кто-то стукнулся в палаточный вход. Это были Ашенбреннер и Шнейдер, до предела уставшие, помороженные, но вполне живые. Первое, что они сказали это то, что вершину взять не удалось - связка отступила примерно в 4-5 часах ходу от неё. Вся команда спускается, и может быть здесь с минуты на минуту. Подробности удалось выяснить только на следующий день.
Итак, 6 июля группа вышла на Серебрянное Седло. Ашенбреннер и Шнейдер, как всегда, работали впереди подготавливая путь. Шли они быстро, несмотря на то, что последние 200 метров пришлось рубить ступени, да и высота была немаленькая. Тем не менее, они довольно быстро поднялись на Седло (7450). Оба чувствовали себя отлично, их переполняло ощущение близкой победы. Впереди они видели ровное плато и Северо-Восточную предвершину. На то, чтобы подняться на 275 меров от Восьмого Лагеря на Седло, им понадобилось всего три часа с четвертью, погода стояла отличная. Тирольцы двинулись дальше. Путь через Плато был труден из-за снега, но Петер и Эрвин довольно быстро продвигались вперёд, сохраняя бодрый дух и неплохую физическую форму. В 12.30 на Седле показался Вельценбах, часа два спустя - Меркль, Вейланд и носильщики. Шнейдер и Ашенбреннер, которые находились уже недалеко от предвершины на высоте около 7700 метров, начали понимать, что остальные вряд ли их догонят, и решили подождать. Прождав два с половиной часа и основательно замёрзнув, тирольцы поняли, что дальше сегодня никто никуда не пойдёт, надо возвращаться. Лагерь (по счёту восьмой) был установлен примерно двумястами метрами ниже той точки, до которой им удалось дойти.
К вечеру ветер усилился, ночью началась сильная пурга - приходилось вылезать из палаток, укреплять их и очищать от снега. Все обитатели Восьмого Лагеря (7480) почти не спали, Ашенбреннер позднее говорил, что это была самая тяжёлая ночь за всю его восходительскую карьеру. Всех мучила горная болезнь - тошнота, головная боль и бесонница. Альпинисты лежали во своих палатках с одной надеждой на то, что утром погода улучшится. Утром Шнейдер вылез из своего мешка первым, рюкзак для штурма вершины - флаг, фотокамера и немного еды - был собран с вечера, но было ясно, что на вершину никто не пойдёт - пурга не только не прекратилась, но ещё больше усилилась. Участники и носильщики лежали в своих спальных мешках, не проявляя никакого энтузиазма к какому-либо движению. Можно было попытаться переждать непогоду - запасов в лагере было на шесть дней. Но ветер и пурга не позволяли толком прготовить еду. За весь день удалось только один раз натопить снега на то, чтобы хоть немного утолить жажду. Вечер все участники встретили с явным беспокойством по поводу второй ночи в тяжёлых условиях и надежде, что пурга к утру закончится.
Утром погода немного улучшилась, но, тем не менее, вопрос о восхождении даже не поднимался. Надо спускаться в Четвёртый Лагерь, дождаться улучшения погоды и предпринять ещё одну попытку. Обидно отступать, когда вершина так близко, но других вариантов не было. Продукты и большую часть снаряжения оставили на плато для следующей попытки. Шнейдер, Ашенбреннер вместе с тремя носильщиками были отправлены вперёд, чтобы подотовить путь для спуска. Состояние участников не вызывало никакого беспокойства, никто не сомневался в успешном спуске.
Вилло Вельценбах. Тяжко.
Когда передовая двойка и три носильщика подошли к Седлу, пурга ещё больше усилилась и стала настоящим штормом. Нима Дорже и Пинсоо Нурбу шли с большим трудом, только Пасанг был более-менее в форме. На пятерых они имели два спальных мешка. На спуске Нима Дорже подскользнулся и начал падать, Пасанг и Ашенбреннер удержали его, но большой спальный мешок, притороченный сверху рюкзака сорвало и он улетел в сторону Рупальской Стены. Теперь на пятерых у них оставался один мешок. В Седьмом и Шестом лагерях не было ни запасов, ни необходимого снаряжения, ночевать там было негде. Тогда Ашенбреннер и Шнейдер принимают решение: для того, чтобы выжить им надо спуститься в Пятый, а лучше в Четвёртый лагерь в тот же день. Они отвязываются от носильщиков и уходят вперёд, в надежде, что те последуют вслед за ними по их следам. За это решение их впоследствии обвинили в трусости и предали суду чести. Это решение двух тирольских альпинистов, принятое ими на высоте семь с половиной тысяч метров, не только повлияло на жизнь ушедших и смерть оставшихся, оно впервые заставило всерьёз задуматься о том, насколько в экстремальных условиях работают обычные отношения между людьми. Должны ли одни обрекать на смерть вместе с другими, если они могут спастись? Должны ли эти двое отвечать за все просчёты руководителя, или пусть он сам расплачивается за свои ошибки? Тогда, после экспедиции, альпинистское сообщество единогласно осудило и Ашенбреннера и Шнейдера - они должны были остаться и разделить судьбу вместе с остальными, они должны были по крайней мере не бросать носильщиков, которые были оставлены на их попечение. Но кто бы тогда, утром 8 июля 1934 года, мог предсказать всё то, что произойдёт на Северо-восточном гребне Нанга-Парбата в ближайшие несколько дней? Впоследствии высокие горы не раз показывали свой тяжёлый характер и испытывали альпинистов на прочность. И никто и никогда не мог заранее точно утверждать, как он поступит в такой ситуации, пока сам не окажется на высоте 7500 метров в пургу и без спального мешка. Решение всегда принимается здесь и сейчас, и зачастую это решение - жить или умереть. И каждый принимает это решение самостоятельно, и умирает или живёт с этим дальше, и никогда нельзя заранее предсказать, каким будет твоё решение в подобной ситуации. Но тогда у Ашенбреннера и Шнейдера не было времени, сил и желания рассуждать на отвлечённые темы. Они не знали, что в 1953 году американцы, рискуя жизнью будут спускать больного Арта Гилкея с предвершинных склонов К2 и только лавина, унёсшая их товарища, оставила им шанс спуститься живыми. Тогда, в 1934 году, двум тирольским альпинистам было неведомо, что в 1996 году японские альпинисты пройдут мимо умирающих индийцев, ни на секунду не задумавшись о том, чтобы прервать восхождение ради спасения. Откуда Шнейдеру и Ашенбреннеру было узнать, что в начале 21-го века альпинисты будут идти на Эверест, постоянно натыкаясь на тела погибших, а сэр Эдмунд Хиллари сурово осудит комерческий высотный алпинизм и его низкую мораль?
Итак, двойка альпинистов вырвалась вперёд о всей возможной скоростью начала продвигаться к Ракиот-пику. Они были самой сильной связкой в экспедиции, но и их силы были не бесконечны. В Шестой Лагерь они приползли уже обессилившие. Палатки лагеря были занесены снегом, еды и топлива не было. Тем не менее, небольшой отдых привёл тирольцев в более-менее приличное состояние, и он пошли дальше. Траверс показался им слишком опасным и поэтому они шли через вершину Ракиот-пика, а потом по оставленным перилам быстро спустились в Пятый Лагерь. Остановившись в Пятом Лагере только для того, чтобы быстро перекусить, они продолжили спуск и вечером уже были в том самом Четвёртом Лагере, где стояло много хорошо укреплённых палаток, где было достаточно спальных мешков, еды и топлива. Они были спасены.
Читать дальше
Оглавление