Герман Буль - одиночка поневоле. Начало. (1)
Австрийский альпинист Герман Буль во второй половине 50-х стал одной из ключевых фигур послевоенного альпинизма, для многих восходителей - особенно в Германии и Австрии - он был примером для подражания, идеалом, можно даже сказать иконой стиля. Разумеется, не стиля одежды или, скажем, стрижки (альпинизм всё-таки не кинематограф и не поп-музыка, к тому же, я не вижу, чтобы одежда и причёска Буля чем-то выделялась) а стиля восхождений. Молодые альпинисты хотели ходить туда же и так же, как это делал первый восходитель на Нанга-Парбат альпинист из Инсбрука Герман Буль.
14-летний Герман на восхождении.
Герман родился в 1924 г., и уже в четырехлетнем возрасте потерял мать. Не знаю, как впоследствии это сказалось на его характере - я не специалист - но то, что с самого детства он получил довольно много свободы - это факт. Эту свободу Герман использовал для того, чтобы ходить в горы, благо они обступали родной Инсбрук практически со всех сторон. Горы были в жизни Германа Буля всегда, и он даже не помнит, когда ему впервые пришла в голову мыль о восхождениях. Когда отец спросил Германа, что подарить на десятилетие: поездку на озеро или восхождение на вершину, тот не колебался ни секунды - конечно же восхождение! Украденная бельевая веревка стала первым элементом снаряжения будущего великого альпиниста, а школьный друг, разбившийся насмерть при попытке соло-восхождения - первой потерей в горах. В 14 лет Герман поступает в юношескую секцию Альпийского клуба Инсбрука и начинает серьезные тренировки, а сложность маршрутов все повышается. Не обходится и без рискованных приключений. На одном из восхождений товарищ Буля прощёлкнул веревку в старый крюк, вбитый на маршруте (своего железа у юных восходителей ещё не было). Через несколько метров лидер связки сорвался и буквально выдернул Германа наверх - тот был довольно худым и субтильным мальчиком. К счастью старый крюк выдержал, и связка успешно достигла вершины и спустилась вниз. На одном из последующих восхождений Германа точно также выдернуло срывом лидера, но на этот раз уже никаких крючьев не было. Но его товарищу удалось зацепиться за скалу, избавив обоих от смертельного падения.
Герман не хочет ничего иного, кроме как лазать, лазать и лазать - по всё более сложным маршрутам, вплоть до экстремальной шестой категории. Он первым будит своих товарищей ранним утром, он вытаскивает всех из хижины в дождь и ветер - надо торопиться на маршрут. Поначалу у юного альпиниста не было специальной обуви, и на сложных скалах он убирал ботинки в рюкзак и лез в носках.
Категория пройденных маршрутов всё увеличивается, и в 1942 году Буль проходит свои первые шестерки. Ему уже тесновато в Восточных Альпах, он очень хочет испытать себя на классических стенах Западных Альп, но идёт Война, и ни о каких поездках не может быть и речи. К тому же в 1943-м и самого Германа - на тот момент уже студента, будущего менеджера по продажам - призывают на службу. Поначалу он проходит обучение недалеко от дома в школе, где готовили санитаров для горных стрелков, и ему удается вырывать время на восхождения. Одно из них заканчивается срывом и, как результат - сильными ушибами, что не вызвало удовольствия со стороны начальства. Но ушибы зажили, и в конце 1943 года Герман отправляется в Италию, на фронт.
В Доломитах
Война и последующий после неё плен, хотя и не сказались фатально на здоровье Германа - он вернулся домой без ранений - но изрядно подточили его спортивную форму, фактически надо было начинать все сначала. С работой тоже так себе - найти место молодому парню без опыта работы практически невозможно, тем, кто ушёл на фронт с определенного рабочего места, немного легче. Но Герман смотрит на жизнь с оптимизмом - надо тренироваться, ходить в горы, а там всё как-нибудь сложится. И он ходит в горы. Основное блюдо послевоенного походного рациона составляет полента: жидкая в качестве первого блюда, густая в качестве второго, сухая в качестве перекуса на маршруте. Надо сказать, что и прежде особенной возможности баловать себя разносолами у Буля не было: до службы он питался в горах хлебом и сыром, потом он пользовался военными рационами. Послевоенная полента по калорийности явно недотягивала ни до того ни до другого. Но были и плюсы - открыли границы, чем Герман не замедлил воспользоваться. Западные Альпы были пока ему не по плечу - ни физически, ни финансово, - зато итальянские Доломиты рядом - до пограничного перевала можно доехать на велосипеде. С осени 1946 г. Доломиты становятся для Буля вторым домашним районом, он выезжает туда каждый год, иногда и по несколько раз. С работой тоже более-менее устроилось: сначала Герман работает продавцом в крупной фирме, но эта работа отнимает слишком много времени, на горы его совсем не остаётся. И Буль устраивается продавцом-консультантом в спортивный магазин. Не отказывается он и от побочного приработка, например, ремонта церковной колокольни - именно то, что сейчас называют промышленным альпинизмом. Случайная, как сказали бы сейчас, шабашка дала возможность в книге «Покорение гигантов» 1958 года издания назвать Германа кровельщиком. Видимо кровельщик показался более социально близким советскому читателю, чем продавец.
Для того, чтобы быстрее набрать форму Герман начинает лыжные тренировки - заметим, что тогда, во второй половине сороковых, мысль о постоянных круглогодичных тренировках была для альпинистов не столь очевидна как сегодня. Сначала Буль занимается тем, что сейчас назвали бы фрирайдом и скитуром - короткие лыжные путешествия со спусками по крутым склонам. Потом, неожиданно для себя он принимает участие в соревнованиях по скоростному спуску и даже получает приз за пятое место. Пару сезонов спустя он даже начинает иногда подрабатывать лыжным инструктором.
Правда первый лыжный сезон заканчивается не очень удачно - Герман попадает в лавину и серьёзно травмирует колено. К весне, к началу скалолазного сезона, колено заживает не до конца, но Герман самовольно ломает гипс и спешит в горы. Результат - повторная травма, опять гипс и запрет на восхождения практически до конца сезона. Но нет худа без добра: оставшись без экстремальных развлечений, Буль вдруг понимает, что кроме альпинизма в этой жизни есть ещё немало важных и приятных вещей. Например, общение с девушками. Практически всё лето Герман проводит в прогулках по окрестностям (благо он отлично их знает), в обществе прекрасных дам. Данное времяпрепровождение оставило у Буля самые приятные воспоминания, но не отвратило от альпинизма. Как только колено окончательно заживает, он срывается в Доломиты, и проходит один из самых сложных маршрутов - Северо-восточную стену Фурчетты.
Лыжные тренировки натолкнули Буля на мысль о зимних восхождениях. Первым толчком к ним был тот факт, что Буль, как и все австрийские альпинисты, приобретающие первый опыт в бесснежных Восточных Альпах и Доломитах, весьма слабо владеет снежно-ледовой техникой. И опыта восхождений в условиях снегопада и сильного холода у него нет. Герман отлично знает, что в Западных Альпах ему понадобится и то и другое, он не хочет тратить дорогое (в прямом смысле этого слова) время во Франции или Швейцарии на освоение азов. К тому же он не хочет отставать от тех альпинистов, кто уже такой опыт приобрел до войны, он сразу должен начать ходить с ними на равных.
Решение принято, но реализовать его удалось не сразу. Сначала мешала неустойчивая погода, потом Луис Вигл (в то время его постоянный партнер по связке) сказал, что его не отпускает на восхождение работа. Но неожиданно согласился принять участие в столь привлекательном мероприятии брат Луиса Хьюго. В конце января Герман и Хьюго прошли несколько стенных маршрутов в окрестностях Инсбрука, в том числе и стенку, которая до этого была пройдена всего один раз (разумеется, летом). Буль мог быть доволен тренировкой, на восхождениях им пришлось пережить всё, что могло потом встретиться в настоящих горах: пурга, холодная ночёвка, обледенелые скалы, снег, лёд - полный набор горных удовольствий.
И вот, 1948 году Герман Буль попадает в Шамони - центр современного альпинизма. И раз уж он попал сюда, то на раскачку времени нет, надо сразу начинать с чего-нибудь серьёзного. И они - Герман Буль, его постоянный партнер по связке Луис Вигль и сделавший себе имя ещё до Войны Куно Райнир - начинают с северной стены Гран Шармоз. До них она была пройдена два раза: Мерклем и Вельценбахом по несколько более простому пути и Андерлом Хекмайером по директиссиме, то есть по линии падения воды. Восхождение проходит успешно, холодная ночёвка на спуске никого из участников особенно не смутила. Затем последовало еще несколько непростых восхождений, правда, в этот выезд Буль не прошел ни одного из маршрутов экстра-класса, как, например, Северная стена Гран-Жораса. Но для первого выезда в Альпы результат был более чем хорош.
Очередной цикл: осенние восхождения в Доломитах, зимние дома. В феврале 1949-го Буль в связке с Йослом Кноллом проходит траверс хребта Карвенделл. Этот хребет проходит рядом с Инсбруком, и именно его вершины Буль видел каждый день, сколько себя помнил. Этот хребет был его школой в юности и тренировочным залом первые послевоенные годы. Летний траверс не представлял для Буля никакого интереса, а вот пройти его зимой - это была непростая и интересная для него задача. А летом подошла очередь Гран-Жораса.
Но эта попытка пройти рекордную стену не увенчалась успехом. Сначала Буль и Мартин Шлейссер (Луис Вигль к тому моменту серьёзно занялся бизнесом и оставил экстремальный альпинизм) довольно бодро лезли по маршруту. Параллеьно с ними по маршруту шли два французских восходителя - Марсель Шац и Жан Кузи. Через год их имена узнает весь альпинистский мир в связи с успехом французской экспедиции на первом восьмитысячнике - Аннапурне. Шац и Кузи не были на вершине, но сыграли немалую роль как в успехе Эрцога и Ляшенналя, так и в том, что победителям всё-таки удалось спуститься вниз живыми. В какой-то момент французам показалось, что погода начинает портиться, и они начали спуск. Буль и Шлейссер тоже решили не испытывать судьбу на такой сложной стене, и последовали примеру французских коллег. Надо сказать, что опасения оправдались целиком и полностью - погода испортилась всерьёз и надолго. Первая попытка на Гран-Жорасе окончилась неудачей.
Буль очень внимательно проанализировал произошедшее и сделал вывод о недостаточной подготовке к восхождениям такого класса. Даже если бы восхождение на Гран-Жорас прошло успешно, у него не было (как считал сам Буль) достаточного запаса прочности, многое зависело от случайностей. А для продолжения успешной восходительской карьеры необходимо было этот запас повысить. Для этого Герман видел только один путь - зимние восхождения, пора пройти зимой что-то реально сложное.
В связке с Куно Райниром - они теперь много ходят вместе - Буль пролезает несколько серьёзных стенок в «домашнем» хребте Вильд Кайзер. Но этого недостаточно, Герман хочет чего-то действительно рекордного. Что-то достойное можно найти только в Доломитах, и Буль выбирает Юго-западную стену Мармолады - крутую, местами отрицательную стенку, пройденную на тот момент только дважды. Две попытки окончились неудачей, только на третий раз вместе с Хьюго Виглем (Куно Райнир именно в этот раз не смог выбраться) Буль достигает вершины.
С подготовкой Герман всё рассчитал правильно, и летом 1950 г. Буль и Райнир сначала проходят стену Дрю, а затем и Северную Стену Гран-Жораса по ребру Валькера. После восхождения они не спускаются по простейшему пути, а траверсируют весь массив.
Затем следует ещё один непростой траверс - 15 вершин за один заход, и альпинисты отправляются в Швейцарию, они хотят пройти ещё одну знаковую стену - северную стену Маттерхорна. Но, увидев стену - она в тот год была в плохом состоянии - Куно Райнир решил, что с него хватит на этот сезон и уехал домой. Буль остался, надеясь неизвестно на что. Ему потом удалось с двумя юными немецкими экстремистами пройти одну хорошую стену, но мечты о Маттерхорне - это было очевидно - пришлось пока оставить. Вдобавок, возвращаясь из паба на мотоцикле, Буль сначала попал в аварию, а затем повредил травмированное ранее колено. Но осенью он опять в Доломитах, где с Райниром проходит очередной сверхсложный маршрут - Северную Стену Вестерн Цинне.
Казалось бы, планы на следующий сезон очевидны - Эйгернордванд и Маттерхорн. Герман Буль был готов пройти все знаковые стены и войти в элиту мирового альпинизма. Но тут вмешались факторы совершенно другого порядка. В марте 1951 г. Герман женится на Евгении Хогерли, и, нет, он не бросает горы, наоборот - медовый месяц они проводят в Доломитах, а лето - в Альпах. Но ходят, разумеется, по относительно несложным маршрутам, которые вряд ли могут удовлетворить восходительские амбиции Буля. К тому же, к этому времени Герману удалось получить сертификат гида (для этого ему, например, пришлось отработать определенное количество коммерческих восхождений в качестве носильщика), и он начинает водить клиентов.
Но к зиме Буль опять вспоминает о своих амбициях, и в Рождество делает первое после длительного перерыва серьёзное восхождение. Весной следуют очередные Доломиты, а в июле Герман в одиночку проходит Северо-восточную стену Пицц Бадиле, расположенную на границе Швейцарии и Италии. Надо сказать, что по своим воспоминаниям, Буль не производит впечатления принципиального солиста. Во всяком случае, он не подводит под свои одиночные восхождения глубокую философскую базу, в отличие от апологетов одиночных восхождений - Вальтера Бонатти и Райнхольда Месснера. Хотя, не исключено, что он просто не считал нужным анализировать свои переживания и уж тем более выдавать их широкой публике. Первое сложное соло Буль прошёл в домашних горах, когда его напарник решил уйти на простой вариант маршрута, а Герман хотел идти сложным. Что заставило его выйти в одиночку на сложную стену (пройденную до него только дважды)? Буль пишет, что окончательное решение было импульсивным, хотя желание пройти этот маршрут зрело в нём очень давно. Он вдруг понял: «Сейчас или никогда», и в тот же день вместе с велосипедом погрузился в поезд. Судя по автобиографии, он не был мизантропом, у него было какой-либо философии одиночества, просто не всегда под рукой оказывался достаточно квалифицированный напарник. Особенно, если решения о восхождении принимались быстро, непредсказуемо и импульсивно.
И вот, наконец, в 52-м Герман Буль посчитал, что он готов к Северной стене Эйгера, легендарному и страшному Эйгернордванду. В конце июля Буль и Евгения, Зепп Йохлер - новый партнёр Германа по связке, и брат Зеппа Ганс на старом «Опеле» приезжают под Стену в деревню Гриндельвальд. Зепп и Герман долго отбирали снаряжение и продукты, пытались оставить на поляне то одно, то другое, но рюкзаки всё равно получались неподъёмными. Решено сначала поднять часть груза под Красную Стену, спуститься и на следующий день уже выходить на восхождение. Но когда они поднялись на бивак чуть ниже Траверса Хинтерштойсера, то сильный камнепад буквально блокировал связку. Сам бивак был более-менее защищён, но сдвинуться с него, без серьёзного риска попасть под камень, было невозможно. Зеппу и Герману ничего не оставалось, как остаться на ночёвку и на следующий день начинать восхождение с тем, что есть. Снаряжения альпинисты взяли достаточно, с продуктами было хуже, оставалось надеяться, что они выйдут на вершину на следующий день. Теоретически это было возможно - годом раньше швейцарская связка прошла Нордванд с одной ночёвкой, а австрийская - за 18 часов без ночёвок на стене.
Рано утром Герман и Зепп выходят на маршрут и довольно быстро подходят к Траверсу Хинтерштойсера - первому действительно сложному участку на Стене. В 1936 году четыре альпиниста, спускаясь со стены, не смогли пройти обледеневший Траверс, что в итоге привело их к гибели. Поэтому, в 1937 г. Хиас Ребитш и Людвиг Фёрг оставили на Траверсе Хинтерштойсера верёвку, по которой и спустились, когда испортилась погода. Заметим, они стали первыми, кому удалось спуститься с Нордванда живыми, нешуточное достижение по тем временам. Молодой альпинист Герман Буль прошёл в районе Инсбрука несколько сложных маршрутов в связке с Хиасом Ребитшем. Нет никаких сомнений, что Буль, мечтавший о Нордванде с детства, немало выспросил у корифея про Стену.
Оставленной верёвкой пользуются два молодых немецких восходителя, которые догнали австрийцев, пока Буль проходил сложный участок. После этого пошли, хотя и независимыми связками, но фактически вчетвером. Состояние Стены не самое хорошее для быстрого восхождения: на скальных участках натёчный лёд. Прохождение же ледовых участков требует от альпинистов очень много сил, потому что жёсткий лёд с трудом поддаётся ледорубу (к тому же скалывается пластинами - вырубать ступени сложно), втыкать передние зубья кошек тоже очень непросто. На скальных участках лидирует Герман, на ледовых его периодически сменяет Зепп.
Проходя Второе Поле Герман вдруг замечает, что за ними поднимается ещё одна группа - целых пять человек. На Стене одновременно находилось девять восходителей - нельзя сказать, чтобы это сильно обрадовало Германа. Но его недовольство быстро улетучилось, когда он узнал двух участников: Гастона Ребюффа и Гвидо Маньоне - знаменитых французских альпинистов, с которыми он познакомился в Шамони. Незадолго до выхода на Нордванд группа под руководством Маньоне прошла Западную стену Дрю - один из сложнейших альпийских маршрутов. Буль впоследствии писал, что в тот момент он почувствовал себя новичком в компании суперзвёзд. Видимо эта мысль возникла от того, что на тот момент у него не было рекордных первопрохождений, поэтому Буль и считал, что он пока из учеников в мастера не выбился. Правда, заметим, что сегодня первые зимние прохождения сложных стен оцениваются не ниже, чем просто первопрохождения в сезон.
Когда вышли к Рампе, то Буль увидел, что вся трещина забита льдом, и все скалы вокруг тоже обледенели. Он потратил несколько часов в поисках обходного пути, но всё безуспешно - везде был натёчный лёд. В 1947 г., Ляшенналь и Террай очень быстро прошли Рампу, и даже нашли обход Водопадной трещины - очень уж им не хотелось мокнуть. Но им повезло - льда на скалах не было. В 1952-м Герман Буль не смог найти обходной вариант.
Когда он вернулся в исходную точку, то лёд в трещине растаял, и она стала вполне проходима. Но теперь по ней текла вода и все 9 восходителей (к этому моменту и французы догнали лидеров) промокли до нитки. «Божий траверс», который вёл от верхней части Водопадной трещины к леднику, который за свою разлапистую форму прозвали «Пауком», простреливался камнями. Буль и Йохлер сначала пытались поймать момент и проскочить опасный участок, но так и не смогли этого сделать - камни буквально молотили по всему траверсу. Надо было устраиваться на ночлег. Австрийцы, собственно, сели, где стояли, чуть ниже их расположились немцы, пятёрка французов ушла немного в сторону и вниз, где сделала себе приличную сидячую ночёвку.
И Буль и Йохлер промокли насквозь, запасной одежды у них не было, как-то согреться можно было только горячим чаем. Но и тут их ждала неудача - в запасе не оказалось ни одной сухой спички, развести сухое горючее было нечем. У французов были и запасы еды, и горючего, и сухих спичек, и они поделились бы с австрийцами (как, собственно, поделились с немцами). До стоянки Ребюффа было не больше тридцати метров, но преодолеть их было практически невозможно. Буль и Йохлер пожевали шоколаду и начали ждать утра, периодически распевая песню со словами «Не ходи на Эйгер, папа, не ходи туда!» (Кстати, я не исключаю авторство самого Буля, поскольку он, судя по автобиографии, не был чужд творчеству. Во всяком случае, гитара один раз упоминается.)
Ночью погода начала портиться - облачность затянула всю Стену, пошёл снег. И Божий траверс и Паук засыпало снегом, наладить надёжную страховку стало практически невозможно, каждый шаг вместе с отъехавшим слоем снега мог закончиться уже в долине. Булю, который опять лидировал, приходилось долго копать склон, чтобы вырубить надёжные ступени. К тому же, сверху постоянно шли лавины, каждая из которых грозила скинуть восходителей. Видимость была фактически нулевая, о том, что он остался на Стене не один, Герману напоминало только подёргивание верёвки - партнёра он не видел. После того, как за его спиной прошла мощная лавина, чуть не сбросившая французов, восходители пошли одной связкой из девяти человек - так был хоть какой-то шанс, что, если кого-то скинет лавиной, остальные смогут их удержать. Результатом полного напряжения ходового дня стали 250 метров по высоте - именно столько удалось набрать с места предыдущей стоянки. Очередную ночёвку на Стене - она должна была стать последней, у альпинистов не было другого выхода, кроме как выйти на вершину на следующий день - Буль и Йохлер провели под Выходной трещиной. Из еды у них осталось немного «Биомалта» (сейчас под этим названием выпускаются всяческие смеси для приготовления напитков, предназначенных для тех, кто озабочен здоровым образом жизни). Буль пытался размешать «Биомалт» со снегом, но толку не было. Время тянулось безумно медленно, чтобы не стучать зубами, приходилось опять, в который раз, петь актуальную песенку.
Когда чуть развиднелось, Буль попытался начать движение, но тут его качнуло и повело - он даже испугался серьёзных проблем с вестибулярным аппаратом. К тому же было безумно холодно. Герман залез обратно в бивачный мешок и ещё час пытался согреться, стало чуть легче, и они вышли на маршрут.
На то, чтобы преодолеть 20 метров нависающего участка Выходной трещины Герману понадобилось 4 часа. Дальше стало легче, но силы кончались, и Стена казалась Герману бесконечной. Но путь постепенно выполаживался, и альпинисты наконец вылезли на гребень, а к пяти часам и на вершину. На вершинных скалах таял снег - это было счастье, Зепп и Герман наконец-то смогли хоть немного утолить жажду, у них не было никакого питья больше суток.
Восхождение на Эйгернордванд вывело Германа Буля в ранг сильнейших альпинистов Европы, но что ему делать дальше? В это время как раз резко активизировалась альпинистская деятельность в высоких горах, уже несколько экспедиций побывало в Гималаях, ещё больше планировалось на ближайшее будущее. Герман считал, что его место в одной из них. Давний партнёр Буля по связке Куно Райнир получил приглашение в экспедицию, целью которой была Макалу. Ещё несколько знакомых австрийских и немецких альпинистов собирались на восьмитысячники. Но Булю никаких предложений не поступало, что приводило его в недоумение. Он считал себя (и с полным на то основанием) одним из сильнейших альпинистов Европы, почему его не замечают руководители? А главное, что его огорчало, что он не понимал, что нужно сделать, чтобы поехать в экспедицию в высокие горы? Почему никто их тех, кто формирует состав, не говорит чётко, какие качества участников ему требуются?
Ко всему прочему, в жизни тоже возникли серьёзные неурядицы. Во-первых, семью Германа (к тому моменту у них с Евгенией родилась дочь) начали выгонять из дома. Они снимали жильё на правах субаренды, а основной арендатор по каким-то причинам задолжал крупную сумму, и его договор был расторгнут. Естественно, пострадали и те, кто снимал жильё уже у него. Семье Буля предлагали поселить их в лагере для бездомных, но, если Герман с Евгенией вполне могли жить в стационарной палатке какое-то время, то их дочь могла и не выдержать такого испытания. Каким-то образом Булю удалось выбить право остаться в доме ещё на полгода. Уже поздней осенью его пригласили на работу консультантом в мюнхенский спортивный магазин «Спортхауз Шустер» - это была хорошая вакансия, но жилья для всей семьи в Мюнхене не было. Евгения с дочкой уезжает к родителям, а Герман, отправляется к новому месту работы, покинув дом в Инсбруке, где он жил практически всю предыдущую жизнь.
И наконец уже перед самым отъездом, чуть ли не в последний день, Буль получает телеграмму: Карл Мария Херлигкоффер приглашает его принять участие в экспедиции на Нанга-Парбат летом 1953 года.
Читать дальше.
Оглавление