Иран и Иранцы. Часть первая.
Дамы и господа! В то время, как зима отступила назад и дала обратный ход ради мерзости октября, я вспомнил о том, как три года назад ездил в Иран. Это был июль - с тех пор я не понимаю жалоб на жару в наших широтах. Все постигается в сравнении. Во время путешествия я делал записки, которые потом редактировал, формировал и приводил в общий вид. Сначала я описывал путешествие во всех подробностях - с посещением достопримечательностей, городов, не упуская каждый встречный перекреток. Но потом понял, что получается слишком громоздко. И решил всё упростить - подготовил несколько отрывков о встречах с местным населением. Первая часть этих заметок предлагается вашему вниманию.
Али тегеранский
Две недели, проведенные в Иране, мы с Михаилом чувствовали себя кинозвездами. Практически каждый встречный с добродушным любопытством оглядывал нас. Многие подходили и спрашивали, кто мы такие и откуда мы. А, узнав, что из России, расплывались в улыбке еще сильнее. Нередко подходили с просьбами сфотографироваться. Не скрою: сначала льстило, но ближе к концу путешествия я начал от этого внимания уставать. И ловил себя на мысли, что моя ответная вежливость и улыбка делались все фальшивее.
Те две недели не были достаточным сроком, чтоб понять душу иранца. Я не могу сейчас однозначно рассуждать, какие эмоции испытывали эти люди, видя нас - непохожих на них северных путешественников. Однако могу с уверенностью сказать, что вся доброта, которую мы встречали, была бескорыстной: нас не хотели, прикрывшись маской приветливости, ограбить или по-туристически развести. Конечно, кто-то немного хитрил - особенно продавцы. Но в тогдашних условиях (курс доллара едва превышал тридцать рублей) все предложенные нам цены казались нам низкими, и на них мы почти всегда соглашались без торга. Ну а такую вещь, как искренность, оценить и того сложнее. У иранцев она идёт из воспитания, которое имело корни в правильном понимании Ислама. А вообще - что такое улыбка незнакомому человеку? Какие желания, какие мысли залегают под ней? Везде разные. Я вообще ненавижу обобщения. Я - транизтом через своего друга - знавал бразильца, который за всю жизнь ни разу не притронулся к футбольному мячу.. И немца, равнодушного к пиву и кислой капусте с колбасками. У каждого из нас с вами наверняка есть русские знакомые, не пробовавшие водку. Не говоря уж о танцах с медведями. Поэтому воздержусь от обобщений. Тем паче, что в этом моменте они куда сложнее перечисленных национальных стереотипов.
Первым иранцем, с которым познакомились, стал парень нашего возраста по имени Али. Интеллигентный, вежливый и очень приветливый, он случайно оказался рядом с нами в очереди на самолёт Баку-Тегеран. Как оказалось, он был выпускником МГУКИ, прекрасно говорил по-русски и готов был оказать нам помощь в первый день в Иране.
Улица Тегерана, один из домов которой приютил нас в первую ночь
Когда мы прилетели, была уже глубокая ночь. Не знаю, что бы мы делали, если бы не наш новый приятель. Али сориентировал нас в аэропорту, организовал нам такси и заселил в гостиницу за какие-то смешные деньги. Али, прощаясь, пообещал быть в нашем гостиничном номере на следующее утро ровно в одиннадцать утра. Эта готовность помочь, приехать когда угодно и куда угодно была присуща всем случайным знакомым, повстречавшимся нам на пути. Ни о каком денежном вознаграждении не могло быть и речи.
В Иране, словно в сладких грёзах Рождера Уотерса, нет доступа к платежным системам западного мира. Извне невозможно забронировать отель и купить билеты на поезд или автобус между городами. Все, что у нас с Михаилом было - это транзитный перелёт через Тегеран на самый юг страны - остров Киш в Персидском заливе. А затем планировался переезд на север через иранские города с последующим въездом в Армению. Для этого мы не имели никаких бронирований, билетов, распечаток документов и гарантий. Впереди было путешествие в самом увлекательном понимании этого слова. Пользуясь в отелях вай-фаем, я натолкнулся на блокировку всех известных соцсетей, gmail'а, youtube'а и так далее. Для связи с родственниками я использовал Яндекс-почту,
Прибыв к дверям гостиницы на следующее утро, Али анонсировал нам обзорную поездку по Тегерану. У Али был мотоцикл, на котором мы смогли уместиться втроём. Али дал газу - и мы понеслись по пыльным магистралям столицы Персии. На улицах Тегерана царит хаос. Каждый ездит так, как заблагорассудится. На каждом перекрестке - экстренное торможение, затем крики на незнакомом языке. После этого - смех и улыбки, участники микроконфликта разъезжаются в своих направлениях.
Я и Али оседлали мотоцикл (позже между нами уселся Михаил) и готовимся к старту
Али инспектировал нас в части экономии. В тот день он отпустил нас с Михаилом на тегеранский рынок без своего надзора. Цены на фрукты на рынке отсутствовали. Покупателю стоит лишь набрать необходимое количество продуктов, после чего продавец и покупатель начинают договариваться о цене. Мы, взяв персиков и черешни, быстро договорились о цене что-то около 150 рублей (в дальнейшем я буду для удобства переводить тамошние цены в рублевый эквивалент) и отправились домой, безумно довольные выгодной сделкой.
Рынок Тегерана, где можно переплатить и уйти с обратным ощущением
Али, поджидавший нас у дверей гостиницы, чуть не упал в обморок, узнав, сколько денег мы оставили продавцу. “Друзья, да вы переплатили раза в четыре! Вот лохи, вот лохи...” - сокрушенно говорил он. И извинялся перед нами за это.
Вечером того же дня в теплой компании Али мы добрались до аэропорта: нас ждал перелёт на остров Киш. Впереди было свидание с Персидским заливом.
Как мы производили впечатление на таксистов
Киш - это вовсе не надпись в подъезде, оставленная шумными дружками вашего соседа-панка с нижнего этажа. Киш - это остров в Персидском заливе, с которого мы начали наш путь с юга на север Персии. Сойдя с трапа самолёта Тегеран-Киш, мы погрузились в горячее клубничное варенье. Именно такие чувства вы испытаете, прилетев сюда в июле: при выходе на улицу вас обволакивает горячий влажный жар, а легкий солёный ветер намекает на близость Персидского залива - тоже горячего, как и всё вокруг. Каждому очкарику известен этот момент: заходя зимой с мороза в помещение, протираешь внезапно запотевшие очки. На острове Киш эффект был обратным: мои очки запотевали при выходе на свежий воздух. Во всех замкнутых пространствах - автомобилях, отелях, магазинах - работали кондиционеры, снижавшие температуру градусов на тридцать. А как выйдешь наружу - очки покрываются плотным слоем влаги.
Остров Киш в полдень
На следующее утро мы решили смотреть развалины и взяли такси. Водитель деловито нажал на газ, оглядел наши физиономии и спросил о цене. Мы с Михаилом переглянулись, коротко посовещались и предложили ему цену в двести рублей. Глаза таксиста округлились.
- Американцы? - спросил он.
- Нет, русские, - пожали плечами мы.
- Но вы, похоже, работаете в Дубае, да? - спросил таксист. На его лице не было и тени иронии.
Чуть погодя мы узнали, что на острове Киш есть чёткая цена на такси: пятьдесят рублей из любой точки в любую. Впрочем, свои двести тот парень взял охотно.
На развалинах древнего города.на фоне Персидского залива.
… Осмотр развалин быстро перерос в издевательство над организмами. Пятьдесят градусов жары и беспощадно палящее солнце вынудили нас выйти на трассу и ловить автомобиль обратно в гостиницу. Мужик пакистанского вида, любезно тормознувший на своей "Шкоде", задумчиво произнес, пока мы с Мишей наслаждались прохладным воздухом в его машине:
- У меня есть друг в Испании, который восхищался тем, что приезжие русские могут купаться в Средиземном море даже зимой. Неудивительно - вы же северный народ… Но вот вы двое! В пятидесятиградусную жару по развалинам гуляете!.. Мы все - прячемся в помещениях и машинах. Везде кондиционеры... Вы там сумасшедшие что ли?
С того момента мы выработали схему осмотра достопримечательностей: подъём около семи утра, затем - возврат в гостиницу к часу дня и сон. Далее, начиная с примерно с пяти вечера - дальнейшая культурная программа.
В первые дни наши лица здорово обгорели. А персам, генетически привыкшим к палящему солнцу, понятия загара неведомо. Один из наших многочисленных собеседников сказал: “Я слышал, что в России много пьют. И что от алкоголя очень краснеют лица. У вас такие красные - от этого?...”
Аутентичное персидское чаепитие. На блюдце - восточная сладость, которую мы с подачи остряка Михаила прозвали "сахар обоссанный"
Как мы стеснялись раздеваться на пляже
В отличие от стран, расположенных по другую сторону Персидского залива, мужской дресс-код в Иране довольно демократичный: запрещены только шорты. Народ ходит в брюках и рубашках с коротким рукавом. Девушкам - сложнее, но им удается выглядеть интересно (нетерпеливые могут провалиться в низ страницы). Вопрос относительно пляжей, купания и появления на людях в плавках был нами не изучен. А в Персидский залив окунуться хотелось. В раннем детстве, разглядывая дома глобус, я подолгу задерживал взгляд на этой голубой кляксе, похожей на плод человека. Словосочетние "Персидский залив" влекло меня не менее двадцати лет. Обидно было бы не ощутить собственной шкурой его прикосновение.
Пробы кальяна на фоне пальм и ночного Персидского залива. Кальян в Иране оказался хуже того, что подается у нас: там это чисто быдляцкое развлечение. Всё равно, что в Москве в "Кружку" зайти. Цены, соответственно, ниже раз в десять.
Я уже не помню, по каким причинам мы впервые оказались на пляже острова в два часа ночи. Зато помню, что здорово вспотели по дороге: ночью воздух остывать не желал.
На пляже было пустынно. Линия горизонта тонула в абсолютной темноте. Царил штиль. Единственным источником звука была компания из четырех ребят, игравших под фонарём волейбольным мячом. Завидев нас, они, как почти все жители Ирана, побежали к нам знакомиться с озорными криками “Welcome to Kish”.
Фотографируемся глубокой ночью с персидским волейболистом-любителем, разрешающим нам купаться в плавках.
Познакомившись и пообнимавшись к каждым из них, мы поинтересовались, каково будет, если мы вот тут разденемся до плавок и поплаваем в Персидском заливе.
- Ничего страшного не будет, - ответили одетые в штаны и футболки парни, обливаясь потом. - Можете купаться, никто ничего не скажет.
- Ну что, поплаваем? - спросил меня Михаил, перейдя на русский.
- Что-то стрёмно всё равно, - струсил я. - Давай лучше завтра рано утром. Наверное, здесь будут купающиеся люди. Нам хоть будет с кого пример брать. Вдруг они тут в одежде купаются.
И мы пошли обратно в отель, где насладились холодным безалкогольным пивом, на этикетке которого были крупно нарисованы цифры “0,0%”.
Click to viewПриготовление ужина официантом в ресторане острова Киш. Мы сидим по-турецки на ковре и наблюдаем за процессом. В кадре мелькает всё тот же "сахар обоссанный". В конце видео слышны наши неумелые попытки поблагодарить официанта по-персидски.
Когда мы вернулись на пляж утром, он был, к нашему удивлению так же пуст, как и накануне ночью. Песчаный пляж, тихие волны морской воды, свежевыстроенные беседки - казалось бы, рай для любителей пляжного отдыха, к коим лично я себя не отношу. В других странах подобное место было бы завалено полотенцами, шезлонгами, бесчувственными телами и резвящимися детьми. А здесь царила тишина.
Мы, конечно, слегка насторожились и усомнились, но всё-таки решили ненадолго залезть в воду. Заняв одну из пустующих беседок, мы поочередно разделись и поплескались в водах вожделенного Персидского Залива. Он был горяч, невероятно солён и кристально чист.
Когда мы после купания сидели в беседке и сохли, к нам подошли двое. У меня опять возникло неприятное ощущение, что мы что-то нарушили. “Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами.” (Ильф и Петров).
И вновь страх оказался напрасным. Ребята подошли познакомиться, поинтересовались кто мы и откуда. Сделали несколько совместных фоток.
После купания в Персидском заливе. Очередное фото, преисполненное любви. На сей раз вульгарное.
Нестандартный иранский подход к общению с туристами
В аэропорту Шираза, в который мы прилетели с острова Киш, к нам подошёл человек. В отличие от бескорыстных помощников и проводников, которые встречались нам в каждом уголке Персии, он сразу же предложил поставить наше взаимодействие на коммерческие рельсы. Вызвавшись быть нашим водителем, переводчиком (английским он владел прекрасно) и экскурсоводом, он обозначил тарифы. Мы согласились. Признаться честно, такой подход мне импонировал: он был абсолютно ясен. Принимать бескорыстное добро приятно, но каждый раз хочется сделать что-то взамен. А что и как?
Я много раз сталкивался с бескорыстной помощью в России и не имел угрызений совести, отдавая взамен одно только “спасибо”. Но в Иране, находясь в совершенно ином социуме, окруженный иной ментальность, я не мог прочувствовать, что скрывается под всеобщей добротой. Но наиболее правдоподобной мне кажется версия чистой и искренней души. И хочется в нее верить. А для того, чтобы понять ментальность, мне понадобилось бы месяцев шесть непрерывного общения в этом котле…
Я на фоне развалин Персеполя
На коммерческих рельсах парень подобрал нам отель с сексапильными по местным меркам женщинами на ресепшене (очень хотелось с ними сфотографироваться, но я постеснялся), а следующим утром безо всяких опозданий подобрал нас внизу и по нашему отвёз согласно нашему желанию в древний город Персеполь, который сжёг на четвёртом веке до н.э. Александр Македонский.
Довольно стандартный туристический кадр, сделанный в Персеполе. Издержки коммерческих рельс.
Несмотря на россыпь предложений, которые развернул перед нами наш гид, после поездки в Персеполь и Накше-Рустам мы с Мишей вежливо отказались от его услуг, расплатившись согласно всем тарифам. Нам хотелось окунуться в мир Шираза самостоятельно. А на коммерческих рельсах мы начинали чувствовать себя туристами-овощами.
Как мы продолжили дело Сергея Есенина в Ширазе, где он никогда не бывал
Наше путешествие по Ирану пришлось на священный месяц Рамадан. А это значит, что в дневное время и вплоть до захода солнца в городах довольно сложно пообедать: почти все кафе и забегаловки закрыты. Неправоверным (таким, как мы с Михаилом) принимать пищу не возбранялось, и иногда нам удавалось находить открытые ресторанчики, в которых нас приветливо обслуживали. Кроме того, иногда мы застукивали правоверных за нарушением режима. Как-то мы вошли в будку к охраннику городского парка, чтобы задать какой-то вопрос, и он судорожно спрятал тарелку под стол, слегка испачкав брюки.
Рынок Шираза.
На второй день пребывания в Ширазе мы, подгоняемые голодом, слонялись по его улочкам в поисках открытого ресторана. Бесплодно прочесав сеть тесных кварталов исторического центра, мы наконец увидели потрясающую картину: на площадке перед зданием старого дворца были элегантно разбросаны изящные столики. Одетый с иголочки официант с набриоленными волосами поприветствовал нас на прекрасном английском, сразу оговорившись, что до захода солнца действует меню только на напитки (безалкогольные, естественно). А после того, как солнце зайдет, нам будет предложено переместиться внутрь дворца на второй этаж для полноценного и, главное, правоверного принятия пищи.
Мы согласились, выбрали столик на площадке перед дворцом и заказали по лимонаду. За спиной Михаила сидел юноша, блаженно ласкавший гитару. Чуть поодаль расположилась компания из нескольких парней и девушек студенческого возраста. До захода солнца оставалось около получаса, и мы расслабленно дожидались перемещения наверх, наслаждаясь холодными напитками.
Голубая спина Михаила. Ласкающий гитару гитарист так же попадает в кадр
- Вот та фемина в белом хиджабе, - Михаил кивнул в сторону молодой компании. - явно нас палит.
Я присмотрелся внимательней к этим ребятам, но ничего подозрительного не заметил. Они что-то обсуждали между собой и непринужденно смеялись. И тут справа от меня возник официант, который услужливо развернул передо мной бумажку “вон с того столика”. На ней было нарисовано сердце, номер телефона, краткое “Call me” и подпись.
- Iranian love, - прокомментировал официант, трогательно улыбаясь. Казалось, сейчас он фамильярно ущипнёт меня, хихикнув на ухо “у, счастливчик!” тоненьким голосом.
- Грушницкий открыл рот, - процитировал Михаил своего полного тёзку, тоже Юрьевича.
Несмело оглядев окружающую обстановку, я успел увидеть дурацкую ухмылочку своего друга и загадочный взгляд красивых восточных глаз из-за дальнего стола.
- Миша, - сказал я. - Ты знаешь, как принято поступать в таких случаях в странах шиитского направления ислама?
- Нет, - улыбнулся он.
- Вот и я не знаю.
Тонкости отношений между мужчинами и женщинами в Иране мы ощутить в полной мере к тому моменту не успели. Как надо было поступить? Встать из-за стола и идти знакомиться? Или такая реакция по местным обычаям оскорбительна для женщины? Сделать вид, что ничего не было, и продолжать сидеть с невозмутимой физиономией?
Об этом размышлял я, допивая свой лимонад, когда официант вновь потревожил нас, сообщив о том, что солнце ушло за горизонт, и мы имеем право приступить к пище на втором этаже дворца.
Мы встали и с облечением скрылись из поля зрения ширазской принцессы. Зверски голодные, от души заказали себе всевозможных яств и поглощали их, обсуждая произошедшее и перешучиваясь.
- Ты заказал себе совершенно гламурный педерастический лимонад, - глумился Михаил. - Ну как тут не западёшь на такого? Она этот лимонад увидела - и сразу: “О Боже, какой мужчина!”...
Город за открытыми окнами погружался в южную летнюю тьму, из-за пальмы выплывала огромная белая луна. И тут я увидел, что к нам приближается пара - автор записки и один из парней, сидевших с ней за столом. Приблизившись к нам, парень вежливо поздоровался и представился братом девушки. Мы встали из-за стола и так же представились.
- My sister loves you, - с восточной практичностью сказал мне парень. Я стоял перед ними в положении "руки по швам", словно у школьной доски. В голове пронеслась мысль шаркнуть ногой и начать декламировать:
“Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому, что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ.
Потому, что я с севера, что ли,
Что луна там огромней в сто раз,
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий.
Потому, что я с севера, что ли.”
Луна в городе Шираз и в самом деле огромна, но моя тогдашняя мыльница с Серебряным веком, похоже, не дружила.
- Вы же позвоните ей завтра? - осведомился парень, прервав мои воображаемые чтения Сергея Александровича.
- Конечно! - ответил я, уже ни секунды не сомневаясь в ответе.
Девушка робко протянула мне руку. Я аккуратно пожал ее, постаравшись улыбнуться как можно приветливей. Брат и сестра ушли, попрощавшись, оставив нас заканчивать ужин.
В Ширазе нам оставалось пробыть недолго - вечером завтрашнего дня мы уезжали в Исфахан. Словом, времени было не очень много, и утром, после некоторых колебаний, я набрал оставленный в записке номер. Трубку, разумеется не взяли. То же произошло и после второго, и после третьего раза.
- Во всех странах бабы одинаковые! - ворчал Михаил, глядя на всё это дело. - Чего ты там спрашивал у меня и сомневался? Шииты какие-то, ислам… Во всех странах бабы одинаковые!
Тем не менее, она перезвонила. Но я вынужден был сообщить, что уже уезжаю в Исфахан. И зачем-то пообещал еще раз заехать в Шираз, сразу представивив будущие ворчания её подруг: "Во всех странах мужики одинаковые!.. Какая разница - северяне, капиталисты, западный мир... Во всех странах мужики одинаковые!"
Под покровом ночи мы с Михаилом уехали автобусом в Исфахан. Познавательное путешествие по Ближнему Востоку продолжалось.
С персиянкой мы потом связались. В те, видимо, нечастые дни, когда фейсбук в Иране бывает временно разблокирован, она мне писала всякие проникновенные слова. В последние года два её не слышно, и я (вынужден приоткрыть этот личный моментик) иногда вспоминаю её и думаю: Разлюбила? Или фейсбук в Иране заблокирован окончательно?
Вторая часть рассказа об Иране и иранцах