Глава III. Лечить по-русски: операция, химиотерапия и таинственная гистология
Мне сохраняют грудь. - Послеоперационная рутина. - И все-таки он задет… - «Пейте
отвар овса!». - Я получаю на руки заключения и отправляюсь домой. - Где право и где
лево. - Волосы сбриты, парик куплен, можно и на работу. - Онкодиспансер. - Неразрешимая
загадка. - Пересмотр стекол в Герцена и на Каширке.
Итак, мой верный читатель, благодаря Очень Крутой Компании в середине
января 2012 года я попала на операцию в Ужасно Пафосную Ведомственную Больницу.
Ее коридоры были устланы ковровыми дорожками, по которым ходили важные
медработники и церемонно раскланивались друг с другом. Но мой Звездный Доктор
оказался веселым и добродушным дядькой, которого уважали коллеги и обожали
пациентки. Некоторые из них буквально молились на него, и это придавало мне
уверенности в том, что я сделала правильный выбор.
Звездный Доктор сказал, что попробует сохранить мне грудь. Опухоль лежала
вверху, на границе молочной железы. Я сказала, что полностью доверяю ему - пусть
делает как считает нужным.
Никаких ужасов в больнице не было. Меня прооперировали. Опухоль оказалась
достаточно большой, 3 х 4 см, хотя по УЗИ ставили 2 х 3 см. Через сутки перевели
в обычную палату. Мне оставалось только ходить каждое утро на перевязки, читать
книжки, смотреть «Секретные материалы» и «Доктора Хауса» да ждать результатов
гистологии. Из больничных наблюдений интересным было только то, что «контингент»
составляли пенсионеры и люди очень сильно среднего возраста. И это были обычные
пенсионеры. Водители, бухгалтера, сотрудницы отделов кадров, буфетчицы. Пациентов
более высокого уровня я в больничных коридорах не встречала.
Через неделю пришла гистология, и Звездный Доктор сказал мне, что в одном
лимфоузле все-таки найден метастаз. И мне предстоит химиотерапия:
- Мы сделаем вам первый курс химиотерапии, выпишем, а через три недели вы
придете на следующий курс.
-А сколько всего курсов, какие лекарства?
- Опухоль была большая, лимфоузел задет… Мы сделаем 4 курса одной «химии»,
потом вы пойдете на облучение, а после облучения дадим еще 4 курса уже
другой «химии». И уже потом решим с гормонами.
Я не могла больше задерживать Звездного Доктора расспросами. Его ждали другие
пациентки. Он делал по три операции в день, и поток женщин увеличивался с каждым
днем. Он находил время, чтобы парой слов подбодрить больную, но на длительные
беседы времени у него не было. Было ужасно страшно думать о химиотерапии. Но со
мной был интернет. За два дня до первой «химии» я узнала, что от нее падают показатели
крови, и что нужно за этим следить, а иначе курс будут откладывать. В интернете
бывалые пациентки делились советами, как бороться с тошнотой, как поднимать
показатели крови народными средствами. Я все это старательно копировала в особый
файл.
И вот мне капают первую «красненькую» химию. Рядом со мной в палате -
женщина из другого города. Это уже не первая ее химия, она дает мне ценные советы, а
также благодарит Звездного Доктора и все отделение:
- Здесь капают лекарство от тошноты, здесь можно лежать с капельницей, а у нас в
диспансере на стульчике в коридоре капают! А чтоб не тошнило - мандаринчик советуют
поесть, но он ведь не помогает. И мой вам совет - пейте отвар овса! Он поднимает
лейкоциты. А то я раньше капалась в диспансере, так мне два раза химию сдвигали,
лейкоцитов мало было…
И я снова думаю о том, как мне повезло!
На следующий день мне выдали выписку с результатами гистологии, бюллетень,
коробочку со стеклами и блоками опухоли, велели приходить через три недели на
следующую «красную» химию со свежими анализами. Муж взял бумаги, посмотрел на
них и нахмурился:
- Слушай, а тебе какую грудь-то резали? Правую или левую?
- Правую конечно. Помнишь, Звездный Доктор еще говорил: «Хорошо, что правая,
что не возле сердца - меньше проблем с облем с облучением будет!»
- Ты уверена? - Муж чесал затылок. - Здесь везде написано, что левую.
Я машинально схватилась за обе груди. Нет, все-таки побаливала правая. Левая
была в порядке. Но во всех документах (эпикризе, данных гистологии и на коробочке со
стеклами) черным по белому было написано - левая. Размашистые подписи специалистов
на документах подтверждали, что у меня заболевание левой молочной железы.
- Ошиблись, бывает, - вздохнул муж и попытался меня подбодрить:
- Хорошо, что только на бумаге, а не на операционном столе.
Мы приехали домой, муж сбрил мне волосы, я порыдала полчаса от жалости к себе,
на следующий день купила парик и вышла на работу. Я послушно пила отвар овса и ела
свеклу с печенкой, варила клюквенный морс и мазала вены Троксевазином. Я встала на
учет в онкодиспансере. Теперь мне надо было раз в неделю таскаться туда по пробкам,
чтобы посидеть три-четыре часа в очереди и продлить бюллетень. Вообще-то он мне был
не особо нужен, так как я работала. Но районный онколог оказался веселым и, в общем-то,
неравнодушным человеком. Он сказал мне:
- Химию делаете? В Ужасно Пафосной Ведомственной Больнице? Ну, делайте,
делайте. А инвалидность надо оформлять. У нас каждый алкоголик с инвалидностью, а вы
имеете полное право, поэтому мы с вами должны все оформить как надо.
Недели через две после выписки мне стало получше, ушла тошнота и головные
боли. Я решила перечитать результаты гистологии из Ужасно Пафосной Ведомственной
Больницы. Просто так, из обычной моей любви к чтению всяких документов с
непонятными словами.
«Опухоль имеет строение инвазивного протокового рака высокой степени
злокачественности. Представлены различные формы роста опухоли с наличием
тубулярных, железистых структур…»
Стоп.
Погодите.
Я не понимаю.
Мой рак - протоковый? А в Израиле после биопсии написали - дольковый…
Так какой же он на самом деле? И вообще, важно ли это - дольковый,
протоковый… А вдруг это может повлиять на лечение?! Вдруг из-за ошибки гистолога
мне назначена неправильная химия?
Я не онколог, не морфолог и не патологоанатом. Я не могла оценить, насколько
бредово мое предположение о зависимости лечения от типа опухоли. Но разночтение
было налицо. К тому же если ошибся один из гистологов (наш или израильский) в
определении типа опухоли - он мог ошибиться и в иммуногистохимии. Может быть,
у меня есть HER 2Neu! Или нет гормональных рецепторов! Я решила пересмотреть
стекла, а попутно задала поиск в русско- и англоязычном интернете на все что связано
с дольковым (lobular) и протоковым (ductal) РМЖ. Изучив найденные материалы
(включая полный текст диссертации Вишневской Я. В. «Дольковый инфильтративный
рак молочной железы: клинические, морфологические, иммунногистохимические
особенности», за которую я заплатила 500 рублей), я поехала забирать результаты
пересмотра стекол в институт Герцена.
У разных мест - разная энергетика. Сразу после входа в институт Герцена кожей
чувствуешь близкое присутствие смерти. Продуваемые всеми ветрами коридоры.
Страшный скрипящий лифт. Ободранные стены. Бесконечные очереди. Измученные,
подавленные люди. Я встретилась взглядами с несколькими сотрудниками института. Не
знаю, кто это были - врачи, лаборанты. У них было общее выражение лица: «Ну зачем
нам с вами возиться? Вы всё равно все умрете». Но я шла к уже знакомому гистологу,
которая вернула мне стекла, дала заключение и вывела в коридор:
- Рак ваш всё-таки дольковый. Я попросила еще свою сотрудницу взглянуть.
Коллеги из Ужасно Пафосной Ведомственной Больницы ошиблись. Дольковый чаще дает
мультицентричный рост и опухоль в другой груди. Плюс мы увидели метастаз не в одном,
а двух лимфоузлах.
- Как в двух?! А сколько там всего их, на стеклах? - я была ошарашена этой
новостью.
- На стеклах, который вы принесли, есть срезы трех лимфоузлов. В двух есть
метастазы. А больше препаратов из лимфоузлов нет. Зато есть раковые эмболы в сосудах.
У вас не худший, но и не лучший вариант болезни. Вам нужна хорошая химия.
- Доктор, может быть вы посоветуете химиотерапевта, с кем можно
проконсультироваться? Может быть, в вашем институте?
Гистолог сжала мой локоть и перешла на шепот.
- Я не советую вам делать химию у нас. Попробуйте пробиться на Каширку. Вдруг
там что-нибудь новенькое появилось в плане химии.
Я не поленилась и сдала стекла на еще один пересмотр на Каширку. Чтобы уже
иметь картину во всей ее полноте. За результатами поехал муж. Результат «каширского»
пересмотра совпал с «герценовским». Дольковый РМЖ, метастазы в двух лимфоузлах.
Гормоночувствительные рецепторы, «хера» нет. Счет был 2:1 в пользу израильской
гистологии.
Глава IV. Маленькая ложь рождает большое недоверие
Глава V. И снова здравствуйте - Шалом!
Глава VI. Женщина с тряпкой в груди, или «Широко жил партизан Боснюк»!
Глава VII. Последняя попытка полечиться в Москве и что из этого вышло
Эпилог. Чему моя история меня же научила
отвар овса!». - Я получаю на руки заключения и отправляюсь домой. - Где право и где
лево. - Волосы сбриты, парик куплен, можно и на работу. - Онкодиспансер. - Неразрешимая
загадка. - Пересмотр стекол в Герцена и на Каширке.
Итак, мой верный читатель, благодаря Очень Крутой Компании в середине
января 2012 года я попала на операцию в Ужасно Пафосную Ведомственную Больницу.
Ее коридоры были устланы ковровыми дорожками, по которым ходили важные
медработники и церемонно раскланивались друг с другом. Но мой Звездный Доктор
оказался веселым и добродушным дядькой, которого уважали коллеги и обожали
пациентки. Некоторые из них буквально молились на него, и это придавало мне
уверенности в том, что я сделала правильный выбор.
Звездный Доктор сказал, что попробует сохранить мне грудь. Опухоль лежала
вверху, на границе молочной железы. Я сказала, что полностью доверяю ему - пусть
делает как считает нужным.
Никаких ужасов в больнице не было. Меня прооперировали. Опухоль оказалась
достаточно большой, 3 х 4 см, хотя по УЗИ ставили 2 х 3 см. Через сутки перевели
в обычную палату. Мне оставалось только ходить каждое утро на перевязки, читать
книжки, смотреть «Секретные материалы» и «Доктора Хауса» да ждать результатов
гистологии. Из больничных наблюдений интересным было только то, что «контингент»
составляли пенсионеры и люди очень сильно среднего возраста. И это были обычные
пенсионеры. Водители, бухгалтера, сотрудницы отделов кадров, буфетчицы. Пациентов
более высокого уровня я в больничных коридорах не встречала.
Через неделю пришла гистология, и Звездный Доктор сказал мне, что в одном
лимфоузле все-таки найден метастаз. И мне предстоит химиотерапия:
- Мы сделаем вам первый курс химиотерапии, выпишем, а через три недели вы
придете на следующий курс.
-А сколько всего курсов, какие лекарства?
- Опухоль была большая, лимфоузел задет… Мы сделаем 4 курса одной «химии»,
потом вы пойдете на облучение, а после облучения дадим еще 4 курса уже
другой «химии». И уже потом решим с гормонами.
Я не могла больше задерживать Звездного Доктора расспросами. Его ждали другие
пациентки. Он делал по три операции в день, и поток женщин увеличивался с каждым
днем. Он находил время, чтобы парой слов подбодрить больную, но на длительные
беседы времени у него не было. Было ужасно страшно думать о химиотерапии. Но со
мной был интернет. За два дня до первой «химии» я узнала, что от нее падают показатели
крови, и что нужно за этим следить, а иначе курс будут откладывать. В интернете
бывалые пациентки делились советами, как бороться с тошнотой, как поднимать
показатели крови народными средствами. Я все это старательно копировала в особый
файл.
И вот мне капают первую «красненькую» химию. Рядом со мной в палате -
женщина из другого города. Это уже не первая ее химия, она дает мне ценные советы, а
также благодарит Звездного Доктора и все отделение:
- Здесь капают лекарство от тошноты, здесь можно лежать с капельницей, а у нас в
диспансере на стульчике в коридоре капают! А чтоб не тошнило - мандаринчик советуют
поесть, но он ведь не помогает. И мой вам совет - пейте отвар овса! Он поднимает
лейкоциты. А то я раньше капалась в диспансере, так мне два раза химию сдвигали,
лейкоцитов мало было…
И я снова думаю о том, как мне повезло!
На следующий день мне выдали выписку с результатами гистологии, бюллетень,
коробочку со стеклами и блоками опухоли, велели приходить через три недели на
следующую «красную» химию со свежими анализами. Муж взял бумаги, посмотрел на
них и нахмурился:
- Слушай, а тебе какую грудь-то резали? Правую или левую?
- Правую конечно. Помнишь, Звездный Доктор еще говорил: «Хорошо, что правая,
что не возле сердца - меньше проблем с облем с облучением будет!»
- Ты уверена? - Муж чесал затылок. - Здесь везде написано, что левую.
Я машинально схватилась за обе груди. Нет, все-таки побаливала правая. Левая
была в порядке. Но во всех документах (эпикризе, данных гистологии и на коробочке со
стеклами) черным по белому было написано - левая. Размашистые подписи специалистов
на документах подтверждали, что у меня заболевание левой молочной железы.
- Ошиблись, бывает, - вздохнул муж и попытался меня подбодрить:
- Хорошо, что только на бумаге, а не на операционном столе.
Мы приехали домой, муж сбрил мне волосы, я порыдала полчаса от жалости к себе,
на следующий день купила парик и вышла на работу. Я послушно пила отвар овса и ела
свеклу с печенкой, варила клюквенный морс и мазала вены Троксевазином. Я встала на
учет в онкодиспансере. Теперь мне надо было раз в неделю таскаться туда по пробкам,
чтобы посидеть три-четыре часа в очереди и продлить бюллетень. Вообще-то он мне был
не особо нужен, так как я работала. Но районный онколог оказался веселым и, в общем-то,
неравнодушным человеком. Он сказал мне:
- Химию делаете? В Ужасно Пафосной Ведомственной Больнице? Ну, делайте,
делайте. А инвалидность надо оформлять. У нас каждый алкоголик с инвалидностью, а вы
имеете полное право, поэтому мы с вами должны все оформить как надо.
Недели через две после выписки мне стало получше, ушла тошнота и головные
боли. Я решила перечитать результаты гистологии из Ужасно Пафосной Ведомственной
Больницы. Просто так, из обычной моей любви к чтению всяких документов с
непонятными словами.
«Опухоль имеет строение инвазивного протокового рака высокой степени
злокачественности. Представлены различные формы роста опухоли с наличием
тубулярных, железистых структур…»
Стоп.
Погодите.
Я не понимаю.
Мой рак - протоковый? А в Израиле после биопсии написали - дольковый…
Так какой же он на самом деле? И вообще, важно ли это - дольковый,
протоковый… А вдруг это может повлиять на лечение?! Вдруг из-за ошибки гистолога
мне назначена неправильная химия?
Я не онколог, не морфолог и не патологоанатом. Я не могла оценить, насколько
бредово мое предположение о зависимости лечения от типа опухоли. Но разночтение
было налицо. К тому же если ошибся один из гистологов (наш или израильский) в
определении типа опухоли - он мог ошибиться и в иммуногистохимии. Может быть,
у меня есть HER 2Neu! Или нет гормональных рецепторов! Я решила пересмотреть
стекла, а попутно задала поиск в русско- и англоязычном интернете на все что связано
с дольковым (lobular) и протоковым (ductal) РМЖ. Изучив найденные материалы
(включая полный текст диссертации Вишневской Я. В. «Дольковый инфильтративный
рак молочной железы: клинические, морфологические, иммунногистохимические
особенности», за которую я заплатила 500 рублей), я поехала забирать результаты
пересмотра стекол в институт Герцена.
У разных мест - разная энергетика. Сразу после входа в институт Герцена кожей
чувствуешь близкое присутствие смерти. Продуваемые всеми ветрами коридоры.
Страшный скрипящий лифт. Ободранные стены. Бесконечные очереди. Измученные,
подавленные люди. Я встретилась взглядами с несколькими сотрудниками института. Не
знаю, кто это были - врачи, лаборанты. У них было общее выражение лица: «Ну зачем
нам с вами возиться? Вы всё равно все умрете». Но я шла к уже знакомому гистологу,
которая вернула мне стекла, дала заключение и вывела в коридор:
- Рак ваш всё-таки дольковый. Я попросила еще свою сотрудницу взглянуть.
Коллеги из Ужасно Пафосной Ведомственной Больницы ошиблись. Дольковый чаще дает
мультицентричный рост и опухоль в другой груди. Плюс мы увидели метастаз не в одном,
а двух лимфоузлах.
- Как в двух?! А сколько там всего их, на стеклах? - я была ошарашена этой
новостью.
- На стеклах, который вы принесли, есть срезы трех лимфоузлов. В двух есть
метастазы. А больше препаратов из лимфоузлов нет. Зато есть раковые эмболы в сосудах.
У вас не худший, но и не лучший вариант болезни. Вам нужна хорошая химия.
- Доктор, может быть вы посоветуете химиотерапевта, с кем можно
проконсультироваться? Может быть, в вашем институте?
Гистолог сжала мой локоть и перешла на шепот.
- Я не советую вам делать химию у нас. Попробуйте пробиться на Каширку. Вдруг
там что-нибудь новенькое появилось в плане химии.
Я не поленилась и сдала стекла на еще один пересмотр на Каширку. Чтобы уже
иметь картину во всей ее полноте. За результатами поехал муж. Результат «каширского»
пересмотра совпал с «герценовским». Дольковый РМЖ, метастазы в двух лимфоузлах.
Гормоночувствительные рецепторы, «хера» нет. Счет был 2:1 в пользу израильской
гистологии.
Глава IV. Маленькая ложь рождает большое недоверие
Глава V. И снова здравствуйте - Шалом!
Глава VI. Женщина с тряпкой в груди, или «Широко жил партизан Боснюк»!
Глава VII. Последняя попытка полечиться в Москве и что из этого вышло
Эпилог. Чему моя история меня же научила