Чтиво номер 87: Бен Элтон, Людмила Улицкая, Мишель Уэльбек, Торнтон Уайлдер
Бен Элтон, «Слепая вера». «1984» плюс «451 градуса по Фаренгейту» на новый манер. Прекрасный новый мир (в данном случае Англия) включает: вакханалию политкорректности и толерантности, ежеминутные обвинения в расизме, экраны на всю стену с принудительным общением, культ голого тела, непрекращающийся шум, обязательную эпиляцию и много другого интересного. Отдельно надо отметить теократическое государство с духовенством в белых атласных шортах (жарко) под эгидой Иисуса Христа, святого Элвиса и Дианы, сочетающего веру в Бога-и-Любовь с картами таро и астрологией. Запрещено: теория Дарвина, прививки, признание факта высадки на Луну, чтение запрещённых книг (по сути, любых из Допотопной эры). Костры с этими книгами и заодно еретиками жгут на стадионе Уэмбли. А не жалко: все равно у людей клиповое мышление и читать они разучились. Картина мира после Потопа выписана ярко и почти непротиворечиво. Но некие противоречия я все же наблюдаю: в мире Элтона запрещены детские прививки, а народ пичкают нездоровой пищей. По моим же понятиям ЗОЖ с антипрививочниками чаще идет в одном комплекте. Но книга могучая. Читается запоем, сопереживание главному герою налицо, и многие ситуации вполне узнаваемы. Вот чуть-чуть утрировать наш сегодняшний мир - и получится вся эта красота. Читает Сергей Чонишвили - ну, это всегда высший класс. И очень его манера подходит для этой книги. Кстати, Алекс Тарн описывал мир непосредственно перед потопом, а Бен Элтон после. Страны разные, а так многое сходится.
Торнтон Уайлдер, «Мост короля Людовика Святого». В детстве-молодости Уайлдер прошел мимо меня - даже не очень понимаю почему, я всегда старалась читать то, что «маст». Ну вот, а теперь, после моего поста про книгу «Теофил Норт», мне естественным образом намекнули про «Мост», который вообще-то входит в разные списки скольких-то лучших романов ХХ века на английском. Написано хорошо, ярко, плотно - да еще и действие происходит в Перу; после того как я там побывала, с удовольствием представляла те места. Но слушать мне было скучно. Трое чтецов (Евгений Терновский, Елена Морозова, Александр Хорлин) читают очень хорошо, но к книге прилеплена музыка в лучших традициях советских радиоспектаклей, лишний раз напоминая о том, что лучше было бы читать книгу в свое время. А вообще она нетривиальная. Автор задает вопрос ("Почему эти пятеро?") и на него не отвечает. Отвечает разве что за троих (и то с натяжкой), а двое вообще ни при чем. Но не будем занудствовать, а предположим, что роман был написан ради этих замечательных слов: «А скоро и мы умрем, и память об этих пятерых сотрется с лица земли; нас тоже будут любить и тоже забудут. Но и того довольно, что любовь была; все эти ручейки любви снова вливаются в любовь, которая их породила. Даже память не обязательна для любви. Есть земля живых и земля мертвых, и мост между ними - любовь, единственный смысл, единственное спасение».
Людмила Улицкая, «О теле души, Новые рассказы». Сначала был неприятный стих про каких-то неопрятных скачущих теток. Потом три рассказа просто отличных (мне даже думалось, что вот, не люблю рассказы как класс, а тут мастер пишет - совсем другое дело). Но последующие рассказы один за другим стали отчаливать кто в мистику, кто в сюр (Соня, Толя, ангел Воля), и захотелось всю книгу послать вместе с ними туда же. Начитано же (Юлией Рутберг) совершенно прекрасно, слушать было чистое наслаждение.
Мишель Уэльбек, «Серотонин». Великолепным (остроумным, циничным) стилем я упивалась с самого начала, но угнетала меня зацикленность героя на сексе. Да что ж это такое? - думала. Разве нельзя, чтоб точно такое и без этих перламутровых пуговиц (мешают). Будто автор меня услышал - постепенно эта фигня куда-то испарилась, а остался живой, гибкий, глубокий текст с двойным дном. Затягивает, оторваться невозможно. Меня затягивает - видимо, надо иметь определенную организацию головы и души, чтоб это работало. Конец странноватый, можно только догадываться, что автор имел в виду. Но так даже интереснее. Отдельно надо сказать, что в книге много про Нормандскую Швейцарию: Клеси, Пон-Левек, Ливаро, упоминается Фалез, Котантен, мыс ла-Аг... Еще недавно все это было для меня пустым звуком - а после того как Ирка нас туда свозила, оно воспринималось совсем как родное. А еще это единственная книга, где я видела упоминание про 1) Ива Симона как писателя, 2) песню Арагона-Ферре «Est-ce ainsi que les hommes vivent?». Хотя в сущности все книги написаны про неужели так и живут люди, и эта не исключение. Извините, меня унесло не туда - но французский же писатель, простительно. В общем, моя история романа с Уэльбеком начинается с вызвавших отвращение «Элементарных частиц», продолжается определенно понравившейся « Покорностью» и заканчивается совершенно восхитившим «Серотонином» (нет, никому не рекомендую). Буду наверстывать, черт возьми, всего Уэльбека.
Торнтон Уайлдер, «Мост короля Людовика Святого». В детстве-молодости Уайлдер прошел мимо меня - даже не очень понимаю почему, я всегда старалась читать то, что «маст». Ну вот, а теперь, после моего поста про книгу «Теофил Норт», мне естественным образом намекнули про «Мост», который вообще-то входит в разные списки скольких-то лучших романов ХХ века на английском. Написано хорошо, ярко, плотно - да еще и действие происходит в Перу; после того как я там побывала, с удовольствием представляла те места. Но слушать мне было скучно. Трое чтецов (Евгений Терновский, Елена Морозова, Александр Хорлин) читают очень хорошо, но к книге прилеплена музыка в лучших традициях советских радиоспектаклей, лишний раз напоминая о том, что лучше было бы читать книгу в свое время. А вообще она нетривиальная. Автор задает вопрос ("Почему эти пятеро?") и на него не отвечает. Отвечает разве что за троих (и то с натяжкой), а двое вообще ни при чем. Но не будем занудствовать, а предположим, что роман был написан ради этих замечательных слов: «А скоро и мы умрем, и память об этих пятерых сотрется с лица земли; нас тоже будут любить и тоже забудут. Но и того довольно, что любовь была; все эти ручейки любви снова вливаются в любовь, которая их породила. Даже память не обязательна для любви. Есть земля живых и земля мертвых, и мост между ними - любовь, единственный смысл, единственное спасение».
Людмила Улицкая, «О теле души, Новые рассказы». Сначала был неприятный стих про каких-то неопрятных скачущих теток. Потом три рассказа просто отличных (мне даже думалось, что вот, не люблю рассказы как класс, а тут мастер пишет - совсем другое дело). Но последующие рассказы один за другим стали отчаливать кто в мистику, кто в сюр (Соня, Толя, ангел Воля), и захотелось всю книгу послать вместе с ними туда же. Начитано же (Юлией Рутберг) совершенно прекрасно, слушать было чистое наслаждение.
Мишель Уэльбек, «Серотонин». Великолепным (остроумным, циничным) стилем я упивалась с самого начала, но угнетала меня зацикленность героя на сексе. Да что ж это такое? - думала. Разве нельзя, чтоб точно такое и без этих перламутровых пуговиц (мешают). Будто автор меня услышал - постепенно эта фигня куда-то испарилась, а остался живой, гибкий, глубокий текст с двойным дном. Затягивает, оторваться невозможно. Меня затягивает - видимо, надо иметь определенную организацию головы и души, чтоб это работало. Конец странноватый, можно только догадываться, что автор имел в виду. Но так даже интереснее. Отдельно надо сказать, что в книге много про Нормандскую Швейцарию: Клеси, Пон-Левек, Ливаро, упоминается Фалез, Котантен, мыс ла-Аг... Еще недавно все это было для меня пустым звуком - а после того как Ирка нас туда свозила, оно воспринималось совсем как родное. А еще это единственная книга, где я видела упоминание про 1) Ива Симона как писателя, 2) песню Арагона-Ферре «Est-ce ainsi que les hommes vivent?». Хотя в сущности все книги написаны про неужели так и живут люди, и эта не исключение. Извините, меня унесло не туда - но французский же писатель, простительно. В общем, моя история романа с Уэльбеком начинается с вызвавших отвращение «Элементарных частиц», продолжается определенно понравившейся « Покорностью» и заканчивается совершенно восхитившим «Серотонином» (нет, никому не рекомендую). Буду наверстывать, черт возьми, всего Уэльбека.