"Матросская тишина"
Предыдущие главы
6 глава - мутации после употребления Матросовым ,,КА,, - Коррективного Анитидота начались
Блуждающий биоробот отбивался от третьего глаза. Но третий глаз упорно бросался изо всех, даже из самых невыгодных позиций в середину головы блуждающего биоробота. На мгновение показалось, что глаз исчез. Блуждающий биоробот завертел головой так, что хрустнуло в биокомпозитном позвонке, сканируя вокруг в поиске нападавшего. Но третий глаз на этот раз коварно подобрался сзади, бесшумно прокатился по меридиану позвоночника и сниагарился в переносицу сверху с воплем страсти электрического флюида к катодной решётке.
- Нет, нет, не надо!
Закричал блуждающий биоробот, распадаясь на атомы. Третий глаз бегал вокруг каждого атома и что-то бурчал античастицами, перезамыкаясь на соседей, от чего весь распавшийся биоробот серебрился разноцветными вспышками. Пришло понимание, что он стал частью электричества и теперь навсегда останется квазичастицами с беспомощной, нетензорной дисперсией.
- А! А-А!! А-А-А!!!
Закричал от ужаса биоробот. Его вышвырнуло из кровати.
- А...! Что...?!
Проснулся Хром Матросов, обнаружив себя после катапультирования на середине комнате в трёх метрах от кровати.
- Ёо-о...! Боже...! Что ж такое...?!
Простонал Хром, озираясь вокруг дикими глазами.
А вокруг, честно признать, было неплохо. Солнце, только что показавшееся из-за горизонта, испустила первые стайки веселых фотонов. Солнечные зайчики прыгали по стене напротив. В распахнутом окне уютно улегся город, свежо блистая золотыми куполами церквей. Голуби вовсю флиртовали на пустых ещё пешеходных дорожках, и за их пернатыми бон тоннами из подворотен наблюдали московские кошки. В детской песочнице культурно опохмелялась парочка выпивающих и дымящихся граждан. Прекрасна Москва утром!
- Не понял...
Озадаченно протянул Хром, наконец собрав себя из беспомощной, нетензорной дисперсии ночного кошмара.
- А что такое...? Странно!
Состояние врача можно назвать особенным. Об эту пору с Хромом творилась классика, хорошо известная большинству русских людей, как то - нестабильность уровней бытия, как у летучих мышей, спящих вниз башкой, во рту характерный металлический вкус, словно трамвайную ленту лизал, мелкочастотное дрожание в членах, и прочий полный гудбай, который знает каждый уважающий себя русский доМКАДец, и в особенности заМКАДцы. Накануне вечером русский народ убивается в хлам всяк по своему, но на следующее утро русский народ с похмелья сплочённо болеет одинаково. Опохмеление же происходит в зависимости от культурного уровня и финансовых возможностей гражданина - кто лечится дорогим ,,Хенеси,, кто пивом возрождается, у кого ,,ваще полный голяк,, - тому приходится восставать из пепла фениксом и при помощи одеколона ,,Ромео,,. Жуткая, между прочим, на вкус совковская гадость, не пейте!
После такого удручающего колличества алкоголя, который Хром Матросов вчера намешал, обычным порядком следовало бы и удручающее похмелье, но на удивленье Хром прекрасно себя чувствовал. Более того - чувствовал себя практически пафосно - органы работали до неприличия жизнерадостно. Такое естественно отроку осьмнадцати лет, но уж никак не пьющему тюремному тридцати пяти летнему врачу ,,Матросской тишины,,.
- Чудно, судари мои. Хых! - хыхкнул Хром. - Кирпичи квадратные, но почему волны от них круглые?
Часы показывали половину шестого утра, однако спать на удивление не хотелось. Наоборот, в силу анатомической целостности нервно-мускульных аппаратов хотелось привести нервно-мускульный аппарат в боевое положение Прим, дать энергетический импульс там, форсаж на максимум, какой только максимально возможен, после чего добавить ещё чуть-чуть, наплевав на экономичность с пренебрежением. Лучше пошаркаться, чем заржаветь!
Хром упруго покачался с пятки на носок, разглядывая под голым животом носки своих ног, и вдруг продекламировал:
- От гениальности с носок один малюсенький шажок!
Неожиданно для себя совершил ногами в воздухе легкомысленный кабриоль и, приземлившись, шлёпнул ладошкой по пузу.
- Кофе, сэр?
И важно задрав нос, проследовал на кухню после одобрения.
- Охотно! Благодарствую!
Сварил кофе, с удовольствием выпил, стоя у окна и наблюдая, как на горизонте появилась одна единственная небольшая, но плотная тучка, потом быстро одел рубашку, и влез в джинсы. Почувствовав дискомфорт в районе заднего кармана, сунул руку в карман и вытащил флакон с белесым порошком. После чего Хром замер, сдвинув брови.
- Мой поступок, Лаэрт, задевший вашу честь, природу, чувство, - я это заявляю, - был безумным.
Наконец проговорил Матросов, сохраняя гамлетовскую позу. Различие между тюремным врачом и принцем датским заключалась только в том, что у Гамлета в руках был череп бедного Йорика, а у Матросова флакон с ,,КА,, - Коррективным Анитидотом.
- Ты повернул глаза зрачками в душу, - договорил шекспировскую строку ещё немного погодя. - А там повсюду пятна черноты.
Сунув флакон обратно в карман, Хром закрыл свою двушку, и вышел в город. Около входа в метро внезапно остановился и развёл руки.
- Получается, что ,,КА,, реально окисляет метаалкогольные яды. Я конечно предполагал, что частью снизится дисфункция внутренних органов, редуцируется головная боль, сухость во рту, но ведь это практически не только гепатопротекторы...!
Матросов заломил руки уже куда-то за спину.
- Это же фактически ионное обновление нервых связей! Ан беливибл! Траст ми, бейби! Неужели...! Вот это да-а-а!
Поднявшись из метро на поверхность, обнаружил, что людское многоточие уже практически заполнило тротуары.
Изо рта само вывалилось:
- Вновь бреду по улицам, ёрзая в толпе,
подранными тряпками заметая след.
Не спеша проветривая перегар души,
упиенной нежностью розовой мечты.
Та самя плотная тучка, родившаяся в заМКАДье, пробралась в город, вдруг разом вылилась над Матросова и мгновенно исчезла. Подмок, но почему-то не расстроился. Наоборот даже - настроение поднялось.
Выразил свои новые душевные пропорции:
- Вот, если бы с неба вместо дождя посыпались ноты. А земля превратилась бы в барабан. И люди придумали бы специальные коробочки-фильтры, которые пропускали бы только нужные в разных местах фильтра, согласно грамоте. Интересно было бы послушать. А потом послать бы грамоту к чёрту и начать плавить ноты и жамкать фильтры, как губку. Бы-бы-бы...
Быбыбыкая, и подпрыгивая малолеткой по быстропросыхающим лужам, бросился к показавшейся по курсу ,,Матросской тишине,,.
На проходной тюрьмы из окошка вылез знакомый фэйс одутловатого охранника. Его жирные щёки сегодня показались врачу настолько надутыми, что самообразовалось представление, что это задница начала приседать над очком. Матросов в своём представлении оказывался во внутренней части порцелановой конструкции. Хрому стало неприятно.
- Тьфу!
Брезгливо тьфукнул Хром, мысленно отганяя свой внезапный умственный квест.
- Чё?
Не поняла щекастая задница.
Никогда Матросов не перебрасывался ни с кем даже словом на проходной, обычно сунет пропуск в развёрнутом виде под нос охраннику и молча продвигается дальше, но сегодня не удержался:
- Какая душа у жопы? Ваши предположения?
- Чё?
Снова ничего не поняла жопа позади.
- Вот именно! Это характерный пук ,,Чё,,.
Удолетворённо кивнул Матросов и быстрым шагом, переходящим в трусцу двинулся к тюремной больнице. Только вкабинетился в свой убогонький кафельный кабинет, сразу зазвонил телефон. Это был начальник тюрьмы Клапанович. Голос глухой какой-то, как из бочки, с трещинкой:
- Вижу из окна, наш доктор Айболит чешит мимо, как наскипидаренный, мэ-э... Слышь, Хром, не в службу, а в дружбу... мэ-э... Короче, у тебя там от головы ничё нет, а? Башка болит дико, просто расскалывается! Анальгин есть?
Хром удивился:
- Степан Степанович, вы тоже за сорок минут до начала работы приходите в Тишину, как и я сегодня?! Одну минуту, сейчас принесу таблетки.
Схватил с полки упаковку Пенталгина и побежал к Клапановичу.
Огромный принципал сидел за столом квадратной глыбой и тёр себе виски тяжёлыми пальцами.
- Степан Степанович! - всплеснул руками Матросов. - У вас вид совершенно нездоровый. Лицо красное.... гипертония? Почему вы пришли на работу? Дайте-ка пульс проверю.
Обошёл Хром стол и протягивая руку к запястью Клапановича. Но тот, морщась, руку отодвинул.
- Не надо. Я не болен. Дай, Хром, таблетки и иди себе. Спасибо.
- Какое ещё спасибо! Давайте немедленно руку!
- В жопу руку!
Исказился гримассой Клапанович, отодвигаясь от врача уже корпусом.
- Что ж это такое! - воткнул руки в бока Матросов. - Вы что - собрались свести счёты с жизнью посредством кровоизлияния в мозг? Вам категорически нельзя было приходить на работу!
- А я уходил, блядь?
Дёрнулся Клапанович.
- Бобры! Матрасовки! Шалман фуфлыжный! Предъявы говённые! Заподляк меня форшмануть захотели, фраерá! Девять лет...! Девять лет, блядь, я отдал этой конторе! Работал, как китаец! Честно работал, как умел, как выучили, на!
Красное лицо Клапановича стало опасного тёмно-вишнёвого прединсультного цвета.
- И меня... МЕНЯ...!!!
Клапанович вспучился над столом и угрожающе засопел.
- Что вас...?
Клапанович прижал руку к мундиру.
- Меня хотят оставить не при делах, понимаешь, Хром. Переживаю вот теперь... эх!
- Что значит - оставить не при делах, не понял?
Клапанович показал Матросову на стул, мол садись. Матросов сел.
- Мы с тобой всё же много лет проработали, Хром. Я здесь только с тобой по душам и общался в натуре.
,,По душам,, - это черезчур сказанно,, - мысленно поправил Матросов. - ,,Но мужик не из гнилых всё же, скучно прямолинеен, гибкость, как у лома, но на подставы и подлянки был не способен. Юмор дубовый, солдафонский, но всё же в наличии имеется. Конечно я к нему относился корректно.,,
- Помнишь, ты мне достал тогда хорошее лекарство из-за бугра, когда у матери приступы начались. И ваще - хороший ты мужик, на нервы мне особо не тошнил, как другие. Пьяница только. Ну и чё, подумаешь. Главное - дело своё знать! - бомбанул Клапанович свинцовой ладонью столешницу, отчего подпрыгнула тяжёлая пепельница. - А ты своё знаешь. Я дезинфекторам приказываю начать антитараканник свой начать по камерам распылять, - ху... в смысле, разбежались они распылять! То дезинфектора у них не хватает, то помпа полетела, то руки из жопы проросли пучком! Я тебе говорю - начинай чипизацию - ты начинаешь. Молодец короче, в бетон закатывать не надо. И меня вдруг БАЦ и...!
Матросов сочуственно посмотрел на квадратного принципала.
- Так увольняют что ли, Степан Степанович?
Клапанович махнул лапищей.
- Ну чисто нет, напрямую не увольняют, конечно - тихняком готовят перевод. Только это не перевод мне будет, а личное оскорбление! После наших реальных пацанов стать каким-то делопроизводителем на побегушках в кадровом Управления ФээС. Вот жопа! Там же слизняки одни! Как унизительно, не могу просто! Бумажки типа перебирать... портянки... МНЕ?!
Хром понимающе кивнул.
- Лучше уже тогда плевать сверху на жуков, чем бумажки...! А! Провались ты!
Стрельнул ручищей, как бы отгоняя сам от себя свои злобные рои, вылетающие из зева.
- У меня ведь двоюродная сестра секретаршей у второго зама министра Федеральной Службы и, само собой, в курсе всех подковёрных проползновений в гадюшнике, как положенно всем секритуткам. Короче вчера вечером она меня вызвонила и сказала, что решение почти принято, остались только формальности и найти повод о служебном несоответствии. А знаешь кого на моё место готовы предписать? - молодого свояка первого зама Худокучерова! Ты глянь, какая у задницы фамилия, а, - сама ведь за себя говорит!
Матросов согласно кивнул, фамилии бывают ещё те. Взять хоть фамилию земестителя Клапановича - Годованюк. В принципе нормальная фамилия, если быстро не произносить. Хром недавно заходил в офис, где секретарша, обескураженная всеобщей беготнёй, лопотала, теряя буквы: ,,Там срочно требуют Говн... Гов...,,
- Ты же понимаешь, Хром, командует обычно не Сам, он просто не может всего охватить, Сам как правило слушает референции референтов и принимает решение по говённым представлениям. Это ж закон природы - кто ближе всех к уху Самого, тот и нашоптывает нужное, козлина, русскую ему акупунктуру - шило в жопу! Этот Худокучеров своего свояка Худокучерова на моё место протолкнёт, а мне чё остаётся?! Бумажки! Да за это раньше на дуэль вызывали!
Клапанович оттащил от шеи с пульсирующей веной пальцем воротник.
- У меня сейчас мозг расплавится! Как вчера узнал, так и пил всю ночь от оскорбления, блядь, запершись в кабинете! Хром, ты хоть свой в доску, но извиняй, что матерюсь при подчинённых, ладно? И не трепись никому про мои мандражи, ты ж не предательник, а то башку откручу, ты меня знаешь! Дай анальгин, башка лопается!
- У меня пенталгин, Степан Степанович.
- Давай-давай, пофиг!
Матросов отдал коробочку пенталгина, смотрел, как Клапанович неловко возится с коробкой, потом с трудом выдавливает толстыми сосисочными пальцами таблетку из фольги и думал об возможных метафорфозах начальника - здесь грубая, но честная работа по нужной упаковке реальных пацанов, но потом логично начинаются мААсковские дешёвые субгармонники - бумажку сюда, курьера туда, сопляки бледной масти в курилке ставят тебе крестик в квадратик, кассирша с толстой жопой выдает тебе деньзнаки, соответственно, уже не в пропорции со своей жопой, а на порядок меньше, по утрам перед работой гирю на лоб, чтоб пшютам бледной масти было удобней и приятней ставить на тебе крест в курилке, после работы рюмка водки, две рюмки водки, три рюмки водки, много русской водки, и лисёнок из легенды, прогрызающий брюшину каждый день бывшему спартанцу... Одно слово - мААсква-ква-ква - место, где не спрячешься ни в какой клубнике.
Вобщем, после всех надвигающихся метаморфоз экс-начальник ,,Матросской тишины,, Степан Степанович Клапанович жил бы неплохо, как все мААсквичи.
Клапанович наконец выдавил себе в ладонь две таблетки пенталгина и потащил их к открытому рту.
- Погодите, не глотайте!
Вдруг остановил Хром.
- Бросте пенталгин, это всё дерьмо собачье! У меня есть кое что получше!
И Матросов достал из кармана флакон с Коррективным Анитидотом.
7 глава - вторая попытка побега Лёвы Фингала
Клапанович двигался по коридору первого этажа к лестнице с неудержимостью снаряда, набиравшего скорость в стволе орудия. Начальник ,,Матросской тишины,, уже почти проскочил кабинетик главрача, но тут дверь распахнулась и в коридор быстро вышагнул главрач Матросов. Они столкнулись.
- Хром...!
От неожиданности воскликнул Клапанович.
- Степан, ох...! - воскликнул Матросов. Тут же закруглил. - Степанович!
- Чуть не пробил тебя навылет, тьфу!
Тьфукнул Клапанович.
- Да я сам хорош, Степан Степанович, не гляжу по сторонам, выскакиваю! Прошу прощения!
- Нет, это я прошу прощения, Хром! Несусь фанерой!
- А что случилось, что за драйв, если не секрет?
Клапанович выразительно придавил ладонью своё горло.
- Мне этот секрет уже вот где! Я тебе вчера говорил о том, что банде Худокучеровых нужен только повод для фабрикации писульки о моем служебном несоответствии. Вот тебе повод как раз и к месту, извольте-с! Финесова-Луораветланова просигналили опять нет!
- Как! - аж присел в плие Матросов. - Снова?! Феноменально! Я думал вы Фингала в кутузере заморозили!
Клапанович свёл руки, словно душил кого-то невидимого.
- Да зачем его было в кутузку пихать, ты же его сам бинтовал, он же еле-еле ползает после массажа нашими гренадёрами!
- Это да, - подтвердил Тямкин. - Зуб выбит, множественные кровоподтёки, палец вывихнут, ребро треснуто, возможно два, не знаю точно, рентген нужен, - развёл руки. - Но как он умудрился?
- Это я сейчас и спешу выяснять, его уже нашли, на бегу сообщили. Извини, Хром, мне надо торопиться, чтобы охрана не начала применять методы физического воспитания. Они ж его сейчас просто-напросто поубивают сгоряча!
- Да-да, конечно, не смею задерживать.
Кивнул Матросов.
Клапанович устремился к лестнице ведущей на второй этаж где обнаружили беглеца. Он уже шагнул на ступень лестницы, но внезапно остановился и крикнул Матросову:
- Хром, послушай, а что ты мне вчера такое подсунул вместо пенталгина? Я до такой степени себя сегодня браво чувствую, - удивительно!
- А-а... - улыбнулся Матросов. - Это я случайно придумал новое средство для опохмеления. Как-то удачно получилось, знаете ли, неплохая, нетрадиционная комбинация ингридиентов.
Клапанович собрал складку у переносицы.
- Но-о, надеюсь, в твоих ингридиентах нет никаких наркотиков?
- Да вы что, Степан Степанович! Ни к какой мере, даже в малейшей части не присутствуют!
Матросов аж умоляюще положил руку на сердце в подтверждении своих слов.
Клапанович складку расправил.
- Это хорошо, Хром. Терпеть не могу косяков и наркоманов!
- Пожалуй, я тоже.
Не совсем уверенно проговорил Хром, в эту секунду соображая, что пьянство, как и курение табака вообще-то тоже можно приравнивать к наркомании на вполне законном основании.
Полагая, что разговор окончен, а начальник торопится на разборки полётов, Матросов уже начал поворачиваться корпусом в противоположную сторону коридора, но с лестницы от Клапановича донеслось:
- И знаешь, Хром... Думаю мне правильнее было бы называть тебя по имени отчеству. Если вы не возражаете Хром Антонионович.
Матросов замер. А когда всё же обернулся с удивлённым лицом, Клапановича уже след простыл, по этажам только слышались удаляющиеся скорые шаги начальника ,,Матросской тишины,,.
Через пять минут Матросов вернулся из палаты, где Наташка ставила последнюю клизму юрику пережравшему чефиря. Тут же в коридоре возник шум, в доску косяка коротко стукнули, дверь открылась и озабоченный Клапанович произнёс:
- Хром Антонинонович, прошу срочно на выход, надо Фингала... в смысле господина Финесова-Луораветланова отлохматить... в смысле, полечить, дурака!
Матросов поспешил в двери и только глянул на Лёву Фингала с посиневшей рожей, которого по четырём сторонам за руки-ноги держали четыре охранника, так сразу коротко приказал:
- В процедурную его!
Они толпой побежали к следующей двери по коридору. Группу замыкала мрачно-состредоточенная Жаохуи Иванова.
- Позовите кто-нибудь из камеры в конце коридора мою медсестру Наталью, пожалуйста, - показал челюстью условно в нужную сторону Матросов. - На кушетку его! Асфикция явно. Что он нахватался? Весь вохр попрошу за дверь.
- Выполнять.
Подтвердил Клапанович.
Один охранник ломанулся из процедурной. Остальные потопали следом, с сожалением поглядывая на синерожий дизайн-проект. Их лишали интересного зрелища.
- Дихлофоса дезинфекторов нанюхался.
Объяснил Клапанович.
- Плановая полугодовая дезинфекция камер. Во время коей, этот Самоделкин, - кивок на Лёву Фингала. - Исчез из своей камеры.
Вбежала Наташка.
- Стимулятора три кубика и готовь кислородный.
Приказал медсестре Матросов.
Прижал одной рукой маску к синей физиономии Фингала, другой рукой начал жимкать грушу через трубочку подающую в маску воздух. Грудь Фингала начала мерно вздыматься и опадать. Наталья вонзила иглу в вялую вену.
- Что он? - спросил Клапанович. - Вот только смерти мне сейчас в гешефте не хватало!
- Похоже, порядок, Степан Степанович. Видите, зрачки под веками забегали? Значит, ожил, скоро глаза откроет.
- Засранец!
С облегчением воскликнул Клапанович.
Лёва Фингал на самом деле открыл глаза и местами начал розоветь через свой синюшный мэйк ап.
- Не надо кислорода, Натали, и так очухается.
Отменил он сестре следующую процедуру и повернулся к Клапановичу.
- Так что произошло-то?
Клапанович рассказал.
После того, как посчитали, что из Лёвы Терминатор никакой, во первых, - нет необходимости держать отбивную в кутузке, во вторых, - бомба в свежую воронку дважды не падает, зека запихали обратно в его камеру. Пока контора механически и лениво будет формулировать возможные демократические репрессии по отношению к заключённому совершившему попытку к бегству, Лева Фингал мог затянуть свои боевые раны. Что зек и сделал - распластался на кровати, одеяло под подбородком, тюбетейка из бинтов на голове, лежит, покряхтывая, заживляется. Заявились дезинфекторы. Полностью освобождать камеры, тусуя сидельцев при дезинфекции нет никакой возможности - хлопотно. Поэтому в тюрьмах как правило применяется фракция дихлофоса разбавленная до такой степени, что от него в объёме камеры угореть нельзя. Другое дело, - объём стодвадцатилитрового мусорного мешка, который надевается на цилиндрические обручи тележки. Мешок скомпанован вместе с ёмкостью с дезинфектором и с электрической помпой. Первый дезинфекторщик полез с распылителем под шконку, второй дезинфекторщик начал выкидывать из тумбочки хахаряшки другого заключённого камеры, чтобы приготовить фронт работ для распыления, но заключённый оказался горячим грузином, ему это не понравилось и он устроил перепалку. Пока грузин с подёнщиками были заняты руганью, Лёва Фингал выбрался из под одеяла с противоположной стороны тележки, шланг слива сунул в очко параши, моментально слил в очко почти весь дезинфектор, и улучив момент, когда все от него отвернулись, залез в мусорный мешок на тележке.
- А зачем он слил дезинфектор в парашу? - сразу не понял Матросов, но тут же сообразил. - Ах, да! Чтобы выравнить вес тележки, если он туда заберётся. Степан Степанович, а как же подёнщики не заметили, что Лёва исчез?
- Как же было заметить, если он скатал валик под одеялом будто кто-то под оным лежит и снял с головы тюбетейку из бинтов и уложил на подушку. Те вошли - на кровати под одеялом лежал человек, они вышли - человек так же лежал под одеялом, только одеяло уже было натянуто не до подбородка, а до забинтованного лба.
Матросов развёл руки.
- Так что же этот дурачок думал? Ну доехал бы он в мусорном мешке до подсобки, а дальше что - за периметр-то всё равно не выбрался бы.
- Не скажи-и-и, Хром Антонионович, - пропел Клапанович. - У подёнщиков по договору есть пропуск на свой транспорт. Фингал имел шанс из мешка в подсобке выбраться, перепрятаться в боксы с инстументарием, и пока все бегали, его бы подёнщики в газенваген с боксами успели перегрузить и вывезти за периметр. Этот придурок только одного не предусмотрел, что в мешке-то с крышкой на пружине уже были выброшенные салфетки с дихлофосом. Ими по инструкции положенно снимать излишки раствора со стёкол и зеркал, если таковые имеются. Вот этот, - кивок на Лёву. - и надышался отравы в малом объёме мешка.
Здесь Матросов и Клапанович одновременно обнаружили, что какой-то левый звук мешает им продолжить разговор. Они наклонили головы и увидели, что глаза Лёвы Фингала открыты, а из под резиновой маски доносится бубнёж.
Матросов отьял маску от порозовевшего лица зека и они услышали:
- Я шпрашиваю, а ешли шнырь очко драит - ево можна назвать этим... как ево, ведробездрище!... оф... офт... офтальмолохом... не, офтальгологом, а! - офтальмологом?
- Дерьмотологом.
Внезапно помогла Наташка.
- Ну - да, да ведробездрище! - обрадованно закивал болванкой Лёва. - Он же тоже дезинфектор получаеца.
Наташка захихикала.
Хром покачал головой и хмыкнул:
- Моск у чувака, правда, гомеопатического размера.
А Клапанович завёл очи к потолку и прорычал:
- Вот чукча! Нет, всё таки пора уже послать на заработки в Муркину жопу это... этого... эту перррсону с могучим антиллектом!
Продолжение
6 глава - мутации после употребления Матросовым ,,КА,, - Коррективного Анитидота начались
Блуждающий биоробот отбивался от третьего глаза. Но третий глаз упорно бросался изо всех, даже из самых невыгодных позиций в середину головы блуждающего биоробота. На мгновение показалось, что глаз исчез. Блуждающий биоробот завертел головой так, что хрустнуло в биокомпозитном позвонке, сканируя вокруг в поиске нападавшего. Но третий глаз на этот раз коварно подобрался сзади, бесшумно прокатился по меридиану позвоночника и сниагарился в переносицу сверху с воплем страсти электрического флюида к катодной решётке.
- Нет, нет, не надо!
Закричал блуждающий биоробот, распадаясь на атомы. Третий глаз бегал вокруг каждого атома и что-то бурчал античастицами, перезамыкаясь на соседей, от чего весь распавшийся биоробот серебрился разноцветными вспышками. Пришло понимание, что он стал частью электричества и теперь навсегда останется квазичастицами с беспомощной, нетензорной дисперсией.
- А! А-А!! А-А-А!!!
Закричал от ужаса биоробот. Его вышвырнуло из кровати.
- А...! Что...?!
Проснулся Хром Матросов, обнаружив себя после катапультирования на середине комнате в трёх метрах от кровати.
- Ёо-о...! Боже...! Что ж такое...?!
Простонал Хром, озираясь вокруг дикими глазами.
А вокруг, честно признать, было неплохо. Солнце, только что показавшееся из-за горизонта, испустила первые стайки веселых фотонов. Солнечные зайчики прыгали по стене напротив. В распахнутом окне уютно улегся город, свежо блистая золотыми куполами церквей. Голуби вовсю флиртовали на пустых ещё пешеходных дорожках, и за их пернатыми бон тоннами из подворотен наблюдали московские кошки. В детской песочнице культурно опохмелялась парочка выпивающих и дымящихся граждан. Прекрасна Москва утром!
- Не понял...
Озадаченно протянул Хром, наконец собрав себя из беспомощной, нетензорной дисперсии ночного кошмара.
- А что такое...? Странно!
Состояние врача можно назвать особенным. Об эту пору с Хромом творилась классика, хорошо известная большинству русских людей, как то - нестабильность уровней бытия, как у летучих мышей, спящих вниз башкой, во рту характерный металлический вкус, словно трамвайную ленту лизал, мелкочастотное дрожание в членах, и прочий полный гудбай, который знает каждый уважающий себя русский доМКАДец, и в особенности заМКАДцы. Накануне вечером русский народ убивается в хлам всяк по своему, но на следующее утро русский народ с похмелья сплочённо болеет одинаково. Опохмеление же происходит в зависимости от культурного уровня и финансовых возможностей гражданина - кто лечится дорогим ,,Хенеси,, кто пивом возрождается, у кого ,,ваще полный голяк,, - тому приходится восставать из пепла фениксом и при помощи одеколона ,,Ромео,,. Жуткая, между прочим, на вкус совковская гадость, не пейте!
После такого удручающего колличества алкоголя, который Хром Матросов вчера намешал, обычным порядком следовало бы и удручающее похмелье, но на удивленье Хром прекрасно себя чувствовал. Более того - чувствовал себя практически пафосно - органы работали до неприличия жизнерадостно. Такое естественно отроку осьмнадцати лет, но уж никак не пьющему тюремному тридцати пяти летнему врачу ,,Матросской тишины,,.
- Чудно, судари мои. Хых! - хыхкнул Хром. - Кирпичи квадратные, но почему волны от них круглые?
Часы показывали половину шестого утра, однако спать на удивление не хотелось. Наоборот, в силу анатомической целостности нервно-мускульных аппаратов хотелось привести нервно-мускульный аппарат в боевое положение Прим, дать энергетический импульс там, форсаж на максимум, какой только максимально возможен, после чего добавить ещё чуть-чуть, наплевав на экономичность с пренебрежением. Лучше пошаркаться, чем заржаветь!
Хром упруго покачался с пятки на носок, разглядывая под голым животом носки своих ног, и вдруг продекламировал:
- От гениальности с носок один малюсенький шажок!
Неожиданно для себя совершил ногами в воздухе легкомысленный кабриоль и, приземлившись, шлёпнул ладошкой по пузу.
- Кофе, сэр?
И важно задрав нос, проследовал на кухню после одобрения.
- Охотно! Благодарствую!
Сварил кофе, с удовольствием выпил, стоя у окна и наблюдая, как на горизонте появилась одна единственная небольшая, но плотная тучка, потом быстро одел рубашку, и влез в джинсы. Почувствовав дискомфорт в районе заднего кармана, сунул руку в карман и вытащил флакон с белесым порошком. После чего Хром замер, сдвинув брови.
- Мой поступок, Лаэрт, задевший вашу честь, природу, чувство, - я это заявляю, - был безумным.
Наконец проговорил Матросов, сохраняя гамлетовскую позу. Различие между тюремным врачом и принцем датским заключалась только в том, что у Гамлета в руках был череп бедного Йорика, а у Матросова флакон с ,,КА,, - Коррективным Анитидотом.
- Ты повернул глаза зрачками в душу, - договорил шекспировскую строку ещё немного погодя. - А там повсюду пятна черноты.
Сунув флакон обратно в карман, Хром закрыл свою двушку, и вышел в город. Около входа в метро внезапно остановился и развёл руки.
- Получается, что ,,КА,, реально окисляет метаалкогольные яды. Я конечно предполагал, что частью снизится дисфункция внутренних органов, редуцируется головная боль, сухость во рту, но ведь это практически не только гепатопротекторы...!
Матросов заломил руки уже куда-то за спину.
- Это же фактически ионное обновление нервых связей! Ан беливибл! Траст ми, бейби! Неужели...! Вот это да-а-а!
Поднявшись из метро на поверхность, обнаружил, что людское многоточие уже практически заполнило тротуары.
Изо рта само вывалилось:
- Вновь бреду по улицам, ёрзая в толпе,
подранными тряпками заметая след.
Не спеша проветривая перегар души,
упиенной нежностью розовой мечты.
Та самя плотная тучка, родившаяся в заМКАДье, пробралась в город, вдруг разом вылилась над Матросова и мгновенно исчезла. Подмок, но почему-то не расстроился. Наоборот даже - настроение поднялось.
Выразил свои новые душевные пропорции:
- Вот, если бы с неба вместо дождя посыпались ноты. А земля превратилась бы в барабан. И люди придумали бы специальные коробочки-фильтры, которые пропускали бы только нужные в разных местах фильтра, согласно грамоте. Интересно было бы послушать. А потом послать бы грамоту к чёрту и начать плавить ноты и жамкать фильтры, как губку. Бы-бы-бы...
Быбыбыкая, и подпрыгивая малолеткой по быстропросыхающим лужам, бросился к показавшейся по курсу ,,Матросской тишине,,.
На проходной тюрьмы из окошка вылез знакомый фэйс одутловатого охранника. Его жирные щёки сегодня показались врачу настолько надутыми, что самообразовалось представление, что это задница начала приседать над очком. Матросов в своём представлении оказывался во внутренней части порцелановой конструкции. Хрому стало неприятно.
- Тьфу!
Брезгливо тьфукнул Хром, мысленно отганяя свой внезапный умственный квест.
- Чё?
Не поняла щекастая задница.
Никогда Матросов не перебрасывался ни с кем даже словом на проходной, обычно сунет пропуск в развёрнутом виде под нос охраннику и молча продвигается дальше, но сегодня не удержался:
- Какая душа у жопы? Ваши предположения?
- Чё?
Снова ничего не поняла жопа позади.
- Вот именно! Это характерный пук ,,Чё,,.
Удолетворённо кивнул Матросов и быстрым шагом, переходящим в трусцу двинулся к тюремной больнице. Только вкабинетился в свой убогонький кафельный кабинет, сразу зазвонил телефон. Это был начальник тюрьмы Клапанович. Голос глухой какой-то, как из бочки, с трещинкой:
- Вижу из окна, наш доктор Айболит чешит мимо, как наскипидаренный, мэ-э... Слышь, Хром, не в службу, а в дружбу... мэ-э... Короче, у тебя там от головы ничё нет, а? Башка болит дико, просто расскалывается! Анальгин есть?
Хром удивился:
- Степан Степанович, вы тоже за сорок минут до начала работы приходите в Тишину, как и я сегодня?! Одну минуту, сейчас принесу таблетки.
Схватил с полки упаковку Пенталгина и побежал к Клапановичу.
Огромный принципал сидел за столом квадратной глыбой и тёр себе виски тяжёлыми пальцами.
- Степан Степанович! - всплеснул руками Матросов. - У вас вид совершенно нездоровый. Лицо красное.... гипертония? Почему вы пришли на работу? Дайте-ка пульс проверю.
Обошёл Хром стол и протягивая руку к запястью Клапановича. Но тот, морщась, руку отодвинул.
- Не надо. Я не болен. Дай, Хром, таблетки и иди себе. Спасибо.
- Какое ещё спасибо! Давайте немедленно руку!
- В жопу руку!
Исказился гримассой Клапанович, отодвигаясь от врача уже корпусом.
- Что ж это такое! - воткнул руки в бока Матросов. - Вы что - собрались свести счёты с жизнью посредством кровоизлияния в мозг? Вам категорически нельзя было приходить на работу!
- А я уходил, блядь?
Дёрнулся Клапанович.
- Бобры! Матрасовки! Шалман фуфлыжный! Предъявы говённые! Заподляк меня форшмануть захотели, фраерá! Девять лет...! Девять лет, блядь, я отдал этой конторе! Работал, как китаец! Честно работал, как умел, как выучили, на!
Красное лицо Клапановича стало опасного тёмно-вишнёвого прединсультного цвета.
- И меня... МЕНЯ...!!!
Клапанович вспучился над столом и угрожающе засопел.
- Что вас...?
Клапанович прижал руку к мундиру.
- Меня хотят оставить не при делах, понимаешь, Хром. Переживаю вот теперь... эх!
- Что значит - оставить не при делах, не понял?
Клапанович показал Матросову на стул, мол садись. Матросов сел.
- Мы с тобой всё же много лет проработали, Хром. Я здесь только с тобой по душам и общался в натуре.
,,По душам,, - это черезчур сказанно,, - мысленно поправил Матросов. - ,,Но мужик не из гнилых всё же, скучно прямолинеен, гибкость, как у лома, но на подставы и подлянки был не способен. Юмор дубовый, солдафонский, но всё же в наличии имеется. Конечно я к нему относился корректно.,,
- Помнишь, ты мне достал тогда хорошее лекарство из-за бугра, когда у матери приступы начались. И ваще - хороший ты мужик, на нервы мне особо не тошнил, как другие. Пьяница только. Ну и чё, подумаешь. Главное - дело своё знать! - бомбанул Клапанович свинцовой ладонью столешницу, отчего подпрыгнула тяжёлая пепельница. - А ты своё знаешь. Я дезинфекторам приказываю начать антитараканник свой начать по камерам распылять, - ху... в смысле, разбежались они распылять! То дезинфектора у них не хватает, то помпа полетела, то руки из жопы проросли пучком! Я тебе говорю - начинай чипизацию - ты начинаешь. Молодец короче, в бетон закатывать не надо. И меня вдруг БАЦ и...!
Матросов сочуственно посмотрел на квадратного принципала.
- Так увольняют что ли, Степан Степанович?
Клапанович махнул лапищей.
- Ну чисто нет, напрямую не увольняют, конечно - тихняком готовят перевод. Только это не перевод мне будет, а личное оскорбление! После наших реальных пацанов стать каким-то делопроизводителем на побегушках в кадровом Управления ФээС. Вот жопа! Там же слизняки одни! Как унизительно, не могу просто! Бумажки типа перебирать... портянки... МНЕ?!
Хром понимающе кивнул.
- Лучше уже тогда плевать сверху на жуков, чем бумажки...! А! Провались ты!
Стрельнул ручищей, как бы отгоняя сам от себя свои злобные рои, вылетающие из зева.
- У меня ведь двоюродная сестра секретаршей у второго зама министра Федеральной Службы и, само собой, в курсе всех подковёрных проползновений в гадюшнике, как положенно всем секритуткам. Короче вчера вечером она меня вызвонила и сказала, что решение почти принято, остались только формальности и найти повод о служебном несоответствии. А знаешь кого на моё место готовы предписать? - молодого свояка первого зама Худокучерова! Ты глянь, какая у задницы фамилия, а, - сама ведь за себя говорит!
Матросов согласно кивнул, фамилии бывают ещё те. Взять хоть фамилию земестителя Клапановича - Годованюк. В принципе нормальная фамилия, если быстро не произносить. Хром недавно заходил в офис, где секретарша, обескураженная всеобщей беготнёй, лопотала, теряя буквы: ,,Там срочно требуют Говн... Гов...,,
- Ты же понимаешь, Хром, командует обычно не Сам, он просто не может всего охватить, Сам как правило слушает референции референтов и принимает решение по говённым представлениям. Это ж закон природы - кто ближе всех к уху Самого, тот и нашоптывает нужное, козлина, русскую ему акупунктуру - шило в жопу! Этот Худокучеров своего свояка Худокучерова на моё место протолкнёт, а мне чё остаётся?! Бумажки! Да за это раньше на дуэль вызывали!
Клапанович оттащил от шеи с пульсирующей веной пальцем воротник.
- У меня сейчас мозг расплавится! Как вчера узнал, так и пил всю ночь от оскорбления, блядь, запершись в кабинете! Хром, ты хоть свой в доску, но извиняй, что матерюсь при подчинённых, ладно? И не трепись никому про мои мандражи, ты ж не предательник, а то башку откручу, ты меня знаешь! Дай анальгин, башка лопается!
- У меня пенталгин, Степан Степанович.
- Давай-давай, пофиг!
Матросов отдал коробочку пенталгина, смотрел, как Клапанович неловко возится с коробкой, потом с трудом выдавливает толстыми сосисочными пальцами таблетку из фольги и думал об возможных метафорфозах начальника - здесь грубая, но честная работа по нужной упаковке реальных пацанов, но потом логично начинаются мААсковские дешёвые субгармонники - бумажку сюда, курьера туда, сопляки бледной масти в курилке ставят тебе крестик в квадратик, кассирша с толстой жопой выдает тебе деньзнаки, соответственно, уже не в пропорции со своей жопой, а на порядок меньше, по утрам перед работой гирю на лоб, чтоб пшютам бледной масти было удобней и приятней ставить на тебе крест в курилке, после работы рюмка водки, две рюмки водки, три рюмки водки, много русской водки, и лисёнок из легенды, прогрызающий брюшину каждый день бывшему спартанцу... Одно слово - мААсква-ква-ква - место, где не спрячешься ни в какой клубнике.
Вобщем, после всех надвигающихся метаморфоз экс-начальник ,,Матросской тишины,, Степан Степанович Клапанович жил бы неплохо, как все мААсквичи.
Клапанович наконец выдавил себе в ладонь две таблетки пенталгина и потащил их к открытому рту.
- Погодите, не глотайте!
Вдруг остановил Хром.
- Бросте пенталгин, это всё дерьмо собачье! У меня есть кое что получше!
И Матросов достал из кармана флакон с Коррективным Анитидотом.
7 глава - вторая попытка побега Лёвы Фингала
Клапанович двигался по коридору первого этажа к лестнице с неудержимостью снаряда, набиравшего скорость в стволе орудия. Начальник ,,Матросской тишины,, уже почти проскочил кабинетик главрача, но тут дверь распахнулась и в коридор быстро вышагнул главрач Матросов. Они столкнулись.
- Хром...!
От неожиданности воскликнул Клапанович.
- Степан, ох...! - воскликнул Матросов. Тут же закруглил. - Степанович!
- Чуть не пробил тебя навылет, тьфу!
Тьфукнул Клапанович.
- Да я сам хорош, Степан Степанович, не гляжу по сторонам, выскакиваю! Прошу прощения!
- Нет, это я прошу прощения, Хром! Несусь фанерой!
- А что случилось, что за драйв, если не секрет?
Клапанович выразительно придавил ладонью своё горло.
- Мне этот секрет уже вот где! Я тебе вчера говорил о том, что банде Худокучеровых нужен только повод для фабрикации писульки о моем служебном несоответствии. Вот тебе повод как раз и к месту, извольте-с! Финесова-Луораветланова просигналили опять нет!
- Как! - аж присел в плие Матросов. - Снова?! Феноменально! Я думал вы Фингала в кутузере заморозили!
Клапанович свёл руки, словно душил кого-то невидимого.
- Да зачем его было в кутузку пихать, ты же его сам бинтовал, он же еле-еле ползает после массажа нашими гренадёрами!
- Это да, - подтвердил Тямкин. - Зуб выбит, множественные кровоподтёки, палец вывихнут, ребро треснуто, возможно два, не знаю точно, рентген нужен, - развёл руки. - Но как он умудрился?
- Это я сейчас и спешу выяснять, его уже нашли, на бегу сообщили. Извини, Хром, мне надо торопиться, чтобы охрана не начала применять методы физического воспитания. Они ж его сейчас просто-напросто поубивают сгоряча!
- Да-да, конечно, не смею задерживать.
Кивнул Матросов.
Клапанович устремился к лестнице ведущей на второй этаж где обнаружили беглеца. Он уже шагнул на ступень лестницы, но внезапно остановился и крикнул Матросову:
- Хром, послушай, а что ты мне вчера такое подсунул вместо пенталгина? Я до такой степени себя сегодня браво чувствую, - удивительно!
- А-а... - улыбнулся Матросов. - Это я случайно придумал новое средство для опохмеления. Как-то удачно получилось, знаете ли, неплохая, нетрадиционная комбинация ингридиентов.
Клапанович собрал складку у переносицы.
- Но-о, надеюсь, в твоих ингридиентах нет никаких наркотиков?
- Да вы что, Степан Степанович! Ни к какой мере, даже в малейшей части не присутствуют!
Матросов аж умоляюще положил руку на сердце в подтверждении своих слов.
Клапанович складку расправил.
- Это хорошо, Хром. Терпеть не могу косяков и наркоманов!
- Пожалуй, я тоже.
Не совсем уверенно проговорил Хром, в эту секунду соображая, что пьянство, как и курение табака вообще-то тоже можно приравнивать к наркомании на вполне законном основании.
Полагая, что разговор окончен, а начальник торопится на разборки полётов, Матросов уже начал поворачиваться корпусом в противоположную сторону коридора, но с лестницы от Клапановича донеслось:
- И знаешь, Хром... Думаю мне правильнее было бы называть тебя по имени отчеству. Если вы не возражаете Хром Антонионович.
Матросов замер. А когда всё же обернулся с удивлённым лицом, Клапановича уже след простыл, по этажам только слышались удаляющиеся скорые шаги начальника ,,Матросской тишины,,.
Через пять минут Матросов вернулся из палаты, где Наташка ставила последнюю клизму юрику пережравшему чефиря. Тут же в коридоре возник шум, в доску косяка коротко стукнули, дверь открылась и озабоченный Клапанович произнёс:
- Хром Антонинонович, прошу срочно на выход, надо Фингала... в смысле господина Финесова-Луораветланова отлохматить... в смысле, полечить, дурака!
Матросов поспешил в двери и только глянул на Лёву Фингала с посиневшей рожей, которого по четырём сторонам за руки-ноги держали четыре охранника, так сразу коротко приказал:
- В процедурную его!
Они толпой побежали к следующей двери по коридору. Группу замыкала мрачно-состредоточенная Жаохуи Иванова.
- Позовите кто-нибудь из камеры в конце коридора мою медсестру Наталью, пожалуйста, - показал челюстью условно в нужную сторону Матросов. - На кушетку его! Асфикция явно. Что он нахватался? Весь вохр попрошу за дверь.
- Выполнять.
Подтвердил Клапанович.
Один охранник ломанулся из процедурной. Остальные потопали следом, с сожалением поглядывая на синерожий дизайн-проект. Их лишали интересного зрелища.
- Дихлофоса дезинфекторов нанюхался.
Объяснил Клапанович.
- Плановая полугодовая дезинфекция камер. Во время коей, этот Самоделкин, - кивок на Лёву Фингала. - Исчез из своей камеры.
Вбежала Наташка.
- Стимулятора три кубика и готовь кислородный.
Приказал медсестре Матросов.
Прижал одной рукой маску к синей физиономии Фингала, другой рукой начал жимкать грушу через трубочку подающую в маску воздух. Грудь Фингала начала мерно вздыматься и опадать. Наталья вонзила иглу в вялую вену.
- Что он? - спросил Клапанович. - Вот только смерти мне сейчас в гешефте не хватало!
- Похоже, порядок, Степан Степанович. Видите, зрачки под веками забегали? Значит, ожил, скоро глаза откроет.
- Засранец!
С облегчением воскликнул Клапанович.
Лёва Фингал на самом деле открыл глаза и местами начал розоветь через свой синюшный мэйк ап.
- Не надо кислорода, Натали, и так очухается.
Отменил он сестре следующую процедуру и повернулся к Клапановичу.
- Так что произошло-то?
Клапанович рассказал.
После того, как посчитали, что из Лёвы Терминатор никакой, во первых, - нет необходимости держать отбивную в кутузке, во вторых, - бомба в свежую воронку дважды не падает, зека запихали обратно в его камеру. Пока контора механически и лениво будет формулировать возможные демократические репрессии по отношению к заключённому совершившему попытку к бегству, Лева Фингал мог затянуть свои боевые раны. Что зек и сделал - распластался на кровати, одеяло под подбородком, тюбетейка из бинтов на голове, лежит, покряхтывая, заживляется. Заявились дезинфекторы. Полностью освобождать камеры, тусуя сидельцев при дезинфекции нет никакой возможности - хлопотно. Поэтому в тюрьмах как правило применяется фракция дихлофоса разбавленная до такой степени, что от него в объёме камеры угореть нельзя. Другое дело, - объём стодвадцатилитрового мусорного мешка, который надевается на цилиндрические обручи тележки. Мешок скомпанован вместе с ёмкостью с дезинфектором и с электрической помпой. Первый дезинфекторщик полез с распылителем под шконку, второй дезинфекторщик начал выкидывать из тумбочки хахаряшки другого заключённого камеры, чтобы приготовить фронт работ для распыления, но заключённый оказался горячим грузином, ему это не понравилось и он устроил перепалку. Пока грузин с подёнщиками были заняты руганью, Лёва Фингал выбрался из под одеяла с противоположной стороны тележки, шланг слива сунул в очко параши, моментально слил в очко почти весь дезинфектор, и улучив момент, когда все от него отвернулись, залез в мусорный мешок на тележке.
- А зачем он слил дезинфектор в парашу? - сразу не понял Матросов, но тут же сообразил. - Ах, да! Чтобы выравнить вес тележки, если он туда заберётся. Степан Степанович, а как же подёнщики не заметили, что Лёва исчез?
- Как же было заметить, если он скатал валик под одеялом будто кто-то под оным лежит и снял с головы тюбетейку из бинтов и уложил на подушку. Те вошли - на кровати под одеялом лежал человек, они вышли - человек так же лежал под одеялом, только одеяло уже было натянуто не до подбородка, а до забинтованного лба.
Матросов развёл руки.
- Так что же этот дурачок думал? Ну доехал бы он в мусорном мешке до подсобки, а дальше что - за периметр-то всё равно не выбрался бы.
- Не скажи-и-и, Хром Антонионович, - пропел Клапанович. - У подёнщиков по договору есть пропуск на свой транспорт. Фингал имел шанс из мешка в подсобке выбраться, перепрятаться в боксы с инстументарием, и пока все бегали, его бы подёнщики в газенваген с боксами успели перегрузить и вывезти за периметр. Этот придурок только одного не предусмотрел, что в мешке-то с крышкой на пружине уже были выброшенные салфетки с дихлофосом. Ими по инструкции положенно снимать излишки раствора со стёкол и зеркал, если таковые имеются. Вот этот, - кивок на Лёву. - и надышался отравы в малом объёме мешка.
Здесь Матросов и Клапанович одновременно обнаружили, что какой-то левый звук мешает им продолжить разговор. Они наклонили головы и увидели, что глаза Лёвы Фингала открыты, а из под резиновой маски доносится бубнёж.
Матросов отьял маску от порозовевшего лица зека и они услышали:
- Я шпрашиваю, а ешли шнырь очко драит - ево можна назвать этим... как ево, ведробездрище!... оф... офт... офтальмолохом... не, офтальгологом, а! - офтальмологом?
- Дерьмотологом.
Внезапно помогла Наташка.
- Ну - да, да ведробездрище! - обрадованно закивал болванкой Лёва. - Он же тоже дезинфектор получаеца.
Наташка захихикала.
Хром покачал головой и хмыкнул:
- Моск у чувака, правда, гомеопатического размера.
А Клапанович завёл очи к потолку и прорычал:
- Вот чукча! Нет, всё таки пора уже послать на заработки в Муркину жопу это... этого... эту перррсону с могучим антиллектом!
Продолжение