Открытые Подрывные Движения. Неста Вебстер, Тайные общества и подрывные движения, глава 13а.
Оглавление
Социализм никогда не был движением рабочего класса
Мировая революция - это не народное движение, а заговор
Кто вкладывает огромные суммы в продвижение социализма?
Социалисты - это мошенники, эксплуатирующие доверчивость публики
Социализм - это не учение, а культ
Почему социалисты хотят уничтожить цивилизацию и сократить население?
Иерархия революционого движения и цель Мировой революции
Скептически настроенный читатель, дошедший до этой главы, возможно, признает существование некоторой связи между скрытыми силами и открытыми подрывными движениями, однако возражение, которое он выдвинет против изложенного здесь общего тезиса можно выразить следующим образом:
"Вполне возможно, что тайные общества и другие невидимые организации могли сыграть свою роль в революциях, но абсурдно приписывать им продолжающиеся восстания против существующего социального порядка. Бедность, безработица, плохое жильё и социальное неравенство - этого вполне достаточно, чтобы породить революционный дух без помощи тайных подстрекателей. Социальная революция - это просто восстание неимущих против имущих, и не требует дополнительных объяснений".
Сразу признаем, что перечисленные здесь несправедливости реальны. У рабочего класса на протяжении всего XIX века были очень веские причины для недовольства. Заработная плата была слишком низкой, богатые иногда проявляли безразличие к страданиям бедных, работодатели часто получали прибыль, не пропорциональную зарплате рабочих. И, несмотря на огромные реформы, проведенные за последние сто лет, всё ещё не удалось устранить эти несправедливости. Трущобы больших городов попрежнему остаются пятном на нашей цивилизации. Спекуляция с начала войны стала еще более вопиющей. Картели и монополии обеспечивают баснословное богатство для отдельных лиц и групп за счет огромного числа потребителей. И во всех слоях общества, как и до Французской революции, люди пируют и веселятся, в то время как другие живут на грани голодной смерти.
Социализм никогда не был движением рабочего класса
Но давайте посмотрим, в какой степени социалистическое движение можно рассматривать как стихийное восстание "народа" против существующего положения вещей. Разделив людей по методу Маркса на "нереволюционный" и "революционный" пролетариат, мы обнаружим, что первая категория, гораздо более многочисленная, сочетает в себе сильное уважение к традициям с разумным стремлением к социальным реформам. Нереволюционный пролетариат требует адекватной зарплаты, достойного жилья и справедливой доли жизненных благ. К вмешательству государства в дела повседневной жизни он не испытывает ничего, кроме отвращения. Сформулированный Лениным идеал коммунизма, в котором "получение пищи и одежды больше не является частным делом" [731], встретит здесь сильное сопротивление со стороны мужчин, и еще больше со стороны женщин, для которых "шопинг" подобен дыханию жизни, более чем у любой другой части населения. Даже такие, на первый взгляд, безобидные социалистические идеи, как "общие столовые" или "общие кухни", привлекают менталитет рабочего класса меньше, чем разум высшего класса, который их изобретает.
Обращаясь к "революционному пролетариату", мы обнаружим, что его индивидуалистский инстинкт столь же сильно развит. Это не социалистическая идея передать всё богатство и всю собственность в руки государства; это анархистский план экспроприации, грабежа в гигантских масштабах на благо революционных масс, который действительно привлекает недовольную часть пролетариата. Интеллигент-социалист может писать о красоте национализации, о радости труда на общее благо без надежды на личную выгоду, но революционный рабочий не видит в этом ничего для себя привлекательного. Спросите его, что он думает о социальной трансформации, и он, как правило, выскажется в пользу какого-либо метода, с помощью которого он приобретет то, чего у него нет. Рабочий не хочет, чтобы автомобиль богатого человека был экспроприирован государством, он хочет сам ездить на нём. Таким образом, революционный рабочий на самом деле не социалист, а анархист. И в некоторых случаях это естественно. То, что человек, лишённый благ жизни, желает отнять свою долю, кажется понятным. Что непонятно, так это то, что он должен желать отказаться от всякой надежды когда-либо чем-либо обладать.
Социалистические пропагандисты хорошо осведомлены об этом отношении рабочего класса к их планам. Если социалисты начнут говорить правду о своей программе, которая представляет систему гигантских работных домов, они никогда не добьются успеха среди рабочих. Один знакомый социалист часто говорил мне: "Социализм никогда не был движением рабочего класса. Это мы, представители среднего и высшего классов, всегда стремились внедрить принципы социализма в умы трудящихся." Эти слова подтверждает признание социалиста Генри Гайндмана, о том, что он не смог привлечь симпатий к своим планам социального возрождения даже обитателей трущоб.
Поэтому лукавые социалистические пропагандисты в результате длительного опыта выбрали более эффективную политику апелляции к хищническому инстинкту толпы. Начиная с Бабёфа, социализму удалось продвинуться вперед только благодаря заимствованию языка анархии.
Мировая революция - это не народное движение, а заговор
Таким образом, социализм является системой обмана, разработанной теоретиками среднего класса, и ни в коем случае не является популярным в народе учением.
Если бы революционное движение последних 150 лет действительно исходило от народа, то оно неизбежно следовало бы линии, проложенной одной из двух указанных выше групп пролетариата. Либо оно приняло бы форму непрерывной и все возрастающей агитации за социальные реформы, которая привлекла бы симпатии всех здравомыслящих людей и в конце концов оказалась бы непреодолимой. Либо оно пошло бы по пути анархии, организуя разбой во все больших масштабах, пока все владельцы богатства не были бы уничтожены, а их экспроприаторы, в свою очередь, были бы уничтожены своими собратьями, пока мир не превратился бы в обезлюдевшую пустыню.
Но мировая революция не пошла ни по одной из этих линий. Социалисты всегда были противниками разумных социальных реформ, которые высмеивают как тщетные попытки укрепить устаревшую систему. Социалисты последовательно дистанцируются таких людей, как лорд Шафтсбери, который сделал больше для улучшения жизни рабочего класса, чем кто-либо из когда-либо живших. Анархия, с другой стороны, используется социалистами только как средство достижения цели; подлинные революционные настроения им совершенно не нужны. В России анархисты стали первыми объектами мести со стороны Советской власти. Циничное отношение социалистов к революционному пролетариату было проиллюстрировано Бернардом Шоу, который в декабре 1919 года открыто хвастался тем, что помог организовать железнодорожную забастовку [732], а два года спустя написал о забастовке шахтеров следующее:
"Социалистическое государство ни на минуту не потерпело бы такого нападения на общество как забастовка. Если бы профсоюз предпринял подобную попытку, то старый капиталистический закон против профсоюзов как заговоров был бы принят в течение 24 часов и безжалостно приведен в исполнение. Такая чудовищность, как недавняя забастовка угольщиков, во время которой шахтеры потратили свои сбережения для нанесения ущерба своим соседям и разрушения национальной промышленности, при социализме была бы невозможной. Забастовка потерпела бы сокрушительное поражение, как того и заслуживала." [733]
Можно представить, какой протест подняла бы социалистическая пресса если бы эти слова были написаны не Бернардом Шоу в Лейбористском ежемесячнике, а герцогом Нортумберлендским в консервативном журнале "Нэшнл ревью". Но "демократические лидеры", говоря о народе, могут использовать любой язык, какой им заблагорассудится. Вот, например, заявление Максима Горького: "Наши крестьяне жестоки и унижены, их трудно назвать людьми. Я ненавижу их." [734] Следует отметить, что ссылки на дикость народа в описаниях Французской революции никогда не вызывают возмущения либеральной или социалистической прессы; священны только личности лидеров. Очевидно, что эти "борцы за свободу" защищают не демократию, а демагогию.
Таким образом, мировая революция - это не народное движение, а заговор с целью навязать народу систему, прямо противоположную его реальным требованиям и чаяниям, систему, которая приводила к катастрофе всякий раз, когда предпринималась попытка применить ее на практике.
Россия продемонстрировала очередной пример бесперспективности революции. Тот факт, что более ответственные лидеры в Англии не поддерживают насилие, не влияет на проблему. В то время как большевики намереваются уничтожить капитализм одним ударом, социалисты предпочитает более постепенный процесс. Разница между методами большевиков и социалистов подобно разнице между ударом дубинкой по голове и кровотечением, приводящим до смерти.
Дело в том, что любой социализм в долгосрочной перспективе ведет к коммунизму [735] и, следовательно, к катастрофе. Большевистский режим принес России разорение и нищету не из-за жестокости своих методов, а потому, что основан на экономическом заблуждении, что промышленность может развиваться без частного предпринимательства и личной инициативы. Та же самая теория, используемая социалистами с помощью конституционных методов, даст такой же результат. Если английским социалистам когда-нибудь будет позволено осуществить свою программу, Англия будет низведена до состояния России без пролития крови.
Но как объяснить тот факт, что, несмотря на провал социализма в прошлом, несмотря на гигантское фиаско социализма в России, несмотря на заявление самих большевиков, что коммунизм потерпел неудачу и должен быть заменен "Новой экономической политикой" (НЭП), то есть возвращением к капитализму [736], все еще существует большое и растущее число людей, которые провозглашают эффективность социализма как лекарства от всех социальных бед?
В любой другой области человеческого знания, в медицине или механике, неудача приводит к забвению. Лекарство, которое не излечивает, машина, которая не работает, быстро отправляются на свалку. Что мы скажем о бактериологе, который, убив множество пациентов с помощью своей вакцины, начнёт рекламировать ее успех? Не следует ли нам заклеймить такого человека как бессовестного шарлатана и убийцу? Если, кроме того, мы обнаружим, что большие группы агентов, поддерживаемых неограниченными средствами, навязывают общественности эту вакцину и тщательно избегают упоминаний о смертельных случаях, которые она вызвала, не должны ли мы заключить, что за этой кампанией стоит некая могущественная сила, продвигающая свои интересы?
Почему бы не применить те же рассуждения к социализму? Ведь известно, что социализм не только никогда не добивался успеха, но и все его прошлые неудачи тщательно скрываются его сторонниками. Кто же тогда выиграет, продвигая социализм? Кто вкладывает огромные суммы в пропаганду социализма?
Кто вкладывает огромные суммы в продвижение социализма?
Если социализм - это восстание "неимущих" против "имущих", тогда откуда у "неимущих" берутся деньги на пропаганду и на восстания? В то время как организациям, работающим в интересах правопорядка, на каждом шагу препятствуют в получении средств, деятельности так называемого "рабочего движения" никогда не мешали финансовые соображения. Социализм, по-видимому, является хорошо оплачиваемой работой, которая открывает дорогу к успеху. Достаточно взглянуть на историю последних ста лет, чтобы понять, что "агитация" обеспечила прибыльную карьеру сотням авторов из среднего класса - журналистам, ораторам, организаторам и дилетантам всех мастей, которые в противном случае были бы обречены вести жизнь офисных клерков или школьных учителей. И когда мы читаем отчеты о восхитительных удовольствиях, предоставляемых этим "преданным работникам" на благо пролетариата, как указано в записях Первого Интернационала или на страницах книги миссис Сноуден, мы начинаем понимать привлекательность социализма как профессии. [737]
Но еще раз спрашиваю: Кто выделяет средства на эту масштабную кампанию? Поступают ли они из карманов рабочих или из какого-то другого таинственного источника богатства? Мы вернемся к этому вопросу в следующей главе.
Социалисты - это мошенники, эксплуатирующие доверчивость публики
Как вообще возможно верить в искренность сторонников равенства, которые ведут образ жизни, столь отличный от образа жизни пролетариата, чье дело они якобы представляют? Если бы доктринеры социализма образовали группу аскетов, которые добровольно отказались от роскоши и развлечений, чтобы вести жизнь в бедности и самопожертвовании, как это делают многие преданные мужчины и женщины, не называющие себя социалистами, то мы, несмотря на сомнения в обоснованности их экономических теорий, хотя бы уважали их бескорыстие. Однако, за очень редким исключением, социалистические интеллектуалы пируют и развлекаются с таким же отсутствием угрызений совести, как и капиталисты.
С такими людьми, как эти, бесполезно дискутировать, как бесполезно пытаться убедить агента мошеннической медицинской компании в том, что пилюли, которые он навязывает публике, не приведут к излечению. Он и сам это знает. Поэтому усилия благонамеренных людей излагать в длинных, хорошо аргументированных доводах "заблуждения социализма" не дают результатов. Все эти "заблуждения" неоднократно разоблачались разными авторами и опровергались опытом истории, поэтому, если бы они базировались только на невежестве или ошибке, то уже давно перестали бы пользоваться доверием. Правда заключается в том, что социализм - это не заблуждение, а ложь, намеренно изобретенная и распространяемая людьми, которые в неё не верят, и которых можно охарактеризовать как бессовестных мошенников, эксплуатирующих доверчивость общественности.
Это описание характеризует интеллект, стоящий за социализмом, и его ведущих доктринеров, однако, в социалистическом движении можно найти тысячи честных мечтателей. Система, утверждающая, что излечивает все болезни жизни, неизбежно привлекает к себе великодушных людей, которые живут больше чувствами, чем умом. На самом деле многие из этих мечтателей в глубине души являются социальными реформаторами, а не социалистами, и их незнание того, что на самом деле означает социализм, приводит их под знамя партии, претендующей на монополию идеалов. Молодая интеллигенция принимает социализм в том же духе, в каком они приняли бы моду на галстуки или жилеты, опасаясь прослыть "реакционерами". Им и в голову не приходит, что профессия социалиста далека от того, чтобы быть "прогрессивной", она столь же регрессивна, как возврат к бакенбардам и клетчатым брюкам прошлого века. Триумф Муссолини состоял в том, что он показал молодежи Италии, что быть коммунистом означает быть "отсталым", и что прогресс заключается в движении к новым идеям и устремлениям.
Социализм - это не учение, а культ
В настоящий момент социализм представляет собой не столько учение, сколько культ, основанный не на практическом опыте, а на нереальной теории. Именно здесь мы находим связь социализма с тайными обществами. Французский историк Огюстен Кошен в своих блестящих очерках о Французской революции [738] описал тот "Мир облаков", столицей которого был масонский орден Великий Восток, населенный предтечами Французской революции. "В то время как в реальном мире критерием истинности мысли является проверка её на опыте", там, в Мире облаков, критерием истинности является мнение. "Они здесь для того, чтобы говорить, а не делать; вся эта интеллектуальная агитация, этот огромный поток речей и писем не приводит ни к работе, ни к реальным усилиям". Их нельзя судить строго; их теории о совершенствовании человеческой природы, о преимуществах дикости, которые кажутся нам "опасными химерами", никогда не предназначались для применения в реальной жизни, а только для Мира облаков, где они не представляют никакой опасности, а, напротив, становятся самыми плодотворными истинами".
Революционный взрыв мог бы окончательно разрушить эти иллюзии, если бы не Великий Восток. Мы уже видели тождество теорий французских масонов и французских социалистов в XIX веке. Несмотря на то, что во Франции один эксперимент за другим демонстрировал нереальность социалистических утопий, масонские ложи всегда были рядом, чтобы воссоздать этот мираж и вновь повести человечество через раскаленные пески пустыни к тем же призрачным пальмам и иллюзорным водоемам.
Каким бы образом эти идеи ни проникали в Англию, либо через радикалов XIX века, поклонников масонов-энциклопедистов Франции, либо через британских последователей немецких социал-демократов времен Первого Интернационала, невозможно игнорировать сходство между теориями не только французского, но и современного британского социализма и учения иллюминатского масонства (каким является Великий Восток). Проходящая через масонство идея о Золотом веке до грехопадения, который благодаря применению масонских принципов должен вернуться снова, находит точный аналог в социалистической концепции о прошлой безмятежной эре Свободы и Равенства, которая должна вернуться не просто в форме возрожденного социального порядка, но в виде Золотого Тысячелетия, в котором не будет бед и страданий. Эта идея, преследующая воображение писателей-социалистов от Руссо до Уильяма Морриса, ведет к следующей теории - необходимости уничтожения цивилизации.
Я с сомнением отношусь к концепции Лотропа Стоддарда о революционном движении как восстании "низшего человека" против цивилизации. Лидеры Мировой революции никогда не были "низшими людьми", жертвами угнетения или неблагополучной судьбы; их также нельзя отнести к этой категории из-за физической или умственной неполноценности. Верно, что большинство революционных агитаторов являются в некотором роде ненормальными и что революционная армия в основном набирается из ни к чему непригодных людей, но настоящими вдохновителями революционного движения зачастую являются выходцы из благополучных классов с блестящим интеллектом, которые могли бы отличиться в других областях, если бы не решили посвятить свой талант подрывной деятельности. Назвать "низшим человеком", например, Адама Вейсгаупта было бы абсурдно. Но давайте посмотрим, на какой идее основан план уничтожения цивилизации.
Почему социалисты хотят уничтожить цивилизацию и сократить население?
Следует помнить, что Руссо, как и Вейсгаупт, считал, что Золотой век блаженства не закончился в Эдемском саду, как принято считать, а продолжился в племенной и кочевой жизни. По их мнению, это был период коммунизма, счастливого существования человечества, который прекратился с появлением цивилизации. Следовательно, цивилизация - это источник зла, и с ней следует покончить. Не стоит восклицать, что эта теория умерла вместе с Руссо или с Вейсгауптом. Идея о том, что "цивилизация - это неправильно", пронизывает все труды и речи нынешних социалистов - интеллектуалов. В другом месте я упоминала предсказание Герберта Уэллса о том, что человечество все больше будет возвращаться к кочевой жизни, добавлю, что лейборист Филип Сноуден недавно с явной ностальгией упомянул ту продуктивную эпоху, когда человечество "жило в системе племенного коммунизма". [739] Английских детей, посещающих социалистические школы, обучают преимуществам дикости, согласно "Красному катехизису" социалиста Тома Андерсона, например:
Вопрос: Голодают ли дикари среди изобилия?
Ответ: Нет; когда еды много, все радуются, пируют и веселятся. [740]
О том, что, когда еды мало, дикари иногда едят друг друга, не упоминается.
Такова теория, на которой основано стремление социалистов вернуться к Природе. Вполне возможно, что если когда-либо и существовал Золотой век, то он был коммунистическим. Верно также и то, что некоторые примитивные племена сочли возможным продолжить эту систему в тех местах, где Земля была очень малонаселенной и удовлетворяла потребности каждого человека без помощи сельского хозяйства. Поэтому не было необходимости в законах защиты собственности, поскольку каждый мог свободно распоряжаться всем, что ему требовалось. Если бы в сегодня дюжина людей потерпела кораблекрушение на плодородном острове площадью в несколько миль, то законы собственности там также были бы излишни. Однако, если бы в этой ситуации оказались несколько сотен людей, то сразу же возникла бы необходимость создания системы земледелия вместе с институтом собственности, закрепляющим за каждым человеком участок земли для его существования, либо создания общинной системы, при которой все были бы обязаны работать на общее благо и применять силу к тем, кто отказывается выполнять отведенную им работу.
Таким образом, мирный коммунизм - это лишь вопрос численности населения. Условия, при которых группа людей может загорать на солнце, не прилагая больших усилий для получения плодов земли, с умножением человеческого рода неизбежно преобразуются в систему, признающую частную собственность или общинное государство с принудительным трудом. Возможно, понимание этой истины побудило практических последователей учения Руссо, революционных террористов 1793 года, приступить к осуществлению своего "плана депопуляции" путем установления Мирового коммунизма.
Но английские интеллектуалы - социалисты отрицают эту необходимость на том основании, что при мягком режиме социализма все люди станут хорошими и счастливыми и будут с радостью трудиться на благо общества. Тот факт, что эту мечту не удалось доказать даже в добровольных коммунистических поселениях, их не пугает, потому что, как уже было сказано, их кредо основано не на практическом эксперименте, а на теории, и именно здесь мы снова находим вдохновение масонства Великого Востока. Предположение о том, что при идеальном социальном порядке исчезнут все человеческие недостатки, проистекает из двух масонских доктрин, которые орден Великий Восток под влиянием иллюминатов довел до абсурда, - 1) совершенство человеческой природы и 2) всеобщее братство. Вся философия социализма построена на этих ложных предпосылках.
Фразеология иллюминатского масонства [Великого Востока] сегодня перешла на язык социализма; при этом старые формулы "Соединенных Штатов Европы" и "Универсальной республики" приняты как последнее слово современной мысли не только г-жой Безант и ее последователями [741], но и обрели вторую жизнь в слегка измененной форме в книге Герберта Уэллса "Мировое государство". Любому, у кого есть время, было бы интересно узнать, сколько идей наших так называемых передовых мыслителей почти дословно взяты из трудов Адама Вейсгаупта, из книги "Всемирная республика" якобинца Анахарсиса Клотца и из речей ораторов Великого Востока XIX века.
Иерархия революционого движения и цель Мировой революции
Более того, мировая революция не только основана на доктринах иллюминатского масонства, но и использует тот же метод организации. Например, в соответствии с планом тайных обществ, начиная с исмаилитов, силы революции подразделяются на три последовательные ступени:
• низшую, состоящую из революционного пролетариата, возглавляющего революцию, как выразился Маркс, но ничего не знающего о теории социализма и еще меньше - о реальных целях лидеров;
• среднюю, состоящую из полу-посвященных доктринеров социализма, включающую многих искренних энтузиастов;
• высшую, где появляются настоящие посвященные, которые одни знают, куда направляется движение.
Ибо конечная цель мировой революции - это не социализм или даже коммунизм, это не изменение существующей экономической системы и не гибель цивилизации в материальном смысле. Революция, к которой стремятся её лидеры, - это моральная и духовная трансформация, анархия идей, отменена всех стандартов, выработанных обществом на протяжении девятнадцати веков, попрание всех уважаемых традиций и, главное, полное уничтожение христианских идеалов.
К главе 13б
Список литературы (1-436)
Список литературы (437-872)
К Содержанию
Социализм никогда не был движением рабочего класса
Мировая революция - это не народное движение, а заговор
Кто вкладывает огромные суммы в продвижение социализма?
Социалисты - это мошенники, эксплуатирующие доверчивость публики
Социализм - это не учение, а культ
Почему социалисты хотят уничтожить цивилизацию и сократить население?
Иерархия революционого движения и цель Мировой революции
Скептически настроенный читатель, дошедший до этой главы, возможно, признает существование некоторой связи между скрытыми силами и открытыми подрывными движениями, однако возражение, которое он выдвинет против изложенного здесь общего тезиса можно выразить следующим образом:
"Вполне возможно, что тайные общества и другие невидимые организации могли сыграть свою роль в революциях, но абсурдно приписывать им продолжающиеся восстания против существующего социального порядка. Бедность, безработица, плохое жильё и социальное неравенство - этого вполне достаточно, чтобы породить революционный дух без помощи тайных подстрекателей. Социальная революция - это просто восстание неимущих против имущих, и не требует дополнительных объяснений".
Сразу признаем, что перечисленные здесь несправедливости реальны. У рабочего класса на протяжении всего XIX века были очень веские причины для недовольства. Заработная плата была слишком низкой, богатые иногда проявляли безразличие к страданиям бедных, работодатели часто получали прибыль, не пропорциональную зарплате рабочих. И, несмотря на огромные реформы, проведенные за последние сто лет, всё ещё не удалось устранить эти несправедливости. Трущобы больших городов попрежнему остаются пятном на нашей цивилизации. Спекуляция с начала войны стала еще более вопиющей. Картели и монополии обеспечивают баснословное богатство для отдельных лиц и групп за счет огромного числа потребителей. И во всех слоях общества, как и до Французской революции, люди пируют и веселятся, в то время как другие живут на грани голодной смерти.
Социализм никогда не был движением рабочего класса
Но давайте посмотрим, в какой степени социалистическое движение можно рассматривать как стихийное восстание "народа" против существующего положения вещей. Разделив людей по методу Маркса на "нереволюционный" и "революционный" пролетариат, мы обнаружим, что первая категория, гораздо более многочисленная, сочетает в себе сильное уважение к традициям с разумным стремлением к социальным реформам. Нереволюционный пролетариат требует адекватной зарплаты, достойного жилья и справедливой доли жизненных благ. К вмешательству государства в дела повседневной жизни он не испытывает ничего, кроме отвращения. Сформулированный Лениным идеал коммунизма, в котором "получение пищи и одежды больше не является частным делом" [731], встретит здесь сильное сопротивление со стороны мужчин, и еще больше со стороны женщин, для которых "шопинг" подобен дыханию жизни, более чем у любой другой части населения. Даже такие, на первый взгляд, безобидные социалистические идеи, как "общие столовые" или "общие кухни", привлекают менталитет рабочего класса меньше, чем разум высшего класса, который их изобретает.
Обращаясь к "революционному пролетариату", мы обнаружим, что его индивидуалистский инстинкт столь же сильно развит. Это не социалистическая идея передать всё богатство и всю собственность в руки государства; это анархистский план экспроприации, грабежа в гигантских масштабах на благо революционных масс, который действительно привлекает недовольную часть пролетариата. Интеллигент-социалист может писать о красоте национализации, о радости труда на общее благо без надежды на личную выгоду, но революционный рабочий не видит в этом ничего для себя привлекательного. Спросите его, что он думает о социальной трансформации, и он, как правило, выскажется в пользу какого-либо метода, с помощью которого он приобретет то, чего у него нет. Рабочий не хочет, чтобы автомобиль богатого человека был экспроприирован государством, он хочет сам ездить на нём. Таким образом, революционный рабочий на самом деле не социалист, а анархист. И в некоторых случаях это естественно. То, что человек, лишённый благ жизни, желает отнять свою долю, кажется понятным. Что непонятно, так это то, что он должен желать отказаться от всякой надежды когда-либо чем-либо обладать.
Социалистические пропагандисты хорошо осведомлены об этом отношении рабочего класса к их планам. Если социалисты начнут говорить правду о своей программе, которая представляет систему гигантских работных домов, они никогда не добьются успеха среди рабочих. Один знакомый социалист часто говорил мне: "Социализм никогда не был движением рабочего класса. Это мы, представители среднего и высшего классов, всегда стремились внедрить принципы социализма в умы трудящихся." Эти слова подтверждает признание социалиста Генри Гайндмана, о том, что он не смог привлечь симпатий к своим планам социального возрождения даже обитателей трущоб.
Поэтому лукавые социалистические пропагандисты в результате длительного опыта выбрали более эффективную политику апелляции к хищническому инстинкту толпы. Начиная с Бабёфа, социализму удалось продвинуться вперед только благодаря заимствованию языка анархии.
Мировая революция - это не народное движение, а заговор
Таким образом, социализм является системой обмана, разработанной теоретиками среднего класса, и ни в коем случае не является популярным в народе учением.
Если бы революционное движение последних 150 лет действительно исходило от народа, то оно неизбежно следовало бы линии, проложенной одной из двух указанных выше групп пролетариата. Либо оно приняло бы форму непрерывной и все возрастающей агитации за социальные реформы, которая привлекла бы симпатии всех здравомыслящих людей и в конце концов оказалась бы непреодолимой. Либо оно пошло бы по пути анархии, организуя разбой во все больших масштабах, пока все владельцы богатства не были бы уничтожены, а их экспроприаторы, в свою очередь, были бы уничтожены своими собратьями, пока мир не превратился бы в обезлюдевшую пустыню.
Но мировая революция не пошла ни по одной из этих линий. Социалисты всегда были противниками разумных социальных реформ, которые высмеивают как тщетные попытки укрепить устаревшую систему. Социалисты последовательно дистанцируются таких людей, как лорд Шафтсбери, который сделал больше для улучшения жизни рабочего класса, чем кто-либо из когда-либо живших. Анархия, с другой стороны, используется социалистами только как средство достижения цели; подлинные революционные настроения им совершенно не нужны. В России анархисты стали первыми объектами мести со стороны Советской власти. Циничное отношение социалистов к революционному пролетариату было проиллюстрировано Бернардом Шоу, который в декабре 1919 года открыто хвастался тем, что помог организовать железнодорожную забастовку [732], а два года спустя написал о забастовке шахтеров следующее:
"Социалистическое государство ни на минуту не потерпело бы такого нападения на общество как забастовка. Если бы профсоюз предпринял подобную попытку, то старый капиталистический закон против профсоюзов как заговоров был бы принят в течение 24 часов и безжалостно приведен в исполнение. Такая чудовищность, как недавняя забастовка угольщиков, во время которой шахтеры потратили свои сбережения для нанесения ущерба своим соседям и разрушения национальной промышленности, при социализме была бы невозможной. Забастовка потерпела бы сокрушительное поражение, как того и заслуживала." [733]
Можно представить, какой протест подняла бы социалистическая пресса если бы эти слова были написаны не Бернардом Шоу в Лейбористском ежемесячнике, а герцогом Нортумберлендским в консервативном журнале "Нэшнл ревью". Но "демократические лидеры", говоря о народе, могут использовать любой язык, какой им заблагорассудится. Вот, например, заявление Максима Горького: "Наши крестьяне жестоки и унижены, их трудно назвать людьми. Я ненавижу их." [734] Следует отметить, что ссылки на дикость народа в описаниях Французской революции никогда не вызывают возмущения либеральной или социалистической прессы; священны только личности лидеров. Очевидно, что эти "борцы за свободу" защищают не демократию, а демагогию.
Таким образом, мировая революция - это не народное движение, а заговор с целью навязать народу систему, прямо противоположную его реальным требованиям и чаяниям, систему, которая приводила к катастрофе всякий раз, когда предпринималась попытка применить ее на практике.
Россия продемонстрировала очередной пример бесперспективности революции. Тот факт, что более ответственные лидеры в Англии не поддерживают насилие, не влияет на проблему. В то время как большевики намереваются уничтожить капитализм одним ударом, социалисты предпочитает более постепенный процесс. Разница между методами большевиков и социалистов подобно разнице между ударом дубинкой по голове и кровотечением, приводящим до смерти.
Дело в том, что любой социализм в долгосрочной перспективе ведет к коммунизму [735] и, следовательно, к катастрофе. Большевистский режим принес России разорение и нищету не из-за жестокости своих методов, а потому, что основан на экономическом заблуждении, что промышленность может развиваться без частного предпринимательства и личной инициативы. Та же самая теория, используемая социалистами с помощью конституционных методов, даст такой же результат. Если английским социалистам когда-нибудь будет позволено осуществить свою программу, Англия будет низведена до состояния России без пролития крови.
Но как объяснить тот факт, что, несмотря на провал социализма в прошлом, несмотря на гигантское фиаско социализма в России, несмотря на заявление самих большевиков, что коммунизм потерпел неудачу и должен быть заменен "Новой экономической политикой" (НЭП), то есть возвращением к капитализму [736], все еще существует большое и растущее число людей, которые провозглашают эффективность социализма как лекарства от всех социальных бед?
В любой другой области человеческого знания, в медицине или механике, неудача приводит к забвению. Лекарство, которое не излечивает, машина, которая не работает, быстро отправляются на свалку. Что мы скажем о бактериологе, который, убив множество пациентов с помощью своей вакцины, начнёт рекламировать ее успех? Не следует ли нам заклеймить такого человека как бессовестного шарлатана и убийцу? Если, кроме того, мы обнаружим, что большие группы агентов, поддерживаемых неограниченными средствами, навязывают общественности эту вакцину и тщательно избегают упоминаний о смертельных случаях, которые она вызвала, не должны ли мы заключить, что за этой кампанией стоит некая могущественная сила, продвигающая свои интересы?
Почему бы не применить те же рассуждения к социализму? Ведь известно, что социализм не только никогда не добивался успеха, но и все его прошлые неудачи тщательно скрываются его сторонниками. Кто же тогда выиграет, продвигая социализм? Кто вкладывает огромные суммы в пропаганду социализма?
Кто вкладывает огромные суммы в продвижение социализма?
Если социализм - это восстание "неимущих" против "имущих", тогда откуда у "неимущих" берутся деньги на пропаганду и на восстания? В то время как организациям, работающим в интересах правопорядка, на каждом шагу препятствуют в получении средств, деятельности так называемого "рабочего движения" никогда не мешали финансовые соображения. Социализм, по-видимому, является хорошо оплачиваемой работой, которая открывает дорогу к успеху. Достаточно взглянуть на историю последних ста лет, чтобы понять, что "агитация" обеспечила прибыльную карьеру сотням авторов из среднего класса - журналистам, ораторам, организаторам и дилетантам всех мастей, которые в противном случае были бы обречены вести жизнь офисных клерков или школьных учителей. И когда мы читаем отчеты о восхитительных удовольствиях, предоставляемых этим "преданным работникам" на благо пролетариата, как указано в записях Первого Интернационала или на страницах книги миссис Сноуден, мы начинаем понимать привлекательность социализма как профессии. [737]
Но еще раз спрашиваю: Кто выделяет средства на эту масштабную кампанию? Поступают ли они из карманов рабочих или из какого-то другого таинственного источника богатства? Мы вернемся к этому вопросу в следующей главе.
Социалисты - это мошенники, эксплуатирующие доверчивость публики
Как вообще возможно верить в искренность сторонников равенства, которые ведут образ жизни, столь отличный от образа жизни пролетариата, чье дело они якобы представляют? Если бы доктринеры социализма образовали группу аскетов, которые добровольно отказались от роскоши и развлечений, чтобы вести жизнь в бедности и самопожертвовании, как это делают многие преданные мужчины и женщины, не называющие себя социалистами, то мы, несмотря на сомнения в обоснованности их экономических теорий, хотя бы уважали их бескорыстие. Однако, за очень редким исключением, социалистические интеллектуалы пируют и развлекаются с таким же отсутствием угрызений совести, как и капиталисты.
С такими людьми, как эти, бесполезно дискутировать, как бесполезно пытаться убедить агента мошеннической медицинской компании в том, что пилюли, которые он навязывает публике, не приведут к излечению. Он и сам это знает. Поэтому усилия благонамеренных людей излагать в длинных, хорошо аргументированных доводах "заблуждения социализма" не дают результатов. Все эти "заблуждения" неоднократно разоблачались разными авторами и опровергались опытом истории, поэтому, если бы они базировались только на невежестве или ошибке, то уже давно перестали бы пользоваться доверием. Правда заключается в том, что социализм - это не заблуждение, а ложь, намеренно изобретенная и распространяемая людьми, которые в неё не верят, и которых можно охарактеризовать как бессовестных мошенников, эксплуатирующих доверчивость общественности.
Это описание характеризует интеллект, стоящий за социализмом, и его ведущих доктринеров, однако, в социалистическом движении можно найти тысячи честных мечтателей. Система, утверждающая, что излечивает все болезни жизни, неизбежно привлекает к себе великодушных людей, которые живут больше чувствами, чем умом. На самом деле многие из этих мечтателей в глубине души являются социальными реформаторами, а не социалистами, и их незнание того, что на самом деле означает социализм, приводит их под знамя партии, претендующей на монополию идеалов. Молодая интеллигенция принимает социализм в том же духе, в каком они приняли бы моду на галстуки или жилеты, опасаясь прослыть "реакционерами". Им и в голову не приходит, что профессия социалиста далека от того, чтобы быть "прогрессивной", она столь же регрессивна, как возврат к бакенбардам и клетчатым брюкам прошлого века. Триумф Муссолини состоял в том, что он показал молодежи Италии, что быть коммунистом означает быть "отсталым", и что прогресс заключается в движении к новым идеям и устремлениям.
Социализм - это не учение, а культ
В настоящий момент социализм представляет собой не столько учение, сколько культ, основанный не на практическом опыте, а на нереальной теории. Именно здесь мы находим связь социализма с тайными обществами. Французский историк Огюстен Кошен в своих блестящих очерках о Французской революции [738] описал тот "Мир облаков", столицей которого был масонский орден Великий Восток, населенный предтечами Французской революции. "В то время как в реальном мире критерием истинности мысли является проверка её на опыте", там, в Мире облаков, критерием истинности является мнение. "Они здесь для того, чтобы говорить, а не делать; вся эта интеллектуальная агитация, этот огромный поток речей и писем не приводит ни к работе, ни к реальным усилиям". Их нельзя судить строго; их теории о совершенствовании человеческой природы, о преимуществах дикости, которые кажутся нам "опасными химерами", никогда не предназначались для применения в реальной жизни, а только для Мира облаков, где они не представляют никакой опасности, а, напротив, становятся самыми плодотворными истинами".
Революционный взрыв мог бы окончательно разрушить эти иллюзии, если бы не Великий Восток. Мы уже видели тождество теорий французских масонов и французских социалистов в XIX веке. Несмотря на то, что во Франции один эксперимент за другим демонстрировал нереальность социалистических утопий, масонские ложи всегда были рядом, чтобы воссоздать этот мираж и вновь повести человечество через раскаленные пески пустыни к тем же призрачным пальмам и иллюзорным водоемам.
Каким бы образом эти идеи ни проникали в Англию, либо через радикалов XIX века, поклонников масонов-энциклопедистов Франции, либо через британских последователей немецких социал-демократов времен Первого Интернационала, невозможно игнорировать сходство между теориями не только французского, но и современного британского социализма и учения иллюминатского масонства (каким является Великий Восток). Проходящая через масонство идея о Золотом веке до грехопадения, который благодаря применению масонских принципов должен вернуться снова, находит точный аналог в социалистической концепции о прошлой безмятежной эре Свободы и Равенства, которая должна вернуться не просто в форме возрожденного социального порядка, но в виде Золотого Тысячелетия, в котором не будет бед и страданий. Эта идея, преследующая воображение писателей-социалистов от Руссо до Уильяма Морриса, ведет к следующей теории - необходимости уничтожения цивилизации.
Я с сомнением отношусь к концепции Лотропа Стоддарда о революционном движении как восстании "низшего человека" против цивилизации. Лидеры Мировой революции никогда не были "низшими людьми", жертвами угнетения или неблагополучной судьбы; их также нельзя отнести к этой категории из-за физической или умственной неполноценности. Верно, что большинство революционных агитаторов являются в некотором роде ненормальными и что революционная армия в основном набирается из ни к чему непригодных людей, но настоящими вдохновителями революционного движения зачастую являются выходцы из благополучных классов с блестящим интеллектом, которые могли бы отличиться в других областях, если бы не решили посвятить свой талант подрывной деятельности. Назвать "низшим человеком", например, Адама Вейсгаупта было бы абсурдно. Но давайте посмотрим, на какой идее основан план уничтожения цивилизации.
Почему социалисты хотят уничтожить цивилизацию и сократить население?
Следует помнить, что Руссо, как и Вейсгаупт, считал, что Золотой век блаженства не закончился в Эдемском саду, как принято считать, а продолжился в племенной и кочевой жизни. По их мнению, это был период коммунизма, счастливого существования человечества, который прекратился с появлением цивилизации. Следовательно, цивилизация - это источник зла, и с ней следует покончить. Не стоит восклицать, что эта теория умерла вместе с Руссо или с Вейсгауптом. Идея о том, что "цивилизация - это неправильно", пронизывает все труды и речи нынешних социалистов - интеллектуалов. В другом месте я упоминала предсказание Герберта Уэллса о том, что человечество все больше будет возвращаться к кочевой жизни, добавлю, что лейборист Филип Сноуден недавно с явной ностальгией упомянул ту продуктивную эпоху, когда человечество "жило в системе племенного коммунизма". [739] Английских детей, посещающих социалистические школы, обучают преимуществам дикости, согласно "Красному катехизису" социалиста Тома Андерсона, например:
Вопрос: Голодают ли дикари среди изобилия?
Ответ: Нет; когда еды много, все радуются, пируют и веселятся. [740]
О том, что, когда еды мало, дикари иногда едят друг друга, не упоминается.
Такова теория, на которой основано стремление социалистов вернуться к Природе. Вполне возможно, что если когда-либо и существовал Золотой век, то он был коммунистическим. Верно также и то, что некоторые примитивные племена сочли возможным продолжить эту систему в тех местах, где Земля была очень малонаселенной и удовлетворяла потребности каждого человека без помощи сельского хозяйства. Поэтому не было необходимости в законах защиты собственности, поскольку каждый мог свободно распоряжаться всем, что ему требовалось. Если бы в сегодня дюжина людей потерпела кораблекрушение на плодородном острове площадью в несколько миль, то законы собственности там также были бы излишни. Однако, если бы в этой ситуации оказались несколько сотен людей, то сразу же возникла бы необходимость создания системы земледелия вместе с институтом собственности, закрепляющим за каждым человеком участок земли для его существования, либо создания общинной системы, при которой все были бы обязаны работать на общее благо и применять силу к тем, кто отказывается выполнять отведенную им работу.
Таким образом, мирный коммунизм - это лишь вопрос численности населения. Условия, при которых группа людей может загорать на солнце, не прилагая больших усилий для получения плодов земли, с умножением человеческого рода неизбежно преобразуются в систему, признающую частную собственность или общинное государство с принудительным трудом. Возможно, понимание этой истины побудило практических последователей учения Руссо, революционных террористов 1793 года, приступить к осуществлению своего "плана депопуляции" путем установления Мирового коммунизма.
Но английские интеллектуалы - социалисты отрицают эту необходимость на том основании, что при мягком режиме социализма все люди станут хорошими и счастливыми и будут с радостью трудиться на благо общества. Тот факт, что эту мечту не удалось доказать даже в добровольных коммунистических поселениях, их не пугает, потому что, как уже было сказано, их кредо основано не на практическом эксперименте, а на теории, и именно здесь мы снова находим вдохновение масонства Великого Востока. Предположение о том, что при идеальном социальном порядке исчезнут все человеческие недостатки, проистекает из двух масонских доктрин, которые орден Великий Восток под влиянием иллюминатов довел до абсурда, - 1) совершенство человеческой природы и 2) всеобщее братство. Вся философия социализма построена на этих ложных предпосылках.
Фразеология иллюминатского масонства [Великого Востока] сегодня перешла на язык социализма; при этом старые формулы "Соединенных Штатов Европы" и "Универсальной республики" приняты как последнее слово современной мысли не только г-жой Безант и ее последователями [741], но и обрели вторую жизнь в слегка измененной форме в книге Герберта Уэллса "Мировое государство". Любому, у кого есть время, было бы интересно узнать, сколько идей наших так называемых передовых мыслителей почти дословно взяты из трудов Адама Вейсгаупта, из книги "Всемирная республика" якобинца Анахарсиса Клотца и из речей ораторов Великого Востока XIX века.
Иерархия революционого движения и цель Мировой революции
Более того, мировая революция не только основана на доктринах иллюминатского масонства, но и использует тот же метод организации. Например, в соответствии с планом тайных обществ, начиная с исмаилитов, силы революции подразделяются на три последовательные ступени:
• низшую, состоящую из революционного пролетариата, возглавляющего революцию, как выразился Маркс, но ничего не знающего о теории социализма и еще меньше - о реальных целях лидеров;
• среднюю, состоящую из полу-посвященных доктринеров социализма, включающую многих искренних энтузиастов;
• высшую, где появляются настоящие посвященные, которые одни знают, куда направляется движение.
Ибо конечная цель мировой революции - это не социализм или даже коммунизм, это не изменение существующей экономической системы и не гибель цивилизации в материальном смысле. Революция, к которой стремятся её лидеры, - это моральная и духовная трансформация, анархия идей, отменена всех стандартов, выработанных обществом на протяжении девятнадцати веков, попрание всех уважаемых традиций и, главное, полное уничтожение христианских идеалов.
К главе 13б
Список литературы (1-436)
Список литературы (437-872)
К Содержанию