Пыль подколёсная
Мальчишка сказал кондуктору дилижанса: - Молчи ты, подколёсная пыль!
Из записных книжек Н. В. Гоголя
Ещё одна Дросида нашлась:
«Барон Розен был уверен в том, что он глубокий и единственный в России знаток драматического искусства и величайший драматический поэт. Он очень наивно говаривал нараспев и с резким немецким акцентом:
- Из всего немецкого репертуара, без сомнения, самая замечательная вещь - это «Ифигения» Гёте. Её мог бы перевести один Жуковский и то только под моим руководством.
Впоследствии он гордился тем, что, когда Гоголь на вечере у Жуковского в первый раз прочёл своего «Ревизора», он один из всех присутствовавших не показал автору ни малейшего одобрения и даже ни разу не улыбнулся, и сожалел о Пушкине, который увлёкся этим оскорбительным для искусства фарсом и во всё время чтения катался от смеха».
И. И. Панаев. Литературные воспоминания
Я так уж точно катаюсь от смеха, воображая себе эту картинку: гений Пушкин катается по полу при слушании гения Гоголя, а напыщенная дросида подколёсная сидит с оскорблённым видом, поджимая губки, того не замечая, что уж она-то, Дросида Назарьевна, одна из ряда гоголевских персонажей: Гибнер, Розен, Земляника и Яичница, а ещё - держиморда с кувшинным рылом.
«В мнении о “Ревизоре” два драматических врага - Кукольник и Розен, ни в чем не сходившиеся, сошлись совершенно.
Раздражаемый неуспехом на сцене своих драм и успехом Кукольника, барон Розен горячился, выходил из себя, доказывал, что он настоящий драматический поэт, что Кукольник не имеет ни малейшего понятия о драматическом искусстве; что его, Розена, оценит потомство, и так далее».
А и правда ведь, потомство оценило по заслугам.
Поднимите руки, кто читал Кукольника, а тем паче Розена.
Лес рук!
И по части стрекулизма те же и оне же:
Кукольник
сочинения Розена
...С рамён
Слетел покров - и улыбнулся он,
И крылия златыя развивая,
И крыльями шумящими махая,
Вспорхнул, исчез в сияньи... Вкруг меня,
Как море, блеск; бежали тени ночи
И эмпирей восторгов и огня
Меня слепил... с трудом прозрели очи:
В них ударял восход светила дня.
(Барон Розен, Ангел смерти)
Уж лучше молчала бы пыль, не позорилась...
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства - значит, текст уворован ботами-плагиаторами.
Из записных книжек Н. В. Гоголя
Ещё одна Дросида нашлась:
«Барон Розен был уверен в том, что он глубокий и единственный в России знаток драматического искусства и величайший драматический поэт. Он очень наивно говаривал нараспев и с резким немецким акцентом:
- Из всего немецкого репертуара, без сомнения, самая замечательная вещь - это «Ифигения» Гёте. Её мог бы перевести один Жуковский и то только под моим руководством.
Впоследствии он гордился тем, что, когда Гоголь на вечере у Жуковского в первый раз прочёл своего «Ревизора», он один из всех присутствовавших не показал автору ни малейшего одобрения и даже ни разу не улыбнулся, и сожалел о Пушкине, который увлёкся этим оскорбительным для искусства фарсом и во всё время чтения катался от смеха».
И. И. Панаев. Литературные воспоминания
Я так уж точно катаюсь от смеха, воображая себе эту картинку: гений Пушкин катается по полу при слушании гения Гоголя, а напыщенная дросида подколёсная сидит с оскорблённым видом, поджимая губки, того не замечая, что уж она-то, Дросида Назарьевна, одна из ряда гоголевских персонажей: Гибнер, Розен, Земляника и Яичница, а ещё - держиморда с кувшинным рылом.
«В мнении о “Ревизоре” два драматических врага - Кукольник и Розен, ни в чем не сходившиеся, сошлись совершенно.
Раздражаемый неуспехом на сцене своих драм и успехом Кукольника, барон Розен горячился, выходил из себя, доказывал, что он настоящий драматический поэт, что Кукольник не имеет ни малейшего понятия о драматическом искусстве; что его, Розена, оценит потомство, и так далее».
А и правда ведь, потомство оценило по заслугам.
Поднимите руки, кто читал Кукольника, а тем паче Розена.
Лес рук!
И по части стрекулизма те же и оне же:
Кукольник
сочинения Розена
...С рамён
Слетел покров - и улыбнулся он,
И крылия златыя развивая,
И крыльями шумящими махая,
Вспорхнул, исчез в сияньи... Вкруг меня,
Как море, блеск; бежали тени ночи
И эмпирей восторгов и огня
Меня слепил... с трудом прозрели очи:
В них ударял восход светила дня.
(Барон Розен, Ангел смерти)
Уж лучше молчала бы пыль, не позорилась...
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства - значит, текст уворован ботами-плагиаторами.