Были и небылицы
Причем «были» эти совершенно банальны: каждому из нас, кто имел дело с советскими издательствами, довелось вляпаться в десяток цензурных историй, одна другой нелепей, а узнать - о сотнях. Да и сейчас догоняют невзначай, и не только в чужих мемуарах.
Вот понадобилась по делу книжка, снимаю с полки на работе:
О. М. Сомов. Были и небылицы / Сост., вступ. ст. и примеч. Н. Н. Петруниной. М.: Советская Россия, 1984.
Обычная такая поделка 80-х, брезговать поденщиной филологам и тогда не приходилось. Однако пользоваться можно - текст воспроизведен вроде бы грамотно, минимальный комментарий составлен, все удобней, чем по старым журналам лазать.
Открываю, где открылось, - на вложенном листке, а там вот это:
Ну да, обыкновенная редакционная цензура.* Непонятно только, чем «Киевские ведьмы» не угодили. Такая этнографическая повесть, в роде гоголевских. Особого украинского национализма не видать, поношения онаго тоже не заметно. К тому же переиздана она была совсем недавно, за четыре года до того, и в том же издательстве (сб. «Русская романтическая повесть»). То ли тогда случились неприятности, то ли настроение переменилось, но не пошло. Наверное, из-за первого, неполиткорректного абзаца:
Храбрый гетман войска малороссийского Тарас Трясила после знаменитой Тарасовой ночи, в которую он разбил высокомерного Конецпольского, выгнал ляхов из многих мест Малороссии, очистив оные и от коварных подножков польских, жидов-предателей. Много их пало от руки ожесточенных казаков, которые, добивая их, напевали то же самые ругательства, каковыми незадолго пред тем жиды оскорбляли православных. Все было припомянуто: и наушничество жидов, и услужливость их полякам, и мытарство их, и содержание на аренде церквей божиих, и продажа непомерною ценой святых пасох к светлому христову воскресению. Само по себе разумеется, что имущество сих малодушных иноверцев было пощажено столь же мало, как и жизнь их. Казаки возвратились в домы свои, обременись богатою добычей, которую считали весьма законною и которую летописец Малороссии оправдывает в душе своей, рассудив, сколь неправедно было стяжание выходцев иудейских. Это было справедливым возмездием за утеснения; и в сем случае казаки, можно сказать, забирали обратно свою собственность.
В общем, и все другие претензии оказались по той же части. Даже искать долго не пришлось: составительница аккуратно их перепечатала на отдельных листочках и вложила в соответствующие места книги (С. 48, 209, 216). «Анекдот» из «Гайдамака» - рассказ поляка про еврея, притворившегося мертвым (конечно же, из корыстных видов); см. в первой публикации 1827 г. (СЦ на 1828 г. С. 265-268; в переиздании 1984 купюра отмечена). В «Сказках о кладах» исключены опять же забористые речения о еврейском персонаже.
Вот тебе и грамотное воспроизведение текста…
То есть даром что была Совраска красно-коричневатой масти, а разжигать и ей не дозволялось. Даже в перепечатках произведений старинной словесности. А что? И Пушкина правили. И русофобию всяческую тем более вырезали (любой чаадаевский сюжет чуть ни до ЦК доходил).
Написал, и так вдруг тошно стало - ведь вся эта серая мерзость вновь отовсюду лезет. Опять редакторы-издатели смотрят жалкими глазами - вырежи, замажь, нас ругать будут. А то и не спросясь режут, как им правильней кажется. Скучно жить на этом свете, господа.
_________________________________________
* Приведу кстати рассказ В.А.Мильчиной про еще один цензурный эпизод с участием покойного Т.М.Мугуева, редактора, по многим отзывам, толкового и мягкого. “В «Материалах к биографии» <В.Э.Вацуро> приведена одна особенно печальная и позорная история конца 1970-х годов: издательство «Советская Россия» предложило Вацуро написать предисловие к сборнику повестей Владимира Соллогуба, заключило с ним договор, а получив от В. Э. текст, отдало его на прочтение некоему анонимному и оставшемуся неизвестным рецензенту, который, между прочим, не постеснялся написать на полях возле того места статьи, где речь идет о повести «Тарантас», самом известном произведении Соллогуба: «Я не знаю сюжета». Столь замечательное обстоятельство, однако, не помешало ему тут же внести правку в изложение этого сюжета в статье, а на исторические реконструкции В. Э., касающиеся памфлетности повести «Большой свет» и соотношения соллогубовского персонажа Леонина с Лермонтовым, отреагировать восклицанием на полях: «А зачем нам это знать?» К традиционному начальническому пренебрежению точкой зрения «наемного ученого» (нечего умствовать, пишите покороче, эти тонкости «массовому читателю» не нужны) прибавилась в этом случае, по выражению сочувствовавшего, но бессильного изменить ситуацию издательского редактора Т. М. Мугуева, «густопсовая, дремучая вкусовщина и групповщина» и ревнивая неприязнь «московской» литературоведческой школы (кто бы это мог быть?) к ленинградской. В результате книга вышла вовсе без предисловия: Вацуро свою статью снял, и она впервые публикуется в «Материалах»” (Мильчина В.А. Архив архивиста // ОЗ. 2004. № 6 (http://www.strana-oz.ru/2004/6/arhiv-arhivista-v-e-vacuro-materialy-k-biografii; подробнее: В.Э. Вацуро: материалы к биографии. М.: НЛО, 2005. С. 246-250).
* * *PS. Кстати, портрет О.М.Сомова, помещенный на Lib.ru, - фуфло. Это вовсе не Орест Михайлович, а хранитель Эрмитажа Андрей Иванович Сомов (1830-1909). Ни возраста не могут толком распознать, ни костюма, д., б.!
Вот понадобилась по делу книжка, снимаю с полки на работе:
О. М. Сомов. Были и небылицы / Сост., вступ. ст. и примеч. Н. Н. Петруниной. М.: Советская Россия, 1984.
Обычная такая поделка 80-х, брезговать поденщиной филологам и тогда не приходилось. Однако пользоваться можно - текст воспроизведен вроде бы грамотно, минимальный комментарий составлен, все удобней, чем по старым журналам лазать.
Открываю, где открылось, - на вложенном листке, а там вот это:
Ну да, обыкновенная редакционная цензура.* Непонятно только, чем «Киевские ведьмы» не угодили. Такая этнографическая повесть, в роде гоголевских. Особого украинского национализма не видать, поношения онаго тоже не заметно. К тому же переиздана она была совсем недавно, за четыре года до того, и в том же издательстве (сб. «Русская романтическая повесть»). То ли тогда случились неприятности, то ли настроение переменилось, но не пошло. Наверное, из-за первого, неполиткорректного абзаца:
Храбрый гетман войска малороссийского Тарас Трясила после знаменитой Тарасовой ночи, в которую он разбил высокомерного Конецпольского, выгнал ляхов из многих мест Малороссии, очистив оные и от коварных подножков польских, жидов-предателей. Много их пало от руки ожесточенных казаков, которые, добивая их, напевали то же самые ругательства, каковыми незадолго пред тем жиды оскорбляли православных. Все было припомянуто: и наушничество жидов, и услужливость их полякам, и мытарство их, и содержание на аренде церквей божиих, и продажа непомерною ценой святых пасох к светлому христову воскресению. Само по себе разумеется, что имущество сих малодушных иноверцев было пощажено столь же мало, как и жизнь их. Казаки возвратились в домы свои, обременись богатою добычей, которую считали весьма законною и которую летописец Малороссии оправдывает в душе своей, рассудив, сколь неправедно было стяжание выходцев иудейских. Это было справедливым возмездием за утеснения; и в сем случае казаки, можно сказать, забирали обратно свою собственность.
В общем, и все другие претензии оказались по той же части. Даже искать долго не пришлось: составительница аккуратно их перепечатала на отдельных листочках и вложила в соответствующие места книги (С. 48, 209, 216). «Анекдот» из «Гайдамака» - рассказ поляка про еврея, притворившегося мертвым (конечно же, из корыстных видов); см. в первой публикации 1827 г. (СЦ на 1828 г. С. 265-268; в переиздании 1984 купюра отмечена). В «Сказках о кладах» исключены опять же забористые речения о еврейском персонаже.
Вот тебе и грамотное воспроизведение текста…
То есть даром что была Совраска красно-коричневатой масти, а разжигать и ей не дозволялось. Даже в перепечатках произведений старинной словесности. А что? И Пушкина правили. И русофобию всяческую тем более вырезали (любой чаадаевский сюжет чуть ни до ЦК доходил).
Написал, и так вдруг тошно стало - ведь вся эта серая мерзость вновь отовсюду лезет. Опять редакторы-издатели смотрят жалкими глазами - вырежи, замажь, нас ругать будут. А то и не спросясь режут, как им правильней кажется. Скучно жить на этом свете, господа.
_________________________________________
* Приведу кстати рассказ В.А.Мильчиной про еще один цензурный эпизод с участием покойного Т.М.Мугуева, редактора, по многим отзывам, толкового и мягкого. “В «Материалах к биографии» <В.Э.Вацуро> приведена одна особенно печальная и позорная история конца 1970-х годов: издательство «Советская Россия» предложило Вацуро написать предисловие к сборнику повестей Владимира Соллогуба, заключило с ним договор, а получив от В. Э. текст, отдало его на прочтение некоему анонимному и оставшемуся неизвестным рецензенту, который, между прочим, не постеснялся написать на полях возле того места статьи, где речь идет о повести «Тарантас», самом известном произведении Соллогуба: «Я не знаю сюжета». Столь замечательное обстоятельство, однако, не помешало ему тут же внести правку в изложение этого сюжета в статье, а на исторические реконструкции В. Э., касающиеся памфлетности повести «Большой свет» и соотношения соллогубовского персонажа Леонина с Лермонтовым, отреагировать восклицанием на полях: «А зачем нам это знать?» К традиционному начальническому пренебрежению точкой зрения «наемного ученого» (нечего умствовать, пишите покороче, эти тонкости «массовому читателю» не нужны) прибавилась в этом случае, по выражению сочувствовавшего, но бессильного изменить ситуацию издательского редактора Т. М. Мугуева, «густопсовая, дремучая вкусовщина и групповщина» и ревнивая неприязнь «московской» литературоведческой школы (кто бы это мог быть?) к ленинградской. В результате книга вышла вовсе без предисловия: Вацуро свою статью снял, и она впервые публикуется в «Материалах»” (Мильчина В.А. Архив архивиста // ОЗ. 2004. № 6 (http://www.strana-oz.ru/2004/6/arhiv-arhivista-v-e-vacuro-materialy-k-biografii; подробнее: В.Э. Вацуро: материалы к биографии. М.: НЛО, 2005. С. 246-250).
* * *PS. Кстати, портрет О.М.Сомова, помещенный на Lib.ru, - фуфло. Это вовсе не Орест Михайлович, а хранитель Эрмитажа Андрей Иванович Сомов (1830-1909). Ни возраста не могут толком распознать, ни костюма, д., б.!