Главная тайна Римской Республики 7 - восточные участники Второй Пунической войны (3/3)
(предыдущая часть)
7.4. Друзья. Египет.
Здесь вспомните первую часть - римское посольство в Египет. Строго говоря, то, что римское посольство к Птолемею с просьбой о поставках хлеба было направлено именно в 215 - это один из вариантов толкования отрывка из Полибия, с равной вероятностью он может относиться и к 214-211. Мне кажется, по логике событий посольство все-таки было где-то в 215 или 214. Первое появление в Италии золотых монет с птолемеевским орлом сейчас археологически датируют 213 годом. Это всё явная помощь, здесь давайте обсудим менее очевидные и более конспирологические сюжеты.
А. Сицилийское царство Гиерона. Деньги, хлеб и солдаты.
Гиерон с самого начала войны оставался верен союзу с Римом, сам предлагал и предоставлял Риму помощь - Ливий в 218-215 годах называет флот для совместных операций, деньги, хлеб, вспомогательный отряд в 1000 лучников и пращников (интересно, что критские лучники при Тразимене попали к Ганнибалу, а в 214 на Сицилии сыграли решающую роль в свержении Гиеронима). Это всё известно и понятно.
Я бы тут хотел обратить ваше внимание на то, что царство Гиерона было при всем при этом как бы не в большей зависимости от Александрии, чем от Рима. Есть два факта, которые, мне кажется, об этом надежно свидетельствуют.
Первое - история с «Сиракузией».
Просто процитирую Афинея: «Сиракузский царь Гиерон, друг римлян, более всего усерден был в сооружении кораблей и строил множество судов для перевозки зерна. О постройке одного из них я напомню.
Заготовляя материал, царь велел привезти с Этны столько лесу, что его хватило бы на шестьдесят четырехрядных кораблей. Когда это было исполнено, он доставил - частично из Италии, частично из Сицилии - дерево для изготовления клиньев, шпангоутов, поперечных брусьев и на другие нужды; для канатов коноплю привезли из Иберии, пеньку и смолу - с реки Родана; словом, все необходимое было свезено отовсюду. Гиерон собрал также корабельных плотников и других ремесленников, а во главе их поставил Архия, кораблестроителя из Коринфа, и приказал ему немедленно приступить к работам. Он и сам также целые дни проводил на верфи. За шесть месяцев корабль был наполовину закончен. Каждая готовая часть немедленно обшивалась свинцовой чешуей; ее выделывали триста мастеров, не считая подручных. Наконец царь приказал спустить наполовину готовое судно на воду, чтобы там завершить остальные работы. О том, как это сделать, было много споров; но механик Архимед один с немногими помощниками сумел сдвинуть огромный корабль с места, изготовив систему блоков с лебедками: Архимед первым изобрел устройство сложных блоков. Остальные работы на корабле заняли также шесть месяцев. Все судно было сбито медными скрепами, большей частью они весили по десять мин каждая, а иные и в полтора раза тяжелее: они скрепляли поперечные брусья, и гнезда для них сверлили буравами. Дерево обшили свинцовой чешуей, подложив под нее пропитанное смолой полотно. Когда внешняя отделка корабля была закончена, стали оборудовать его изнутри. (...)
Назвали корабль "Сиракузия", но когда Гиерон отослал его [в Египет], он был переименован в "Александриду". На буксире за ним шли: первым - грузовой бот грузоподъемностью в три тысячи талантов, двигался он только на веслах, а за ним - рыболовные суда, по полторы тысячи талантов каждое, и множество лодок. На корабль погрузили шестьдесят тысяч медимнов хлеба, десять тысяч бочек с сицилийскими соленьями, две тысячи талантов шерсти и две тысячи талантов прочих грузов, не считая продовольствия для плывших на нем людей. Однако, когда к Гиерону стали приходить сообщения, что такой корабль в одни гавани вообще не сможет войти, в других же не будет находиться в безопасности, он решил послать его в дар царю Птолемею в Александрию, потому что в Египте тогда был недород. Так он и сделал: корабль был отведен в Александрию и там вытащен на берег».
Ничего себе подарочек, да? Было это, наверное, где-то в 230-х. (полностью рассказ Афинея здесь, почитайте, там еще много интересного про отделку, оснастку, вооружение итд)
Царство Гиерона (зелененькое).
Второе - то, что немедленно после смерти Гиерона и вступления на трон Гиеронима Зоилл, один из самых влиятельных придворных, муж дочери Гиерона, был направлен послом в Александрию.
Мне этого в общем достаточно, чтобы считать что царство Гиерона входило, как, и например, Пергам (у птолемеевских вассалов различимы некоторые специфические черты, которые, мне кажется, позволяют предположить, что Птолемеи отчасти направляли их развитие - военно-политическая слабость и несамостоятельность, развитие науки под покровительством царя, в Пергаме были и другие черты схожести с «материнским» царством - закрытая валютная зона, синкретический культ Сабазия, а в Сиракузах - сильно развитые военная инженерия и техника), в сферу влияния Птолемеев, что Гиерон был связан личными вассальными связями с Птолемеями, получал от дипломатическую и военно-политическую поддержку, а отплачивал за нее выполнением поручений и материальными ресурсами (едва ли Сиракузия была его единственным подарком, думаю, просто самым заметным). Соответственно срочное направление после смерти Гиерона посла - родственника нового царя в Александрию можно уверенно прочитать как имеющие цель удержать при новом царе связь с покровителем на том же уровне и условиях. Напомню ещё, что Архимед был родственником Гиерона и учился в Александрии. Я думаю, и влияние Птолемеев на Рим - связи, получение информации, «заброс» нужных людей в Рим, должны были идти во многом через этот канал. Очень вероятно, что помощь в постройке римских флотов в Первую пуническую Птолемеи тоже оказывали Риму именно через Сиракузы, может, их там и строили. Возможно, и часть гиероновой помощи Риму во второй войне шла от Птолемеев - например, наемные критские лучники, ведь часть Крита была тогда под прямой властью Птолемеев.
И третье: связь между двумя дворами в 221-214 была еще и по другой линии. Египтом (а так как Египет был сильнейшей державой, то в каком-то смысле и миром) в то время фактически правили сицилийцы. Птолемей IV, взошедший на трон в 221 году, оказался слабым правителем, дела царства он отдал в руки своих фаворитов - Александрийца Сосибия и действовавших с ним заодно любовников Птолемея - Агафоклеи и Агафокла, брата и сестры, внуков предыдущего сицилийского царя Агафокла. К ним мы ещё вернемся.
Б. Военная помощь Риму
Отдельно остановимся на египетской военной помощи. Кроме критских стрелков я вижу её (ещё до появления Сципиона, о его армии будем говорить отдельно), ещё в двух эпизодах.
Осада Сиракуз
Самая наверное известная в античности осада с применением с обеих сторон военной техники высочайшего уровня сложности. Про Сиракузы, где инженерной и технической частью действий руководил Архимед, понятно (более известны его машины и чуть ли не тепловые лучи, применявшиеся против кораблей, менее известно высочайшее достижение эллинистической военной инженерии, к сооружению которого Архимед почти наверняка тоже приложил руку, крепость Эвриал, защищавшая Сиракузы с запада, вот описание и реконструкция:
рассчитанная на артиллерийскую войну, с несколькими ярусами укреплений, приспособленными для стрельбы по осаждающим из сверхмощных метательных машин с верхних батарей через головы защитников стен и сложными подземными галереями, больше похожая на европейские крепости развитой пороховой эпохи, века эдак 18-19).
Но почему-то ни у кого не возникает вопросов, кто стоял за осадными устройствами римлян. А они применяли в самом известном первом штурме в 214 вот что:
«Прочие квинкверемы ставили по две вплотную, борт к борту (весла с этой стороны убирали), и они шли, как один корабль, на веслах, оставленных с другого борта; на этом двойном корабле ставили башни в несколько этажей и стенобитные машины» (Ливий). "Римляне отняли у восьми пятипалубных судов весла, у одних с правой стороны, у других с левой, открытыми стенками связали суда попарно и, действуя веслами только с наружных боков, стали подвозить к городской стене так называемые самбики. Устройство этого осадного орудия следующее: делается лестница в четыре фута ширины и такой длины, чтобы и при установке она достигала верхнего края стены; с обеих сторон ее ограждают и закрывают высокими перилами, потом кладут ее наискось вдоль соприкасающихся стенок связанных между собой судов, так что лестница выступает далеко за корабельные носы. На вершинах мачт укрепляют блоки с канатами. Когда нужно действовать, канат привязывают к верхнему краю лестницы, и люди, стоящие на корме, тянут его на блоке, а другие, находящиеся на передней части корабля, следят за правильным подъемом лестницы и подпирают ее шестами. Наконец, при помощи гребцов, размещенных по обеим наружным сторонам, римляне подходят с кораблями к суше и стараются только что описанное сооружение приладить к стене. На вершине лестницы находится доска, с трех сторон огороженная плетнем; на ней стоят четыре человека, которые и ведут борьбу с неприятелем, находящимся на зубцах стены и мешающим установке самбики. Как только лестница установлена так, что эти четыре воина возвышаются над стеной, боковые стенки плетня снимаются, и воины тотчас с двух сторон взбираются на зубцы или башни; прочие товарищи их следуют за ними по самбике, надежно прикрепленной канатами к обоим кораблям. Сооружение это не без основания получило такое название: когда машина поднята, то корабль в соединении с лестницей напоминает по виду самбику". (Полибий). Плутарх и вовсе пишет о самбике на восьми пентерах. Все античные источники очень уважительно считают самбику редкой и сложной осадной машиной.
При этом римляне в других осадах этой войны, даже в важнейшей для них осаде Капуи, даже близко не демонстрировали такой большой и сложной осадной техники. Я поэтому совершенно уверен, что Марцеллу помогали в 214-213 году военные инженеры из передовой эллинистической армии. Собственно, и источники это отчасти даже и прямо подтверждают. «Мосх в первой книге "Механики" пишет, что орудие это (самбика) римское, а изобрел его Гераклид Тарентский» - говорит Афиней. Да уж спасибо, понятно, что не римский «подъячий Крякутной».
Снятие осады Аполлония
214 год, Ливий. «Тем же летом началась война с царем Филиппом, которой уже давно ожидали. К претору Марку Валерию, командиру флота в Брундизии, ведавшему всем калабрийским побережьем, пришли послы из Орика и сообщили ему, что Филипп пытался сначала захватить Аполлонию, подошел к ней по реке, ведя против течения сто двадцать бирем; потом, так как дело оказалось труднее, чем он надеялся, он незаметно ночью придвинул войско к Орику; город этот, лежавший на равнине, не имевший ни стен, ни войска, он захватил с ходу. Рассказывая об этом, послы умоляли подать им помощь и ни с моря, ни с суши не подпускать явного врага римлян к приморским городам: он стремится овладеть ими, чтобы оттуда угрожать Италии. Марк Валерий посадил солдат на корабли, уже на следующий день подошел к Орику. Город этот с незначительным гарнизоном, который царь, уходя, оставил, Валерий взял после легкой схватки. Туда пришли из Аполлонии послы с сообщением, что город осажден, так как горожане не хотят отпасть от Рима; им не устоять против македонской силы без помощи римлян.
Валерий пообещал выполнить их желание - посадив две тысячи отборных солдат на военные корабли, он отправил их под начальством префекта союзников Квинта Невия Кристы, мужа смелого и в военном деле опытного. Высадив солдат и отправив суда назад к остальному флоту в Орик, откуда он прибыл, префект повел солдат подальше от реки дорогой, где не было царского войска, и ночью вошел в город совсем незаметно для неприятеля. Следующий день провели спокойно; префект устроил смотр молодежи и войску Аполлонии. Он воодушевил их, а от разведчиков узнал, сколь беспечно и нерадиво ведет себя неприятель. В ночной тишине, не поднимая тревоги, он выступил из города и вошел в неприятельский лагерь, открытый, настолько не охранявшийся, что появление тысячного неприятельского отряда заметили только, когда он оказался в самом лагере; если бы не начали избивать врага, то дошли бы до царской палатки. Избиение воинов, находившихся у городских ворот, разбудило неприятеля: всех охватил такой страх и ужас, что стали хватать любое подвернувшееся под руку оружие, но даже не пытались прогнать врага из лагеря. Даже сам царь спросонок кинулся бежать полуголый; в таком виде, какой не пристал бы и простому солдату, не то что царю, добежал он до судов на реке, за ним неслась и прочая толпа. Немного меньше трех тысяч человек было схвачено или убито в лагере; гораздо больше взято в плен, чем убито; лагерь разграблен. Катапульты, баллисты и прочие машины, стоявшие наготове для осады города, жители Аполлонии привезли к себе в город для защиты стен на случай войны; все в лагере оставлено было в добычу римлянам. Когда об этом сообщили в Орик, Марк Валерий тотчас же повел флот к устью реки, чтобы царь не смог бежать морем. Филипп, видя, что он не сможет дать сражение ни на суше, ни на море, вытащил суда на сушу, сжег их и отправился посуху в Македонию с войском, в значительной части обезоруженным и обобранным. Римский флот с Марком Валерием зимовал в Орике».
Что тут я хочу напомнить: это 214 год. Несколько римских армий из лучших солдат погибли. Оставшиеся даже днем стараются в поле против пунов в сражение не выходить. Да в 218-216 удачных ночных операций за римлянами не числится. Наоборот, можно вспомнить как Ганнибал с зажженным сеном на рогах быков обратил в бегство в ночной атаке отборный отряд из войска Фабия. А тут что мы видим - 2000 молодцов под командованием префекта союзников(!) (больше таинственный гражданин Криспа на страницах истории не появится) незаметно для осаждающей македонской армии проходят в осажденный город, устраивают смотр городским силам (город греческий, напомню но общий язык как-то сразу нашелся), ночью незаметно выходят из ворот и атакуют македонский осадный лагерь (что-то мне кажется, часовых кто-то перед этим тихо поснимал) и громят целую македонскую армию (6000 солдат минимум) во главе с царем (только что несколько лет наводившую в Греции страшный шухер на грозных этолийцев, побив их многократно просто как детей, в том числе и в осадной войне (про детей это не я, это Полибий так говорит :) )) наголову, с 3000-ными потерями, так что та уже не может сражаться и бежит домой.
Ребята, это по всем признакам не римляне же, хорошо сражавшиеся в строю и днем. Это «союзный» отряд отборных профессионалов, даже, пожалуй, специализирующийся на спецоперациях (здесь они показывают класс сразу и в амфибийной, и в ночной, и в осадной войне), со своим командиром, «Криспой» (наверняка на самом деле каким-нибудь Хрисиппом), легко строящим местных греков. Короче, это эллинистические наемники, которыми скромно пожелавшие остаться неизвестными восточные друзья точечно укрепили римскую армию на ещё одном ключевом (как и Сиракузы) направлении. Если бы Филипп взял Аполлонию и создал там базу, усилил бы свой флот или наладил связь с пунийским, то с таким тылом он мог, чего доброго, попробовать высадиться в Италии в том же 214 или в 213 году. Римляне там еле-еле выдерживали противостояние с Ганнибалом, прибытие ещё одной армии, конечно, не привело бы к немедленному разгрому, но здорово бы осложнило их и так сложное положение. И без того в 212 римский фронт на юге рухнул - пал Тарент, а вместе с ним перешли к Ганнибалу или пали остальные греческие города юга Италии. А с Филиппом Ганнибал бы, пожалуй, и Капую в 211 отстоял...
Кстати, тот самый Марк Валерий Левин, римский командующий против Филиппа в Брундизии и на Адриатике с 215, в 212 перенесет войну в Грецию, там он добьется невиданных для римлян дипломатических успехов, убедив выступить против Филиппа на стороне Рима Этолийский союз, а в 210 и Спарту, и Пергам.
Подводя итог, я думаю, есть хорошие основания предполагать, что в 214 году римские армии и флоты, действовавшие на критически важных направлениях (Сиракузы давали возможность Карфагену поддерживать прямую коммуникацию с Ганнибалом, Филипп Македонский был сильным союзником, способным перевесить чаши весов в Италии) против сильных эллинистических противников тайно получили от Птолемея (уже наверное не через Сиракузы, а напрямую, по просьбе римских послов) военных и технических советников и, возможно, даже небольшие отряды отборных солдат. Это позволило Риму продержаться в самый тяжелый момент войны, с 215 по 213, когда римская система союзов развалилась, а Карфаген смог создать сильную антиримскую коалицию.
В. Одиссея Деция Магия
Ливий: "Не допустить перехода Капуи к Ганнибалу всячески старался Деций Магий, человек, который не стал самым влиятельным в городе лишь потому, что его сограждане потеряли разум. На следующий день после входа пунийцев в город сенат, собравшись в полном составе, пригласил Ганнибала. В начале речь его была ласковая и благожелательная; он поблагодарил кампанцев за то, что они союз с ним предпочли союзу с римлянами, надавал щедрых обещаний: Капуя вскоре будет главным городом всей Италии, и римляне вместе с прочими народами будут обращаться сюда за распоряжениями и законами. Есть, однако, человек, не союзник и не друг Карфагену: его нельзя ни считать, ни называть кампанцем. Это - Магий Деций; он, Ганнибал, требует его выдачи; пусть в его присутствии сенату будет о нем доложено и пусть сенат примет о нем решение. Все с ним согласились, хотя многие сенаторы считали, что нельзя так карать Магия, и видели, как с самого начала ограничивается свобода. Выйдя из курии, Ганнибал воссел на освященном месте для должностных лиц и распорядился схватить и привести к нему Деция: пусть защищается, брошенный к его ногам. Магий отказался так же резко, как и раньше: ведь по условиям договора, его принуждать нельзя. Ганнибал велел заковать Магия, а ликтору гнать его перед собой в лагерь. Пока Деций шел с непокрытой головой, он все время громко кричал окружавшей его толпе: «Вот, кампанцы, свобода, которой вы добились; с площади среди бела дня на ваших глазах, кампанцы, меня, ни в чем не уступающего никому из кампанцев, волокут в цепях на смерть. Разве в Капуе, взятой приступом, было бы хуже? Ступайте встречать Ганнибала, украшайте город, празднуйте день его прибытия - чтобы любоваться этим триумфом над вашим согражданином». Толпа стала волноваться; Магию обмотали голову, и приказано было как можно скорее вытащить его из города. Так и привели его в лагерь и сразу же посадили на корабль и отправили в Карфаген. Боялись, как бы этот низкий поступок не вызвал волнений в Капуе, как бы сенат не раскаялся в выдаче именитого гражданина и не отправил посольство с требованием его отдать. Отказать в первой же просьбе значило бы обидеть новых союзников, уступить ей означало бы оставить в Капуе зачинщика мятежа и смуты. Буря занесла корабль в Кирену, находившуюся тогда под властью царей; Магий кинулся к статуе царя Птолемея; стража отвезла его в Александрию к Птолемею. Когда Магий рассказал ему, что Ганнибал заковал его, нарушая условия договора, царь распорядился снять с Магия оковы и предложил ему вернуться, куда хочет; в Рим или в Капую. Магий ответил, что в Капуе ему находиться опасно, а в Риме, покуда у римлян война с кампанцами, он будет жить не гостем, а перебежчиком: нигде не хотел бы он жить, кроме как в царстве того, кого почитает своим спасителем и освободителем".
Эпизод ОЧЕНЬ интересный, он чуть-чуть приоткрывает нам некоторые скрытые вещи. Что мы тут по сути видим. Первое - в капуанской элите была и вторая группа, противники Калавиев-Клавдиев, во главе с Магием. Конечно, Магий был, как и Калавий, связан с одной из римских правящих групп и это, я думаю, Корнелии-Эмилии (почти наверняка связи были и родственные, Ливий упоминает, что многие знатные капуанцы были в родстве-свойстве с римскими сенаторами). Выше я предположил, что именно они стали, после потери власти капуанской группой, новыми партнерами Птолемеев в Риме. Тогда здесь мы видим как раз пример неформальной династической дипломатии, прямых связей и контактов между царем Египта и высшей знатью Римской Республики. Интересно, что патриотичный Ливий «забывает» про официальное посольство республики к Птолемею за хлебом (ничего, его для на сохранил педантичный Полибий), зато, к счастью, сохраняет, чтобы обличить злодейских капуанцев, этот интереснейший эпизод с Магием. Дальше можно предположить, что и взаимодействие Птолемеев с Римом с 216-215 шло по двум каналам (не считая засбоившего с 215 сицилийского).
Один канал - официальный, посольство 215-214, получившее хлеб и, наверное, военных советников для Марцелла на Сицилии и Валерия Левина на Адриатике. По этому каналу правящая группа Фабиев получала ровно такой минимум помощи, который позволял Риму не «утонуть» - но не достаточный, чтобы «плыть». Второй - «секрет короля», тайный канал личной связи царя (и, конечно, Сосибия с Агафоклом) через его нового придворного и советника по римским делам Магия с его товарищами и родственниками, нобилями из группы Корнелиев-Эмилиев. По этому каналу скорее всего шло то самое золото с орлом, во всяком случае его большая неучтённая часть (какую-то должны были засветить официально в виде займа или подарка, для прикрытия) - и не только золото. Об этом в следующей части.
Второе - здесь же вдруг на миг появляется ещё одно действующее лицо - карфагенские противники Баркидов. Вы, на секундочку, верите в такую цепь случайностей - личного врага Ганнибала, пленника № 1, сначала буря заносит точно во владения недружественного Птолемея, а потом он там чудесным образом ещё сбегает с корабля? Я нет, извините. Мне легче предположить, что кормчий был как раз сторонником противостоящей Ганнибалу группировки карфагенской знати, которую в 216 вроде бы ещё возглавляет старик Ганнон. Пока она была у власти в Карфагене в далекие уже 250-е, Птолемеи помогали Карфагену в первой войне с Римом (Ксантипп). Получается, связи с Птолемеями «группа Ганнона» сохранила - и как только подвернулась возможность, серьёзно навредила планам Ганнибала. Она, конечно, и ещё вредила, как могла (как в I веке до н.э. Катон и компания как могли вредили действиям Цезаря в Галлии), ещё пару эпизодов мы увидим, когда на сцену выйдет Сципион.
Ну вот, теперь мы с вами собрали все кусочки паззла и в последней части цикла сложим их вместе и посмотрим, наконец, с их помощью поближе на нашего чудесного сироту, его происхождение и другие происшедшие с ним замечательные события.
7.4. Друзья. Египет.
Здесь вспомните первую часть - римское посольство в Египет. Строго говоря, то, что римское посольство к Птолемею с просьбой о поставках хлеба было направлено именно в 215 - это один из вариантов толкования отрывка из Полибия, с равной вероятностью он может относиться и к 214-211. Мне кажется, по логике событий посольство все-таки было где-то в 215 или 214. Первое появление в Италии золотых монет с птолемеевским орлом сейчас археологически датируют 213 годом. Это всё явная помощь, здесь давайте обсудим менее очевидные и более конспирологические сюжеты.
А. Сицилийское царство Гиерона. Деньги, хлеб и солдаты.
Гиерон с самого начала войны оставался верен союзу с Римом, сам предлагал и предоставлял Риму помощь - Ливий в 218-215 годах называет флот для совместных операций, деньги, хлеб, вспомогательный отряд в 1000 лучников и пращников (интересно, что критские лучники при Тразимене попали к Ганнибалу, а в 214 на Сицилии сыграли решающую роль в свержении Гиеронима). Это всё известно и понятно.
Я бы тут хотел обратить ваше внимание на то, что царство Гиерона было при всем при этом как бы не в большей зависимости от Александрии, чем от Рима. Есть два факта, которые, мне кажется, об этом надежно свидетельствуют.
Первое - история с «Сиракузией».
Просто процитирую Афинея: «Сиракузский царь Гиерон, друг римлян, более всего усерден был в сооружении кораблей и строил множество судов для перевозки зерна. О постройке одного из них я напомню.
Заготовляя материал, царь велел привезти с Этны столько лесу, что его хватило бы на шестьдесят четырехрядных кораблей. Когда это было исполнено, он доставил - частично из Италии, частично из Сицилии - дерево для изготовления клиньев, шпангоутов, поперечных брусьев и на другие нужды; для канатов коноплю привезли из Иберии, пеньку и смолу - с реки Родана; словом, все необходимое было свезено отовсюду. Гиерон собрал также корабельных плотников и других ремесленников, а во главе их поставил Архия, кораблестроителя из Коринфа, и приказал ему немедленно приступить к работам. Он и сам также целые дни проводил на верфи. За шесть месяцев корабль был наполовину закончен. Каждая готовая часть немедленно обшивалась свинцовой чешуей; ее выделывали триста мастеров, не считая подручных. Наконец царь приказал спустить наполовину готовое судно на воду, чтобы там завершить остальные работы. О том, как это сделать, было много споров; но механик Архимед один с немногими помощниками сумел сдвинуть огромный корабль с места, изготовив систему блоков с лебедками: Архимед первым изобрел устройство сложных блоков. Остальные работы на корабле заняли также шесть месяцев. Все судно было сбито медными скрепами, большей частью они весили по десять мин каждая, а иные и в полтора раза тяжелее: они скрепляли поперечные брусья, и гнезда для них сверлили буравами. Дерево обшили свинцовой чешуей, подложив под нее пропитанное смолой полотно. Когда внешняя отделка корабля была закончена, стали оборудовать его изнутри. (...)
Назвали корабль "Сиракузия", но когда Гиерон отослал его [в Египет], он был переименован в "Александриду". На буксире за ним шли: первым - грузовой бот грузоподъемностью в три тысячи талантов, двигался он только на веслах, а за ним - рыболовные суда, по полторы тысячи талантов каждое, и множество лодок. На корабль погрузили шестьдесят тысяч медимнов хлеба, десять тысяч бочек с сицилийскими соленьями, две тысячи талантов шерсти и две тысячи талантов прочих грузов, не считая продовольствия для плывших на нем людей. Однако, когда к Гиерону стали приходить сообщения, что такой корабль в одни гавани вообще не сможет войти, в других же не будет находиться в безопасности, он решил послать его в дар царю Птолемею в Александрию, потому что в Египте тогда был недород. Так он и сделал: корабль был отведен в Александрию и там вытащен на берег».
Ничего себе подарочек, да? Было это, наверное, где-то в 230-х. (полностью рассказ Афинея здесь, почитайте, там еще много интересного про отделку, оснастку, вооружение итд)
Царство Гиерона (зелененькое).
Второе - то, что немедленно после смерти Гиерона и вступления на трон Гиеронима Зоилл, один из самых влиятельных придворных, муж дочери Гиерона, был направлен послом в Александрию.
Мне этого в общем достаточно, чтобы считать что царство Гиерона входило, как, и например, Пергам (у птолемеевских вассалов различимы некоторые специфические черты, которые, мне кажется, позволяют предположить, что Птолемеи отчасти направляли их развитие - военно-политическая слабость и несамостоятельность, развитие науки под покровительством царя, в Пергаме были и другие черты схожести с «материнским» царством - закрытая валютная зона, синкретический культ Сабазия, а в Сиракузах - сильно развитые военная инженерия и техника), в сферу влияния Птолемеев, что Гиерон был связан личными вассальными связями с Птолемеями, получал от дипломатическую и военно-политическую поддержку, а отплачивал за нее выполнением поручений и материальными ресурсами (едва ли Сиракузия была его единственным подарком, думаю, просто самым заметным). Соответственно срочное направление после смерти Гиерона посла - родственника нового царя в Александрию можно уверенно прочитать как имеющие цель удержать при новом царе связь с покровителем на том же уровне и условиях. Напомню ещё, что Архимед был родственником Гиерона и учился в Александрии. Я думаю, и влияние Птолемеев на Рим - связи, получение информации, «заброс» нужных людей в Рим, должны были идти во многом через этот канал. Очень вероятно, что помощь в постройке римских флотов в Первую пуническую Птолемеи тоже оказывали Риму именно через Сиракузы, может, их там и строили. Возможно, и часть гиероновой помощи Риму во второй войне шла от Птолемеев - например, наемные критские лучники, ведь часть Крита была тогда под прямой властью Птолемеев.
И третье: связь между двумя дворами в 221-214 была еще и по другой линии. Египтом (а так как Египет был сильнейшей державой, то в каком-то смысле и миром) в то время фактически правили сицилийцы. Птолемей IV, взошедший на трон в 221 году, оказался слабым правителем, дела царства он отдал в руки своих фаворитов - Александрийца Сосибия и действовавших с ним заодно любовников Птолемея - Агафоклеи и Агафокла, брата и сестры, внуков предыдущего сицилийского царя Агафокла. К ним мы ещё вернемся.
Б. Военная помощь Риму
Отдельно остановимся на египетской военной помощи. Кроме критских стрелков я вижу её (ещё до появления Сципиона, о его армии будем говорить отдельно), ещё в двух эпизодах.
Осада Сиракуз
Самая наверное известная в античности осада с применением с обеих сторон военной техники высочайшего уровня сложности. Про Сиракузы, где инженерной и технической частью действий руководил Архимед, понятно (более известны его машины и чуть ли не тепловые лучи, применявшиеся против кораблей, менее известно высочайшее достижение эллинистической военной инженерии, к сооружению которого Архимед почти наверняка тоже приложил руку, крепость Эвриал, защищавшая Сиракузы с запада, вот описание и реконструкция:
рассчитанная на артиллерийскую войну, с несколькими ярусами укреплений, приспособленными для стрельбы по осаждающим из сверхмощных метательных машин с верхних батарей через головы защитников стен и сложными подземными галереями, больше похожая на европейские крепости развитой пороховой эпохи, века эдак 18-19).
Но почему-то ни у кого не возникает вопросов, кто стоял за осадными устройствами римлян. А они применяли в самом известном первом штурме в 214 вот что:
«Прочие квинкверемы ставили по две вплотную, борт к борту (весла с этой стороны убирали), и они шли, как один корабль, на веслах, оставленных с другого борта; на этом двойном корабле ставили башни в несколько этажей и стенобитные машины» (Ливий). "Римляне отняли у восьми пятипалубных судов весла, у одних с правой стороны, у других с левой, открытыми стенками связали суда попарно и, действуя веслами только с наружных боков, стали подвозить к городской стене так называемые самбики. Устройство этого осадного орудия следующее: делается лестница в четыре фута ширины и такой длины, чтобы и при установке она достигала верхнего края стены; с обеих сторон ее ограждают и закрывают высокими перилами, потом кладут ее наискось вдоль соприкасающихся стенок связанных между собой судов, так что лестница выступает далеко за корабельные носы. На вершинах мачт укрепляют блоки с канатами. Когда нужно действовать, канат привязывают к верхнему краю лестницы, и люди, стоящие на корме, тянут его на блоке, а другие, находящиеся на передней части корабля, следят за правильным подъемом лестницы и подпирают ее шестами. Наконец, при помощи гребцов, размещенных по обеим наружным сторонам, римляне подходят с кораблями к суше и стараются только что описанное сооружение приладить к стене. На вершине лестницы находится доска, с трех сторон огороженная плетнем; на ней стоят четыре человека, которые и ведут борьбу с неприятелем, находящимся на зубцах стены и мешающим установке самбики. Как только лестница установлена так, что эти четыре воина возвышаются над стеной, боковые стенки плетня снимаются, и воины тотчас с двух сторон взбираются на зубцы или башни; прочие товарищи их следуют за ними по самбике, надежно прикрепленной канатами к обоим кораблям. Сооружение это не без основания получило такое название: когда машина поднята, то корабль в соединении с лестницей напоминает по виду самбику". (Полибий). Плутарх и вовсе пишет о самбике на восьми пентерах. Все античные источники очень уважительно считают самбику редкой и сложной осадной машиной.
При этом римляне в других осадах этой войны, даже в важнейшей для них осаде Капуи, даже близко не демонстрировали такой большой и сложной осадной техники. Я поэтому совершенно уверен, что Марцеллу помогали в 214-213 году военные инженеры из передовой эллинистической армии. Собственно, и источники это отчасти даже и прямо подтверждают. «Мосх в первой книге "Механики" пишет, что орудие это (самбика) римское, а изобрел его Гераклид Тарентский» - говорит Афиней. Да уж спасибо, понятно, что не римский «подъячий Крякутной».
Снятие осады Аполлония
214 год, Ливий. «Тем же летом началась война с царем Филиппом, которой уже давно ожидали. К претору Марку Валерию, командиру флота в Брундизии, ведавшему всем калабрийским побережьем, пришли послы из Орика и сообщили ему, что Филипп пытался сначала захватить Аполлонию, подошел к ней по реке, ведя против течения сто двадцать бирем; потом, так как дело оказалось труднее, чем он надеялся, он незаметно ночью придвинул войско к Орику; город этот, лежавший на равнине, не имевший ни стен, ни войска, он захватил с ходу. Рассказывая об этом, послы умоляли подать им помощь и ни с моря, ни с суши не подпускать явного врага римлян к приморским городам: он стремится овладеть ими, чтобы оттуда угрожать Италии. Марк Валерий посадил солдат на корабли, уже на следующий день подошел к Орику. Город этот с незначительным гарнизоном, который царь, уходя, оставил, Валерий взял после легкой схватки. Туда пришли из Аполлонии послы с сообщением, что город осажден, так как горожане не хотят отпасть от Рима; им не устоять против македонской силы без помощи римлян.
Валерий пообещал выполнить их желание - посадив две тысячи отборных солдат на военные корабли, он отправил их под начальством префекта союзников Квинта Невия Кристы, мужа смелого и в военном деле опытного. Высадив солдат и отправив суда назад к остальному флоту в Орик, откуда он прибыл, префект повел солдат подальше от реки дорогой, где не было царского войска, и ночью вошел в город совсем незаметно для неприятеля. Следующий день провели спокойно; префект устроил смотр молодежи и войску Аполлонии. Он воодушевил их, а от разведчиков узнал, сколь беспечно и нерадиво ведет себя неприятель. В ночной тишине, не поднимая тревоги, он выступил из города и вошел в неприятельский лагерь, открытый, настолько не охранявшийся, что появление тысячного неприятельского отряда заметили только, когда он оказался в самом лагере; если бы не начали избивать врага, то дошли бы до царской палатки. Избиение воинов, находившихся у городских ворот, разбудило неприятеля: всех охватил такой страх и ужас, что стали хватать любое подвернувшееся под руку оружие, но даже не пытались прогнать врага из лагеря. Даже сам царь спросонок кинулся бежать полуголый; в таком виде, какой не пристал бы и простому солдату, не то что царю, добежал он до судов на реке, за ним неслась и прочая толпа. Немного меньше трех тысяч человек было схвачено или убито в лагере; гораздо больше взято в плен, чем убито; лагерь разграблен. Катапульты, баллисты и прочие машины, стоявшие наготове для осады города, жители Аполлонии привезли к себе в город для защиты стен на случай войны; все в лагере оставлено было в добычу римлянам. Когда об этом сообщили в Орик, Марк Валерий тотчас же повел флот к устью реки, чтобы царь не смог бежать морем. Филипп, видя, что он не сможет дать сражение ни на суше, ни на море, вытащил суда на сушу, сжег их и отправился посуху в Македонию с войском, в значительной части обезоруженным и обобранным. Римский флот с Марком Валерием зимовал в Орике».
Что тут я хочу напомнить: это 214 год. Несколько римских армий из лучших солдат погибли. Оставшиеся даже днем стараются в поле против пунов в сражение не выходить. Да в 218-216 удачных ночных операций за римлянами не числится. Наоборот, можно вспомнить как Ганнибал с зажженным сеном на рогах быков обратил в бегство в ночной атаке отборный отряд из войска Фабия. А тут что мы видим - 2000 молодцов под командованием префекта союзников(!) (больше таинственный гражданин Криспа на страницах истории не появится) незаметно для осаждающей македонской армии проходят в осажденный город, устраивают смотр городским силам (город греческий, напомню но общий язык как-то сразу нашелся), ночью незаметно выходят из ворот и атакуют македонский осадный лагерь (что-то мне кажется, часовых кто-то перед этим тихо поснимал) и громят целую македонскую армию (6000 солдат минимум) во главе с царем (только что несколько лет наводившую в Греции страшный шухер на грозных этолийцев, побив их многократно просто как детей, в том числе и в осадной войне (про детей это не я, это Полибий так говорит :) )) наголову, с 3000-ными потерями, так что та уже не может сражаться и бежит домой.
Ребята, это по всем признакам не римляне же, хорошо сражавшиеся в строю и днем. Это «союзный» отряд отборных профессионалов, даже, пожалуй, специализирующийся на спецоперациях (здесь они показывают класс сразу и в амфибийной, и в ночной, и в осадной войне), со своим командиром, «Криспой» (наверняка на самом деле каким-нибудь Хрисиппом), легко строящим местных греков. Короче, это эллинистические наемники, которыми скромно пожелавшие остаться неизвестными восточные друзья точечно укрепили римскую армию на ещё одном ключевом (как и Сиракузы) направлении. Если бы Филипп взял Аполлонию и создал там базу, усилил бы свой флот или наладил связь с пунийским, то с таким тылом он мог, чего доброго, попробовать высадиться в Италии в том же 214 или в 213 году. Римляне там еле-еле выдерживали противостояние с Ганнибалом, прибытие ещё одной армии, конечно, не привело бы к немедленному разгрому, но здорово бы осложнило их и так сложное положение. И без того в 212 римский фронт на юге рухнул - пал Тарент, а вместе с ним перешли к Ганнибалу или пали остальные греческие города юга Италии. А с Филиппом Ганнибал бы, пожалуй, и Капую в 211 отстоял...
Кстати, тот самый Марк Валерий Левин, римский командующий против Филиппа в Брундизии и на Адриатике с 215, в 212 перенесет войну в Грецию, там он добьется невиданных для римлян дипломатических успехов, убедив выступить против Филиппа на стороне Рима Этолийский союз, а в 210 и Спарту, и Пергам.
Подводя итог, я думаю, есть хорошие основания предполагать, что в 214 году римские армии и флоты, действовавшие на критически важных направлениях (Сиракузы давали возможность Карфагену поддерживать прямую коммуникацию с Ганнибалом, Филипп Македонский был сильным союзником, способным перевесить чаши весов в Италии) против сильных эллинистических противников тайно получили от Птолемея (уже наверное не через Сиракузы, а напрямую, по просьбе римских послов) военных и технических советников и, возможно, даже небольшие отряды отборных солдат. Это позволило Риму продержаться в самый тяжелый момент войны, с 215 по 213, когда римская система союзов развалилась, а Карфаген смог создать сильную антиримскую коалицию.
В. Одиссея Деция Магия
Ливий: "Не допустить перехода Капуи к Ганнибалу всячески старался Деций Магий, человек, который не стал самым влиятельным в городе лишь потому, что его сограждане потеряли разум. На следующий день после входа пунийцев в город сенат, собравшись в полном составе, пригласил Ганнибала. В начале речь его была ласковая и благожелательная; он поблагодарил кампанцев за то, что они союз с ним предпочли союзу с римлянами, надавал щедрых обещаний: Капуя вскоре будет главным городом всей Италии, и римляне вместе с прочими народами будут обращаться сюда за распоряжениями и законами. Есть, однако, человек, не союзник и не друг Карфагену: его нельзя ни считать, ни называть кампанцем. Это - Магий Деций; он, Ганнибал, требует его выдачи; пусть в его присутствии сенату будет о нем доложено и пусть сенат примет о нем решение. Все с ним согласились, хотя многие сенаторы считали, что нельзя так карать Магия, и видели, как с самого начала ограничивается свобода. Выйдя из курии, Ганнибал воссел на освященном месте для должностных лиц и распорядился схватить и привести к нему Деция: пусть защищается, брошенный к его ногам. Магий отказался так же резко, как и раньше: ведь по условиям договора, его принуждать нельзя. Ганнибал велел заковать Магия, а ликтору гнать его перед собой в лагерь. Пока Деций шел с непокрытой головой, он все время громко кричал окружавшей его толпе: «Вот, кампанцы, свобода, которой вы добились; с площади среди бела дня на ваших глазах, кампанцы, меня, ни в чем не уступающего никому из кампанцев, волокут в цепях на смерть. Разве в Капуе, взятой приступом, было бы хуже? Ступайте встречать Ганнибала, украшайте город, празднуйте день его прибытия - чтобы любоваться этим триумфом над вашим согражданином». Толпа стала волноваться; Магию обмотали голову, и приказано было как можно скорее вытащить его из города. Так и привели его в лагерь и сразу же посадили на корабль и отправили в Карфаген. Боялись, как бы этот низкий поступок не вызвал волнений в Капуе, как бы сенат не раскаялся в выдаче именитого гражданина и не отправил посольство с требованием его отдать. Отказать в первой же просьбе значило бы обидеть новых союзников, уступить ей означало бы оставить в Капуе зачинщика мятежа и смуты. Буря занесла корабль в Кирену, находившуюся тогда под властью царей; Магий кинулся к статуе царя Птолемея; стража отвезла его в Александрию к Птолемею. Когда Магий рассказал ему, что Ганнибал заковал его, нарушая условия договора, царь распорядился снять с Магия оковы и предложил ему вернуться, куда хочет; в Рим или в Капую. Магий ответил, что в Капуе ему находиться опасно, а в Риме, покуда у римлян война с кампанцами, он будет жить не гостем, а перебежчиком: нигде не хотел бы он жить, кроме как в царстве того, кого почитает своим спасителем и освободителем".
Эпизод ОЧЕНЬ интересный, он чуть-чуть приоткрывает нам некоторые скрытые вещи. Что мы тут по сути видим. Первое - в капуанской элите была и вторая группа, противники Калавиев-Клавдиев, во главе с Магием. Конечно, Магий был, как и Калавий, связан с одной из римских правящих групп и это, я думаю, Корнелии-Эмилии (почти наверняка связи были и родственные, Ливий упоминает, что многие знатные капуанцы были в родстве-свойстве с римскими сенаторами). Выше я предположил, что именно они стали, после потери власти капуанской группой, новыми партнерами Птолемеев в Риме. Тогда здесь мы видим как раз пример неформальной династической дипломатии, прямых связей и контактов между царем Египта и высшей знатью Римской Республики. Интересно, что патриотичный Ливий «забывает» про официальное посольство республики к Птолемею за хлебом (ничего, его для на сохранил педантичный Полибий), зато, к счастью, сохраняет, чтобы обличить злодейских капуанцев, этот интереснейший эпизод с Магием. Дальше можно предположить, что и взаимодействие Птолемеев с Римом с 216-215 шло по двум каналам (не считая засбоившего с 215 сицилийского).
Один канал - официальный, посольство 215-214, получившее хлеб и, наверное, военных советников для Марцелла на Сицилии и Валерия Левина на Адриатике. По этому каналу правящая группа Фабиев получала ровно такой минимум помощи, который позволял Риму не «утонуть» - но не достаточный, чтобы «плыть». Второй - «секрет короля», тайный канал личной связи царя (и, конечно, Сосибия с Агафоклом) через его нового придворного и советника по римским делам Магия с его товарищами и родственниками, нобилями из группы Корнелиев-Эмилиев. По этому каналу скорее всего шло то самое золото с орлом, во всяком случае его большая неучтённая часть (какую-то должны были засветить официально в виде займа или подарка, для прикрытия) - и не только золото. Об этом в следующей части.
Второе - здесь же вдруг на миг появляется ещё одно действующее лицо - карфагенские противники Баркидов. Вы, на секундочку, верите в такую цепь случайностей - личного врага Ганнибала, пленника № 1, сначала буря заносит точно во владения недружественного Птолемея, а потом он там чудесным образом ещё сбегает с корабля? Я нет, извините. Мне легче предположить, что кормчий был как раз сторонником противостоящей Ганнибалу группировки карфагенской знати, которую в 216 вроде бы ещё возглавляет старик Ганнон. Пока она была у власти в Карфагене в далекие уже 250-е, Птолемеи помогали Карфагену в первой войне с Римом (Ксантипп). Получается, связи с Птолемеями «группа Ганнона» сохранила - и как только подвернулась возможность, серьёзно навредила планам Ганнибала. Она, конечно, и ещё вредила, как могла (как в I веке до н.э. Катон и компания как могли вредили действиям Цезаря в Галлии), ещё пару эпизодов мы увидим, когда на сцену выйдет Сципион.
Ну вот, теперь мы с вами собрали все кусочки паззла и в последней части цикла сложим их вместе и посмотрим, наконец, с их помощью поближе на нашего чудесного сироту, его происхождение и другие происшедшие с ним замечательные события.