То, что бывает с человеком (1/4)
В предыдущих двух частях было, согласитесь, что-то не очень много настоящей, махровой конспирологии, разоблачений тайн и срыва покровов. В этой части давайте ко всему этому вернёмся. :)
Третья Македонская война стала серьёзным испытанием на прочность всей сферы влияния и союзов Рима на востоке, созданной Сципионом. Испытание, с точки зрения Рима, точнее, объединившихся Катона и Павла, не прошёл практически никто из союзников (кроме, разве что, Афин).
Греки
Из греков практически открыто изменил Родос - друг и союзник Рима, при Сципионах «вытащивший» на море три тяжелейших войны для Республики, получивший за это Карию и Ликию, вдруг объявил нейтралитет. Материковые государства, от крупнейших - Ахейского союза, ещё одного бывшего верного друга, до маленьких, в основном обещали помощь, но практически её почти (кроме Афин, ага) не давали. (Fun fact: По Полибию и Ливию консулы отказались от афинских военных контингентов, но из афинской надписи известно, что в битве при Пидне на стороне Рима всё же участвовал 1 (один) афинянин, правда, хлеба Афины поставили римским армиям, в отличие от других городов, много и в срок.)
До войны, ещё со 180-х, в государствах Греции боролись две партии. Одна - свободолюбивых благородных патриотов, выступавших за то, чтобы пользоваться полученной (от Рима) свободой, а с Римом вести себя строго по заключенным договорам, а не соответствующие им требования сената или римских послов не выполнять. Вторая - оппортунистов - негодяев (это Полибий, сторонник первой партии их в таком духе характеризует), стоявших на том, что о свободе лучше забыть, о правах по договорам тоже, а исполнять любые указания сената и послов. Сенат понемногу вторых подбирал из желающих и пытался поощрять и поддерживать, но с популярностью у них было не очень, да и первые вроде тоже красиво и убедительно рассказывали, что они друзья. Но третья Македонская показала, что, когда дошло до кризиса, благородные освобожденные греки ни дух, ни букву союзных договоров и не подумали исполнять, утопив всё в бесконечных дебатах, жалобах на бедность, затяжках, посольствах, посредничествах, уточнениях римских приказов, и так далее, так что римские армии и дипломаты вдруг оказались против Македонии вроде и с союзниками, а реально чуть ли не одни.
Я так это вижу, что пафосные равноправные союзы и свобода Греции, объявленная Римом в 196, работали на Республику и обеспечивали Риму на востоке множество союзников и невероятные дипломатические и военные успехи пока их под столом поддерживали и направляли в пользу Рима Птолемеи и группа Сципиона, получившая от Птолемеев тайные контакты с греческими элитами. А как только у Птолемеев началась чехарда регентов при малолетних царях, а Сципиона не стало, - щёлк! - ниточки порвались, и греческая свобода стала работать ПРОТИВ Рима. В Ахейском союзе, например, бывшая партия римских (и египетских) друзей, в которую входил Ликорт, отец Полибия, как-то незаметно к 170-му стала партией патриотов, выступавшей против «римской» партии во главе с главным греческим «Квислингом» - Калликратом.
Вы скажете, вернувшиеся к власти в Риме в 169 оставшиеся Сципионы могли бы восстановить систему тайных связей. Нет, друзья, без Птолемеев и при Катоне это было невозможно. У новой правящей группы Республики не было во-первых, доступных царю или бесконтрольному римскому проконсулу типа Сципиона или Фламинина средств и способов - возможности явно и тайно платить друзьям, «пробивать» им в Греции почетные поручения и должности (скажем, устраивать так, что только посольствам из «друзей» постоянно всё с царями или в сенате удаётся решить), устраивать родственников при дворе (или в свите Сципиона), организовывать совместные гешефты на тех же царских подарках, во-вторых, партия римских патриотов принципиально греков опасалась как источника порчи римских нравов, то есть переманивания римских аристократов на свою сторону для использования Рима в своих интересах и, соответственно, не могла с ними ввязываться в тайные интимные контакты, в-третьих, и интеллектуально, и культурно Катон и компания были против Сципиона, Метелла или Цетега, извините, валенки, неизощренные, грубые и прямые деятели, не сумели бы они такого даже если бы захотели.
Пример римской «интриги» времён господства группы Катона в 170-е вы уже видели - в Риме подготовили и «подбросили» Филиппу младшего сына - романофила Деметрия - а тот его подержал при себе, а потом подставил и казнил. Вот вам другой пример: «нашего» Антиоха IV тоже царевичем подержали заложником в Риме и он там вроде бы проникся любовью к Риму, потом отпустили и в 175 римские союзники ему помогли свергнуть племянника и стать царем Сирии, - после чего Антиох проявил себя как опаснейший архивраг Республики, но при этом всегда говорил, что Рим он любит, очень любит, и даже иногда ходил в тоге и изображал в Антиохии на рынке римского квестора, эдакий, понимаете, косплей-троллинг. Отправляя Деметрия в Македонию и Антиоха в Сирию Катон предполагал, уж наверное, ослабить царства междоусобицами и, если посланные получат власть, сблизить царства с Римом, но всё вышло ровно наоборот. В общем, грекам в 170-е наверное так и хотелось сказать несчастному одураченному Катону примерно то что капитан Блад сказал дону Мигелю де Эспиноса: И заодно примите мой совет, сударь: оставайтесь в Риме, Марк Порций, и займитесь там чем-нибудь, что вы знаете лучше, нежели международные интриги.
Главная политическая метода и личный образ действий Катона, приносившие ему успех, были, как вы знаете, другими, они лучше всего проявились, когда Катон сверг Сципионов. Это был редкий в истории почти полностью открытый и законный переворот, Сципионы были загнаны в угол и лишены власти непрерывными, упорными и последовательными открытыми политическими и судебными атаками в течение трех лет. Упорство, последовательность, прямота, жесткость, принципиальность, опора на право и суд - вот это были сильные стороны Катона как политика.
Так что Катон и Павл в 168-167 навели порядок на востоке другими, СВОИМИ методами. Свобода кончилась, теперь Рим начал править железной рукой, раздавая прямые приказы, силой расставляя у власти своих ставленников и карая несогласных.
Устрашение и террор. Эпирские союзники Персея, 70 городов, были демонстративно уничтожены, армия Павла их разграбила, 150 тысяч человек было продано в рабство. В Этолии римские солдаты окружили здание совета и перебили пятьдесят лучших граждан, всех остальных противников римской партии отправили в изгнание.
Массовые чистки и установление власти римских ставленников. Во многих греческих государствах римляне взяли в заложники и вывезли в Италию практически поголовно всех «патриотов». В Ахейском союзе по составленному Калликратом списку забрали 1000 человек, в том числе Полибия. Во всех значительных греческих государствах у власти были поставлены выдвинувшиеся в римские друзья политики, тотально верные и готовые по приказу Рима на всё, этакие типажи центральноамериканских диктаторов 20 века, алинтриос, злые гении/проклятье Греции, как их называет Полибий.
Раздробление крупных политических образований. Македония тоже отдала в заложники большинство знати и была разделена на четыре республики, Иллирия на три, Кария и Ликия отобраны у Родоса и объявлены свободными, все желающие отделиться от Ахейского союза после 168 получают поддержку сената.
Родосу чуть не объявили войну, но потом «простили» и добили мирными средствами - переданный Афинам Делос был объявлен порто-франко и стал римским «Гонконгом» на Востоке, доходы Родоса от торговых пошлин упали с миллиона до 150 000 драхм в год и центром транзитных торговых потоков Восточного Средиземноморья он быть перестал.
В общем, если бы Антиох теперь, после 168, попытался создать на Балканах новый «экран» для прикрытия следующей попытки захвата Египта, ему это было бы сложненько - крупных военно-политических центров силы там Катон просто не оставил.
Цари
А что же тогда стало с царями Азии, входившими в римскую сферу влияния, и тоже Рим поддержавшими против Персея плоховато - Эвменом Пергамским и Прусием Вифинским, зятем Персея? Их по идее Катон должен был вообще в землю заколотить. Но по сравнению с греками царям с царями как будто обошлись мягче. То есть грозили им в Риме вроде бы много, но в итоге это ничем (ну, почти) серьёзным для них не закончилось. Но вот тут как раз с помощью конспирологии у нас с вами есть возможность посмотреть на дело поглубже.
На эллинистическом востоке в течение III века сложилась система «семи королевств» - семи крупных и средних царств, в которых правили прочно утвердившиеся династии, признававшие друг друга и вступавшие друг с другом в династические браки и военные союзы, имевших интенсивные торговые, культурные и религиозные связи. Три крупных царства - Македония Антигонидов, Египет Птолемеев и восточное царство Селевкидов претендовали на гегемонию, из четыре меньших Понт Митридатидов, Каппадокия Ариаратидов и Вифиния потомков Зипойта, основанные местными князьями и менее эллинизированные, были ближе к Селевкидам, а Пергам Атталидов - к Птолемеям. (Были ещё небольшие и периферийные царства, но мы их в семёрку для красоты не включаем.) Система оказалась прочной, она пережила вторжения римлян и под их гегемонией продолжила существовать почти в неизменном виде (потеряв только Македонию) до 140-х.
Все карты подготовил Евгений Токтаев, e_toktaev, у него кстати есть про эллинистические царства клёвый приключенческий роман. Это не реклама, друзья, я честно уверен, что всем любителям античности в Рунете хорошо бы если не объединиться на одной площадке, то хотя бы знать друг про друга - нас всего-то человек хорошо если 200 наберется, мне кажется.
Итак, Эвмен Пергамский, один из главных и очевидным ставленников и людей Сципиона, получивший от него половину Малой Азии, у Катона совершенно очевидно никогда доверием не пользовался. В начале Македонской войны Эвмен талантливо изображал, что жизни за римских друзей не жалеет, обличал Персея в сенате, бестолковое и неудачное покушение на него, якобы устроенное Персеем, дало римлянам законный повод объявить войну. В первые годы войны Эвмен во главе сильного корпуса пехоты и конницы присоединился к римской армии, но потом как-то заскучал, с войны уехал и завёл с Персеем тайные переговоры о примирении царя с римлянами, будто бы неудачные. После победы, в 167/166 Эвмен прислал в Рим младшего брата Аттала, в Риме. Полибий: «кое-кто из знатных римлян стал искушать Аттала увещаниями, чтобы он оставил попечение о делах, ради коих послан был братом, и повел речь о своих собственных: ибо сенат, говорили советники, из неприязни к брату, готов помочь ему в приобретении царства и власти для себя. Эти советы внушили Атталу самые смелые надежды, и он в частных беседах охотно внимал доводам людей, подстрекавших его на такое дело. Наконец, нескольким именитым гражданам он пообещал, что будет говорить об этом и в сенате». Однако Эвмен прислал к Атталу личного врача (врачи при Атталидах играли очень особенную роль, может быть, когда-нибудь мы с вами на это поближе посмотрим) и тот уговорил его отказаться от римских предложений. Тем всё и кончилось, Эвмен остался царем и другом римского народа, а Аттал спешно уехал из Рима, даже не приняв от сената «полцарства» (крошечную европейскую «половину» Пергамского царства - Эн и Маронею).
Аттал, как видите, в отличие от предательского брата, пользовался в Риме полным доверием, он явно был выбран Катоном и Павлом уже как проверенный (он, судя по всему, все 4 кампании против Персея провоевал вместе с римлянами, сражался при Пидне под командованием Павла) и лояльный новой Республике наследник Пергамского царя. Эвмен пытался сам приехать в Рим в 167/166, но сенат специально принял постановление, что царям в Город входить запрещено, больше царь ездить в Италию не пытался.
Всё-таки, через несколько лет одно реальное негативное последствие для Эвмена всё-таки наступило. В 168 против Эвмена восстала Галатия, он победил галатов, но вскоре, где-то около 165, сенат признал их независимость. Итого, Эвмен, верность которого так и осталась под большим сомнением, получил «выговор» и уменьшение территории, но продолжал править самым большим и богатым царством Малой Азии.
А вот Прусий Вифинский вообще «отскочил». В начале войны он объявил нейтралитет, в 169 направил римлянам 5 боевых кораблей, но одновременно отправил посольство в Рим с предложением о мире с Персеем - Эвмен только за тайные переговоры о подобном стал в Риме персона нон грата. Однако за такую сомнительную помощь Прусий, приехавший в Рим в 167/166 получил статус друга и союзника, какие-то дары, 20 боевых кораблей и отдал под покровительство Рима своего сына Никомеда. Как-то почему-то сенат, пока принимал Прусия, о том, что царям в Рим нельзя, совершенно не думал.
При этом Прусий устроил уникальный в античной истории любительский перфоманс, Полибий, описывая его, аж трясется от отвращения.
«Около того же времени [в 167/166] прибыл в Рим и царь Прусий поздравить с победою сенат и военачальников. Этот Прусий показал себя человеком совершенно недостойным царского звания, о чем свидетельствовать может следующее: во-первых, когда явились к нему римские послы [по Аппиану в 168, после победы над Персеем - timonya], он вышел навстречу им с бритой головой и в шляпе [pileus, войлочная шапка - timonya], в тоге и башмаках, словом, в таком одеянии, какое у римлян носят недавно освобожденные рабы, именуемые вольноотпущенниками. Поздоровавшись с послами, он сказал: "Глядите на меня, вашего вольноотпущенника, который желает во всем угодить вам и подражать вашим порядкам", - речь, унизительнее которой и придумать трудно. Теперь при входе в сенат, стоя в дверях против собрания сенаторов, с опущенными руками, он распростерся перед заседающими, облобызал порог и воскликнул: "Привет вам, боги спасители", - показав этим такую меру малодушия, вместе с сим бабьей приниженности и лести, что и последующие времена не увидят ничего подобного. Согласно с сим вел себя царь и после того, как вошел в сенат и присутствовал при совещаниях сенаторов: непристойностью было бы даже описывать его поведение. Ответ он получил милостивый потому именно, что предстал в столь жалком виде».
Это, конечно, согласитесь, не танец голого Антиоха, но такое ощущение, что мощное выступление Прусия запомнилось современникам даже больше, дошло несколько его описаний и упоминаний разными историками (а вот чопорный Ливий, несмотря на всю его любовь к поучительным и выгодным для римлян деталям, написать об этом, такое впечатление, просто постеснялся). Для Полибия унижение царя демонстрирует целый букет пороков. Это и уподобление варварам, и поведение, недостойное мужчины, которое прямо угрожает общественному порядку, и побуждение римлян к тираннии...
Современные историки или вежливо недоумевают, или пропускают этот эпизод как маловажный, или объясняют его «личным дипломатическим стилем царя, строящемся на готовности отказаться от царского достоинства ради достижения политической цели» (А.М.Экштейн, цитата по книге О.Габелко в книге «История Вифинского царства»).
Но знаете что? - для достижения цели дружбы с римлянами действия Прусия были, блин, контропродуктивными! Римляне и вообще, и в международных государственных делах особенно, высоко ценили достоинство, всегда старались соблюдать приличия, крайне неодобрительно относились к любому нарушению дипломатического протокола (любые принятые церемонии надо было соблюдать ради почтения к богам) и, блин, не требовали и не ждали от любых царей и магистратов доведенного до клоунады раболепства! Они уж скорее бы приняли это как насмешку над собой, чем одобрили. Про переодевание в одежду крайне малопочтенного сословия я вообще молчу, это уже совершенно за гранью и унижает и оскорбляет всех участников сцены (не считая самого факта переодевания, для царя(!) даже переодеться в женщину или голому выйти было бы не так позорно, как одежда отпущенника, ронявшая статус ниже пола). А уж к Катону это в всё в квадрате применимо, он был в этом отношении супер-римлянин. Если Пруссий хотел понравиться, он должен был вести себя скромно, но с достоинством и уж точно без переодеваний! Диодор: Сенат, оскорблённый большинством его замечаний, и создав неблагоприятное впечатление о Прусии, дал ему ответ, который заслуживала его лесть. Ибо римляне требуют даже от врагов, которых они победили, быть людьми высокого духа и мужества. Но Диодор неправ - Прусий при всём при этом почему-то своего добился!! (Однако ж - если «тактика» Пруссия действительно была такой успешной, её бы бросились повторять, но нет, его казус единственный.)
В общем, это очередной наш с вами любимый странный эпизод, не объясненный историками, для которого нужно найти правильный конспирологический контекст, чтобы логично объяснить и понять. Объяснение такое у меня для вас есть.
(продолжение)
Третья Македонская война стала серьёзным испытанием на прочность всей сферы влияния и союзов Рима на востоке, созданной Сципионом. Испытание, с точки зрения Рима, точнее, объединившихся Катона и Павла, не прошёл практически никто из союзников (кроме, разве что, Афин).
Греки
Из греков практически открыто изменил Родос - друг и союзник Рима, при Сципионах «вытащивший» на море три тяжелейших войны для Республики, получивший за это Карию и Ликию, вдруг объявил нейтралитет. Материковые государства, от крупнейших - Ахейского союза, ещё одного бывшего верного друга, до маленьких, в основном обещали помощь, но практически её почти (кроме Афин, ага) не давали. (Fun fact: По Полибию и Ливию консулы отказались от афинских военных контингентов, но из афинской надписи известно, что в битве при Пидне на стороне Рима всё же участвовал 1 (один) афинянин, правда, хлеба Афины поставили римским армиям, в отличие от других городов, много и в срок.)
До войны, ещё со 180-х, в государствах Греции боролись две партии. Одна - свободолюбивых благородных патриотов, выступавших за то, чтобы пользоваться полученной (от Рима) свободой, а с Римом вести себя строго по заключенным договорам, а не соответствующие им требования сената или римских послов не выполнять. Вторая - оппортунистов - негодяев (это Полибий, сторонник первой партии их в таком духе характеризует), стоявших на том, что о свободе лучше забыть, о правах по договорам тоже, а исполнять любые указания сената и послов. Сенат понемногу вторых подбирал из желающих и пытался поощрять и поддерживать, но с популярностью у них было не очень, да и первые вроде тоже красиво и убедительно рассказывали, что они друзья. Но третья Македонская показала, что, когда дошло до кризиса, благородные освобожденные греки ни дух, ни букву союзных договоров и не подумали исполнять, утопив всё в бесконечных дебатах, жалобах на бедность, затяжках, посольствах, посредничествах, уточнениях римских приказов, и так далее, так что римские армии и дипломаты вдруг оказались против Македонии вроде и с союзниками, а реально чуть ли не одни.
Я так это вижу, что пафосные равноправные союзы и свобода Греции, объявленная Римом в 196, работали на Республику и обеспечивали Риму на востоке множество союзников и невероятные дипломатические и военные успехи пока их под столом поддерживали и направляли в пользу Рима Птолемеи и группа Сципиона, получившая от Птолемеев тайные контакты с греческими элитами. А как только у Птолемеев началась чехарда регентов при малолетних царях, а Сципиона не стало, - щёлк! - ниточки порвались, и греческая свобода стала работать ПРОТИВ Рима. В Ахейском союзе, например, бывшая партия римских (и египетских) друзей, в которую входил Ликорт, отец Полибия, как-то незаметно к 170-му стала партией патриотов, выступавшей против «римской» партии во главе с главным греческим «Квислингом» - Калликратом.
Вы скажете, вернувшиеся к власти в Риме в 169 оставшиеся Сципионы могли бы восстановить систему тайных связей. Нет, друзья, без Птолемеев и при Катоне это было невозможно. У новой правящей группы Республики не было во-первых, доступных царю или бесконтрольному римскому проконсулу типа Сципиона или Фламинина средств и способов - возможности явно и тайно платить друзьям, «пробивать» им в Греции почетные поручения и должности (скажем, устраивать так, что только посольствам из «друзей» постоянно всё с царями или в сенате удаётся решить), устраивать родственников при дворе (или в свите Сципиона), организовывать совместные гешефты на тех же царских подарках, во-вторых, партия римских патриотов принципиально греков опасалась как источника порчи римских нравов, то есть переманивания римских аристократов на свою сторону для использования Рима в своих интересах и, соответственно, не могла с ними ввязываться в тайные интимные контакты, в-третьих, и интеллектуально, и культурно Катон и компания были против Сципиона, Метелла или Цетега, извините, валенки, неизощренные, грубые и прямые деятели, не сумели бы они такого даже если бы захотели.
Пример римской «интриги» времён господства группы Катона в 170-е вы уже видели - в Риме подготовили и «подбросили» Филиппу младшего сына - романофила Деметрия - а тот его подержал при себе, а потом подставил и казнил. Вот вам другой пример: «нашего» Антиоха IV тоже царевичем подержали заложником в Риме и он там вроде бы проникся любовью к Риму, потом отпустили и в 175 римские союзники ему помогли свергнуть племянника и стать царем Сирии, - после чего Антиох проявил себя как опаснейший архивраг Республики, но при этом всегда говорил, что Рим он любит, очень любит, и даже иногда ходил в тоге и изображал в Антиохии на рынке римского квестора, эдакий, понимаете, косплей-троллинг. Отправляя Деметрия в Македонию и Антиоха в Сирию Катон предполагал, уж наверное, ослабить царства междоусобицами и, если посланные получат власть, сблизить царства с Римом, но всё вышло ровно наоборот. В общем, грекам в 170-е наверное так и хотелось сказать несчастному одураченному Катону примерно то что капитан Блад сказал дону Мигелю де Эспиноса: И заодно примите мой совет, сударь: оставайтесь в Риме, Марк Порций, и займитесь там чем-нибудь, что вы знаете лучше, нежели международные интриги.
Главная политическая метода и личный образ действий Катона, приносившие ему успех, были, как вы знаете, другими, они лучше всего проявились, когда Катон сверг Сципионов. Это был редкий в истории почти полностью открытый и законный переворот, Сципионы были загнаны в угол и лишены власти непрерывными, упорными и последовательными открытыми политическими и судебными атаками в течение трех лет. Упорство, последовательность, прямота, жесткость, принципиальность, опора на право и суд - вот это были сильные стороны Катона как политика.
Так что Катон и Павл в 168-167 навели порядок на востоке другими, СВОИМИ методами. Свобода кончилась, теперь Рим начал править железной рукой, раздавая прямые приказы, силой расставляя у власти своих ставленников и карая несогласных.
Устрашение и террор. Эпирские союзники Персея, 70 городов, были демонстративно уничтожены, армия Павла их разграбила, 150 тысяч человек было продано в рабство. В Этолии римские солдаты окружили здание совета и перебили пятьдесят лучших граждан, всех остальных противников римской партии отправили в изгнание.
Массовые чистки и установление власти римских ставленников. Во многих греческих государствах римляне взяли в заложники и вывезли в Италию практически поголовно всех «патриотов». В Ахейском союзе по составленному Калликратом списку забрали 1000 человек, в том числе Полибия. Во всех значительных греческих государствах у власти были поставлены выдвинувшиеся в римские друзья политики, тотально верные и готовые по приказу Рима на всё, этакие типажи центральноамериканских диктаторов 20 века, алинтриос, злые гении/проклятье Греции, как их называет Полибий.
Раздробление крупных политических образований. Македония тоже отдала в заложники большинство знати и была разделена на четыре республики, Иллирия на три, Кария и Ликия отобраны у Родоса и объявлены свободными, все желающие отделиться от Ахейского союза после 168 получают поддержку сената.
Родосу чуть не объявили войну, но потом «простили» и добили мирными средствами - переданный Афинам Делос был объявлен порто-франко и стал римским «Гонконгом» на Востоке, доходы Родоса от торговых пошлин упали с миллиона до 150 000 драхм в год и центром транзитных торговых потоков Восточного Средиземноморья он быть перестал.
В общем, если бы Антиох теперь, после 168, попытался создать на Балканах новый «экран» для прикрытия следующей попытки захвата Египта, ему это было бы сложненько - крупных военно-политических центров силы там Катон просто не оставил.
Цари
А что же тогда стало с царями Азии, входившими в римскую сферу влияния, и тоже Рим поддержавшими против Персея плоховато - Эвменом Пергамским и Прусием Вифинским, зятем Персея? Их по идее Катон должен был вообще в землю заколотить. Но по сравнению с греками царям с царями как будто обошлись мягче. То есть грозили им в Риме вроде бы много, но в итоге это ничем (ну, почти) серьёзным для них не закончилось. Но вот тут как раз с помощью конспирологии у нас с вами есть возможность посмотреть на дело поглубже.
На эллинистическом востоке в течение III века сложилась система «семи королевств» - семи крупных и средних царств, в которых правили прочно утвердившиеся династии, признававшие друг друга и вступавшие друг с другом в династические браки и военные союзы, имевших интенсивные торговые, культурные и религиозные связи. Три крупных царства - Македония Антигонидов, Египет Птолемеев и восточное царство Селевкидов претендовали на гегемонию, из четыре меньших Понт Митридатидов, Каппадокия Ариаратидов и Вифиния потомков Зипойта, основанные местными князьями и менее эллинизированные, были ближе к Селевкидам, а Пергам Атталидов - к Птолемеям. (Были ещё небольшие и периферийные царства, но мы их в семёрку для красоты не включаем.) Система оказалась прочной, она пережила вторжения римлян и под их гегемонией продолжила существовать почти в неизменном виде (потеряв только Македонию) до 140-х.
Все карты подготовил Евгений Токтаев, e_toktaev, у него кстати есть про эллинистические царства клёвый приключенческий роман. Это не реклама, друзья, я честно уверен, что всем любителям античности в Рунете хорошо бы если не объединиться на одной площадке, то хотя бы знать друг про друга - нас всего-то человек хорошо если 200 наберется, мне кажется.
Итак, Эвмен Пергамский, один из главных и очевидным ставленников и людей Сципиона, получивший от него половину Малой Азии, у Катона совершенно очевидно никогда доверием не пользовался. В начале Македонской войны Эвмен талантливо изображал, что жизни за римских друзей не жалеет, обличал Персея в сенате, бестолковое и неудачное покушение на него, якобы устроенное Персеем, дало римлянам законный повод объявить войну. В первые годы войны Эвмен во главе сильного корпуса пехоты и конницы присоединился к римской армии, но потом как-то заскучал, с войны уехал и завёл с Персеем тайные переговоры о примирении царя с римлянами, будто бы неудачные. После победы, в 167/166 Эвмен прислал в Рим младшего брата Аттала, в Риме. Полибий: «кое-кто из знатных римлян стал искушать Аттала увещаниями, чтобы он оставил попечение о делах, ради коих послан был братом, и повел речь о своих собственных: ибо сенат, говорили советники, из неприязни к брату, готов помочь ему в приобретении царства и власти для себя. Эти советы внушили Атталу самые смелые надежды, и он в частных беседах охотно внимал доводам людей, подстрекавших его на такое дело. Наконец, нескольким именитым гражданам он пообещал, что будет говорить об этом и в сенате». Однако Эвмен прислал к Атталу личного врача (врачи при Атталидах играли очень особенную роль, может быть, когда-нибудь мы с вами на это поближе посмотрим) и тот уговорил его отказаться от римских предложений. Тем всё и кончилось, Эвмен остался царем и другом римского народа, а Аттал спешно уехал из Рима, даже не приняв от сената «полцарства» (крошечную европейскую «половину» Пергамского царства - Эн и Маронею).
Аттал, как видите, в отличие от предательского брата, пользовался в Риме полным доверием, он явно был выбран Катоном и Павлом уже как проверенный (он, судя по всему, все 4 кампании против Персея провоевал вместе с римлянами, сражался при Пидне под командованием Павла) и лояльный новой Республике наследник Пергамского царя. Эвмен пытался сам приехать в Рим в 167/166, но сенат специально принял постановление, что царям в Город входить запрещено, больше царь ездить в Италию не пытался.
Всё-таки, через несколько лет одно реальное негативное последствие для Эвмена всё-таки наступило. В 168 против Эвмена восстала Галатия, он победил галатов, но вскоре, где-то около 165, сенат признал их независимость. Итого, Эвмен, верность которого так и осталась под большим сомнением, получил «выговор» и уменьшение территории, но продолжал править самым большим и богатым царством Малой Азии.
А вот Прусий Вифинский вообще «отскочил». В начале войны он объявил нейтралитет, в 169 направил римлянам 5 боевых кораблей, но одновременно отправил посольство в Рим с предложением о мире с Персеем - Эвмен только за тайные переговоры о подобном стал в Риме персона нон грата. Однако за такую сомнительную помощь Прусий, приехавший в Рим в 167/166 получил статус друга и союзника, какие-то дары, 20 боевых кораблей и отдал под покровительство Рима своего сына Никомеда. Как-то почему-то сенат, пока принимал Прусия, о том, что царям в Рим нельзя, совершенно не думал.
При этом Прусий устроил уникальный в античной истории любительский перфоманс, Полибий, описывая его, аж трясется от отвращения.
«Около того же времени [в 167/166] прибыл в Рим и царь Прусий поздравить с победою сенат и военачальников. Этот Прусий показал себя человеком совершенно недостойным царского звания, о чем свидетельствовать может следующее: во-первых, когда явились к нему римские послы [по Аппиану в 168, после победы над Персеем - timonya], он вышел навстречу им с бритой головой и в шляпе [pileus, войлочная шапка - timonya], в тоге и башмаках, словом, в таком одеянии, какое у римлян носят недавно освобожденные рабы, именуемые вольноотпущенниками. Поздоровавшись с послами, он сказал: "Глядите на меня, вашего вольноотпущенника, который желает во всем угодить вам и подражать вашим порядкам", - речь, унизительнее которой и придумать трудно. Теперь при входе в сенат, стоя в дверях против собрания сенаторов, с опущенными руками, он распростерся перед заседающими, облобызал порог и воскликнул: "Привет вам, боги спасители", - показав этим такую меру малодушия, вместе с сим бабьей приниженности и лести, что и последующие времена не увидят ничего подобного. Согласно с сим вел себя царь и после того, как вошел в сенат и присутствовал при совещаниях сенаторов: непристойностью было бы даже описывать его поведение. Ответ он получил милостивый потому именно, что предстал в столь жалком виде».
Это, конечно, согласитесь, не танец голого Антиоха, но такое ощущение, что мощное выступление Прусия запомнилось современникам даже больше, дошло несколько его описаний и упоминаний разными историками (а вот чопорный Ливий, несмотря на всю его любовь к поучительным и выгодным для римлян деталям, написать об этом, такое впечатление, просто постеснялся). Для Полибия унижение царя демонстрирует целый букет пороков. Это и уподобление варварам, и поведение, недостойное мужчины, которое прямо угрожает общественному порядку, и побуждение римлян к тираннии...
Современные историки или вежливо недоумевают, или пропускают этот эпизод как маловажный, или объясняют его «личным дипломатическим стилем царя, строящемся на готовности отказаться от царского достоинства ради достижения политической цели» (А.М.Экштейн, цитата по книге О.Габелко в книге «История Вифинского царства»).
Но знаете что? - для достижения цели дружбы с римлянами действия Прусия были, блин, контропродуктивными! Римляне и вообще, и в международных государственных делах особенно, высоко ценили достоинство, всегда старались соблюдать приличия, крайне неодобрительно относились к любому нарушению дипломатического протокола (любые принятые церемонии надо было соблюдать ради почтения к богам) и, блин, не требовали и не ждали от любых царей и магистратов доведенного до клоунады раболепства! Они уж скорее бы приняли это как насмешку над собой, чем одобрили. Про переодевание в одежду крайне малопочтенного сословия я вообще молчу, это уже совершенно за гранью и унижает и оскорбляет всех участников сцены (не считая самого факта переодевания, для царя(!) даже переодеться в женщину или голому выйти было бы не так позорно, как одежда отпущенника, ронявшая статус ниже пола). А уж к Катону это в всё в квадрате применимо, он был в этом отношении супер-римлянин. Если Пруссий хотел понравиться, он должен был вести себя скромно, но с достоинством и уж точно без переодеваний! Диодор: Сенат, оскорблённый большинством его замечаний, и создав неблагоприятное впечатление о Прусии, дал ему ответ, который заслуживала его лесть. Ибо римляне требуют даже от врагов, которых они победили, быть людьми высокого духа и мужества. Но Диодор неправ - Прусий при всём при этом почему-то своего добился!! (Однако ж - если «тактика» Пруссия действительно была такой успешной, её бы бросились повторять, но нет, его казус единственный.)
В общем, это очередной наш с вами любимый странный эпизод, не объясненный историками, для которого нужно найти правильный конспирологический контекст, чтобы логично объяснить и понять. Объяснение такое у меня для вас есть.
(продолжение)