Хроника пикирующей
Мы живы пока нас помнят,
Забудут - и нас не станет.
Лишь пламя свечное вздрогнет,
Да новый рассвет настанет.
И будут другие люди
Смеяться и плакать тоже,
А мы никогда не будем,
Немного печально всё же.
И будут другие руки
Гитарной струны касаться,
Другие прольются звуки,
Другие начнут влюбляться.
Другими дождями небо
Прольётся на старый город,
Другая начнётся небыль,
Другой кто то будет молод.
Мы тихо уйдём в легенду,
Сжимая родную руку.
А время, тугая лента,
Пойдёт как всегда по кругу.
Погаснет свечное пламя,
Закроются тихо двери.
Забудут - и нас не станет,
Мы живы пока в нас верят.
Имя летчицы Ирины Осадзе мне впервые довелось услышать в обычном нашем с Пилотом вечернем разговоре у костерка, на маленьком полевом аэродроме между Пицундой и Гагрой. Как-то постепенно речь у нас зашла о временах минувших. Мелькали в разговоре имена знаменитых летчиков, номера полков и эскадрилий. Конечно же, вспомнили и о «Ночных Ведьмах». И о том, как сложилась жизнь этих отчаянных девчонок (в большинстве своем, так и оставшихся девчонками до самой старости, если это слово вообще к ним хоть сколько-то применимо) после войны.
- А ты знаешь, что одна из них - Ирина Осадзе - очень долго работала в аэропорту, и жила с нами по соседству? - спросил Пилот.
Имя это, к моему стыду, оказалось мне незнакомо. Да, пожалуй, эта летчица не так известна, как, к примеру, Евдокия Бершанская, Наталья Кравцова или уроженка Сухума Мери Авидзба, но ее своеобразный характер и интереснейшая судьба заслуживает того, чтобы о ней рассказать.
Увы, всезнающий интернет хранит не так уж много информации о ней.
Гвардии лейтенант Ирина Сергеевна Осадзе, родилась 8 августа 1918 года. Окончила Херсонескую школу штурманов (1940г.), Энгельскую военную авиашколу (1942г.). В РККА с 16.05.1942г. Летала на самолетах По-2, Ут-2, Су-2, СБ, Пе-2, Ю-52. Общий налет в войну - 2037 часов, из них 320 часов на Пе-2. Награждена орденами Боевого Красного знамени, Красной Звезды, Отечественной войны 2 степени, медалями 'За оборону Сталинграда', 'За оборону Кавказа', 'За взятие Кёнигсберга', 'За победу над Германией'.
Участвовала на Пе-2 в параде Победы.
Реплика в сторону: Пикирующий бомбардировщик Пе-2 - машина строгая и своенравная. Не всяким мужским рукам готовая подчиниться. Сильные летчики любили этот самолет, слабые - побаивались. Пуще того, по злой иронии судьбы, сам Владимир Михайлович Петляков погиб в самолете собственной конструкции.
Итак, «Пешки». Это первая зацепка для поиска более подробных сведений о боевом пути и дальнейшей судьбе летчицы. Женщина - и пикирующий бомбардировщик… Значит, дальнейшие поиски скорее всего следует начинать с «Дочерей неба», как называл их трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб - 125 ГБАП имени Марины Расковой.
Увы, про 125-й женский Гвардейский бомбардировочный авиационный Борисовский полк имени Героя Советского Союза Марины Расковой довольно мало известно (в отличии знаменитых "ночных ведьм") и информации о его личном составе в свободном доступе не так уж много. Более или менее на виду и на слуху оказались только имена Героев Советского Союза и России: Галины Джунковской, Марии Долиной, Антонины Зубковой, Надежды Федутенко, Клавдии Фомичёвой, Валентины Кравченко.
И вот - первая моя удача! Ближе к концу списка офицерского состава полка поисковик высвечивает долгожданное имя: гвардии лейтенант Осадзе Ирина Сергеевна, лётчик 1918 г.р.
Тяну за единственную и непрочную пока еще ниточку дальше. Окей, Гугл!
Вспоминает штурман Пе-2 125 ГБАП Людмила Леонидовна Попова:
Вдруг из-за облаков появляются фашистские истребители. Завязывается неравный бой. Пользуясь отсутствием наших истребителей, фашисты все более наглеют. Два 'мессершмитта' заходят в хвост самолета Ирины Осадзе. Пробит бензобак, самолет загорелся. Мужество не покидает Ирину. Ранена рука, лицо порезано осколками плексигласа, одежда горит, пламя опаляет лицо и руки, но она продолжает вести самолет, не отрываясь от самолета Губиной, прикрывая его огнем своих пулеметов. Штурман Валя Волкова ведет непрерывный пулеметный огонь, пока тяжелое ранение в голову не заставляет ее умолкнуть. Огонь и дым наполняют кабину. Ирина дает команду экипажу выброситься на парашютах, сама последней покидает самолет. Воздушные пираты переносят огонь по парашютистам. Им удается изрешетить пулями парашют стрелка-радиста Горского. Спуск перешел почти в падение, и Горский повредил себе позвоночник. Более благополучно приземляются Ирина и Валя. Всех троих отправляют в госпиталь.
… Ирка Осадзе она очень интересный человек, но сложный. Она по матери из семьи Массальских, известных врачей, в детстве ей прививали, так сказать культурные навыки (и кое-что привили, например, на пианино она играет прекрасно!), а она в пику этому ходила в аэроклуб, работала спасателем на водной станции: Она плавала прекрасно, бывало часа на три в море уплывала: Страшная ругательница Ирка. У нас в полку говорили - «Что такое сверхмат в воздухе? - Осадзе на взлет пошла». Но главная у нее была страсть - это авиация.
Это у нас было с Осадзе, это вот «чертово колесо». Мы отбомбились, и как-то получилось, что мы уходили и мы остались одни. Ну, одни остались - не хочется, чтоб тебя сбили. Ну, над лесом: там еще до линии фронта идти, мы линию фронта перелетели над самым лесом на бреющем. И смотрим - там какая-то поляна и солдаты тащат такие стога сена - один, другой: Ну моя Ирка вот так нажала - и над самой землей, все врассыпную, стога полетели: Ну, мы пришли, сели довольные. Нахамили. Я беру полетный лист и иду докладывать, потому что сняли уже АФА, фотоаппарат, и я иду докладывать - карта, все. Я вхожу в штаб туда и вдруг вижу - замначштаба разговаривает по телефону. «Да оставьте вы нас в покое, у нас женский полк! У нас нет никаких хулиганов!» А оборудовали - для Рокоссовского штаб. И его закрывали этим сеном. Мы это к чертовой матери все раскидали (смеется). Потом она говорит: «Второй раз звонят! Я уже объясняла им, что у нас не может быть этого!» Я оттуда на цыпочках к самолету, прихожу, говорю - «Вот, сатана, какие дела!» Потому что в полете - «командир», «штурман», и все, а на земле - как хотите. «Вот там ищут хулигана, который развеял штаб Рокоссовского». «Это - я говорю - трибунал». Она: «Да?» Я: «Ага: А теперь - ротик на замок». И знаете, когда мы рассказали? Это было 20 лет Победы, и мы что-то стали: я говорю: «Кать, помнишь:» Мы с Иркой стояли. Она: «Ах, сволочи!.. А я распиналась: Женский полк, у нас не может быть хулиганов: А эти сволочи!»
Она приезжала, говорит: «Помнишь, как мы:» Я говорю: «Скажи спасибо, что помолчали! Нас бы трибунал с тобой судил. Дали бы нам чертей, будь здоров».
Это вот - Осадзе в своем репертуаре. Это вот южная кровь. Она знает, что вот там ее убьют - и она будет идти напролом, вот такая она. С ней я летала: она знала, что мы на боевом курсе, и я бомбы не сбросила - она всегда молчала. Что у нее было на душе - я не знаю. Я в свою трубу смотрю, я ничего не вижу. Вот когда я нажала, кричу: «Бомбы сбросили!» - вот тут ты можешь строить маневр. Я бомбы сбросила, продублировала, включила аппарат: А вот с предыдущим летчиком на боевом курсе - спрашивает: «Скоро? Скоро? Скоро?» Ну понятно, страшно. А эта сатана - нет, эта молчком. Я не думаю, что ей было не страшно, потому что я-то в свою трубу смотрю, а она-то смотрит, рвутся снаряды: А когда на порт летишь, знаете, они дают сетку, разрывы слышно через моторы, и в кабине гарью пахнет. У нас же нигде ничего нету, никакой защиты: Это ИЛы были - как танк летали, а мы-то - пальцем проткнешь.
Вот такая Осадзе.
Слева направо: штурман Людмила Попова, пилот Ирина Осадзе, стрелок-радист Таисия Панфёрова (изображение с сайта http://www.rulit.me/books/aviaciya-i-vremya-2014-2-read-354147-27.html )
Елена Мироновна Кулькова (Малютина)
- Ирина Осадзе у Вас была в эскадрилье?
- Да. Летала прекрасно, но была ужасная матерщинница. Правда мат у нее был не обидный. Замужем она не была - жила авиацией. Хорошая была девка, не вредная, не злобная. Она больше с мужчинами общалась. Женские разговоры ее никогда не интересовали.
В книге «Сквозь годы на крыльях» (Мария Александровна Немирова, Ю. Авалиани, «Сабчота сакартвело,» 1973,) упоминается, что Ирина Осадзе долго не могла решить - посвятить себя морю или небу. И до последнего колебалась между обучением в аэроклубе и попыткой поступить в мореходное училище.
Сведения о послевоенной жизни Ирины Осадзе, которые удалось найти в отрытом доступе, укладывались в несколько скупых фраз:
После войны работала летчиком гражданской авиации, налетала 17000 часов. Семьи так и не завела. Близких родственников у нее нет. После грузино-абхазского конфликта проживала на территории Сухумского аэропорта.
Более углубленным поиском удалось обнаружить и вот такой любопытный документ:
Из письма послу России в Грузии
от пенсионерки Осадзе Ирины Сергеевны
Я родилась в г.Киеве 8 августа 1918 г., русская, образование неполное высшее. По специальности - летчик. С 1938 г. работала летчиком в аэроклубе. Во время Великой отечественной войны - летчик 125-го гвардейского бомбардировочного авиаполка им. М.Расковой. Имею 44 боевых вылета, имею пять боевых орденов и много медалей. С 1946 г летчик Аэрофлота до 1969 г., летала на самолетах: У-2, СБ, Пе-2, Ю-52, ЛИ-2, Си-47, Ил-12, Ил-14, налет 18000 часов за 30 лет полетов, позднее работала 10 лет шофером.
После войны, развязанной Шеварнадзе, осталась без пенсии.
В Сухумском порту, где я проживаю, в столовой выделяют помощь от МКК "Борьба с голодом". Кормят супом.
Прошу Россию помочь мне деньгами.
(источник )
Да, такое письмо говорит о многом. О чем не место и не время рассуждать в ЖЖ-шке с говорящим названием «Записки дилетанта». Оставляя эти рассуждения тем, кто точно знает, КакНамОбустроить.., а такО же всегда готов ответить на извечные вопросы КтоВиноват и ЧтоДелать.., я иду в своих поисках дальше. К тем, кто знали Ирину Осадзе лично. Кто жили с ней по соседству и вместе работали в Сухумском аэропорту. И к тем, кто ей помогал и заботился о ней в последние годы ее жизни. Просто так, по-человечески. Не дожидаясь, когда кто-то Большой и Главный решит вопрос и выпишет соответствующую бумагу.
Эшба Вячеслав Ахметович
1948 года рождения, родился в с. Дурипш Директор Республиканского унитарного предприятия "Международный аэропорт Сухум" им В.Г. Ардзинба. Летал на Ан-2, Ан-24, Ту-134А, Ту-154, Як-52, Л-39, Вильга-35А, Ми-8. Был министром обороны РА, командующим ВВС РА
Она прошла войну. После войны она летала здесь, на самолете ИЛ-14 вторым пилотом. Я ее не застал, когда она еще летала. Я помню - она работала на машине, водила автотрап на базе УАЗа. Была такая спокойная, курила Беломор, и стрижка у нее короткая такая. Она была очень начитанная, у нее была огромная энциклопедия. Сама она этнически - она не грузинка. У нее муж был грузин.
Реплика в сторону: ее девичью фамилию не смог вспомнить никто из сотрудников аэропорта. В рассказе Людмилы Поповой упоминается, что она родом из семьи Массальских, известных врачей. Скорее всего, урожденная Массальская.
Знаете, кто знает - с ней надо бы повстречаться - у нас есть такая Рая Макаренко. Она знала Ирину Сергеевну гораздо ближе. Возможно, у нее сохранились даже какие-то архивы и старые фотографии.
А здесь мы после войны, крайний раз, когда пришли - она, бедная, встречает нас зимой, без носков, в кедах. Закаляет ноги.
Меня вот она называла «касатик» всегда, «касатик».
Когда вся эта заваруха с Грузией началась, она пришла ко мне и сказала: «Что я увидела! Что я здесь видела! Они ко мне пришли, и начинают - ты грузинка… Я сказала - что это за грузины, таких грузин я не видела и не знала. Я знала нормальных грузин, которые были людьми, а вы - фашисты. Я смотрю на них, и понять не могу, зло берет, что они сотворили». Ну вот что с этой женщиной сделаешь! Она об этом жалела. само собой. жалела. что война такая.
Мы ее без внимания не оставляли… Потом первые парашютные прыжки здесь, чемпионат организовали. Организовал его Сырчин, под командованием генерал-лейтенанта Архарова. Архаров это бывший командующий авиацией Закавказского нашего округа. Она встречалась с ним, очень интересные были у них разговоры, и фотографии были их совместные.
Прожила она немалую жизнь, похоронили ее скромно, но с почестями, как участницу войны здесь. в Драндах. У нас кладбище авиаторов есть в Драндах.
Из родных никого у нее не было. Был у нее сын, по-моему. Ну, он как-то такой… со странностями немного. Он не жил здесь - где-то в другом месте. Он приезжал, но она особых контактов с ним не держала.
Ну, она как Фаина Раневская - за матом она в карман не лазила. Когда начались вот эти… демократические процессы, она всегда читала, и принесла как-то раз какую-то книгу, или журнал может быть. Валера (один из сотрудников аэропорта) смеется: - Смотри, говорит, что Ирина написала! Там выступление Горбачева а она матом пишет поперек всей страницы: «Х…ло!». Вот так, сразу же. А мы все радуемся - вот, демократия, перестройка…
Вот видите, женщина, участница войны, без высшего образования - она его сразу раскусила. Вот что значит опыт человека, его дальновидность. Ну это же не простой человек, который выжил в войну. Тем более женщина - как было тяжело женщине на войне. И распад Союза для таких, как она, был, конечно, тяжелым ударом.
- А Вы не знаете, как она оказалась в полку пикирующих бомбардировщиков? На таком самолете, с которым не все мужики справлялись?
- Ну, как она рассказывает, она когда училась в Энгельсе, писала несколько заявлений. Она туда попала через мужа. Муж у нее тоже летчик был, погиб во время войны.
Она была прямым человеком, но неудобным, не публичным. Как-то приехали в день Победы корреспонденты. Она их встречает на крыльце с сигаретой, и - матом им: -Да идите…. мне некогда! Ну что ж… и пошли.
Они дружили тут все - и Мери Авидзба, и Ирина. Ну Мери умерла раньше, а Ирину мы все поддерживали до конца ее жизни… Царство ей небесное.
Алтунян Грант Карапетович
76 лет, пилот ГА, инженер-пилот 1 класса, закончил Академию ГА в 1980 г. Командир летного отряда Сухумского авиапредприятия. Общий налет 17 тыс. часов. Освоенные типы: Ан-2, Ан-24, Ту-134, и др. С 1995 г. - зам. Командующего ВВС Абхазии по работе с личным составом.
Как в первый раз мы с Ириной Сергеевной встретились? …Лётный разбор. Ежемесячно летный состав отлетал по своим заданиям - и проводится разбор полетов. Досконально, детально, кто куда летал, какие были показатели, всё от и до. И в первый раз, когда я приехал в 65-м году из училища в Сухумский отряд (я вообще-то на севере поступал), прихожу утром на разбор, уже кое-кого здесь знаю - молодые ребята лет по 25. И смотрю - среди них женщина какая-то, в летной куртке. Я говорю: - А кто эта женщина? Кто она такая? А мне кто-то отвечает: - Ты потише, это… это бомба! Весь Союз ее знает! Ира Осадзе!
Ничего себе! Она командиром Ил-14 была после войны. Ну уже с возрастом согласилась на второго пилота, лишь бы пообщаться с лётным составом. Чтобы на плаву держаться в авиации, для этого она согласилась летать вторым пилотом. Ее собирались после завершения летной работы назначить РП - руководтелем полетов, но она в невежливой форме отказалась, пожелав вместо штурвала баранку машины - РП возит. А потом уже на автотрапе водительствовала.
Реплика в сторону: любопытно, почему она отказалась. Да, женщина она была колючая и неудобная. Возможно, как-то не так предложили. Но все-таки вышка РП - это не бензиновая вонь автомобиля. Ближе к небу (что немаловажно для человека, не то что бы влюбленного в авиацию, а живущего ею). Право, жаль, что уже не спросишь...
Ну, у нас перекур, перерыв между разбором этим. Выходит она: - Дай закурить! А у меня нет сигареты. Ну она по-русски, как у нас в авиации принято: - А-аа, тюфта ты! - говорит. И на всех разборах так же, наравне, ну как мы все. И курит, и матерится, А когда про войну вспоминает, мы все, пацаны, вот так слушаем ее.
Она недолго полетала - уже возраст подпирал ее. Где-то ей было наверное лет 45-50. это в 65-м году, да. Тогда, в 65-м году, впервые начали отмечать День Победы. Официально, в честь 20-летия Победы.
Ну а потом она на пенсию вышла. Тогда командиром Сухумского авиаотряда был единственный заслуженный летчик в Советском Союзе - Родион Жакович Таркил. Он, конечно, большое внимание ей уделял. Квартиру двухкомнатную ей дали.
Ирина Сергеевна о личной жизни своей говорить не любила, не нравилась ей эта тема: - Да что вам, делать нечего, что ли? С кем я… спала, с кем я… встречалась! Кого это трогает! Вот такая, знаете - обрубит и все. И не обидишься, всё правильно.
Для нее главным интересом в жизни было, когда лётная работа осталась позади - это воспоминания и книги. Большая любительница была книг. У нее в двухкомнатной квартире одна комната была только библиотека. Книги на полках - от пола до потолка. Мировая классика, советские авторы, жизнь замечательных людей…. Кто что покупает, а она - книги.
Пока я был на военной службе, я часто заходил, спрашивал. Судьба этих книг
Она однажды вызвала, уже годы прошли, мы уже стали опытными летчиками, командирами руководителями. Славик (В.А. Эшба) - командующим, а я его заместителем, замполитом, как в армии говорят. . И она меня однажды вызвала. Позови, говорит, нашего старшего сокола Славика Эшба, генерала. Я вас обоих хочу видеть. А то умру, говорит, и неясно будет, куда уйдет все то, что я собрала в жизни, кому достанется. - Книги, что ли - спрашиваю. - Да, книги!
И она сказала: - У вас есть библиотека Министерства обороны? - Есть, говорю. - Так! - говорит. -Я завещаю Министерству обороны, будущим воинам, летчикам, техникам и всем родам войск, что есть - мою библиотеку. Я прошу Вас, передайте от моего имени!
А Вам лично - Славе Ахмедовичу говорит - вот у меня Всемирная история. 14 томов и Энциклопедия. Славик говорит: - Энциклопедию я бы и не против! - Забирай! А тебе, сокол - Всемирную историю… Уже чувствовала возраст, понимаете…
О книгах я в Минобороны договорился, чтоб их взяли. Участница войны, говорю, уважаемая наша летчица, наставница многих в Сухумском отряде, Сегодня она в наших рядах уже не летает, правда,но хочет завещать свою библиотеку для Министерства обороны. дали машину, загрузил я сам эти книги, привез в Минобороны. Специальный уголок сделали, портрет ее, слова ее там написали. Мы, от руки написали там, в углу, что библиотека получена в дар от участницы Великой Отечественной войны летчицы Ирины Осадзе.Пока я был на военной службе - заходил туда, все на месте было. Семь лет назад ушел на пенсию - с тех пор не знаю, как там в Минобороны. надо Сашке (кто-то из сослуживцев) сказать, пускай зайдет посмотрит. Я не думаю, чтобы эти книги так просто пропали.
Реплика в сторону: библиотека, скорей всего, все-таки сохранилась. И сохранилась эта, скажем так, мини-мемориальная доска.
Больше всех о ней заботился ты (обращаясь к Вячеславу Хромых) и Рая Макаренко. Она жила по соседству с Ириной Сергеевной, и всеми силами поддерживала ее в самое сложное время. Она видела военные фотографии Ирины. Те, на которых Марина Раскова. Вообще, все мы делали для нее, что могли. Никогда не оставляли. В Дни Победы ей особые поздравления.
Вы знаете, Минобороны сразу предупредил: фамилия у нее грузинская. Но ведь мы, как говорится, в одной упряжке были во время войны. Победили, делились со всеми. А смотри, как мир повернулся - 15-20 лет прошло, и…
Реплика в сторону: это имя - Рая Макаренко - уже второй раз упоминается в разговоре об Ирине Осадзе. Без сомнения, эта женщина могла бы многое рассказать. Но встретиться с ней на сей раз мне, к сожалению, не удалось.
Хромых Вячеслав Афанасьевич
Инженер-пилот 1 класса, 1949 г.р., общий налет 10 тыс. часов, закончил Академию ГА в 1983 г. В настоящее время - пилот гражданской авиации Сухумского авиапредприятия. Освоенные типы: Ан-2, Ан-2В, Ли-2, Л-410М, Л-410УВП, Ту-134А, Л-39, Як-52, Вильга-35А и дельталёты различных типов.
В моих записях, посвященных происходящим на земле и НАД ЗЕМЛЁЙ Абхазской Серьезным Авантюрам, Несерьезным Приключениям, перебору гитарных струн, теплу костров и сердец - фигурирует под ником «Пилот».
{C}{C}
Она была очень начитанная, умела и любила работать руками. В доме ее руками было сделано все, вплоть до книжных полок. У нее был прекрасный набор инструментов, не простаивающий без дела. Кошатница до мозга костей. Своих кошек у нее было штук шесть, да еще и кормила приходящих. Сама не поест, а кошек накормит.
Как-то раз выдала она при мне свое обычное словцо для связки слов, после чего я месяца полтора у нее не появлялся. Расстроилась она тогда сильно, извинилась и стала более сдержанной.
У нее были альбомы с фотографиями «Ночных ведьм» и вырезками о них. Много и часто рассказывала о Гризодубовой и Расковой. Упоминала о том, что Вера Мухина (автор скульптуры «Рабочий и колхозница») ее родная или двоюродная сестра.
С удовольствием дарила свои инструменты и книги. Мне подарила замечательную книгу «Искусство этрусков». Любила рисовать и вырезать по дереву, занималась выжиганием. Хотела прыгнуть с парашютом в тандеме. Самостоятельно не могла из-за больных ног.
Последние годы жизни провела в одиночестве. О ней заботились жители авиационного городка.
Умерла она 19 февраля 2003 г. Похоронена на кладбище в с. Дранда, где похоронено множество авиаторов.
В общем, вот такая Осадзе… Прямая, резкая, неудобная, и, как в народе говорят, поперёшная. Но такая живая и настоящая. И лично я почему-то верю, что где-то там, в Заоблачном Гарнизоне, куда улетают от нас навсегда Пилоты, маленькая коренастая женщина в выцветшем летном комбинезоне однажды привычно свернет свою ядреную самокрутку и обронит любимое крепкое словцо по случаю того, что - надо же! - сто лет мне сравнялось, а все еще помнят меня, касатики!
Мы живы, пока нас помнят
Искренне, не лживо!
Мы живы, пока нас помнят
И любят! - Тогда мы живы!!!
В дождях и в весенних грозах,
В ветрах, что шумят над миром,
В улыбках детей наших взрослых, -
Во всём, что живет, - мы живы!Впрочем, в истории этой удивительной женщины осталось еще немало загадок. И еще ждет своего часа интереснейший, как я полагаю, разговор с Раисой Макаренко.
Так что, надеюсь - ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ