Рецензия (пересказ) на книгу Элен Фанштейн «Анна Ахматова» ч. 10
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Рецензии и критика: литература)
предыдущее по теме…………………………………
следующее по теме
предыдущее по другим темам……………
следующее по другим темам
Оглавление проекта: http://uborshizzza.livejournal.com/359706.html
Анна Ахматова. Часть 10
Эта часть будет последней, так как пересказ очень уж затянулся.
Мне бы хотелось остановиться на бытовых условиях жизни Ахматовой. Большую часть жизни она была членом Союза писателей. В 1946 году после постановления о журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором она была упомянута, как автор не подходящий для этих изданий в связи с узкой тематикой ее поэзии, ее исключили из СП. Но потом восстановили. СП был влиятельной организацией. Он обеспечивал своих членов как постоянной зарплатой, так и работой, выполнив которую они могли получить гонорар, от СП зависела публикация новой книги, переиздание, выход собрания сочинений, тираж. СП давал квартиры, дачи, путевки в санатории, дома отдыха, дома творчества, СП оплачивал творческие командировки, в том числе и за границу, обеспечивал продуктами, билетами и многим другим. Конечно, нельзя считать, что все это было по максимуму, тем более, что одним доставалось больше, другим меньше, но польза от СП была. Так, когда Анну Андреевну исключили из СП, у нее отобрали продуктовую карточку на 700 руб. и талонную книжку на проезд на такси. Карточка на 700 руб. была рабочая, интеллигенция получала меньше, например, у Пунина, профессора, карточка была на 500 руб. Но даже тогда Ахматова не пропала. Узнав о ее беде, читатели стали ей присылать свои карточки. Иногда в день ей их приходило до 10 штук. По этой карточке можно было взять продукты. А можно - деньги. Она брала деньгами. Карточку от СП ей вскоре вернули. С 20-х годов она получала пенсию, с 1937 года - пенсию республиканского значения. В 1955 году ей выделили дачу в Комарово, которую она называла будкой. Дача эта была, конечно, маленькая. Тогда же в СССР приехал американский поэт, который захотел ее навестить. Ахматову срочно перевезли на дачу какого-то академика, потому что показать, как она живет в действительности, постеснялись. Там Ахматова поила его чаем, разыгрывая из себя хозяйку дома. Наверное, ей это было обидно. Но все же какой-то уровень жизни СП помогал ей поддерживать: так в санаториях она бывала регулярно и не без пользы для своего здоровья.
Рассказывая об Ахматовой, нельзя не упомянуть и об ее увлечениях. Она очень любила Пушкина, Данте и Шекспира. Шекспира и Данте она читала в подлиннике, выучив язык самостоятельно. Правда, произношение у нее было скверным. Так она вздумала читать Берлину Байрона наизусть, а он не смог понять ни слова. Впрочем, он счел это нормальным, и подумал, что сам мог оказаться в таком же положении, если бы стал говорить на языке, усвоенном из книг. Но если Данте и Шекспира она только читала, то Пушкиным занималась всерьез: работала с рукописями, писала статьи. Правда, больших успехов в этом деле она не добилась, но какой-то вклад все же внесла. На почве любви к Пушкину она дружила с пушкинистом Томашевским. Ахматова ревновала Пушкина ко всем его женщинам, считала, что они его не достойны. Так она очень не любила Наталью Гончарову и Каролину Собаньскую, которую считала главной любовью Пушкина.
Помимо любовной лирики, у Ахматовой есть стихи, которые можно отнести к философской лирике и к патриотической. Многие считают ее патриотические стихи конъюнктурными, но мне они нравятся.
Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам.
Но вечно жалок мне изгнанник,
Как заключенный, как больной.
Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.
А здесь, в глухом чаду пожара
Остаток юности губя,
Мы ни единого удара
Не отклонили от себя.
И знаем, что в оценке поздней
Оправдан будет каждый час...
Но в мире нет людей бесслезней,
Надменнее и проще нас.
Июль 1922, Петербург
А вот одно из последних:
Родная земля.
И в мире нет людей бесслезней,
Надменнее и проще нас.
1922
В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем,
Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
О ней не вспоминаем даже.
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно - своею.
1961
Я не вижу в этих стихах позы, мне они кажутся искренними.
Все, что мы знаем об Ахматовой, исходит из ее стихов и из воспоминаний современников. Эти источники часто противоречат друг другу. Некоторые данные о себе Ахматова даже диктовала другим людям, были и такие, что считали своим долгом описывать каждый ее шаг. Например, Лидия Чуковская. Но даже эта очень хорошо относящаяся к Ахматовой женщина, не могла часто удержаться от колкостей и мелкого ехидства. Вот, например, как она описывает один эпизод. Лидия Корнеевна постоянно восхищалась внешностью Ахматовой. Та была очень высокого для женщины роста, стройная, с хорошей осанкой, у нее были оригинальные, тонкие черты лица, прекрасная кожа, красивые газа, шея. Но она, конечно, старела. Как-то она заболела воспалением надкостницы, ей удалили 2 зуба. И вот ей надо идти в гости, она переодевается: «Сейчас она была уже совсем не такая, как час назад, а нарядная, величественная - даже отсутствие некоторых передних зубов сделалось как-то незаметно». И это - самая доброжелательная из мемуаристок!
Надежда Мандельштам вспоминала, как Ахматова услышав как-то от кого-то, что она не была такой уж красивой в юности, забросила все свои дела и несколько месяцев потратила на собирание альбома со своими фотографиями, чтобы потом было что предъявить читателям будущего. А ведь и Надежда Яковлевна относилась к ней с большим теплом. Что уж говорить о других. И все же настоящая Ахматова - в ее стихах, и каждый видит ее по-своему. Мне она, например, представляется женщиной очень достойной. Но есть и другие мнения, о чем я расскажу в рецензии на книгу Тамары Катаевой «Анти-Ахматова».