О лекции "КТО ВЫ, ГОСПОДИН ШЕКСПИР?", часть 4
Продолжаем анализировать лекцию Екатерины Гениевой "Кто вы, господин Шекспир?" (начало здесь: 1, 2, 3)
Ещё один аргумент против авторства Шекспира:
8) Следующая претензия - к портрету. Здесь я, с вашего позволения, не стану передавать прозвучавший аргумент своими словами, а дам его прямой цитатой.
«Мы, конечно, знаем его облик, но он-то выдуманный, потому что при жизни ничего не осталось. Тот портрет Шекспира, который кочует из собрания сочинений в собрание сочинений, - это скульптурное изображение, стоящее в церкви Святой Троицы, собственно говоря, над могильной плитой. Вы знаете, если в него внимательно вглядеться, то это очень странное произведение, очень. Во-первых, оно какое-то всё глубоко непропорциональное: огромный лоб, куда-то сдвинутый; голова, которая посажена на тело, и такое впечатление, что она отрублена и приставлена. Если внимательно посмотреть, то половина лица спереди, вторая половина - как будто смотришь на неё сзади. И вот таких нескладностей - огромное количество».
Здесь сразу несколько утверждений в одном, и я постараюсь прокомментировать их все. Во-первых, то, что до наших дней не дошло прижизненных изображений Шекспира (хотя очень может быть, что и дошли - как в молодости, так и в зрелости), не означает, что их не было вовсе. В конце концов, известную гравюру для Первого Фолио мастеру нужно было резать с какого-то существовавшего тогда портрета! А упомянутая в лекции скульптура вполне может оказаться прижизненным изображением, изваянным с натуры (в апреле этого года мне посчастливилось послушать интересную лекцию Лины Орлин на эту тему, и некоторые её аргументы показались мне убедительными; но буду справедлива: Екатерина Юрьевна с открытиями профессора Орлин познакомиться не смогла бы, поскольку, к сожалению, скончалась в 2015 году).
Во-вторых, что касается скульптурного изображения из церкви Святой Троицы, то мы уже имели возможность внимательно его рассмотреть и знаем, что, во-первых, всё там в порядке и с пропорциями, и со лбом, и с головой, и с обеими половинами лица; а во-вторых - что из собрания сочинений в собрание сочинений кочует вовсе не скульптурный портрет, а гравюра, сделанная для Первого Фолио - сборника пьес Шекспира, выпущенного в 1623 году.
.
.И вот в этой-то гравюре и в самом деле можно найти ряд странностей и несуразностей. Например, туловище выглядит непропорционально маленьким по сравнению с головой, а костюм изображён так ненатурально, что некоторые конспирологи говорят о том, что один рукав как будто пришит задом наперёд, и в этом якобы содержится намёк на то, что Шекспир - не настоящий автор (то есть, даже в антишекспировских аргументах речь идёт о том, что «со спины» нарисована половина костюма, а вовсе не лица, как было сказано в лекции).
Надо сказать, такие нескладные гравюры - это вовсе не редкость. Взгляните хотя бы на это изображение покровителя Шекспира графа Саутгемптона: та же беда с пропорциями, позой, костюмом, хотя, судя по другим портретам, мужчина был хоть куда (и не удержусь, добавлю ещё и портрет из Тауэра, с кошечкой). И, заметьте, никто из-за этой бестолковой гравюры не утверждает, будто он был не графом, а самозванцем, и это вовсе не ему Шекспир посвятил свои поэмы! Все понимают, что просто бывают на свете гравёры с кривыми руками.
Создаётся впечатление, что гравюра для Фолио резалась не с поясного или ростового портрета, а с миниатюры, изображающей только голову и верхнюю часть плеч и груди, примерно такой.
.
.А в таком случае, это непропорционально маленькое туловище и странности в прорисовке костюма - следствие недостаточного мастерства гравёра, которому пришлось самому дорисовывать недостающие части.
Но, позвольте, с чего нам считать, будто гравёр был недостаточно умелым? Да хотя бы по той причине, что ему дважды возвращали гравюру на доработку, и только с третьего раза ему удалось добиться более или менее приемлемого результата. Откуда нам известно об этих переделках? Всё очень просто. Первое Фолио печаталось на очень дорогой бумаге, специально импортированной из Франции. Неудивительно, что разбрасываться этой бумагой было нельзя, поэтому даже бракованные оттиски сохранялись и брошюровались вместе с хорошими (помните, я упоминала листы с корректурой? - они вошли в готовые тома, потому-то мы о них и знаем). Соответственно, сделав несколько оттисков с первоначального варианта гравюры (сколько именно - неизвестно, до нас дошло четыре), издатели вернули её гравёру на доработку, но оттиски выбрасывать не стали, а поставили в готовые экземпляры книги. А потом так же сделали и во второй раз. Экономия, знаете ли.
Благодаря этой бережливости мы теперь знаем, какие изменения мастер вносил в свою гравюру.
.
Три стадии работы над гравюрой (картинки с сайта Фолджеровской библиотеки)
Во-первых, изначально (вспоминаем аргумент Гениевой) голова на портрете и в самом деле выглядела так, как будто её отрубили и положили на стоячий воротник-ребато, как на блюдо, - поскольку не были проработаны тени. Поэтому гравюру вернули мастеру, ткнули носом, и он правильно положил на воротник тени, благодаря чему голова сразу приросла на своё законное место. Во-вторых, ему пришлось поработать ещё и со светотенью, чтобы лицо стало более естественным, а в следующий раз добавить блики на волосах и в глазах, сделав их живее. Но все эти правки он делал по готовой гравюре, а вот для того, чтобы изменить костюм и пропорции тела, пришлось бы выполнять всю работу с нуля, - а заказчиков такое промедление, видимо, не устраивало, поэтому ниже воротника всё осталось таким же нелепым, как изначально.
Но, может быть, на самом деле речь вовсе не о браке, а гравюра была нарочно задумана именно такой, как выглядела изначально, до переделки? Может быть, все эти нелепости, как утверждают конспирологи, и правда несут в себе глубокий смысл? Может быть, всё дело в том, что первым вариантом гравюры мастер как раз и хотел намекнуть на истинное положение дел, а злые редакторы заставили его всё переделать ради сохранения Тайны? Только несуразному рукаву и осталось проливать свет на скрываемую правду...
Может быть, конечно, и так, только почему тогда было не уничтожить те первые четыре оттиска? Экономия экономией, но Тайна-то важнее! Что-то не укладывается всё это в теорию заговора...
Однако давайте отвлечёмся от гравюры и посмотрим на гравёра. Что нам о нём известно? Не очень много. Звали его Мартин Дройсхут, на английский манер - Друшаут, также был известен как Друсвуд. Родился в 1601 году в семье фламандских беженцев; отец и старший брат были гравёрами, дядя художником. В Лондоне создал двадцать с чем-то гравюр, в 1630-х годах эмигрировал в Испанию, там тоже резал гравюры. Последнее упоминание о нём относится к 1640 году.
Ещё раз: родился в 1601 году. То есть, на момент выхода Первого Фолио парнишке было двадцать два года - он всего год как перестал ходить в подмастерьях. Это на момент выхода - а гравюру-то он вырезал ещё раньше, тем более, что ему пришлось дважды её переделывать. Более того, судя по датировке его гравюр, портрет Шекспира, вероятно, стал его первой самостоятельной работой в качестве мастера, а не подмастерья. Вы наверняка не раз слышали о том, что и в наши дни работодатели не очень-то охотно берут на работу выпускников вузов без опыта работы. Так вот, на момент заказа ему гравюры для Фолио Мартин и был таким «выпускником без опыта работы». Почему же издатели выбрали именно его? Всё та же экономия: «выпускник» брал меньше опытного мастера; и так на бумагу потратились, теперь каждый пенни на счету. Так что все несуразности, присущие этому портрету (а они и в самом деле есть!) объясняются очень просто. Это, извините, «не Тайная Ложа, а явная лажа».
А теперь, зная всё это, вернёмся к высказыванию лектора, перечитаем его и поймём одну простую, но печальную вещь. Человек понятия не имеет, о чём говорит. Называет одно изображение, а описывает другое. Путает, какая именно часть портрета выглядит так, «как будто смотришь на неё сзади». То есть, она просто слышала краем уха какой-то звон и, не удосужившись разобраться, где он, воплотила его в этом путаном «аргументе». И это снова оно - невежество во всей красе, нежелание изучить материал, прежде чем о нём говорить.
Такое нежелание разбираться в материале проявляется и в других утверждениях, уже не связанных с попытками опровергнуть авторство Шекспира, например: «Театр «Глобус» горел не раз и не два» (на самом деле, сгорел он один-единственный раз - в 1613 году, в 1614 был восстановлен, а в 1644 снесён пуританами - снесён, а не сожжён, к чему уничтожать стройматериалы?), или слова о том, что строчка «Чума на оба ваши дома» звучит в конце «Ромео и Джульетты» (хотя это предсмертные слова Меркуцио, убитого в середине пьесы)...
Хочу сразу оговориться: я вовсе не считаю Екатерину Юрьевну Гениеву невежественным человеком, совсем наоборот! Её биография и карьера говорят о незаурядном интеллекте и эрудиции. Но каждый из нас может быть невежественным в какой-нибудь отдельной области. Я, например, абсолютный ноль в химии, до сих пор удивляюсь тому, что в школьном аттестате у меня по этому предмету четвёрка, а не двойка. Но, будучи нулём в химии, я не берусь критиковать, а тем более, опровергать труды, скажем, Менделеева. И если когда-нибудь сойду с ума и решу этим заняться, то сначала обложусь книгами и постараюсь разобраться во всех вопросах, которые меня могли бы смутить, а не стану утверждать, что всё то, что мне, в силу моего невежества в этой области, кажется странным и непонятным, на самом деле - свидетельство какого-то тайного заговора, а Менделеев - презренный самозванец, который украл чужое открытие и наврал, что сам увидел это во сне.
Как видим, все «странности», которые в лекции подаются как доказательство того, что Шекспир якобы не имел отношения к созданию своих пьес и стихов, имеют простое и рациональное объяснение, при знакомстве с которым «доказательства» рассыпаются в прах. В то время как в пользу его авторства доказательств более чем достаточно. Это и разного рода документы, и свидетельства современников, как друзей, так и недругов; и связь с земляками (тот же Ричард Филд был для него не только издателем, но и библиотекарем: добрая половина произведений Шекспира написаны на основе книг, которые печатал стратфордец Филд); и сам тот факт, что первые антишекспировские теории появились только в середине девятнадцатого века, а до этого всем всё было ясно (да и сейчас ясно, если не лениться читать и анализировать прочитанное). А главное - о его авторстве не просто говорят, а кричат сами его тексты: в них можно найти и слова из диалекта его родного графства, и тамошние топонимы, и, что важнее всего, свидетельства глубокого знания театра как такового, перипетий его собственной труппы, особенностей разных сценических площадок и сути актёрской работы. О связи языка и структуры пьес Шекспира с театром можно почитать у Александра Аникста, Рихарда Флаттера, Питера Холла, Барта Ван Эса, Пенелопы Фридман, Джеймса Шапиро, немножко у Екатерины Шульман, побольше у актёра Бена Кристала (кстати, самые разные актёры часто говорят о том, как нравится им играть в пьесах, авторы которых - тоже актёры, лучше всех других драматургов знакомые с практикой работы на сцене, - Шекспир, Мольер, Пинтер: помогает сам текст и его организация).
И всё же, удалось ли Екатерине Гениевой убедить вас в том, что Вильям Шекспир из Стратфорда-на-Эйвоне не был истинным автором своих произведений? Предположим, что удалось. Давайте же узнаем, кого она прочит в эти самые истинные авторы. «Имя, сестра, имя!»
Продолжение:
Часть 5. Кто же Истинный Автор?
Часть 6. Аргументы в пользу "истинного авторства" и заключение
Ещё один аргумент против авторства Шекспира:
8) Следующая претензия - к портрету. Здесь я, с вашего позволения, не стану передавать прозвучавший аргумент своими словами, а дам его прямой цитатой.
«Мы, конечно, знаем его облик, но он-то выдуманный, потому что при жизни ничего не осталось. Тот портрет Шекспира, который кочует из собрания сочинений в собрание сочинений, - это скульптурное изображение, стоящее в церкви Святой Троицы, собственно говоря, над могильной плитой. Вы знаете, если в него внимательно вглядеться, то это очень странное произведение, очень. Во-первых, оно какое-то всё глубоко непропорциональное: огромный лоб, куда-то сдвинутый; голова, которая посажена на тело, и такое впечатление, что она отрублена и приставлена. Если внимательно посмотреть, то половина лица спереди, вторая половина - как будто смотришь на неё сзади. И вот таких нескладностей - огромное количество».
Здесь сразу несколько утверждений в одном, и я постараюсь прокомментировать их все. Во-первых, то, что до наших дней не дошло прижизненных изображений Шекспира (хотя очень может быть, что и дошли - как в молодости, так и в зрелости), не означает, что их не было вовсе. В конце концов, известную гравюру для Первого Фолио мастеру нужно было резать с какого-то существовавшего тогда портрета! А упомянутая в лекции скульптура вполне может оказаться прижизненным изображением, изваянным с натуры (в апреле этого года мне посчастливилось послушать интересную лекцию Лины Орлин на эту тему, и некоторые её аргументы показались мне убедительными; но буду справедлива: Екатерина Юрьевна с открытиями профессора Орлин познакомиться не смогла бы, поскольку, к сожалению, скончалась в 2015 году).
Во-вторых, что касается скульптурного изображения из церкви Святой Троицы, то мы уже имели возможность внимательно его рассмотреть и знаем, что, во-первых, всё там в порядке и с пропорциями, и со лбом, и с головой, и с обеими половинами лица; а во-вторых - что из собрания сочинений в собрание сочинений кочует вовсе не скульптурный портрет, а гравюра, сделанная для Первого Фолио - сборника пьес Шекспира, выпущенного в 1623 году.
.
.И вот в этой-то гравюре и в самом деле можно найти ряд странностей и несуразностей. Например, туловище выглядит непропорционально маленьким по сравнению с головой, а костюм изображён так ненатурально, что некоторые конспирологи говорят о том, что один рукав как будто пришит задом наперёд, и в этом якобы содержится намёк на то, что Шекспир - не настоящий автор (то есть, даже в антишекспировских аргументах речь идёт о том, что «со спины» нарисована половина костюма, а вовсе не лица, как было сказано в лекции).
Надо сказать, такие нескладные гравюры - это вовсе не редкость. Взгляните хотя бы на это изображение покровителя Шекспира графа Саутгемптона: та же беда с пропорциями, позой, костюмом, хотя, судя по другим портретам, мужчина был хоть куда (и не удержусь, добавлю ещё и портрет из Тауэра, с кошечкой). И, заметьте, никто из-за этой бестолковой гравюры не утверждает, будто он был не графом, а самозванцем, и это вовсе не ему Шекспир посвятил свои поэмы! Все понимают, что просто бывают на свете гравёры с кривыми руками.
Создаётся впечатление, что гравюра для Фолио резалась не с поясного или ростового портрета, а с миниатюры, изображающей только голову и верхнюю часть плеч и груди, примерно такой.
.
.А в таком случае, это непропорционально маленькое туловище и странности в прорисовке костюма - следствие недостаточного мастерства гравёра, которому пришлось самому дорисовывать недостающие части.
Но, позвольте, с чего нам считать, будто гравёр был недостаточно умелым? Да хотя бы по той причине, что ему дважды возвращали гравюру на доработку, и только с третьего раза ему удалось добиться более или менее приемлемого результата. Откуда нам известно об этих переделках? Всё очень просто. Первое Фолио печаталось на очень дорогой бумаге, специально импортированной из Франции. Неудивительно, что разбрасываться этой бумагой было нельзя, поэтому даже бракованные оттиски сохранялись и брошюровались вместе с хорошими (помните, я упоминала листы с корректурой? - они вошли в готовые тома, потому-то мы о них и знаем). Соответственно, сделав несколько оттисков с первоначального варианта гравюры (сколько именно - неизвестно, до нас дошло четыре), издатели вернули её гравёру на доработку, но оттиски выбрасывать не стали, а поставили в готовые экземпляры книги. А потом так же сделали и во второй раз. Экономия, знаете ли.
Благодаря этой бережливости мы теперь знаем, какие изменения мастер вносил в свою гравюру.
.
Три стадии работы над гравюрой (картинки с сайта Фолджеровской библиотеки)
Во-первых, изначально (вспоминаем аргумент Гениевой) голова на портрете и в самом деле выглядела так, как будто её отрубили и положили на стоячий воротник-ребато, как на блюдо, - поскольку не были проработаны тени. Поэтому гравюру вернули мастеру, ткнули носом, и он правильно положил на воротник тени, благодаря чему голова сразу приросла на своё законное место. Во-вторых, ему пришлось поработать ещё и со светотенью, чтобы лицо стало более естественным, а в следующий раз добавить блики на волосах и в глазах, сделав их живее. Но все эти правки он делал по готовой гравюре, а вот для того, чтобы изменить костюм и пропорции тела, пришлось бы выполнять всю работу с нуля, - а заказчиков такое промедление, видимо, не устраивало, поэтому ниже воротника всё осталось таким же нелепым, как изначально.
Но, может быть, на самом деле речь вовсе не о браке, а гравюра была нарочно задумана именно такой, как выглядела изначально, до переделки? Может быть, все эти нелепости, как утверждают конспирологи, и правда несут в себе глубокий смысл? Может быть, всё дело в том, что первым вариантом гравюры мастер как раз и хотел намекнуть на истинное положение дел, а злые редакторы заставили его всё переделать ради сохранения Тайны? Только несуразному рукаву и осталось проливать свет на скрываемую правду...
Может быть, конечно, и так, только почему тогда было не уничтожить те первые четыре оттиска? Экономия экономией, но Тайна-то важнее! Что-то не укладывается всё это в теорию заговора...
Однако давайте отвлечёмся от гравюры и посмотрим на гравёра. Что нам о нём известно? Не очень много. Звали его Мартин Дройсхут, на английский манер - Друшаут, также был известен как Друсвуд. Родился в 1601 году в семье фламандских беженцев; отец и старший брат были гравёрами, дядя художником. В Лондоне создал двадцать с чем-то гравюр, в 1630-х годах эмигрировал в Испанию, там тоже резал гравюры. Последнее упоминание о нём относится к 1640 году.
Ещё раз: родился в 1601 году. То есть, на момент выхода Первого Фолио парнишке было двадцать два года - он всего год как перестал ходить в подмастерьях. Это на момент выхода - а гравюру-то он вырезал ещё раньше, тем более, что ему пришлось дважды её переделывать. Более того, судя по датировке его гравюр, портрет Шекспира, вероятно, стал его первой самостоятельной работой в качестве мастера, а не подмастерья. Вы наверняка не раз слышали о том, что и в наши дни работодатели не очень-то охотно берут на работу выпускников вузов без опыта работы. Так вот, на момент заказа ему гравюры для Фолио Мартин и был таким «выпускником без опыта работы». Почему же издатели выбрали именно его? Всё та же экономия: «выпускник» брал меньше опытного мастера; и так на бумагу потратились, теперь каждый пенни на счету. Так что все несуразности, присущие этому портрету (а они и в самом деле есть!) объясняются очень просто. Это, извините, «не Тайная Ложа, а явная лажа».
А теперь, зная всё это, вернёмся к высказыванию лектора, перечитаем его и поймём одну простую, но печальную вещь. Человек понятия не имеет, о чём говорит. Называет одно изображение, а описывает другое. Путает, какая именно часть портрета выглядит так, «как будто смотришь на неё сзади». То есть, она просто слышала краем уха какой-то звон и, не удосужившись разобраться, где он, воплотила его в этом путаном «аргументе». И это снова оно - невежество во всей красе, нежелание изучить материал, прежде чем о нём говорить.
Такое нежелание разбираться в материале проявляется и в других утверждениях, уже не связанных с попытками опровергнуть авторство Шекспира, например: «Театр «Глобус» горел не раз и не два» (на самом деле, сгорел он один-единственный раз - в 1613 году, в 1614 был восстановлен, а в 1644 снесён пуританами - снесён, а не сожжён, к чему уничтожать стройматериалы?), или слова о том, что строчка «Чума на оба ваши дома» звучит в конце «Ромео и Джульетты» (хотя это предсмертные слова Меркуцио, убитого в середине пьесы)...
Хочу сразу оговориться: я вовсе не считаю Екатерину Юрьевну Гениеву невежественным человеком, совсем наоборот! Её биография и карьера говорят о незаурядном интеллекте и эрудиции. Но каждый из нас может быть невежественным в какой-нибудь отдельной области. Я, например, абсолютный ноль в химии, до сих пор удивляюсь тому, что в школьном аттестате у меня по этому предмету четвёрка, а не двойка. Но, будучи нулём в химии, я не берусь критиковать, а тем более, опровергать труды, скажем, Менделеева. И если когда-нибудь сойду с ума и решу этим заняться, то сначала обложусь книгами и постараюсь разобраться во всех вопросах, которые меня могли бы смутить, а не стану утверждать, что всё то, что мне, в силу моего невежества в этой области, кажется странным и непонятным, на самом деле - свидетельство какого-то тайного заговора, а Менделеев - презренный самозванец, который украл чужое открытие и наврал, что сам увидел это во сне.
Как видим, все «странности», которые в лекции подаются как доказательство того, что Шекспир якобы не имел отношения к созданию своих пьес и стихов, имеют простое и рациональное объяснение, при знакомстве с которым «доказательства» рассыпаются в прах. В то время как в пользу его авторства доказательств более чем достаточно. Это и разного рода документы, и свидетельства современников, как друзей, так и недругов; и связь с земляками (тот же Ричард Филд был для него не только издателем, но и библиотекарем: добрая половина произведений Шекспира написаны на основе книг, которые печатал стратфордец Филд); и сам тот факт, что первые антишекспировские теории появились только в середине девятнадцатого века, а до этого всем всё было ясно (да и сейчас ясно, если не лениться читать и анализировать прочитанное). А главное - о его авторстве не просто говорят, а кричат сами его тексты: в них можно найти и слова из диалекта его родного графства, и тамошние топонимы, и, что важнее всего, свидетельства глубокого знания театра как такового, перипетий его собственной труппы, особенностей разных сценических площадок и сути актёрской работы. О связи языка и структуры пьес Шекспира с театром можно почитать у Александра Аникста, Рихарда Флаттера, Питера Холла, Барта Ван Эса, Пенелопы Фридман, Джеймса Шапиро, немножко у Екатерины Шульман, побольше у актёра Бена Кристала (кстати, самые разные актёры часто говорят о том, как нравится им играть в пьесах, авторы которых - тоже актёры, лучше всех других драматургов знакомые с практикой работы на сцене, - Шекспир, Мольер, Пинтер: помогает сам текст и его организация).
И всё же, удалось ли Екатерине Гениевой убедить вас в том, что Вильям Шекспир из Стратфорда-на-Эйвоне не был истинным автором своих произведений? Предположим, что удалось. Давайте же узнаем, кого она прочит в эти самые истинные авторы. «Имя, сестра, имя!»
Продолжение:
Часть 5. Кто же Истинный Автор?
Часть 6. Аргументы в пользу "истинного авторства" и заключение