Глава 10. Начало
Оглавление http://v-m-zolotyx.livejournal.com/4426.html
Глава 9. Окончание http://v-m-zolotyx.livejournal.com/13150.html
Глава 10. Ты сокрушил еси... Лето то же.
- Христом Богом молю тебя, Павле, заклинаю памятью нашего отца, будь тут, никуда не выходи и запрись!
И Давыд бросился бежать, только дверь скрипнула.
Павел покачал головой ему вслед. Посидел немного, потом встал, задвинул засов и засветил лампаду перед иконой.
Во дворе тем временем потемнело - низкая туча поглотила солнце, сильней стал задувать ветер. Какая-то баба бросилась снимать развешенное белье, полотно хлопало и не давалось в руки.
«Эх, щита не захватил, - думал Давыд, считая ступеньки всхода. - Но делать крюк, заходить в гридницу - это дать ему уйти. Да к тому ж как знать, там ли гад еще?» - И Давыд прибавил шагу. «Да и к чему щит - я ж не биться иду, а убивать.»
Если вот так войти, на глазах у девиц княгининых взять и ударить, завизжат, подумают, что он родного брата порешить вздумал, потом век не отмоешься! Год назад во Владимире чуть не убили его бояре Всеволода, когда увидели с мечом рядом с князем, а вот кабана зарубленного не сразу заметили.
Заглянул в щелку двери. По палате сновали девки, прикрывая ставни, зажигая светцы.
Жив господь! Не успел убежать, вот он сидит, братнино место занимает! Перекрестился. Да будет воля твоя, Господи! Выдохнул. Проверил, легко ли ходит меч в ножнах, отворил дверь и шагнул через порог.
Войдя, Давыд пошел на детскую хитрость, ему самому казалось, что голос его звучит неестественно и выдает с головой:
- Княже, гонец из Владимира приехал. Привез дурные вести! Не могу при всех рассказать, нужно с глазу на глаз.
Но нет, тот не заподозрил подвоха. Махнул рукой, девушки подхватились и вышли. Елена поднялась было, но тот резко схватил ее за руку и дернул:
- Ты останься.
Княгиня села, испуганно глянула на Давыда, но тут же опустила глаза в вышивание и украдкой потерла запястье. Молодого князя уколола острая жалость, и только сейчас он совсем уверился, что перед ним не брат.
- Ну, так что там говорит гонец? Что за беда приключилась?
- Одна у нас беда - ты!
Давыд одним слитным движением выхватил из ножен меч и рубанул наискосок сверху вниз. Он вложил все силы в удар, и, достигни он цели, перерубил бы ключицу и сокрушил ребра. Но в последний момент Давыд взглянул в это лицо, самое родное на этом свете, и рука дрогнула. И все равно, человек не смог бы увернуться.
Этот - смог. Меч звонко вошел в половицу. Елена вскочила, отпрыгнула к стене, ее глаза широко раскрылись, но она не издала ни звука. По полу, простучав сухим дождем, подпрыгивали и катились разлетевшиеся жемчужины.
- Брате, ты что, рехнулся?
Давыд с хрустом выдернул меч из доски, отколов щепу, и ударил снова, но его противник увернулся, словно перетек влево, и меч со свистом рассек воздух.
- Стол мой отнять захотел, да? Вместо брата сесть? Нарочно подкараулил одного и безоружного? Знал, что бояре за моей спиной воду мутят, но тебе доверял - как-никак моего отца сын...
Тут Елена поняла, что Давыд усомнился и готов опустить меч, и закричала:
- Бей! Не верь ему! Он не Павел!
- Да вы сговорились! Ты и жену у меня отнять вздумал? И она не против, да?
Молодой князь замахнулся, удар, казалось, опять шел в правую ключицу, но внезапно клинок изменил направление, и по широкой дуге лезвие стремительно метнулось к бедру. Противник начал уходить от того удара, который ждал поначалу, и слишком поздно отскочил - подол рубахи на правом бедре лопнул, и прореха подплыла темным.
Это была не рана, а царапина, но Давыд увидел, как черты Павла дрогнули, расплылись, на мгновенье из безгубого рта, растянувшегося до ушей, показался раздвоенный язык, но вот перед ним снова лицо брата, с его пшеничной бородкой. В первый миг молодой князь оторопел: верить, что перед ним змей, он верил, но своими глазами увидал впервые. А в следующее мгновенье он обрушил на врага град ударов, его наполняла гадливость - бить, топтать, чтоб не ходило такое по земле, не оскверняло белый свет.
Но ни один удар не достиг цели. Змей уклонялся так быстро, что человеческий глаз не мог за ним уследить. Должно быть, случайно Давыд все же сумел еще раз зацепить правое плечо. И снова на мгновенье истончилась личина князя, но это не остановило змея. Он отступил в сени, на ходу отшвырнув пошедшую было на шум Дарью, та отлетела к стене.
Но вот они оба оказались на крыльце, и змей кинулся вбок, ступил за дверь. Когда князь шагнул, поворачиваясь и метя туда, где должен быть враг, тот нырнул под удар, навстречу Давыду, обхватил его за пояс, толкнул - и вместе они проломили хлипкие перила высокого крыльца. Давыд сжался, ожидая неминуемого тяжкого удара о землю с высоты трех саженей, но с головокружением понял, что земля не приближается, а удаляется. В сгустившихся сумерках пронеслась тесовая крыша княгининого терема, мелькнула маковка княжьего - и вот уже все исчезло, под ними простирался лес.
Он рванулся, но тщетно - его держали не руки - кольца гигантской змеи обвивали его тело, прижимая руки к бокам, не давая двинуться. Под кожу заползал холод - от ледяного прикоснования змея или от страха? Давыд приказывал немеющей руке держать меч, теперь совершенно бесполезный. Он изо всех сил сжимал пальцы, но уже не знал, слушаются они его или нет. Лицо обдавало ветром от взмахов крыльев - или это начиналась буря? Он глянул вверх - не видно ни зги. И в этот миг в разрыве тучи показалась щербатый месяц, и в его белом свете Давыд увидел натянутые на длинные кости полупрозрачные, словно пергаментные, крылья, каждое в две сажени, и могучее безногое тело, крытое черной чешуей, маслянисто блеснувшей синим и алым.
Долго они летели или нет, неизвестно, но вот, что-то изменилось - ветер швырнул в лицо Давыда капли дождя. Вдохнул влажного прохладного ветра - будто напился. Должно быть, ливень стал мочить крылья змею, его полет стал неровным. Струи дождя осветила синяя молния, и князь увидел, как рывком приблизился лес. В тот же миг сжимавшие Давыда кольца исчезли, он потерял опору и, когда вослед молнии раскатисто прогремел гром, князь уже летел вниз.
Глава 9. Окончание http://v-m-zolotyx.livejournal.com/13150.html
Глава 10. Ты сокрушил еси... Лето то же.
- Христом Богом молю тебя, Павле, заклинаю памятью нашего отца, будь тут, никуда не выходи и запрись!
И Давыд бросился бежать, только дверь скрипнула.
Павел покачал головой ему вслед. Посидел немного, потом встал, задвинул засов и засветил лампаду перед иконой.
Во дворе тем временем потемнело - низкая туча поглотила солнце, сильней стал задувать ветер. Какая-то баба бросилась снимать развешенное белье, полотно хлопало и не давалось в руки.
«Эх, щита не захватил, - думал Давыд, считая ступеньки всхода. - Но делать крюк, заходить в гридницу - это дать ему уйти. Да к тому ж как знать, там ли гад еще?» - И Давыд прибавил шагу. «Да и к чему щит - я ж не биться иду, а убивать.»
Если вот так войти, на глазах у девиц княгининых взять и ударить, завизжат, подумают, что он родного брата порешить вздумал, потом век не отмоешься! Год назад во Владимире чуть не убили его бояре Всеволода, когда увидели с мечом рядом с князем, а вот кабана зарубленного не сразу заметили.
Заглянул в щелку двери. По палате сновали девки, прикрывая ставни, зажигая светцы.
Жив господь! Не успел убежать, вот он сидит, братнино место занимает! Перекрестился. Да будет воля твоя, Господи! Выдохнул. Проверил, легко ли ходит меч в ножнах, отворил дверь и шагнул через порог.
Войдя, Давыд пошел на детскую хитрость, ему самому казалось, что голос его звучит неестественно и выдает с головой:
- Княже, гонец из Владимира приехал. Привез дурные вести! Не могу при всех рассказать, нужно с глазу на глаз.
Но нет, тот не заподозрил подвоха. Махнул рукой, девушки подхватились и вышли. Елена поднялась было, но тот резко схватил ее за руку и дернул:
- Ты останься.
Княгиня села, испуганно глянула на Давыда, но тут же опустила глаза в вышивание и украдкой потерла запястье. Молодого князя уколола острая жалость, и только сейчас он совсем уверился, что перед ним не брат.
- Ну, так что там говорит гонец? Что за беда приключилась?
- Одна у нас беда - ты!
Давыд одним слитным движением выхватил из ножен меч и рубанул наискосок сверху вниз. Он вложил все силы в удар, и, достигни он цели, перерубил бы ключицу и сокрушил ребра. Но в последний момент Давыд взглянул в это лицо, самое родное на этом свете, и рука дрогнула. И все равно, человек не смог бы увернуться.
Этот - смог. Меч звонко вошел в половицу. Елена вскочила, отпрыгнула к стене, ее глаза широко раскрылись, но она не издала ни звука. По полу, простучав сухим дождем, подпрыгивали и катились разлетевшиеся жемчужины.
- Брате, ты что, рехнулся?
Давыд с хрустом выдернул меч из доски, отколов щепу, и ударил снова, но его противник увернулся, словно перетек влево, и меч со свистом рассек воздух.
- Стол мой отнять захотел, да? Вместо брата сесть? Нарочно подкараулил одного и безоружного? Знал, что бояре за моей спиной воду мутят, но тебе доверял - как-никак моего отца сын...
Тут Елена поняла, что Давыд усомнился и готов опустить меч, и закричала:
- Бей! Не верь ему! Он не Павел!
- Да вы сговорились! Ты и жену у меня отнять вздумал? И она не против, да?
Молодой князь замахнулся, удар, казалось, опять шел в правую ключицу, но внезапно клинок изменил направление, и по широкой дуге лезвие стремительно метнулось к бедру. Противник начал уходить от того удара, который ждал поначалу, и слишком поздно отскочил - подол рубахи на правом бедре лопнул, и прореха подплыла темным.
Это была не рана, а царапина, но Давыд увидел, как черты Павла дрогнули, расплылись, на мгновенье из безгубого рта, растянувшегося до ушей, показался раздвоенный язык, но вот перед ним снова лицо брата, с его пшеничной бородкой. В первый миг молодой князь оторопел: верить, что перед ним змей, он верил, но своими глазами увидал впервые. А в следующее мгновенье он обрушил на врага град ударов, его наполняла гадливость - бить, топтать, чтоб не ходило такое по земле, не оскверняло белый свет.
Но ни один удар не достиг цели. Змей уклонялся так быстро, что человеческий глаз не мог за ним уследить. Должно быть, случайно Давыд все же сумел еще раз зацепить правое плечо. И снова на мгновенье истончилась личина князя, но это не остановило змея. Он отступил в сени, на ходу отшвырнув пошедшую было на шум Дарью, та отлетела к стене.
Но вот они оба оказались на крыльце, и змей кинулся вбок, ступил за дверь. Когда князь шагнул, поворачиваясь и метя туда, где должен быть враг, тот нырнул под удар, навстречу Давыду, обхватил его за пояс, толкнул - и вместе они проломили хлипкие перила высокого крыльца. Давыд сжался, ожидая неминуемого тяжкого удара о землю с высоты трех саженей, но с головокружением понял, что земля не приближается, а удаляется. В сгустившихся сумерках пронеслась тесовая крыша княгининого терема, мелькнула маковка княжьего - и вот уже все исчезло, под ними простирался лес.
Он рванулся, но тщетно - его держали не руки - кольца гигантской змеи обвивали его тело, прижимая руки к бокам, не давая двинуться. Под кожу заползал холод - от ледяного прикоснования змея или от страха? Давыд приказывал немеющей руке держать меч, теперь совершенно бесполезный. Он изо всех сил сжимал пальцы, но уже не знал, слушаются они его или нет. Лицо обдавало ветром от взмахов крыльев - или это начиналась буря? Он глянул вверх - не видно ни зги. И в этот миг в разрыве тучи показалась щербатый месяц, и в его белом свете Давыд увидел натянутые на длинные кости полупрозрачные, словно пергаментные, крылья, каждое в две сажени, и могучее безногое тело, крытое черной чешуей, маслянисто блеснувшей синим и алым.
Долго они летели или нет, неизвестно, но вот, что-то изменилось - ветер швырнул в лицо Давыда капли дождя. Вдохнул влажного прохладного ветра - будто напился. Должно быть, ливень стал мочить крылья змею, его полет стал неровным. Струи дождя осветила синяя молния, и князь увидел, как рывком приблизился лес. В тот же миг сжимавшие Давыда кольца исчезли, он потерял опору и, когда вослед молнии раскатисто прогремел гром, князь уже летел вниз.