Орехово-Зуево. Часть 1: Орехово
Хотя словосочетание "Текстильный край" плотно ассоциируется с Ивановской областью, на самом деле он был гораздо обширнее, а крупнейшим центром текстильпрома Российской империи была и вовсе Москва. Характерные рабочие посёлки с довлеющей, как кафедральный собор над городами Старой Европы, текстильной фабрикой и кварталами многоэтажных кирпичных казарм в неизменно красно-белой гамме, столь русской из-за ассоциаций с нарышкинским барокко, разбросаны по всей Средней полосе, наибольшей концентрации достигая в трёх местах - нынешней Ивановской области, Москве с окрестностями и в Восточном Подмосковье. И "Русским Манчестером №2" (№1 - понятное дело, Иваново) можно смело назвать Орехово-Зуево - большой подмосковный город (120 тыс. жителей, а с пригородами, включая показанную в прошлой части Дрезну, и все 270 тыс.), выросший из двух сёл по разные стороны Клязьмы. Левобережное Зуево, известное у переправы с 1209 года, относилось к Богородскому уезду Московской губернии (Богородск, если кто не знает - это Ногинск), правобережное Орехово, известное с 1647 года, входило в Покровский уезд губернии Владимирской. Край тут был зажиточный, и вдобавок староверческий, и где-то с 18 века кустарные ткацкие мастерские в крестьянских домах начали разрастаться сначала в "рассеянные мануфактуры" (то есть когда вся деревня работала как одна фирма), а затем и в полноценные фабрики, основатели которых выкупали себя у помещиков и вскоре становились купцами, но при том - плоть от плоти простого народа. В Зуеве выделились две сильнейших купеческих династии - Зимины и Морозовы, устроившие свои фабричные посёлки по разные стороны реки. Зиминские мануфактуры в Зуеве были просто довольно масштабны, Морозовские между сёл Орехово, Никольское и Крутое выросли в сверхгиганта своей отрасли, но лишь в 1917 году все эти фабричные посёлки были объединены в город. И хотя ныне текстильные производства в основном сошли на нет, Орехово-Зуево остаётся одним из самых колоритных городов Подмосковья.
Расскажу о нём, как водится, в 2 частях, про Орехово и Зуево (а также Крутое на "ореховском" берегу) соответственно.
Как и в Дрезне, начнём рассказ у вокзала - но теперь уже не потому, что это отправная точка города (нет, к 1861-му году манчестер тут уже вполне сложился), а потому что на привокзальной площади мы с dima1989 оказались почти сразу же, въехав в город по Большой бетонке. Вокзал неясного возраста на самом деле построен в 1914-м году, нетиповой автовокзал - в 2002-м, и как видите, площадь перед ними весьма оживлённая. Пролетарский город встречает колоритной рекламой, предлагающей взять мебель из какой-то баррикады:
2.
Прежний вокзал, видимо 1861 года постройки, выглядел так, и явно не соответствовал тогдашним реалиям - накануне объединения во всех орехово-зуевских посёлках жило порядка 40 тысяч человек, то есть побольше, чем в иных губернских городах.
2а.
Вообще же сама по себе станция Орехово-Зуево выходит далеко за пределы этого вокзала и помимо чисто пассажирских остановочных пунктов Орехово-Зуево и Крутое на основной магистрали включает также гигантскую сортировочную станцию на Большом кольце Московской железной дороги, фактически уже в Ликино-Дулёво. Собственно, с построенной в 1897-99 годах ветки из Орехова в другой текстильный центр Егорьевск, нанизавшей на себя десяток фабрик, Большое кольцо и началось. Но отсюда этого не видать, а инфраструктура подмосковных электричек, на фоне их деградации в остальной стране, впечатляет своими масштабами:
3.
Близ станции - два храма разных вер. Мечеть (2001) за путями построена местными татарами, составляющими в Орехове-Зуеве довольно крупную общину - с 1930-х годов на фабрики охотно набирали нижегородских мишарей, впервые (и безуспешно) пытавшихся построить тут мечеть в послевоенные годы. Татарином называли и местного криминального авторитета 1990-х Рашида Салимжанова, по слухам бывшего фундатором нынешней мечети - увы, случай не редкий независимо от конкретной религии. Церковь (2007) же примечательна в первую очередь своим посвящением - Новомучеников Орехово-Зуевских, коих - репрессированных представителей местного духовенства - числится 16 человек, в первую очередь Никита (Делекторский), рукоположенный в епископы, затем низложенный и несколько лет живший в городе как юродивый, прежде чем его арестовали и расстреляли в Таганской тюрьме. Местоположение церкви также не случайно - она выстроена на месте храма Рождества Богородицы (1848-61), снесённого аж в 1972-м году.
4.
На привокзальной площади - толчея, новые магазины и старые торговые ряды, на заднем плане воинский мемориал, многоэтажки Мадонского микрорайона (названного в честь города-побратима в Латвии) и местная "Китайская стена" - дом, торец которого на кадре у правого края, тянется на три с лишним сотни метров и занимает аж три номера по улице Ленина:
5.
По которой, как нетрудно догадаться, мы и направились дальше - улица Ленина соединяет вокзал с главной площадью, за которой начинается главная достопримечательность Орехова-Зуева - Промзона. И сама застройка главной улицы весьма прозрачно намекает, куда именно она ведёт:
6.
7.
Внезапно, в пролетарском пейзаже возникает весьма симпатичный домик (2009), хозяин которого явно бывал где-то в ганзейских краях. Ещё интереснее, что сам этот хозяин Игорь Беркаусов - бизнесмен-коммунист, и в этом здании, за которое при Советах архитекторумогли бы выписать волчий билет, обитает горком КПРФ:
8.
Вот и первая казарма (1896), с 1930-х годов занятая Орехово-Зуевским текстильным техникумом (ныне промышленно-экономический колледж имени Саввы Морозова), одним из ведущих учебеных заведений этой острасли в СССР. За ним - серая конструктивистская аптека, дальше похожий на эксперименты с формой конца 1980-х жилой дом (1929) в необычной для конструктивизма, но как вы уже заметили - характерной для Орехова-Зуева бело-красной гамме...
9.
...и расположенная следом Бугровка (1910) - дом инженеров и специалистов Морозовской мануфактуры, самый благоустроенный в тогадшенем городе и вдобавок построенный инженером (собственно, Бугровым) для инженеров. В 1920-е годы его делили коммуналки освобождённого пролетариата и местный горком, и какие коллизии в ту шумную эпоху вызывало такое соседство - остаётся только воображать, но думаю, здесь бы нашли по сюжету что Булгаков, что Хармс (но они тут, понятное дело, не бывали). И даже ТЦ "Никольский" напротив - не что-нибудь, а хорошенько уделанная фабрика-кухня, куда работяги и прозаседавшиеся ходили через улицу обедать:
10.
Следом по той же стороне - дом связи со старой аббревиатурой Народного коммисариата почт и телеграфов (1923-32):
11.
Ещё дальше в скверике за забором - дом Оглоблина, управляющего фабрикой в 1894-15 годах, да так хорошо управлявшего, что Морозовы подарили ему этот особняк в личное пользование. Увы, покой был недолгим - в 1917 году Оглоблин бежал из города, а дом заняли для своих нужд большевики.
12.
Дальше ещё школа, изначально Никольское училище (1907) для рабочих, к которой мы подъехать забыли (она не на красной линии) да выглядывающие из кустов деревянные корпуса старой больницы:
13.
Собственно, это уже Октябрьская площадь - огромная и безусловно главная в городе. За городской администрацией во всё том же красно-белом образе - уже Клязьма, и к тем домам на том берегу доберёмся лишь в следующей части. На площади - памятник 100-летию Морозовской стачки 1885 года, едва ли не главного события орехово-зуевской истории:
14.
Если стоять к Клязьме лицом - влево уходит Центральный бульвар (с улицей Ленина образующий прямоугольный треугольник) с типично подмосковными свечками для тех, кому чуть-чуть не хватает на квартиру в Москве:
15.
Справа - ТРЦ "Аквилон" в бывшем городском ДК, который в пролетарском городе сам чрезвычайно похож на завод. Собственно, вот и всё Орехово - сейчас уже не вполне очевидно, что промышленным центром этой стороны было в 1899-м году присоединённое к Орехову село Никольское:
16.
Савва Морозов из Зуева стал текстильным королём, как часто бывало, не от хорошей жизни: крепостной крестьянин-старовер, он подрабатывал ткачом у местного купца и занял у него крупную сумму на откуп от рекрутчины. Купчина, наверное, довольно пыхтел и потирал мясистые руки, заимев долгового раба... но не тут-то было: за пару лет Савва Василич полностью вернул долг, а женившись, открыл в 1797 году собственную шелкоткацую мастерскую, товар которой лично сбывал в Москве у староверческой Рогожской заставы. Дела шли всё лучше и лучше, и в 1821 году Савва Василич уже выкупился с сыновьями у помещика Николая Рюмина, в 1823-м у него же (!) купил участок земли в Никольском (то есть вроде рядом - но уже в соседней губернии) и построил там мануфактуру. Затем - открыл новые мануфактуры в Москве и Богородске, а в 1840-х годах, скооперировавшись с хитрым Людвигом Кноппом (этот немец из Бремена был соучредителем 122 двух мануфактур в России, так что в народе даже шутили: "Где церковь - там поп, где казарма - там клоп, где фабрика - там Кнопп"), капитально расширил Никольскую мануфактуру, сделав её крупнейшей в России. Разумеется, это расширение было не последним, а дело Саввы продолжил сначала его сын Тимофей, затем - внук-тёзка, родившийся в год его смерти (1862). Фабричная промзона раскинулась от Клязьмы до железной дороги, и размеры её весьма внушительны - примерно 600х700 метров. Улица Ленина проходит промзону насквозь, и у комбината был даже свой въездной знак (справа), увы, с момента моей поездки демонтированный. Открывают промзону два знаковых здания - Харчевая лавка (слева) и фабричная контора (справа), улица за которой носит красноречивое название Двор Стачки:
17.
...Времена менялись, и сильные стороны "бизнеса по-старообрядчески" - в слаженной полузакрытой общине с большими социальными обязательствами и взаимным доверием - всё больше превращались в его слабость. Сказался и очередной кризис (увы, Россию они потрясали регулярно не только при Путине) - в общем, Морозовы взялись что-то менять, а сколь варварскими методами у нас переходят от социализма к капитализму, мы имели возможность наблюдать своими глазами не так давно. С начала 1880-х годов социалки у Морозовых резко поубавилось, негласные правила взаимопомощи в старовечрской общине начали расторгаться, а рабочим мало того что понижали зарплату, так ещё и ввели систему штрафов, из-за которых иным приходилось работать просто за долги. Последней каплей стала в общем-то мелочь - отмена выходного в один из праздничных дней зимой 1885 года, и фабриканты опомниться не успели, как их предприятия охватила всеобщая и прекрасно организованая забастовка, начавшаяся со спонтанного собрания в той самой Харчевой лавке. Лидеры стачки - Пётр Моисеенко и Василий Волков - предъявили требования: вернуть зарплату к уровню до понижений, зафиксировать штрафы на уровне 5% и компенсировать уже отработанные, позволить выбирать старост в своих артелях по старообрядческим законам да пересмотреть кое-что в трудовом законодательстве Российской империи. Стачку, конечно же, вскоре подавили солдаты и казаки, а зарплату повышать не стали, но сам масштаб явно впечатлил не только Морозовых, но и Романовых: рабочим компенсировали штрафы за несколько месяцев и в принципе ограничили эту меру законом, пошли ещё на какие-то законодательные уступки, Морозовы вновь занялись социалкой, да и многие другие фабриканты по крайней мере на какое-то время поняли, что рабочих лучше не злить. Сама по себе Морозовская стачка стала вехой рабочего движения в России и важным пунктом коммунистической идентичности - вот и памятник ей поставили уже в 1923-м году:
18.
Тут можно вспомнить, что за полтора десятилетия до "подмосковного Манчестера" бастовал "остзейский Манчестер" Кренгольм под Нарвой - но та стачка была хоть и первой такого масштаба, а гораздо менее известной и последствия имела сугубо местные. Мы же от Двора Стачки пошли вглубь фабричных закоулков. Промзона тут содержит десяток предприятий разного профиля, в том числе электростанцию, механический и стекольный завод, а вот например по соседству с памятником городской хлебзавод - всё это работало единым комплексом, и вспомогательные производства оказались более живучим, чем основное:
19.
Ныне не работает почти ничего - но зато промзону можно осмотреть изнутри:
20.
21.
Вид с виадука. Центр нынешней промзоны - исправно работающая ТЭЦ-6, построенная в 1926-30 годах по плану ГОЭЛРО и изначально работавшая на торфе. В промзону мы ещё вернёмся, а пока...
22.
Пока немало интересного есть и за путями:
23.
Например, одна из самых интересных водонапорных башен, что я видел:
24.
Напротив - пожалуй, самая красивая в городе рабочая казарма:
25.
За водонапорной башней - облезлый раннесоветский домик, бывший в разные времена фотоателье, парикмахерской и отделением милиции, а за ним ещё одна гордость фабричных посёлков - Зимний театр (1904-11):
26.
Примечательный не только прогрессивной архитектурой на грани конструктивизма, но и богатой историей. Так, по местной легенде (сомнительной, на мой взгляд), именно тут на гастролях Станиславский впервые бросил своё знаменитое "Не верю!".
27.
А через сквер от театра ещё и госпиталь (1905):
28.
Инфраструктура у Морозовых была, конечно, достойна лучших соцгородов раннего СССР, ну разве что не столь продуманной в плане расположения (так как строилось всё это постепенно и по ситуации, а не по единому плану), и в общем всё это лишь подтверждает тезис, что борются за свои права люди там, где и так имеют некоторое количество прав. У Морозовых костяк рабочих составляли местные староверы, у которых близ фабрики дом и семья, а в общине принято уважать себя и друг друга. А набирали бы они всякую сезонную голытьбу из оголодавших уездов - те бы и за 18-часовой рабочий день, и за подпорченные продукты в заводской столовой, и за штрафы ещё бы спасибо сказали, всяко лучше голодной смерти в родной деревеньке. Уже в наше время шахтёры бунтовали не в страшных посёлках Воркуты, а в богатом, словно нефтеград, Междуреченске, а Европу забастовки трясут куда чаще, чем Третий мир. Как ни печально, всё это явление ещё глобальнее - чем беднее народ, тем легче им управлять.
29.
Больничная церковь Ксении Петербургской. Если кто из мусульман возмутился, почему это в контексте о мечети упоминаются бандиты, а в контексте православной церкви - святые, здесь можно чуть-чуть уравновесить - отреставрировал этот храм другой местный авторитет по прозвищу Финн. Но честно говоря, не верю, что инвестиции в ОАО "Рай" бандитам как-то помогли, потому что рай - не ОАО.
30.
С национальными общинами же в Орехове-Зуеве всё в порядке. Вот принимают пополнение у ворот госпиталя (там и роддом есть):
31.
Госпиталь реально огромен, по крайней мере для дореволюционного:
32.
Отель за колючей проволокой... Всё же едкий душок лихих 1990-х из Орехова полностью так и не выветрился:
33.
Район госпиталя и театра - как бы небольшой перехлёст центра за железную дорогу, а в основном там вполне унылые хрущобы и частный сектор. Последнее примечательное здание - пожарная часть, специализирующаяся на борьбе с торфяными пожарами, этим привычным уже бичом Подмосковья:
34.
Начинаем подниматься на следующий виадук, мимо очередных бело-красных цехов в зажелезнодорожной части - тут, как я понимаю, какое-то машиностроение:
35.
А промзона впереди всё так же бесконечна и незыблема:
36.
Обратите внимание на вывеску "оружейная лавка". Сейчас там всё легально и цивилизованно, но можно вспомнить, что в 1990-х годах Орехово-Зуево "славилось" на всю Москву своим рынком оружия, где отоваривались конечно же бандиты. В принципе рынок возник ещё на закате СССР, а особенно его подстегнул 1993 год - "утечки" стволов, розданных защитникам Белого Дома. Впрочем, скажут опять, что очерняю замечательный город, пишу всё про бандитов да про бандитов, и вообще вы блоггеры задолбали гоняться за дешёвой популярностью... Так что больше об этом пока не буду, вернее ещё вернусь к этой теме в "зуевской" части.
37.
Мощная подстанция 1920-х годов у моста - за ней откроется вид с вводного кадра со звездой на башне. Обратите внимание и на название линии, ведь Торфяная - это станция бывшей узкоколейки, работавшей в 1927-2000 годах:
37а.
По Сухоборской улице в створе моста, по краю промзоны, мы вернулись на улицу Ленина и пошли по ней обратно на Двор Стачки. Здесь она смотрится исключительно мощно, ведь все эти корпуса, соединённые бесчисленными крытыми переходами, были цехами одного предприятия, и пожалуй настолько огромных текстильных фабрик я никогда не видел - если в "русском Манчестере" их просто очень много, то в "подмосковном Манчестере" - одна, но реально гигантская:
38.
39.
И поскольку вся эта мощь ещё и мертва - все закоулки, где когда-то ходили только рабочие и другие сотрудники, теперь как проходной двор:
40.
Текстильпром - вообще отрасль весьма специфическая. С неё большинство стран начинали индустриализацию - хоть Англия в начале 19 века, хоть Бангладеш в начале 21-го, эту стадию проходили и Российская империя, и сяопиновский Китай: здесь невелики затраты на оборудование и исходные материалы, поэтому стоимость рабочей силы становится решающей. Затем текстиль обычно сменяли металл, химические удобрения, станки и трактора, автомобили и самолёты, электроника и фармацевтика, а над всем этим расцветали финансовый сектор и розничная торговля на втруненнем спросе, текстильпром же словно по эстафете передавался от чуть-чуть поднявших стран - странам третьего мира, следующим в очереди на модернизацию. Сейчас он уходит даже из Китая, самая пожалуй продвинутая из текстильных держав - Турция, но она в промышленной истории скорее исключение, чем правило. В общем, мёртвые текстильные фабрики - это совсем не то же самое, что мёртвые меткомбинаты или автозаводы, и я не знаю, чего в этой ситуации больше - объективности или ошибок хозяйства. Думаю, косвенно сказалась и война: если в других отраслях после грандиозных людских потерь не хватало рабочих рук и стало быть модернизация была необходимостью, то в традиционно "женском" текстильпроме вопрос стоял не так остро, и потому эти фабрики законсервировались в середине ХХ века, без шанса выжить в столкновении с капитализмом.
41.
В одном из заколуков - старая электростанция, за которой довлеющая над городом труба советской ТЭЦ:
42.
Ещё заколуки и эти бесчисленные висячие галереи:
43.
Ещё одна башня со звездой... Но масштаб, масштаб - в другом месте такой корпус был довлел над городом, как замок, здесь же лишь малая часть мануфактуры:
44.
Здесь же и советские цеха, ещё более масштбаные и высокие. Специфика устройства мануфактур - длинные залы, где рядами стоят небольшие станки, позволяла строить их не таким уж и похожими на заводы. Не случайно в Москве они на раз-два передёлываются в офисные центры.
45.
Напоследок заглянули в Самомазку - так называют в народе старейшую в Орехове рабочую казарму (1837-38), и расшифровывается это как Сама Мать Всех Казарм. Одно из немногих зданий, построенных до "кнопповской" реконструкции, она примыкает к Харчевой лавке, где рабочие начали свою стачку:
46.
За аркой - целая система двориков, некогда тянувшихся до самой Клязьмы, в 1840-е годы из-за обилия перемещённого строительством грунта чуть изменившей русло.
47.
Всё же очень люблю пейзажи старых рабочих слободок...
48.
Но надо сказать, на Ореховском бурегу мы осмотрели ещё не всё, а Зуевский куда скромнее - так что в следующей части покажу бывшее село Крутое за промзоной и Зуево с его храмами и Подгорной мануфактурой Зиминых на другом берегу.
ВЕРХНЯЯ ВОЛГА-2014. Часть 2: поиски Китежа
Обзор двух частей и оглавление.
Дорога к Волге
Дрезна.
Орехово-Зуево. Орехово.
Орехово-Зуево. Крутое и Зуево.
Непарадная Владимирщина. Петушки, Лакинск, Собинка.
Гороховец. Средневековый русский городок.
Гороховец. Разное.
Нижегородчина - Россия в миниатюре.
Зарисовки по окрестностям. Бор, Кстово, Заволжье, Пурех.
Городец. Верхний город.
Городец. Музеи и промыслы.
Городец. За пределами вала.
Чкаловск. Город советской легенды.
Григорово и Вельдеманово. Родина антагонистов.
Большое Мурашкино. Дворцы в захолустье.
Лысково и Макарьев, переправа в заволжье.
Семёнов. Матрёшкин град.
Керженская сторона. Потайной край староверия.
Светлояр, где скрылся Китеж.