Таван-Богд. Часть 3: назад в большой мир по долине Кобдо
Прикоснувшись в прошлой части к Эргенекону, пора спускаться назад в Большой мир по таким дорогам, где от тряски можно отбить себе голову. Это - последний пост про Монголию и вообще про Алтай-2017.
...Итак, в Сыргале у магазина и бензоколонки становилось всё более шумно и людно - с гор спустились юртовозы на перекочёвки, из города прикатили "буханки" с каноэ для далёкой турбазы, откуда-то появились пограничник в форме и чабаны со стадом... Наконец, явился и виновник торжества - бензовоз из Цэнгэла, чтобы заправить местную бензоколонку, а через неё - и все машины, ожидавшие вожделенного топлива. Он отправлялся первым, в Цэнгэл и со свободными местами, поэтому на него нас и пристроили хозяева магазина. Я закинул на крышу рюкзаки, а Ольга в шляпе с пером стала их привязывать. Женщина в длинной юбке (нетипичный, кстати, наряд для монгольских казашек) тоже поедет с нами, но четыре человека в одной кабине - это не так уж и много.
2.
Водитель явно любит свой ЗиЛок и даже украсил его медведем. Это в России ЗиЛ - убогая развалина, а в Монголии - король горных дорог! Здесь даже "шишиги" не котируются - их почти вездеходная проходимость на сухой каменистой земле не нужна, зато у ЗиЛа втрое больше грузоподъёмность (6 тонн против 2).
3.
Но вот бензин залит в подземную цистерну. Водитель о чём-то перетёр с теми и с этими, а потом жестом позвал всех в кабину. Взревел мотор, как сто медведей, и машина поползла по каменистой дороге. Сыргал остался позади - деревянный мост как "бутылочной горлышко" бесчисленных степных колей да выросший близ него магазин для людей и колонка для их техники. На переднем плане - устье протоки Сыргал в озере Хурган-Нур, на заднем плане - Хотон-Нур, расположенный заметно выше.
4.
Устье Сыргала на фоне погранчасти и могучей горы Монгольского Алтая, за которой - Китай:
5.
Хурган-озеро расширяется постепенно, до Хулбаева острова больше напоминая огромную реку:
6.
А по берегам - всё те же курганы и стелы, отголоски гигантских древних могильников на том берегу, что я показывал в прошлой части:
7.
Над горами - тяжёлые тучи, от которых мы хорошо уходили весь день:
8.
Блеяли овцы. Воздвигались высокие стены, образуя могучие крепости и мощные многобашенные твердыни, их владыки яростно враждовали друг с другом, и юное солнце багрово блистало на жаждущих крови клинках. Победы сменялись разгромами, с грохотом рушились башни, горели горделивые замки, и пламя взлетало в небеса. Золото осыпало усыпальницы мертвых царей, смыкались каменные своды, их забрасывали землей, а над прахом поверженных царств вырастала густая трава. С востока приходили кочевники, снова блеяли над гробницами овцы и опять подступала пустошь (с) "Властелин Колец".
9.
Деревянные юрты без окон без дверей - это мавзолеи, капитальные дома, которые кочевники обретали лишь в смерти. Когда они были построены? Не в 19 ли ещё веке, когда казахи заселяли эту долину?
10.
Кобдинские озёра - одно из красивейших мест, что я видел в своей жизни. И мне кажется, добраться сюда автостопом не так уж и сложно. Хотя больше всех тому, что мы это сделали, удивится Мурат Сагидолда - хозяин гостиницы в Улгие, русских туристов повидавший немало.
11.
Последний взгляд на Хурган. Справа (относительно нас) озеро принимает протоку Сыргал из Хотона, слева - реку Годон из Даяна, а вниз течёт река Кобдо (Ховд-Гол). На ней стоит Улгий, на ней стоял до китайского покорения Ховд, а устье её - не в другой реке и не в море, а в озере Хара-Ус-Нур, самом южном из Котловины Больших озёр, другой стороной уходящей в Туву. Долина Кобдо - это и есть Монгольский Казахстан, и если в её верховьях кочевничья глушь, то в низовьях казахи-земледельцы выращивают тёмные арбузы.
12.
Наш путь теперь - по узкой глубой долине с языками лиственничных рощ на склонах:
13.
В юрточном стане внизу живёт отец нашей попутчицы, с которым водитель не замедлил выпить пива. По одному из юртовозов у Сыргальской бензоколонки скакала кошка, а вот на этот грузили баранов.
14.
Кругом стада, неспешно стягивавшиеся к юртам. В своё время количеством скота меня потрясла Киргизия, но Монголия по сравнению с ней просто скотоводческая сверхдержава.
15.
И вот едем дальше. Навстречу показался мотоцикл с двумя седоками, и мы сразу поняли, что в нём что-то не так. Поровнявшись, я увидел, что задний седок держит свёрток наподобие цветочного букета, а из свёртка с разных сторон торчат голова и хвост живого беркута! С нас орёл не сводил зорких глаз, а я от такой встречи растерялся и успел лишь "выстрелить в спину". Это настоящие беркутчи, приручающие орлов для охоты:
16.
Ехалось тесно: все вчетвером мы были плотно прижаты друг к другу (даже в пятером - у казашки на руках был ребёнок), мне в коленку неприятно упирался какой-то рычаг... но в этой тесноте был плюс - нас колыхало на колдобинах, но не подбрасывало. Как таковой дороги тут и нет, просто колея в каменистой земле. И могучий ЗиЛ выдавал те же 15 километров в час, что и нежный "Приус" из первой части (о дороге вверх).
17.
На Кобдо - очередной деревянный мост. Если российский Алтай запомнился мне подвесными железными мостами, то монгольский - такими вот деревянными. Впрочем, мы переехали реку по новому мосту, так что старый, видимо, тихо ждёт разрушения паводком.
18.
ЗиЛ с баранами вышел чуть раньше нас, и вот мы его догнали. Баран периодически пытался выбраться, и его курдюк хлопал, как пасть инопланетного монстра с вертикальным ртом. Вот так и рождаются легенды об алмасах - грозных йети Монгольского Алтая.
19.
В какой-то момент юртовоз уступил нам дорогу:
20.
По долине Кобдо продолжаются древности, вот скажем ещё один тюркский могильник с рядами балбалов - только без каменных баб. За рассказом о том, что это и как устроено, отсылаю в прошлую часть.
20а.
В какой-то момент в долине появляются деревянные столбы и провода - на той стороне новенький рудник, спускающийся по склону. Увы, в сумерках да адской тряске снимать трудно, поэтому я его не заснял, да и качество большинства кадров не ахти:
21.
С каждым часом пути мы останавливались всё чаще - надо понимать, что водитель уже успел загнать свой ЗиЛ наверх, причём полным бензина, и если даже нас, праздных пассажиров на обратную дорогу, тряска доканала, то что уж говорить про него?
22.
А вот грузовичок поодаль с сельской молодёжью - и молодёжь, наверное, гуляет! Когда мы встали рядом, одна из казашек со мной попытался познакомиться, томно (в том числе от акцента) спросив "Как тибя завут?". Остальные смотрели на неё с таким видом, будто вся компания успела между собой сделать ставки, познакомиться она с мистером или нет.
23.
У въезда в Цэнгэл - родник с синими лентами, напоминающими о цэнгэльских тувинцах. Алтай дал начало многим народам вплоть до пуёсцев (общие предки японцев и корейцев), но последними с него вышли тюрки, ну а алтайцы, тувинцы и хакасы стали потомками тех, кто не откочевал далеко. Тувинская земля когда-то тянулась от верховий Енисея до верховий Иртыша по южным склонам Золотых гор. Но Цинский Китай умел переселять народы так, что позавидовали бы идеологи сталинских депортаций: после 1757 года в покорённом Синьцзяне появились маньчжурские народы с Дальнего Востока, а из Синьцзяна на Алтай оказалось переселено крупнейшее ойратское племя дербетов. Новые дербетские кочевья рассекли тувинский ареал надвое, и оставшаяся к западу от них меньшая часть в отрыве от корней начала ассимилироваться. Часть алтайских тувинцев перешли на монгольский язык и сблизились с ойратами - теперь это урянхайцы, 14 тысяч человек, живущих узкой полосой вдоль китайской границы, и их юрты монгольского типа я уже показывал у дороги из Улгия в Ховд. Но среди урянхайцев осталась и пара "островков" настоящих тувинцев, сохранивших тюркский язык: ближе к Ховду живут мончаки, перелившиеся с озера Канас на Китайском Алтае, а здесь - цэнгэльские тувинцы, которые и вовсе не переселялись никуда. Они - последний осколок коренного населения Южного Алтая, потомки тех, кто был хозяевами этих гор до переселения казахов в конце 19 века. И как с Казахского Алтая последние теленгиты (алтайцы) ушли в 1950-х годах, так и в 1963 году населённый почти исключительно тувинцами Цэнгэльский сомон монгольские власти объединили с более многолюдным сомоном Ак-Хем, населённым казахами. После этого тувинцы в Цэнгэле разом превратились в меньшинство: из 8 тысяч населения сомона их около 1,5 тысяч человек, ну а в посёлке - дай бог если несколько сотен. Казахи о них говорят неохотно, как о какой-то помехе, которая вот-вот рассосётся сама, хотя из двух школ Цэнгэла одна имеет казахские классы, а другая - тувинские. Подробнее о жизни тувинцев в Монголии написано здесь. Ну а этот родник в синих буддийских ленточках - вполне наглядный памятник их присутствия:
24.
В темноте проехав тёмными улицами Цэнгэла, ЗиЛ остановился у новенькой и вполне глобализованной автозаправки. Напротив неё - большой дом, где во дворе вместо сараев - цистерны. Из дома вышла стройная молодая казашка с яркими глазами и чуть озорным голосом, и поздоровавшись с отцом, с нами заговорила по-русски. Звали её Ак-Шолпан, "а по-вашему Венера", она недавно вернулся с учёбы в Новосибирске на работника таможни, и было ей в России очень хорошо. От неё мы узнали, что водитель подвозил нас не бесплатно, а за 30 тысяч тугриков (около 700 рублей), и что завтра мы можем уехать в Улгий с ним же часов в 12, или на автобусе, который пойдёт в 8 утра, и я конечно, не задумываясь, предпочёл автобус. Венера явно хотела нас зазвать в гости, но у её отца, замучнного дорогой, явно были другие планы, и в дом пускать гостей он не хотел настолько, что из последних сил повёз нас на легковой машине в гостиницу. Но обе гостиницы Цэнгэла оказались закрыты, и дважды сев в салон, злобно повторяя "нет-нет-нет-нет!", шофёр повёз таки нас домой, дочке на радость. Ак-Шолпан сготовила нам бешбармак, телевизор на кухне показывал какой-то российский телеканал, а ходившие над горами тучи нас наконец нагнали - ночью шёл проливной дождь.
25.
Я встал в 6 утра, чтобы немного прогуляться по Цэнгэлу - хоть и проскакивали мы навылет Сагсай и Манхан, а мне хотелось посмотреть подробнее, как выглядит маленький стационарный посёлок в Монголии. Холодное утро встретила меня безоблачным небом.
26.
Под горами текла Кобдо-река:
27.
А на фоне центра посёлка и одной из двух его школ лежали козы с красными рогами!
28.
В целом, я бы сказал, что Цэнгэл - не село, в наших краях потянул бы на ПГТ или даже небольшой город. Собственно, на картах сомонные центры и обозначаются как города, хотя наша привычная классификация населённых пунктов в кочевой Монголии в принципе неуместна. От пустой в 6 утра главной улицы на меня повеяло вестернами - так и просятся в пейзаж перекати-поле, обрывок газеты с надписью "Wanted" и перспектива из под сапогов со шпорами.
29.
Был бы такой дом в Европе и лет на 80 постарше - считался бы вехой функционализма:
30.
Увидев конный памятник, я было обрадовался - наконец-то Чингисхан! На самом деле при всём культе личности, именно памятников Потрясателю Вселенной в Монголии очень мало. Этого богатыря зовут Идамжавын Очиржав, он жил в 1875-1917 годах и был духовным лидером алтайских тувинцев и урянхайцев в те непростые времена, когда их кочевья заполонили казахи, а монголы и ойраты восстали против Цинского Китая.
31.
У Дворца спорта за Очиржавом - ещё несколько памятников местным героям разных эпох и списки погибших в войнах... войн на долю Монголии в ХХ веке выпало не так уж много.
32.
Слева и вовсе некий Торгайн Пушыхсары, живший в 1757-1827 годах, то есть в те времена, когда алтайские тувинцы оказались изолированы от остального своего народа. В общем, скверик у дворца спорта - своеобразный тувинский пантеон.
33.
Ну а вдали на горе по-могольски выложено камушками "Цэнгэлу - 90 лет", а стало быть он был основан в 1920-е годы. Домик во дворе одной из закрытых гостиниц может и тех же времён:
34.
Дальний конец улицы с плосковерхими домами. От советских райцентров Цэнгэл отличает гораздо более высокая плотность застройки:
35.
Переулочек вывел меня к больнице типа "ободранная сталинка", у нас такие строили обычно пленные немцы или японцы:
36.
Ближе к Кобдо - мечеть, на её фоне - казахские ковры-сырмаки, сушившиеся на заборе детского садика:
37.
В приречных лугах - коршуны и гуси... между прочим, не домашние, а редкие горные гуси, умеющие летать выше 10 километров:
38.
Над рекой - ещё один деревянный мост:
39.
А за рекой - лиственницы. Если на Хурган-Нуре (см. прошлую часть) они были похожи на дубы и вязы, то здесь - скорее яблоньки и вишни:
40.
Вид на центр с моста. У реки - мерзлота в характерных бугорках:
41.
Цэнгэл впечатляет обилием деревянных домов и заборов из тонких досок, а то и брёвнышек, покосившихся кто куда:
42.
Скорее тут дело в доступности древесины, чем в тувинцах, но Цэнгэл правда не похож на другие монгольские города и сомоны:
43.
Чабан - слово того же корня, что и шолпан - Венера. Пастух - человек Утренней Звезды, встающий с её восходом. Ну а тут скотину выгоняют лишь когда начало припекать солнце. Это, кажется, дзохи - помесь сарлыка (яка) с обычной коровой.
44.
Погуляв по Цэнгэлу часа полтора, я вернулся в дом. Ольга за это время собралась, а Ак-Шолпан накормила нас завтраком и вызвала такси до автобуса. Таксист проехал круг по посёлку, собрав пяток пассажиров тут и там, да встал у бензоколонки на выезде. Выезд из Цэнгэла оформлен с стелой в виде, кажется, какого-то тувинского музыкального инструмента:
45.
Вот и автобус показался - если тут уважают УАЗы и ЗиЛы, то почему бы не быть и ПАЗику?
46.
ПАЗик подъехал переполненным, и я испугался, что поедем мы на нём стоя... но нет, сзади нашёлся подиум над багажным отсеком, и на этом подиуме было видимо несколько мест для тех, кто не озаботился билетами заранее. Сначала я был доволен - едем как на троне! Но с первыми же километрами пути я понял, что всё совсем не так радужно - ПАЗик ехал такой же каменистой колеёй, что и вчерашний ЗиЛ, и порой подскакивал так, что меня подбрасывало головой о потолок, и ладно если о поверхность, а о не об острую балку! На самых трясучих участках я уже не сидел, а лежал лицом в кресло, обхватив его спинку, и быстро стал при первой же тряске класть руку на макушку. Периодически автобус останавливала старуха, которая видимо чаю перепила - по нужде за три часа пути она выходила несколько раз. Туалетов тут и у дорог-то нет, а здесь не было даже самой дороги, и понимая, что спрятаться негде, пассажиры никого не стеснялись, даже симпатичные и неплохо одетые девушки. До Улгия было всего 40-50 километров, но путь растянулся на 3 часа... а из некоторых аймаков такие же ПАЗики то ли ездили недавно, то ли ездят до сих пор в Улан-Батор, и мне страшно представить такой же путь длиной в двое суток.
47.
Впереди сидела девушка с более монголоидными, чем у казахов, чертами лица, и было в её лице какое-то особое, истинно буддийское спокойствие. Ольга предположила, что это тувинка. По дороге же нам периодически попадались очень странные юрты, маленькие и не похожие ни на казах-уй, ни на гэр - опять же, возможно, тувинские. Так выглядели, может быть, алтайские аилы, пока алтайцы не стали их строить из дерева.
47а.
Ну вот и Улгий впереди, а там рукой подать и до России:
48.
...Среди путешествующих по Алтаю, особенно его российской части, много тех, кого Алтай разочаровал сразу и без права реабилитации, и тех, для кого Алтай стал религией. Одни будут спешить побыстрее уехать, брезгливо ругая всё вокруг, а другие возвращаются сюда в десятый раз, и явно не в последний. Иные алтайгуру очень трепетно относятся к тому, как они видят Золотые горы: не дай бог не сойтись с ними в восприятии Алтая, станешь врагом на всю жизнь! Как Петербург или Крайний Север, Алтай для путешественника - не декорация, он постоянно находится с тобой в диалоге, становясь не просто посещённым местом, а чем-то личным, субъективным. А это значит, что у каждого - свой Алтай.
Так и закончим долгую серию о Большом Алтайском путешествии. Пока ещё не выложенными остаются пара постов про Алма-Ату и пара про Астану, но думаю, и с ними я затяну не слишком. А завтра постараюсь подвести итоги года.
АЛТАЙ-2017
Алтай Триединый. Обзор поездки и ОГЛАВЛЕНИЕ серии.
Алтай в общем
Алтай в общем. Регионы и народы.
Алтай в общем. Край шести религий.
Алтай в общем. У истоков тюркского мира.
Казахский Алтай - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!
Монгольский Алтай - посты будут!
Земля Кобдо. Первые впечатления о Монголии.
Земля Кобдо. Про кочевых казахов.
Улгий. Город монгольских казахов.
Монгольская дорога. Из Улгия в Ховд.
Ховд (Кобдо). Старейший город Монголии.
Манхан. Земля захчинов и петроглифы каменного века.
Таван-Богд. Дорога на Хурган-Нур.
Таван-Богд. Кобдинские озёра.
Таван-Богд. Назад через Цэнгэл.
Неалтайский Казахстан - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!
Степной Алтай - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!