Дзержинский в Подмосковье
Что представляешь себе, услышав название Дзержинский? Убогий барачно-хрущобный ПГТ с ни живым ни мёртвым заводом какой-нибудь мелочи, навсегда застрявший на рубеже 1980-90-х? Такой Дзержинский на просторах Необъятной наверное тоже есть, но сейчас поговорим не о нём: сегодняшний Дзержинский (53 тыс. жителей) - пожалуй, лучший город Ближнего Подмосковья. Здесь много тяжёлой индустрии - но кварталы на высоких холмах над Москвой-рекой неплохо продуваются ветрами. Отсюда полчаса до станций московского метро - но нет аляповатых человейников. А вот достопримечательность есть, и первоклассная - огромный Николо-Угрешский монастырь. Москва отсюда буквально за теми трубами с заглавного кадра - но Дзержинский не её придаток, а вполне самодостаточный город, живущий своей жизнью. В прошлых двух частях я показывал Люберцы и музей завода скафандров "Звезда", а теперь сместимся чуть южнее - ведь даже знаменитые Люберецкие карьеры находятся именно в Дзержинском.
От "Кузьминок" или "Котельников" дорога в Дзержинский суровая - по МКАДу через моё любимое место на нём, которое я называю Сцилла и Харибда. Здесь с одной стороны над головуй нависают 6 труб ТЭЦ-22 - не самой мощной в Москве, но безусловно самой зрелищной, а с другой стороны уходят вдаль по низине жутковатого вида конструкции Московского нефтезавод в Капотне. Тучи дыма и пара в морозный день смыкаются над МКАДом. И вот дзержинская маршрутка взбирается над эстакаду над пастями Харибды да ныряет куда-то под Сциллу, чтобы за бесконечными забороами промзон и складов вдруг вынырнуть в наудивление приличный советский город.
2.
Важный недостаток Дзержинского - сюда не ходят электрички, и может быть поэтому те, кому в столицу ездить на работу, не спешат переселяться сюда - зная МКАДовские пробки, они понимают, что с любой работы их выгонят через пару недель за опоздания. Автобусы из столицы ходят по Дзержинскому разными маршрутами, но конечная большинства из них - больница на краю просторного карьера. Это не Люберецкие карьеры - они по ту сторону холма, через квартал отсюда, но смысл мне ходить туда зимой?
3.
До конечной я и доехал, тем более это одно из самых высоких мест Дзержинского. Город образует классический амфитеатр над поймой извилистой Москвы-реки, и через эту пойму открываются дальние виды. Вдали - московские районы Братеево и Орехово-Борисово Южное, а чуть ближе, и уже снаружи МКАДа - Рождественская церковь (1598-99) в селе Беседы.
4.
С другой стороны, на высоких холмах висит ещё один средневековый храм: Спасо-Преображенская церковь (1525) с готической колоколенкой 1830-х годов в селе Остров, одной из редизенций Ивана Грозного. Если бесединская церковь примечательна просто своим возрастом, то островская - это реальный шедевр, я бы поставил её в тройку лучшим храмов Подмосковья вместе с Быковом и Дубровицами. А видно с её холма не менее трёх городов - Москву, Дзержинский и Лыткарино.
5.
В летописях история этих мест прослеживается с 1380 года, а точнее - с первого привала русской армии по дороге на Куликовскую битву. Войско разбило лагерь на левом берегу Москвы-реки, а Дмитрий Донской со товарищи переправился на правый, чтобы без посторонних ушей как следует побеседовать о предстоящем - там теперь стоят Беседы. К ночи князь вернулся в лагерь и уснул тревожным сном, а во сне увидел Николая Чудотворца, и проснулся утром со словами "Сие угреша сердце мое" ("Это согрело сердце моё"), а возвращаясь с победой, основал на этом месте монастырь. Николо-Согреевская (так бы звучало её название, будь дело в наше время) обитель была у московских монархов на особом счету, тем более по воде от неё рукой подать до Коломенского - московского "царского села". Особенно активно "Угрешские походы" к чудотворной иконе Николая Чудотворца практиковались при первых Романовых, так что к переносу столицы в Петербург полная паломников и даров обитель уже очень крепко стояла на ногах. В 19 веке, правда, Николо-Угрешский монастырь чуть не довёл до упадка настоятель Илларий, откровенно не хотевший занимать эту должность, но при сменившем его в 1852 году Пимене (Мясникове) наступил расцвет. Благодаря близости к Москве и двум чудотворным иконам (вторая - явившийся в 1794 году образ Богоматери "Взыграние младенца") монастырь стал одним из крупнейших паломнических центров России, и в основном именно в эти времена отстроился в камне. Масштаб обители впечатляет даже издалека:
6.
Ну а я когда-то в чужом посте увидел очень впечатляющий ракурс, и битый час ходил среди складов, гаражей и мелких промзон на окраинах Дзержинского, чтобы его воспроизвести. Если посмотреть из поймы, то монастырь и ТЭЦ накладываются друг на друга!
7.
Пущенная в 1960 году, ТЭЦ-22 даже не самая мощная в Москве (1300 МВт), но на мой взгляд - самая эффектная, может из-за того, что стоит на холме и видна издали. Мощнейшую же из московских электростанций я показывал в Химках, и даже в панораме города она совершенно невзрачна.
8.
Выбравшись из промзоны, я направился к монастырю. Микрорайоны Дзержинского, расставленные по холмам, на удивление живописны, а на улицах его - не то чтобы тишина, но нет ощущения перенаселённости:
9.
Повернув объектив чуть левее, видишь простор заснеженной поймы. Оба кадра сняты с Голюбовской горки - одинокого холма посреди мирорайонов, на вершине которого просторная рощица и заснеженные могильные плиты. Название - результат народного коверканья, а в оригинале была она ни то Боголюбовская (по кладбищу), ни то Голубевская. С горки явно катаются на лыжах и санках, но придя сюда в районе 14-15 часов, то есть к концу уроков в школе у подножья, я обнаружил по склонам лишь компании курящих и сквернословящих школьников. Один младшеклассник вызывал другого на поединок, а получив отказ, кинул ему в спину заклинание-проклятие "Датыссыкло!", которое должно было либо разозлить его, либо сделать слабым и неуверенным, но тот не растерялся и мгновенно послал встречное заклинание-отражатель "Дамнепофиг!", погасившее интерес противника к продолжению..
10
С другой стороны от школы - живописный овражек, в который детвора катается на санках на фоне оружия - "Града", С-125...
11.
...и межконтинентальной ракеты "Тополь". Вернее, это не сама ракета, а её транспортно-пусковой контайнер, такая переносная ракетная шахта. Суммарно - "Памятник создателям ракетного щита России" (2004), и как вы уже догадались, если бы в Дзержинском не было ничего ракетно-космического, я бы этой зимой туда не поехал. И именно с "Тополем", первой в СССР массовой твердотопливной (запомните этот момент) МБР мобильного базирования, связаны и эти микрорайоны из 1980-х (на мой взгляд лучшего периода отечественного градостроительства), и само присвоение Дзержинскому статуса города:
12.
Ещё пара кварталов да поворот на тихую улицу Бондарева - и пейзаж меняется. На смену микрорайонам "улучшенных серий" приходит суровый довоенный исторический центр. Вот этот дом, например, сдан в 1941 году, буквально накануне войны:
13.
А этот ряд - начала 1930-х годов, и такие вот характерные двухэтажки с торчащими выше крыши фронтонами подъездов, в Дзержинском нередкость до сих пор. Подойдя к советской эпохе слободкой Николо-Угрешского монастыря, к 1938 году Дзержинский стал ПГТ, и лишь к 1981 - городом.
14.
Впрочем, фактически превращение монастырской слободы в рабочий посёлок началось куда раньше: в 1919 году монастырь был официально реаорганизован новой властью в монашескую трудовую артель, при которой действовала трудовая колония для беспризорников. Она и осталась после окончательно закрытия монастыря в 1924 году, и вскоре стала Трудовой коммунной имени Дзержинского - про этот феномен, созданный волей Железного Феликса, я рассказывал недавно в Королёве, где крупнейшая из подобных колоний образовалась в Болшево. Угрешская трудовая коммуна не могла похвастаться ни прославленным педагогом-новатором, ни какими-то уникальными совершениями, но с задачей своей - адаптацией к легальному труду беспризорников, коих много оставила Гражданская война, справлялась. Беспризорники подростали, привыкали к стабильному крову над головой и зарплате, женились, обзаводились семьями, и внуки их погибших родителей росли уже не беспризорниками. Каждая такая коммуна представляла собой фактически небольшой городок с характерной архитектурой из силикатного кирпича, и по сравнению с Болшевом здесь всё куда как скромнее. Пару лет, в 1938-40 годах, коммуна и посёлок даже сосуществовали, а затем вся система трудовых коммун была объявлена своё дело сделавшей и закрыта. Приближалась новая война и новые миллионы сирот...
15.
Несколько кварталов пятиэтажных домов ниже улицы Бондарева строились в 1932-38 годах:
16.
В конце - общежитие, почти (если не совсем) такое же, как в Королёве - только там их было два, а здесь одно, и к тому же порядком изноводеленное:
17.
Увы, точек, с которых оно бы взлезало в кадр, я так и не нашёл, так что поверьте на слово, что состоит оно из 3 корпусов:
18.
Ниже общежития - Бронзовый Железный Феликс. Самое интересное в этом памятнике - дата: он поставлен был в 2004 году. Годом ранее аналогичный памятник (1936) снесли в другом сквере, а в 2001 году на местном референдуме не прокатило переименование города в Угрешу.
19.
Между тем, из-за пятиэтажек показалась колокольня. Впереди - площадь Святителя Николая перед Николо-Угрешским монастырём:
20.
У входа в который раскинулся на целый квартал комплекс паломнических гостиниц 1860-х годов. Одну из них называли "Париж", другую - соответственно "Лондон", и тут всё куда понятнее, чем с болшевскими "Чикаго" и "Сан-Франциско" - в честь двух европейских столиц называли обычно женские и мужские общежития соответственно. Какое из них где - точно не знаю:
21.
Если воспитанники Болшевской коммуны шили одежду и клепали спортивный инвентарь, то бывшие беспризорники в Угреше мастерили музыкальные инструменты типа балалаек, домбр или мандолин. Гостиницы стали в этой системе не общежитиями, а промзоной. С упразднением коммуны в новоявленном ПГТ Дзержинский началось строительство завода авиационных снарядов №512, и гостиницы вновь отдали под жильё, а для начальства и специалистов воздвигли пятиэтажную сталинку (1940):
22.
Двор между гостиниц впечатляет своим простором, а по взглядам, что кидали на меня его жители, было ясно - тут порядком устали от наглых туристов и экзальтированных паломников.
23.
Но куда от них деться, если на другой стороне улицы - такое?
24.
Роскошная монастырская ограда была возведена в 1855-60 годах, вобрав заодно и крепостную башню 17 века. Но за ней декорация для паломников кончается:
25.
Такое каменное кружево у меня вызывает ассоции скорее с подлинным Средневековьем, чем с 19 веком:
26.
В воротах обители - людно: я приехал сюда не когда-нибудь, а аккурат на Крещение, и в монастыре разливали святую воду. Охранник, увидев мой фотоаппарат, сквозь зубы процедил "Вы правила читали? В курсе, что монахов фотографировать запрещено" таким тоном, будто ему очень хотелось продолжить "а будь моя воля, я бы твою камеру вообще разбил нахрен".
27.
Но архитектура обители быстро заставила забыть про такой холодный приём. Надо заметить, середина и конец 19 века - это период откровенно упадка русской архитектуры, в особенности церковной: сплошное пережёжывание "православия, самодержавия и народности" на разные лады. Но свои шедевры создавались и тогда, и Николо-Угрешский монастырь - один из ярчайших в ту эпоху. Практически весь ансамбль создал в 1852-80 годах игумен Пимен Угрешский, и здесь частично новые постройки стилизованы под старые, частично - старые перестроены поближе к новым. Монастырь огромен, с хозяйственными частями почти 700 метров в попереченике, из которого примерно половина приходится на общедоступные дворы - но при этом очень целостен. У ворот - трапезная 1850-х, "колючая" профсорная 1890-х и в сквере Памятник неизвестному монаху, которого я было принял за Николая Чудотворца.
28.
Монастырь состоит из просторного внешнего двора и компактного центрального ансамбля вокруг собора. Вот такой вид открывается практически от ворот. Слева - длинный конюшенный корпус 1850-х годов, упирающийся в необычный "зиккурат" Скорбященской церкви (1857-60) при больничном корпусе:
29.
Колокольня Николо-Угрешской обители необычайно высока, и мне казалось поначалу, что это иллюзия из-за того, что она очень тонкая. На самом деле в башне правда 93 метра, так что она входит в десятку высочайших православных колоколен - шутка ли, выше Ивана Великого и немногим ниже звонницы Киево-Печерской Лавры. Нижний ярус и ворота, прежде бывшие входом в монастырь, освящены в 1761 году, а до нынешней высоты башню довели в 1858-59 годах. Ярусы выше часов снесли в 1941-м, так как они могли служить ориентиром для немецких лётчиков, и восстановили лишь в 2003 году. И видя колокольню на фоне труб ТЭЦ, я даже не задумывался о том, что она не намного их ниже:
29а.
В основании колокольни - ещё и храм Усекновения Главы Иоанна Предтечи (1840), а рядом с ним - маленькая белая церковка Апостола Матфея и Параскевы Пятницы (1843), прилепившаяся к более крупному Успенскому храму (1761). Длинное здание правее - ещё старше: это Настоятельский корпус, в основе Государевы и Патриаршии покои 17 века, ныне занятые монастырским музеем-ризницей.
30.
Но под врата колокольни пока не пойдём. Прямо в черте обители, посреди внешнего двора - пруд с чёрными лебедями:
31.
А за прудом, в углу монастырской территории - Скит, представляший собой группу деревянных избушек для уединённой жизни. В 1917-24-м годах в одной из них жил " апостол Алтая" Макарий (Невский), по сути дела сосланный сюда на тощей кобыле за то, что не поддержал фактическое признание Синодом отмены монархии.
32.
В бывшем скиту - новая часовня иконы "Взыскание Погибших" (2001) и деревянная церковь Петра и Павла (1857), из всей обители закрытая последней - в 1928 году:
32а.
Уцелела и пара избушек скита, но меня больше впечтлила резная деревянная птичья кормушка:
33.
За небольшой дамбой - то ли продолжение пруда, то ли лужок, под снегом не разобрать. На его берегу, уже напротив центрального комплекса - ещё пара церквей:
34.
Причём обе они - новоделы (2001-2004), но если со златоглавым храмом Пимена Угрешского (за которым начинается монастырское кладбище) это очевидно, то на шатровую часовню Страстей Господних я даже повёлся:
34а.
Через заснеженное кладбище, могилы которого при Советах сравняли с землёй, просматривается закрытая для посторонних хозяйственная часть монастыря:
35.
Ну а если обернуться - увидишь "ядро" монастыря во всей красе! И часовня на переднем плане - это транспорфматорная будка, а вот круглая Южная башня на конце Настоятельских покоев напоминает, что когда-то территория обители заканчивалась здесь.
36.
Явно древний с виду Никольский храм (1521-25) - увы, лишь реплика. Он был построен в камне после разорения монастыря набегом крымских татар, капитально перестраивался после в Великой Смуы и в 19 века, до советской эпохи дошёл таким:
36а.
Но советам надо было снести не стоящего по соседству гиганта и не колокольню-ориентир, а единственный в обители подлинный средневековый памятник. Возможно, кто-то просто позарился на белый камень. Но из правильного белого камня воссоздана и реплика, поэтому на неё тоже можно повестись.
36б.
Над Никольским храмом нависает грандиозный Преображенский собор (1880-98) высотой 68 метров, а рядом достойные советских многоэтажек Новый (1893) и Южный (1855) братские корпуса:
37.
С другой стороны - самый длинный Восточный братский корпус 1850-х, у Скорбященской церкви сходящийся с Больничным корпусом:
38.
У обоих удивительно красивые наличники - вот реально, от середины 19 векой такого изящества ждёшь как-то меньше, чем даже от наших дней:
39.
Прошлые кадры сняты со второго яруса Казанской церкви (1869-70) на углу Восточного (то есть он соединял два храма) и Южного корпусов. А посредине площади ещё и церковь Явления образа Николая Чудотворца (1893). Обе чудотворные иконы обители погибли в советское время...
40.
Крещение... Массовые купания в проруби почти голышом, кстати, если не сама церковь, то видные иерархи осуждают - и для здоровья не полезно, и для души (на женщин в купальниках, а то и без них, смотреть). Церковное действо - это освящение воды и её раздача. На январском ветру через всю обитель тянулись длинные очереди, а суровые мужики-трудники приглядывали за порядком как в постапокалиптических фильмах, где страждущие выживие стоят часами к единственному на сотни миль источнику чистой воды.
41.
Для меня же поводом съездить в Дзержинский стало место, расположенное буквально на задворках обители. Видите вон те зелёные ворота? Нам туда:
42.
По дороге - пожалуй, самая впечатляющая постройка монастыря: Палестинская стена (1855-57) в виде силуэта сказочного города. По задумке это Иерусалим, хотя вышло больше похоже на Китеж:
43.
Семинария глядит крыльцом аккурат на те зелёные ворота - проходную предприятия с забористым названием Федеральный центр двойных технологий "Союз":
44.
На кадре выше видна уже знакомая сталинка с квартирами завода №512. В войну оказалось, что здесь нужнее авиабомб снаряды для "Катюш", а вернее - их порох. Реактивный снаряд, в отличие от крылатой или баллистической ракеты, был разработкой целиком отечественной, в основном ленинградской Газодинамической лаборатории, и по этому оружию в войну сравниться с СССР не мог никто. В 1943 году при заводе было создано Особое техническое бюро, а в 1947 году 512-й вошёл в космическую гонку, получив название Научно-исследовательский институт реактивных порохов, или НИИ-125. С 1966 года - НИХТИ (химико-технический институт), название "Союз" появилось в 1973 году, а центром двойных технологий он стал в 1994-м на волне конверсии. По идее у него тоже есть музей, причём снаружи проходной, и проход к нему физически свободен - но там, где снят этот кадр, висит запрещающая табличка:
45.
Рядом с культурным центром видна головка метеоракеты - по своим суборбитальным тракеториям они летают на твёрдом толпиве, главной продукции ФЦДТ. Твердотопливных космических ракет у России вроде бы нет, да и в принципе тяжёлые твердотопливные двигатели у нас осваивали медленно и мучительно: вспомните десяток неудачных запусков "Булавы", на рубеже 2000-2010-х бывших привычной частью информационного фона. Американские баллистические ракеты на тврёдом топливе летали с 1960-х годов, а советский, "Тополь" встал на вооружение лишь в 1982 году, и видимо с ним был связан быстрый рост Дзержинского и его превращение в современный город. Ныне около 80% российских МБР содержат топливные шашки с "Союза". Для космических \ ракет керосин и гептил делают на нефтезаводе в башкирском Салавате, жидким кислородом (окислителем) занимается Пересвет, а в последнее время там и производство жидкого водорода (горючего) восстановили - при Советах таковое находилось в Чирчике и Днепродзержинске. Однако "Союз" работает шире, и помимо твёрдых топлив здесь занимаются композитными материалами - для ракетных корпусов, обшивок, двигателей и прочего, и в общем какие-то его изделия летают и в космос. Площадка за проходной особенно впечатляет на викимапии - там лес, а на самом деле подземные цеха. Ещё несколько площадок тянется вдоль улицы Бориса Жукова, директора-"отца" на "Союзе":
46.
Ещё в Дзержинском есть центральная площадь, куда заплутав по промзонам я вышел лишь в сумерках. На ней, у торговых рядов начала 21 века - памятник Дмитрию Донскому (1997):
47.
А по краям пара неказистых церковок - опять же Дмитрия Донского (2005-07):
48.
И знакомого нам Макария Алтайского (2003):
49.
И в общем стоило ли ехать в город лишь потому, что здесь что-то не вполне понятное делают для ракет? Но заметьте - во всём посте про "Союз" всего 3 кадра из полусотни.
50.
В следующих трёх частях - про Жуковский, где космонавтика отпочковалась от авиации.
БЛИЖНИЙ КОСМОС МОСКВЫ-2018
Моя космическая программа. Оглавление.
О популяризаторах космонавтики (Москва и Питер).
Королёв. Общее.
Королёв. Космические предприятия и их музеи.
Королёв. Подлипки и Юбилейный.
Королёв. Костино, Болшево, Первомайка.
Реутов. На параллельной орбите.
Пересвет. Где учат ракеты летать.
Химки. Город.
Химки. НПО Лавочкина и Энергомаш.
Люберцы. Город.
Люберцы. Томилино и завод "Звезда".
Дзержинский и Николо-Угрешский монастырь.
Жуковский и Быково.
Жуковский. Старый город.
Жуковский и Кратово.
Голицыно и парк "Патриот".
Ещё о парке "Патриот".
Москва. Останкино.
Москва. Ходынка.
Москва. Институты и заводы.
Москва. Центр Хруничева.
Москва. Тушино и "Буран".
Москва. ИКИ и ИМБП.