"Безымянная звезда" Михаила Себастьяна
Есть в мировой истории такие писатели, которых я для себя назвала "ускользающими авторами". Это те таланты, о которых очень хочется читать и читать, да побольше, но, как говорится, - не судьба. Вот к таким я отношу и Михаила Себастьяна, румынского драматурга, писателя и журналиста, автора такой любимой у нас пьесы "Безымянная звезда". Почему-то во времена СССР биографией этого человека практически не интересовались, разве что упоминали пару раз в связи с историей румынского театра. Даже его знаменитые "Дневники", приравненные к запискам Анны Франк, на русский до сих пор не переведены. Вот и моя дорогая подруга talinika, три года жившая в Бухаресте, как-то пообещала написать о Себастьяне (по-моему, после посещения кладбища, где тот похоронен), но не сложилось. А не далее, как вчера, я прочла интереснейший пост уважаемой nantik7 "По следам "Безымянно звезды" (http://volimo-balkan.livejournal.com/330382.html).
И подумалось мне: а почему бы не написать пост о Михаиле Себастьяне самой? Ведь именно благодаря ему я поняла, что есть особый смысл в том, чтобы ждать любимого человека, даже если точно знаешь, что он никогда не придёт. И обязательно (хотя бы иногда!) нужно смотреть на Большую Медведицу!
Румынский драматург Михаил Себастьян и
"Наши" Марин Мирою и Мона:
Игорь Костолевский и Анастасия Вертинская
Вообще-то писателя звали Иосиф Гехтер. Он родился 18 октября 1907 года в румынском городке Брэила. Несмотря на то, что Гехтеры были, говоря современным языком, стопроцентными евреями, в семье общались на румынском и своих корней не подчёркивали. Но не из страха попасть в очередной погром (в этом случае даже прекрасное знание румынского языка не спасло бы), а потому что глава семьи считал, что живя в Румынии, глупо и совершенно не естественно противопоставлять себя другим. Как потом напишет сам Иосиф (правда, немного по другому поводу), "это всё равно, что объяснять липе, выросшей в дубовом лесу, что она не дерево и не имеет права здесь расти". Будущий литератор блестяще закончил среднюю школу и отправился в Бухарест изучать право, диплом же получил уже в Париже. Шёл 1932 год. Гехтеру пророчили блестящее адвокатское будущее, но в нём уже проснулась страсть к сочинительству. Кумирами свежеиспечённого юриста стали Марсель Пруст и Жюль Ренар. А талант у юноши был - достаточно прочитать один из его первых опубликованных рассказов «Парижское рождество».
Иосиф Гехтер в Париже, 1931 год
Иосиф мог бы остаться во Франции, но он вернулся в Бухарест и почти сразу примкнул к знаменитой Ассоциации молодых интеллектуалов «Критерион». До сих пор в пешеходной зоне старого города, метрах в пятидесяти от монастыря 18 века Ставрополеос, находится ресторан "Кару' ку бере". Именно здесь и вели свои горячие дискуссии Мирча Элиаде, Эмиль Чиоран, Эжен Ионеску и ставший к тому времени Михаилом Себастьяном Иосиф Гехтер. Поговорить было о чём - Румыния медленно, но верно становилась преданным союзником нацистской Германии. Вот и Элиаде с Чиораном "коричневели" на глазах, а Михаил постепенно становился в их компании изгоем, чего, естественно, не мог не замечать: одно только "безобидное" прозвище "собачка Ионеску" говорило о многом.
В те годы Себастьян много работал: написал сборник новелл, в театре "Комедия" с успехом шла его пьеса "Игра в каникулы", редакторы газет с удовольствием публиковали его критические статьи о Прусте, Жиде и других французских писателях. В июне 1934 в Бухаресте вышел его второй большой роман «В течение двух тысяч лет ...», написанный в виде дневника еврейского юноши. По выражению одного из наших современных критиков, в этом во многом "списанном с себя" произведении Себастьян дал исчерпывающий ответ на вопрос: каково это было - быть евреем в Румынии между двумя мировыми войнами. А в 1940-м напечатали и последнюю изданную при жизни писателя книгу - "Несчастный случай".
Прежняя жизнь успешного литератора и уважаемого адвоката рухнула 6 сентября 1940 года с приходом к власти режима Антонеску. В Румынии стали "решать еврейский вопрос". С каждым днём антисемитских законов становилось всё больше: запрет на браки румын с евреями, запрет на профессии, запрет на проживание в домах определенного метража, запрет на свободу передвижения, запрет, запрет, запрет... Возобновились погромы, проводились массовые расстрелы и депортации, евреи отправлялись на принудительные работы.
Михаил Себастьян был вынужден оставить адвокатскую практику и переехать из собственного дома в квартирку "разрешённых" габаритов. Его пьесы больше не ставили, книги не переиздавали, статьи не печатали - над семьёй писателя нависла реальная угроза голодной смерти. Правда, в Бухаресте на территории гетто действовал "Барашеум", единственный в нацистской Европе еврейский театр. Но все пьесы там шли на идише, и даже иностранных авторов "подгоняли" под еврейскую тематику, а Михаил Себастьян был именно румынским драматургом.
Помощь пришла неожиданно. В 1942 году группа актёров "Комедии" во главе с Сику Александреску организовала театр "Альгамбра". Михаил стал получать неофициальные заказы на переводы пьес. Так именно благодаря ему был поставлен знаменитый "Стакан воды" Эжена Скриба. Чаще всего же друзья просто давали ему деньги в долг, не требуя их быстрого возвращения.
Зима 1942-43 годов выдалась необычайно снежная. Каждый день с 6 утра до 6 вечера Себастьян отбывал трудовую повинность - работал на очистке улиц от снега . В своем дневнике 7 января 1943 он пишет: «Я отчаянно нуждаюсь в деньгах. Сегодня в моём кармане было всего 200 леев! Нужно поговорить с Сику Александреску о совместной пьесе или просто продать ему новую идею". Этой идеей и была "Безымянная звезда". Пьеса изначально писалась для театра «Альгамбра», точнее для актёрского тандема Нора Пиацентини - Раду Белиган.
Первые исполнители ролей Марина Мирою и Моны:
Раду Белиган и Нора Пиацентини (на фотографии рядом с ней муж - Мирча Септиличи)
Нора и её муж Мирча Септиличи жили в Антиме совсем рядом с Себастьяном: он в доме 45, они - в 54-м . Наброски пьесы он представил друзьям 14 января 1943 года, те пришли в восторг: "Немедленно пиши! Это будет гениальная вещь!" Легко сказать! Попробуйте написать комедию, когда вам приходится каждый день скитаться по городу в поисках заработка, слушать ужасающие речи Геббельса, читать всё новые и новые антиеврейские постановления и провожать депортируемые семьи друзей. Михаил пишет в Дневнике: «Я ощущаю себя таким старым, таким уставшим... Пишу в надежде получить хоть что-то в будущем, но не вижу смысла ни в чём. Каждый из нас живёт в собственном одиночестве, как в клетке из стекла. Мы читаем, мы работаем. Мы видим, как люди идут слушать музыку на концерты, мы строим планы, но всюду вокруг нас - тень беды, которая неминуемо ещё придёт».
Только 13 декабря 1943 года Мирча Септиличи нашёл в своём почтовом ящике первые два акта пьесы с рабочим названием "Большая медведица". Он читал их всю ночь и был потрясён: «Эта Песня любви производит впечатление удара молнии! Надо ставить!» Но как? Ведь Себастьян - еврей, это известно всему Бухаресту. Ни одна цензура не пропустила бы спектакль! Нужно искать подставное лицо, но ведь и помощь евреям карается законом! Все риски взял на себя владелец театра Нику Владоиану. Труппе решено было об истинном авторе не сообщать. Назвали вымышленное имя - Виктор Минку, учитель из Галаца. После первой "читки" актёры были необычайно воодушевлены. Пока труппа обсуждала пьесу, Михаил сидел в соседнем кафе и с нетерпением ожидал актёрский вердикт. Решение было единогласным: "Это шедевр!" Себастьян дописывал пьесу, когда уже во всю шли репетиции. Работать становилось всё труднее. И не только потому, что велико было рабочее напряжение - писать приходилось дни и ночи напролёт. Главное, что и автор, и режиссёр, и хозяин театра сознательно рисковали не просто благополучием - жизнями! И тучи над головами "заговорщиков" стремительно сгущались. Исполнитель главной роли Белиган Раду в поисках вымышленного учителя Минку обошел несколько школ в Галаце: он хотел лично задать вопросы автору о характере Марина Мирою и едва не погубил коллег. За две недели до премьеры начался газетный скандал. Критик Стефанеску прочитал кусок пьесы, позаимствованный у кого-то из актёров труппы, и, придя в восторг, потребовал автора. Ему вторил другой критик - Карандино: предъявите миру эту новую звезду - Виктора Минку! Управление театров поставило труппе ультиматум: или автор появляется, или премьеры не будет, зато будет крупное разбирательство. Буквально в последние дни февраля было объявлено, что под псевдонимом скрывается муж одной из актрис - Стеван Энеску. Страсти не утихли даже после оглушительного успеха 1 марта 1944 года. Через несколько дней Нягу Радулеску опубликовал под вопросом «Кто автор?» несколько карикатур на актёров с анаграммами, из которых складывалось имя "Михаил Себастьян". Критик Мардаре написал статью «Камуфляж в театре» с требованием «сказать правду об авторе». Только стойкость Стевана Энеску спасла положение.
Газетная реклама-1944: спешите видеть "Безымянную звезду"!
Спектакль шёл с аншлагом вплоть до начала бомбардировок Бухареста союзниками. Многие актёры тогда покинули город (а некоторые - и страну). Вообще судьбы участников "театрального заговора" складывались трагично. В августе 1944-го был случайно убит шальной пулей Соару, Нора Пиацентини покончила с собой в 1946 году, двумя годами позже из-за банкротства застрелился Нику Владоиану.
А 29 мая 1945 года Михаил Себастьян был сбит грузовиком, который буквально вдавил его в стенную афишу. Кто-то считает это несчастным случаем. Кто-то называет смерть драматурга убийством, подготовленным НКВД за его близость к политику Лукрециу Патрашкану, расстрелянному через несколько лет. Как бы там ни было, но Иосиф Гехтер покинул этот мир в роковом для многих талантов возрасте - 37 лет, и был похоронен на еврейском кладбище Бухареста.
Мона и Марин из Франции:
Марина Влади и Клод Риш
в фильме режиссёра Анри Колпи
"Мона, безымянная звезда",
1965 год
На долгие годы имя Михаила Себастьяна оказалось в забвении. Правда, "Безымянную звезду" по-прежнему ставили в театрах и снимали по ней фильмы, но об авторе почти не рассказывали. Лишь в 1996 году в Бухаресте были изданы "Дневники" Михаила Себастьяна, и через восемь лет американский драматург Дэвид Оберн написал на их основе пьесу, которая довольно долго шла в Нью-Йорке, главную роль в ней исполнил Стивен Кункен. Племянница Себастьяна, французская писательница и переводчик Мишель Эштер, опубликовала о нём в 2000 году биографический роман "М и М". А в 2006-м Михаил Себастьян был посмертно награждён премией Ганса и Софи Шолль.
Милена Дравич исполнила роль Моны в югославском тв-фильме 1969 года "Bezimena zvezda" режиссёра Йована Конёвича. Её партнёрами по фильму были Никола Симич и Стево Жигон.
P.S. Рассказ о "Безымянной звезде" и Михаиле Себастьяне конечно был бы неполным без упоминания ещё одного имени - Михаил Михайлович Козаков. Его фильм по пьесе румынского драматурга, снятый в 1978 году, можно тоже с уверенностью назвать настоящим шедевром.
[Из воспоминаний Михаила Козакова]«У этой пьесы, как и у самого автора Михаила Себастиана, странная судьба. Себастьяну - нечто вроде классика румынской драматургии XX века.Он не Нобель, как Ионеско, он вроде нашего Володина или Вампилова. Написал, насколько мне известно, всего четыре пьесы, известные только в Румынии да еще в России. И то популярна была одна - «Безымянная звезда», переведенная блестяще Константиновским в 56-м году, когда я ее впервые прочитал в «Иностранной литературе». Если быть совсем точным, прочитал не сам: пьесу нам в Гаграх читала вслух актриса Большого драматического театра Нина Ольхина. Она была распределена Георгием Александровичем Товстоноговым на роль героини Моны в его постановке ( Не могу не вставить свои пять копеек: мадемуазель Куку , друзья мои, в том спектакле играл, представьте себе, Евгений Лебедев!). Мы отдыхали в Гаграх в Доме творчества писателей. Мы - это я с тогдашней женой Гретой, Анатолий Борисович Мариенгоф с его женой, тоже актрисой БДТ, Анной Борисовной Некритиной, и мой старший друг, критик Владимир Фролов. Пьеса нам всем необычайно понравилась. Я так просто в нее влюбился. И, как выяснилось, не зря. Спектакль, поставленный Товстоноговым в том же 56-м году, имел хороший успех, однако не стал шедевром. Почему? Великий режиссер не вполне, видать, уловил интонацию этой необычной, странной пьесы еврея Иосифа Гехтера. Да-да, за псевдонимом Михай Себастиан скрывался Йося Гехтер, покоящийся на бухарестском синагогальном кладбище, могилу которого я разыскал, когда приехал в 1979 году в Румынию с моей картиной «Безымянная звезда». Только тогда я узнал, что умер Себастиан,он же Гехтер, совсем молодым. Его вдавил в афишу на стене узкой бухарестской улицы маневрирующий грузовик, причем в афишу спектакля по его, Себастиана, пьесе,может быть, этой самой «Безымянной звезды». Найти его могилу оказалось делом непростым. После успешного показа моей ленты в румынском Доме кино я с одним молодым режиссером, румыном, также экранизировавшим другую пьесу
Себастиана, решили возложить цветы на могилу автора. Выяснилось, что мало кто знает, где могила. Этот режиссер тоже не знал. Он позвонил одному старому профессору из поколения драматурга. Тот-то и растолковал нам все вышеописанное. Когда мы приехали на кладбище, никого там не нашли. Но мы были упорны. Приехали на следующий день. Служка, которому мы заплатили, долго рыскал в погребальной
книге, отыскивая имя Йоси Гехтера.Нет такого. Мы упорствовали. Нашелся - под именем Себастьяна.Номера могилы не было. Был лишь номер участка. Напялив на голову кипу - я вместо кипы покрыл лысину носовым
платком с четырьмя узлами,- мы были допущены в вечный приют на поиски могилы. Но вот беда: произошедшее совсем недавно землетрясение превратило кладбище в нечто невообразимое - груды камней, поверженные надгробья. Как тут найти захороненного Иосифа Гехтера, даже если он - Михай Себастиану? Мы уныло бродили среди этой свалки. Румын сказал: «Миша, поехали. Будем считать, что мы свой долг исполнили». Я ответил: «Дай мне еще пять минут. Только пять минут». И, сделав буквально два шага, я радостно завопил: «Да вот она!» И точно - могила Себастиана была целехонька. Плоский камень и небольшая вертикальная плита с его молодым профилем уцелели во время страшного землетрясения. Я попросил румынского коллегу сфотографировать меня у могилы писателя, которому я многим обязан. Когда проявили фотопленку, выяснилось, что всё в браке: вместо негативного изображения - чернота, засветка из-за испорченного фотоаппарата, взятого напрокат. Но мы были молоды. - Ах, как молоды мы были!
И фонтаны были голубыми и били ключом.Ведь шли только 70-е, и впереди предстояла еще долгая жизнь. Она-таки оказалась для меня действительно длинной, как и для картины по пьесе малоизвестного миру автора - Михаила Себастиана."
И подумалось мне: а почему бы не написать пост о Михаиле Себастьяне самой? Ведь именно благодаря ему я поняла, что есть особый смысл в том, чтобы ждать любимого человека, даже если точно знаешь, что он никогда не придёт. И обязательно (хотя бы иногда!) нужно смотреть на Большую Медведицу!
Румынский драматург Михаил Себастьян и
"Наши" Марин Мирою и Мона:
Игорь Костолевский и Анастасия Вертинская
Вообще-то писателя звали Иосиф Гехтер. Он родился 18 октября 1907 года в румынском городке Брэила. Несмотря на то, что Гехтеры были, говоря современным языком, стопроцентными евреями, в семье общались на румынском и своих корней не подчёркивали. Но не из страха попасть в очередной погром (в этом случае даже прекрасное знание румынского языка не спасло бы), а потому что глава семьи считал, что живя в Румынии, глупо и совершенно не естественно противопоставлять себя другим. Как потом напишет сам Иосиф (правда, немного по другому поводу), "это всё равно, что объяснять липе, выросшей в дубовом лесу, что она не дерево и не имеет права здесь расти". Будущий литератор блестяще закончил среднюю школу и отправился в Бухарест изучать право, диплом же получил уже в Париже. Шёл 1932 год. Гехтеру пророчили блестящее адвокатское будущее, но в нём уже проснулась страсть к сочинительству. Кумирами свежеиспечённого юриста стали Марсель Пруст и Жюль Ренар. А талант у юноши был - достаточно прочитать один из его первых опубликованных рассказов «Парижское рождество».
Иосиф Гехтер в Париже, 1931 год
Иосиф мог бы остаться во Франции, но он вернулся в Бухарест и почти сразу примкнул к знаменитой Ассоциации молодых интеллектуалов «Критерион». До сих пор в пешеходной зоне старого города, метрах в пятидесяти от монастыря 18 века Ставрополеос, находится ресторан "Кару' ку бере". Именно здесь и вели свои горячие дискуссии Мирча Элиаде, Эмиль Чиоран, Эжен Ионеску и ставший к тому времени Михаилом Себастьяном Иосиф Гехтер. Поговорить было о чём - Румыния медленно, но верно становилась преданным союзником нацистской Германии. Вот и Элиаде с Чиораном "коричневели" на глазах, а Михаил постепенно становился в их компании изгоем, чего, естественно, не мог не замечать: одно только "безобидное" прозвище "собачка Ионеску" говорило о многом.
В те годы Себастьян много работал: написал сборник новелл, в театре "Комедия" с успехом шла его пьеса "Игра в каникулы", редакторы газет с удовольствием публиковали его критические статьи о Прусте, Жиде и других французских писателях. В июне 1934 в Бухаресте вышел его второй большой роман «В течение двух тысяч лет ...», написанный в виде дневника еврейского юноши. По выражению одного из наших современных критиков, в этом во многом "списанном с себя" произведении Себастьян дал исчерпывающий ответ на вопрос: каково это было - быть евреем в Румынии между двумя мировыми войнами. А в 1940-м напечатали и последнюю изданную при жизни писателя книгу - "Несчастный случай".
Прежняя жизнь успешного литератора и уважаемого адвоката рухнула 6 сентября 1940 года с приходом к власти режима Антонеску. В Румынии стали "решать еврейский вопрос". С каждым днём антисемитских законов становилось всё больше: запрет на браки румын с евреями, запрет на профессии, запрет на проживание в домах определенного метража, запрет на свободу передвижения, запрет, запрет, запрет... Возобновились погромы, проводились массовые расстрелы и депортации, евреи отправлялись на принудительные работы.
Михаил Себастьян был вынужден оставить адвокатскую практику и переехать из собственного дома в квартирку "разрешённых" габаритов. Его пьесы больше не ставили, книги не переиздавали, статьи не печатали - над семьёй писателя нависла реальная угроза голодной смерти. Правда, в Бухаресте на территории гетто действовал "Барашеум", единственный в нацистской Европе еврейский театр. Но все пьесы там шли на идише, и даже иностранных авторов "подгоняли" под еврейскую тематику, а Михаил Себастьян был именно румынским драматургом.
Помощь пришла неожиданно. В 1942 году группа актёров "Комедии" во главе с Сику Александреску организовала театр "Альгамбра". Михаил стал получать неофициальные заказы на переводы пьес. Так именно благодаря ему был поставлен знаменитый "Стакан воды" Эжена Скриба. Чаще всего же друзья просто давали ему деньги в долг, не требуя их быстрого возвращения.
Зима 1942-43 годов выдалась необычайно снежная. Каждый день с 6 утра до 6 вечера Себастьян отбывал трудовую повинность - работал на очистке улиц от снега . В своем дневнике 7 января 1943 он пишет: «Я отчаянно нуждаюсь в деньгах. Сегодня в моём кармане было всего 200 леев! Нужно поговорить с Сику Александреску о совместной пьесе или просто продать ему новую идею". Этой идеей и была "Безымянная звезда". Пьеса изначально писалась для театра «Альгамбра», точнее для актёрского тандема Нора Пиацентини - Раду Белиган.
Первые исполнители ролей Марина Мирою и Моны:
Раду Белиган и Нора Пиацентини (на фотографии рядом с ней муж - Мирча Септиличи)
Нора и её муж Мирча Септиличи жили в Антиме совсем рядом с Себастьяном: он в доме 45, они - в 54-м . Наброски пьесы он представил друзьям 14 января 1943 года, те пришли в восторг: "Немедленно пиши! Это будет гениальная вещь!" Легко сказать! Попробуйте написать комедию, когда вам приходится каждый день скитаться по городу в поисках заработка, слушать ужасающие речи Геббельса, читать всё новые и новые антиеврейские постановления и провожать депортируемые семьи друзей. Михаил пишет в Дневнике: «Я ощущаю себя таким старым, таким уставшим... Пишу в надежде получить хоть что-то в будущем, но не вижу смысла ни в чём. Каждый из нас живёт в собственном одиночестве, как в клетке из стекла. Мы читаем, мы работаем. Мы видим, как люди идут слушать музыку на концерты, мы строим планы, но всюду вокруг нас - тень беды, которая неминуемо ещё придёт».
Только 13 декабря 1943 года Мирча Септиличи нашёл в своём почтовом ящике первые два акта пьесы с рабочим названием "Большая медведица". Он читал их всю ночь и был потрясён: «Эта Песня любви производит впечатление удара молнии! Надо ставить!» Но как? Ведь Себастьян - еврей, это известно всему Бухаресту. Ни одна цензура не пропустила бы спектакль! Нужно искать подставное лицо, но ведь и помощь евреям карается законом! Все риски взял на себя владелец театра Нику Владоиану. Труппе решено было об истинном авторе не сообщать. Назвали вымышленное имя - Виктор Минку, учитель из Галаца. После первой "читки" актёры были необычайно воодушевлены. Пока труппа обсуждала пьесу, Михаил сидел в соседнем кафе и с нетерпением ожидал актёрский вердикт. Решение было единогласным: "Это шедевр!" Себастьян дописывал пьесу, когда уже во всю шли репетиции. Работать становилось всё труднее. И не только потому, что велико было рабочее напряжение - писать приходилось дни и ночи напролёт. Главное, что и автор, и режиссёр, и хозяин театра сознательно рисковали не просто благополучием - жизнями! И тучи над головами "заговорщиков" стремительно сгущались. Исполнитель главной роли Белиган Раду в поисках вымышленного учителя Минку обошел несколько школ в Галаце: он хотел лично задать вопросы автору о характере Марина Мирою и едва не погубил коллег. За две недели до премьеры начался газетный скандал. Критик Стефанеску прочитал кусок пьесы, позаимствованный у кого-то из актёров труппы, и, придя в восторг, потребовал автора. Ему вторил другой критик - Карандино: предъявите миру эту новую звезду - Виктора Минку! Управление театров поставило труппе ультиматум: или автор появляется, или премьеры не будет, зато будет крупное разбирательство. Буквально в последние дни февраля было объявлено, что под псевдонимом скрывается муж одной из актрис - Стеван Энеску. Страсти не утихли даже после оглушительного успеха 1 марта 1944 года. Через несколько дней Нягу Радулеску опубликовал под вопросом «Кто автор?» несколько карикатур на актёров с анаграммами, из которых складывалось имя "Михаил Себастьян". Критик Мардаре написал статью «Камуфляж в театре» с требованием «сказать правду об авторе». Только стойкость Стевана Энеску спасла положение.
Газетная реклама-1944: спешите видеть "Безымянную звезду"!
Спектакль шёл с аншлагом вплоть до начала бомбардировок Бухареста союзниками. Многие актёры тогда покинули город (а некоторые - и страну). Вообще судьбы участников "театрального заговора" складывались трагично. В августе 1944-го был случайно убит шальной пулей Соару, Нора Пиацентини покончила с собой в 1946 году, двумя годами позже из-за банкротства застрелился Нику Владоиану.
А 29 мая 1945 года Михаил Себастьян был сбит грузовиком, который буквально вдавил его в стенную афишу. Кто-то считает это несчастным случаем. Кто-то называет смерть драматурга убийством, подготовленным НКВД за его близость к политику Лукрециу Патрашкану, расстрелянному через несколько лет. Как бы там ни было, но Иосиф Гехтер покинул этот мир в роковом для многих талантов возрасте - 37 лет, и был похоронен на еврейском кладбище Бухареста.
Мона и Марин из Франции:
Марина Влади и Клод Риш
в фильме режиссёра Анри Колпи
"Мона, безымянная звезда",
1965 год
На долгие годы имя Михаила Себастьяна оказалось в забвении. Правда, "Безымянную звезду" по-прежнему ставили в театрах и снимали по ней фильмы, но об авторе почти не рассказывали. Лишь в 1996 году в Бухаресте были изданы "Дневники" Михаила Себастьяна, и через восемь лет американский драматург Дэвид Оберн написал на их основе пьесу, которая довольно долго шла в Нью-Йорке, главную роль в ней исполнил Стивен Кункен. Племянница Себастьяна, французская писательница и переводчик Мишель Эштер, опубликовала о нём в 2000 году биографический роман "М и М". А в 2006-м Михаил Себастьян был посмертно награждён премией Ганса и Софи Шолль.
Милена Дравич исполнила роль Моны в югославском тв-фильме 1969 года "Bezimena zvezda" режиссёра Йована Конёвича. Её партнёрами по фильму были Никола Симич и Стево Жигон.
P.S. Рассказ о "Безымянной звезде" и Михаиле Себастьяне конечно был бы неполным без упоминания ещё одного имени - Михаил Михайлович Козаков. Его фильм по пьесе румынского драматурга, снятый в 1978 году, можно тоже с уверенностью назвать настоящим шедевром.
[Из воспоминаний Михаила Козакова]«У этой пьесы, как и у самого автора Михаила Себастиана, странная судьба. Себастьяну - нечто вроде классика румынской драматургии XX века.Он не Нобель, как Ионеско, он вроде нашего Володина или Вампилова. Написал, насколько мне известно, всего четыре пьесы, известные только в Румынии да еще в России. И то популярна была одна - «Безымянная звезда», переведенная блестяще Константиновским в 56-м году, когда я ее впервые прочитал в «Иностранной литературе». Если быть совсем точным, прочитал не сам: пьесу нам в Гаграх читала вслух актриса Большого драматического театра Нина Ольхина. Она была распределена Георгием Александровичем Товстоноговым на роль героини Моны в его постановке ( Не могу не вставить свои пять копеек: мадемуазель Куку , друзья мои, в том спектакле играл, представьте себе, Евгений Лебедев!). Мы отдыхали в Гаграх в Доме творчества писателей. Мы - это я с тогдашней женой Гретой, Анатолий Борисович Мариенгоф с его женой, тоже актрисой БДТ, Анной Борисовной Некритиной, и мой старший друг, критик Владимир Фролов. Пьеса нам всем необычайно понравилась. Я так просто в нее влюбился. И, как выяснилось, не зря. Спектакль, поставленный Товстоноговым в том же 56-м году, имел хороший успех, однако не стал шедевром. Почему? Великий режиссер не вполне, видать, уловил интонацию этой необычной, странной пьесы еврея Иосифа Гехтера. Да-да, за псевдонимом Михай Себастиан скрывался Йося Гехтер, покоящийся на бухарестском синагогальном кладбище, могилу которого я разыскал, когда приехал в 1979 году в Румынию с моей картиной «Безымянная звезда». Только тогда я узнал, что умер Себастиан,он же Гехтер, совсем молодым. Его вдавил в афишу на стене узкой бухарестской улицы маневрирующий грузовик, причем в афишу спектакля по его, Себастиана, пьесе,может быть, этой самой «Безымянной звезды». Найти его могилу оказалось делом непростым. После успешного показа моей ленты в румынском Доме кино я с одним молодым режиссером, румыном, также экранизировавшим другую пьесу
Себастиана, решили возложить цветы на могилу автора. Выяснилось, что мало кто знает, где могила. Этот режиссер тоже не знал. Он позвонил одному старому профессору из поколения драматурга. Тот-то и растолковал нам все вышеописанное. Когда мы приехали на кладбище, никого там не нашли. Но мы были упорны. Приехали на следующий день. Служка, которому мы заплатили, долго рыскал в погребальной
книге, отыскивая имя Йоси Гехтера.Нет такого. Мы упорствовали. Нашелся - под именем Себастьяна.Номера могилы не было. Был лишь номер участка. Напялив на голову кипу - я вместо кипы покрыл лысину носовым
платком с четырьмя узлами,- мы были допущены в вечный приют на поиски могилы. Но вот беда: произошедшее совсем недавно землетрясение превратило кладбище в нечто невообразимое - груды камней, поверженные надгробья. Как тут найти захороненного Иосифа Гехтера, даже если он - Михай Себастиану? Мы уныло бродили среди этой свалки. Румын сказал: «Миша, поехали. Будем считать, что мы свой долг исполнили». Я ответил: «Дай мне еще пять минут. Только пять минут». И, сделав буквально два шага, я радостно завопил: «Да вот она!» И точно - могила Себастиана была целехонька. Плоский камень и небольшая вертикальная плита с его молодым профилем уцелели во время страшного землетрясения. Я попросил румынского коллегу сфотографировать меня у могилы писателя, которому я многим обязан. Когда проявили фотопленку, выяснилось, что всё в браке: вместо негативного изображения - чернота, засветка из-за испорченного фотоаппарата, взятого напрокат. Но мы были молоды. - Ах, как молоды мы были!
И фонтаны были голубыми и били ключом.Ведь шли только 70-е, и впереди предстояла еще долгая жизнь. Она-таки оказалась для меня действительно длинной, как и для картины по пьесе малоизвестного миру автора - Михаила Себастиана."