Немецкий акцент - Дюма и переводчики
Выношу из комментов, с дополнениями.
У platonicus недавно обсуждали изображение немецкого акцента в русских текстах, я там заодно выложила ( раз и два) цитаты из Дюма с репликами немецкоязычного швейцарца - французский оригинал и переводы на английский и польский с сохранением акцента. Теперь порылась в двух итальянских переводах, во втором английском и втором польском, добыла датский и три немецких, выкладываю расширенный список.
Взято из «Трёх мушкетёров», главы «Бастион Сен-Жерве» и «Семейное дело». Для польского, итальянского и французского в квадратных скобках даю восстановленный вариант искажённых слов/фраз. Датский и немецкий в общем списке не привожу, о них отдельно в конце.
Переводы:
- рус. В. Вальдман, Д. Лившиц, К. Ксанина 1949 (по красному 12-томнику М.: Худ. лит., 1976)
- англ. 1) брит. William Robson 1853, 2) амер. Richard Pevear 2006
- итал. 1) Angiolo Orvieto 1853, 2) Guido Paduano 2013
- польск. Joanna Guze 1955 (по изд. 1993)
Оригинал (1844) взят с ebooksgratuits.com
* * *
- Фы фсяли пастион? - спросил швейцарец, который пил ром из пивной кружки.
‘Have you not taken a bastion?’ said a Swiss, who was drinking rum out of beer glass.
“Habend you tekken a pastion?” asked a Switzer, who was drinking rum from a beer glass.
- Non avete voi prese une pastione? domandò uno svizzero che beveva del rum in un bicchiere da birra.
[preso un bastione]
-Non afete breso un pastione? - chiese uno svizzero che beveva rum in un bicchiere da birra.
[avete preso un bastione]
- Czy to prafda, sze stopyliście bastion? - zapytał Szwajcar, pijąc rum z kufla do piwa.
[czy to prawda, że zdobyliście bastion]
- N’avre-bous bas bris un pastion ? demanda un Suisse qui buvait du rhum dans un verre à bière.
[n’avrez-vous pas pris un bastion]
* * *
- Шерт фосьми! - воскликнул швейцарец, который, несмотря на великолепный набор ругательств, существующий в немецком языке, усвоил привычку браниться по-французски.
‘Balzempleu!’ said the Swiss, who, notwithstanding the admirable collection of oaths possessed by the German language, had acquired a habit of swearing in French.
[palsambleu]
“Balzampleu!” cried the Switzer, who, though the German language possesses an admirable collection of oaths, had acquired the habit of cursing in French.
[palsambleu]
- Balzembleu! fece lo svizzero, che, ad onta della ammirabile collezione di giuramenti che ha la lingua alemanna, aveva presa l’abitudine di giurare in francese.
[palsambleu]
- Pertiana! - disse lo svizzero che, nonostante la splendida collezione di bestemmie esistenti in lingua tedesca, aveva preso l’abitudine di imprecare in francese.
[perdiana]
- Tam do diapła! - rzekł Szwajcar, który nie zważając na to, że język niemiecki posiada piękny zbiór przekleństw, miał zwyczaj kląć po francusku.
[do diabła]
- Balzampleu ! fit le Suisse, qui, malgré l’admirable collection de jurons que possède la langue allemande, avait pris l’habitude de jurer en français.
[palsambleu]
* * *
- Господа, предлагаю пари! - заявил Атос.
- О та, пари! - подхватил швейцарец.
‘Gentlemen,’ said Athos, ‘a wager!’
‘Ah, wooi, a vager!’ cried the Swiss.
“Gentlemen,” said Athos, “a bet!”
“Ach, ja, a pet!” said the Switzer.
- Signori, disse Athos, propongo una scommessa.
- Ah! sì, une scommesse, disse lo svizzero.
- Signori, - disse Athos, - facciamo una piccola scommessa.
- Una biccola sgommessa? - disse lo svizzero.
- Panowie - rzekł Atos - idę o zakład!
- Topsze, topsze, zakład! - rzekł Szwajcar.
[dobrze]
- Messieurs, dit Athos, un pari !
- Ah ! woui ! un bari ! dit le Suisse.
[oui, un pari]
* * *
- Погодите, - попросил драгун и положил свою саблю, как вертел, на два больших железных тагана, под которыми поддерживался огонь. - Я хочу тоже участвовать… Эй, горе-трактирщик, живо подставьте противень, чтобы не потерять ни капли жиру с этого драгоценного гуся!
- Он праф, - сказал швейцарец, - гусини шир ошень фкусно с фареньем.
‘You was right,’ said the Swiss; ‘Goose grease is kood with basdry.’
“Und he’s right,” said the Switzer, “goose grease makes fery gut gondiments.”
- Egli avere ragione, disse lo svizzero, la grassa d’oca sta bona per gonfiture.
[egli ha ragione, il grasso, buono, il confiture/ la confettura]
- Ha racione, - disse lo svizzero: - crasso t’oca molto puono assieme a gonfetture.
[ragione, il grasso d’oca è molto buono, il confiture/ la confettura]
- Topsze gada - rzekł Szwajcar - smalec gęsi jest bardzo topry z konfiturami.
[dobrze, dobry]
- Il avre raison, dit le Suisse, la graisse t’oie, il est très ponne avec des gonfitures.
[il a raison, d’oie, elle est très bonne, confitures]
* * *
- Превосходно! - заявил де Бюзиньи.
- Отлично! - подтвердил драгун.
- Идет! - согласился швейцарец.
‘That shoots me,’ said the Swiss.
“Dat zoots me,” said the Switzer.
- Perfettamente, disse lo svizzero.
- Penissimo - disse lo svizzero.
[benissimo]
- To mi się potopa! - rzekł Szwajcar.
[podoba]
- Ça me fa, dit le Suisse.
[ça me va]
* * *
- О, боже мой! - смеясь, воскликнул <Арамис>. - Я положительно теряю надежду: бедняжка Мишон никогда не научится писать, как господин де Вуатюр!
- Што это са петная Мишон? - спросил швейцарец...
<...>
- Шерт фосьми, если она такая польшая тама, как ее пукфы, вы счастлифец, тофарищ! - сказал швейцарец.
‘What does you mean by boor Michon?’ said the Swiss.
‘The duvil!’ said the Swiss, ‘if she is as great a lady as her writing is large, you are a lucky fellow, gomrade!’
“Vat doss dat mean, this boor Migeon?” asked the Switzer.
“Dutieu!” said the Switzer, “if she’s as pig a leddy as her hentwriting, you’re in luck, gomrade!”
[tudieu]
- Che cosa volere dire queste brave Migeon? domandò lo svizzero.
[volete, questa brava Michon]
- Se quella, disse lo svizzero, stare così gran dama come stare suo carattere, voi dovete avere grande fortune, mio camerate!
[se è una dama così grande come i suoi caratteri, dovete avere una grande fortuna, mio camerata]
- Che fuol dire qvesta bofera Michon, - disse lo svizzero.
[che volete, questa povera]
- Pertio! - disse lo svizzero. - Se essere tanto grante tama come scrittura, foi essere in grante fortuna, colleca!
[perdio, se è dama tanto grande come la sua scrittura, voi siete in grande fortuna, collega]
- Kto to taki, ta biedna Miżon? - zapytał Szwajcar.
[Miszon/Michon]
- Do diapła! - rzekł Szwajcar - jeśli fygląda równie fspaniale, jak pięgnie pisze, można ci pogratulować, mój brzyjacielu!
[do diabła, wygląda, wspaniale, pięknie, przyjacielu]
- Qu’est-ce que cela feut dire, cette baufre Migeon ? demanda le Suisse.
[veut, pauvre Michon]
- Dutieu ! dit le Suisse ; zi zella il être auzi grante tame que son l’égridure, fous l’être en ponne fordune, mon gamarate !
[предположительно "si cela/elle est aussi grande dame que sa écriture, vous êtes en bonne fortune, mon camarade", поправки от франкофонов приветствуются]
* * *
- А о каком сне она пишет? - спросил драгун, подошедший во время чтения письма.
- Та, о каком сне? - подхватил швейцарец.
- Ах, боже мой, да очень просто: о сне, который я видел и рассказал ей, - ответил Арамис.
- Та, поше мой, ошень просто рассказать свой сон, но я никокта не фишу сноф.
‘Yez; what’s the dream?’ said the Swiss.
‘Yez, yez,’ said the Swiss; ‘it’s simple enough to dell a dream, but I neffer dream.’
“Ja, vat tream?” asked the Switzer.
“Oh, ja, partieu! it’s to be quite zimple to tell hiss tream; but me, I nefer tream.”
[pardieu]
- Sì, di quale sogno? disse lo svizzero.
- Ah! sì, per bacco essere tutto zimplice di ragontare sue sogne; ma io non sognare mai.
[è tutto semplice di raccontare, non sogno]
- Sì, qvale soghno? - disse lo svizzero.
[quale sogno]
- Pertio! È semplice sì raccontare suo soghno, ma io non soghnare mai.
[perdio, è semplice di raccontare il suo sogno, non sogno]
- Tag, o jakim śnie? - rzekł Szwajcar.
- O tag, to pardzo proste opofiadać sfoje sny, ale ja nie śnię nikty!
[tak, bardzo, opowiadać swoje, nigdy]
- Foui, te quel rêfe ? dit le Suisse.
- Oh ! foui, par Tieu ! c’être tout simple de ragonter son rêfe ; mais moi je ne rêfe jamais.
[oui, de, rêve, pardieu, c’est, raconter]
То есть тенденция примерно та же, что в моих комментах у Платоника, спрашивавшего об оглушении согласных. Дублирую сказанное там:
+++
Оглушение как способ показать немецкий акцент присутствует во всех случаях. Похоже, что немцы, говоря на чужом языке, действительно путают звонкие с глухими и слишком часто оглушают где не надо. А носители тех языков, изображая немецкий акцент, эту черту наверняка могут а) усиливать, поскольку способов правдоподобно изобразить акцент, особенно на письме, не так уж много, и б) применять не к тем словам, поскольку не каждый будет вникать в тонкости того, каким образом природному немцу удобнее исказить данное слово.
+++
Другие способы изобразить акцент, помимо оглушения/озвончения согласных, в цитированных фрагментах тоже, разумеется, присутствуют, но на горстке коротких реплик строить догадки о писательских/переводческих традициях внутри конкретной культуры («в языке X не применяют такие-то приёмы! в языке Y применяют исключительно эдакие!») - дело бесполезное. Национальная традиция, по умолчанию сильно подверженная влияниям конкретной эпохи, ещё и неизбежно каждый раз упирается в знания, вкус и человеческий опыт конкретного литератора. Если переводчик использует одни приёмы и не использует другие - само по себе, без привлечения обширных сторонних данных, это характеризует лишь переводчика и его текст, а не национальные тенденции передачи иностранного акцента. Так что делать глобальные выводы на таком мелком материале почти бессмысленно.
Тут иллюстрацией может служить другой польский перевод, хронологически более ранний - Stanisław Sierosławsky, 1926. Примеры даже не привожу, поскольку слова швейцарца здесь даны без всякого акцента. В реплике с ругательством переводчик вместо искажённого французского «balzampleu», которое в оригинале, ставит расхожее французское «sacrebleu», в остальных случаях просто даёт все реплики швейцарца чистым польским языком, как у прочих персонажей.
В единственном найденном датском переводе (Carl Muusmann, 1919) тоже никакого акцента, всё на чистом датском, включая ругательство. Ремарка насчёт привычки браниться по-французски выброшена напрочь, фраза про гусиный жир с конфитюром преобразована в «гусиный жир - отличный продукт/пища». То есть швейцарец, анекдотичный и высмеиваемый в оригинале, в датском сглажен до общечеловеческой нормы.
Дальше будут немецкие переводы. Немецкий у меня нулевой, лезть с таким в литературный текст за гипотетическим изображением акцента - это точно не ко мне. Помучив гуглтранслейт и порывшись по словарям, рискну предположить, что акцент, по крайней мере фонетический, там всё-таки не воспроизводят, но лучше пусть выскажутся знающие язык. Фрагменты привожу в том же порядке, что и цитаты выше: бастион - ругательство - пари - гусь/конфитюр - Мишон с буквами - сны.
● Изд-во J. and H International (Europe) S.A., Belgium, предположительно не позже 1965, переводчик не указан:
[открыть текст]
»Habt Ihr nicht eine Bastei genommen?« fragte ein Schweizer, der Rum aus einem Bierglas trank.
»Balzembleu!« rief der Schweizer, der trotz des bewundernswürdigen Reichtums an Flüchen, die die deutsche Sprache besitzt, die Gewohnheit angenommen hatte, französisch zu fluchen.
Суету вокруг гуся убрали напрочь. После Атосова предложения пари и отклика швейцарца Атос сразу оглашает условия пари, а промежуточное явление драгуна с гусем, его реплика трактирщику и ответ швейцарца про конфитюр - всё выброшено:
»Messieurs«, sagte Athos, »eine Wette! …«
»Ah! ja, eine Wette!« rief der Schweizer.
»Welche?« fragte der Chevauleger.
»Wohl, Monsieur de Busigny, ich wette mit Euch, daß meine drei Gefährten, die Herren Porthos, Aramis, d’Artagnan und ich in der Bastei Saint-Gervais frühstücken und uns daselbst eine Stunde lang, die Uhr in der Hand, aufhalten, was der Feind auch tun mag, um uns zu vertreiben.«
Суета вокруг белошвейки Мишон с её большими буквами тоже пропущена, оставили только сны. Причём заодно выбросили и кусок действия - в романе после реплики про большие буквы Арамис просматривает письмо и передаёт Атосу с просьбой зачитать вслух, тот исполняет. В переводе оставлено вот так:
»Guter Gott«, rief er lachend, »es ist zum Verzweifeln, nie wird die arme Michon wie Monsieur de Voiture schreiben.« Athos warf einen Blick auf das Papier und las, um jeden Verdacht, der entstehen hätte können, im Keim zu ersticken, ganz laut:
<текст письма >
»Von welchem Traum spricht sie?« fragte der Dragoner, der während des Lesens näher getreten war.
»Ja, von welchem Traum?« wiederholte der Schweizer.
»Ei«, erwiderte Aramis, »ganz einfach, von einem Traum, den ich gehabt und ihr erzählt habe.«
»Ja, ja, das ist allerdings ganz einfach, den Traum zu erzählen, den man gehabt hat. Ich träume aber nie.«
● Перевод Herbert Brauning, 2011:
[открыть текст]
»Habt Ihr nicht eine Bastion genommen?« fragte ein Schweizer, der Rum aus einem Bierglas trank.
»Balsamplöh!« rief der Schweizer, der so stolz auf sein schlechtes Französisch war, daß er ungeachtet des großartigen Reichtums an Flüchen, den die deutsche Sprache besitzt, sogar französisch zu fluchen versuchte.
(Гуглтранслейт: «cried the Swiss, who was so proud of his poor French that he even tried to curse in French, despite the great wealth of curses that the German language possesses» - то есть комичность персонажа, в оригинале рассредоточенную по нескольким репликам, переводчик стягивает в одну характеристику «так гордился своим дурным французским», в общем тоже метод.)
»Meine Herren«, sagte Athos, »eine Wette!«
»O ja, eine Wette!« rief der Schweizer.
»Er hat recht«, pflichtete der Schweizer bei, »Gänsefett ist nicht zu verachten!«
(Гуглтранслейт: “He’s right,” agreed the Swiss, “goose fat is not to be despised!” - то есть издеваться над гусем с конфитюром немцы оставляют французам, а сами гусиный жир упоминают исключительно всерьёз.)
»Was schreibt sie denn, die arme Michon?« fragte der Schweizer, der unseren Freunden gerade Gesellschaft leistete.
»Alle Wetter!« rief der Schweizer. »Wenn sie ebenso großzügig ist wie ihre Schrift, dann seid Ihr glücklich dran, Kamerad!«
»Ja, von was für einem Traum?« wiederholte der Schweizer.
»Meiner Treu«, rief der Schweizer, »das ist vielleicht einfach, wenn man Träume hat - aber ich habe nie welche!«
● Перевод August Zoller, 1844.
Нечёткая фрактура без текстового слоя - это тоже не с моим немецким, поэтому сначала был скриншот. Потом в комментах iad (спасибо!) дал ссылку на текст, копирую сюда нужные отрывки.
[открыть текст]
»Habt ihr nicht eine Bastei genommen?« fragte ein Schweizer, der Rum aus einem Bierglase trank.
»Balzembleu!« rief der Schweizer, der trotz der bewundernswürdigen Sammlung von Flüchen, welche die deutsche Sprache besitzt, die Gewohnheit französisch zu fluchen angenommen hatte.
»Meine Herren,« sagte Athos, »eine Wette! . . .«
»Ah! ja, eine Wette!« rief der Schweizer.
»Er hat Recht,« sagte der Schweizer, »Gänsefett ist sehr gut bei Eingemachtem.«
»Was soll das heißen: die arme Michon?« fragte der Schweizer.
»Gottes Blut!« rief der Schweizer, »wenn ihre Seele so groß ist, als ihre Handschrift, so sitzt Ihr sehr im Glücke, mein Kamerad.«
»Ah ja, bei Gott! Das ist ganz einfach, wenn man seine Träume erzählt. Aber ich, was mich betrifft, ich träume nie.«
Фраза про гусиный жир (тоже спасибо iad) - Gänsefett ist sehr gut bei Eingemachtem ‘гусиный жир очень хорош для консервирования’.
У platonicus недавно обсуждали изображение немецкого акцента в русских текстах, я там заодно выложила ( раз и два) цитаты из Дюма с репликами немецкоязычного швейцарца - французский оригинал и переводы на английский и польский с сохранением акцента. Теперь порылась в двух итальянских переводах, во втором английском и втором польском, добыла датский и три немецких, выкладываю расширенный список.
Взято из «Трёх мушкетёров», главы «Бастион Сен-Жерве» и «Семейное дело». Для польского, итальянского и французского в квадратных скобках даю восстановленный вариант искажённых слов/фраз. Датский и немецкий в общем списке не привожу, о них отдельно в конце.
Переводы:
- рус. В. Вальдман, Д. Лившиц, К. Ксанина 1949 (по красному 12-томнику М.: Худ. лит., 1976)
- англ. 1) брит. William Robson 1853, 2) амер. Richard Pevear 2006
- итал. 1) Angiolo Orvieto 1853, 2) Guido Paduano 2013
- польск. Joanna Guze 1955 (по изд. 1993)
Оригинал (1844) взят с ebooksgratuits.com
* * *
- Фы фсяли пастион? - спросил швейцарец, который пил ром из пивной кружки.
‘Have you not taken a bastion?’ said a Swiss, who was drinking rum out of beer glass.
“Habend you tekken a pastion?” asked a Switzer, who was drinking rum from a beer glass.
- Non avete voi prese une pastione? domandò uno svizzero che beveva del rum in un bicchiere da birra.
[preso un bastione]
-Non afete breso un pastione? - chiese uno svizzero che beveva rum in un bicchiere da birra.
[avete preso un bastione]
- Czy to prafda, sze stopyliście bastion? - zapytał Szwajcar, pijąc rum z kufla do piwa.
[czy to prawda, że zdobyliście bastion]
- N’avre-bous bas bris un pastion ? demanda un Suisse qui buvait du rhum dans un verre à bière.
[n’avrez-vous pas pris un bastion]
* * *
- Шерт фосьми! - воскликнул швейцарец, который, несмотря на великолепный набор ругательств, существующий в немецком языке, усвоил привычку браниться по-французски.
‘Balzempleu!’ said the Swiss, who, notwithstanding the admirable collection of oaths possessed by the German language, had acquired a habit of swearing in French.
[palsambleu]
“Balzampleu!” cried the Switzer, who, though the German language possesses an admirable collection of oaths, had acquired the habit of cursing in French.
[palsambleu]
- Balzembleu! fece lo svizzero, che, ad onta della ammirabile collezione di giuramenti che ha la lingua alemanna, aveva presa l’abitudine di giurare in francese.
[palsambleu]
- Pertiana! - disse lo svizzero che, nonostante la splendida collezione di bestemmie esistenti in lingua tedesca, aveva preso l’abitudine di imprecare in francese.
[perdiana]
- Tam do diapła! - rzekł Szwajcar, który nie zważając na to, że język niemiecki posiada piękny zbiór przekleństw, miał zwyczaj kląć po francusku.
[do diabła]
- Balzampleu ! fit le Suisse, qui, malgré l’admirable collection de jurons que possède la langue allemande, avait pris l’habitude de jurer en français.
[palsambleu]
* * *
- Господа, предлагаю пари! - заявил Атос.
- О та, пари! - подхватил швейцарец.
‘Gentlemen,’ said Athos, ‘a wager!’
‘Ah, wooi, a vager!’ cried the Swiss.
“Gentlemen,” said Athos, “a bet!”
“Ach, ja, a pet!” said the Switzer.
- Signori, disse Athos, propongo una scommessa.
- Ah! sì, une scommesse, disse lo svizzero.
- Signori, - disse Athos, - facciamo una piccola scommessa.
- Una biccola sgommessa? - disse lo svizzero.
- Panowie - rzekł Atos - idę o zakład!
- Topsze, topsze, zakład! - rzekł Szwajcar.
[dobrze]
- Messieurs, dit Athos, un pari !
- Ah ! woui ! un bari ! dit le Suisse.
[oui, un pari]
* * *
- Погодите, - попросил драгун и положил свою саблю, как вертел, на два больших железных тагана, под которыми поддерживался огонь. - Я хочу тоже участвовать… Эй, горе-трактирщик, живо подставьте противень, чтобы не потерять ни капли жиру с этого драгоценного гуся!
- Он праф, - сказал швейцарец, - гусини шир ошень фкусно с фареньем.
‘You was right,’ said the Swiss; ‘Goose grease is kood with basdry.’
“Und he’s right,” said the Switzer, “goose grease makes fery gut gondiments.”
- Egli avere ragione, disse lo svizzero, la grassa d’oca sta bona per gonfiture.
[egli ha ragione, il grasso, buono, il confiture/ la confettura]
- Ha racione, - disse lo svizzero: - crasso t’oca molto puono assieme a gonfetture.
[ragione, il grasso d’oca è molto buono, il confiture/ la confettura]
- Topsze gada - rzekł Szwajcar - smalec gęsi jest bardzo topry z konfiturami.
[dobrze, dobry]
- Il avre raison, dit le Suisse, la graisse t’oie, il est très ponne avec des gonfitures.
[il a raison, d’oie, elle est très bonne, confitures]
* * *
- Превосходно! - заявил де Бюзиньи.
- Отлично! - подтвердил драгун.
- Идет! - согласился швейцарец.
‘That shoots me,’ said the Swiss.
“Dat zoots me,” said the Switzer.
- Perfettamente, disse lo svizzero.
- Penissimo - disse lo svizzero.
[benissimo]
- To mi się potopa! - rzekł Szwajcar.
[podoba]
- Ça me fa, dit le Suisse.
[ça me va]
* * *
- О, боже мой! - смеясь, воскликнул <Арамис>. - Я положительно теряю надежду: бедняжка Мишон никогда не научится писать, как господин де Вуатюр!
- Што это са петная Мишон? - спросил швейцарец...
<...>
- Шерт фосьми, если она такая польшая тама, как ее пукфы, вы счастлифец, тофарищ! - сказал швейцарец.
‘What does you mean by boor Michon?’ said the Swiss.
‘The duvil!’ said the Swiss, ‘if she is as great a lady as her writing is large, you are a lucky fellow, gomrade!’
“Vat doss dat mean, this boor Migeon?” asked the Switzer.
“Dutieu!” said the Switzer, “if she’s as pig a leddy as her hentwriting, you’re in luck, gomrade!”
[tudieu]
- Che cosa volere dire queste brave Migeon? domandò lo svizzero.
[volete, questa brava Michon]
- Se quella, disse lo svizzero, stare così gran dama come stare suo carattere, voi dovete avere grande fortune, mio camerate!
[se è una dama così grande come i suoi caratteri, dovete avere una grande fortuna, mio camerata]
- Che fuol dire qvesta bofera Michon, - disse lo svizzero.
[che volete, questa povera]
- Pertio! - disse lo svizzero. - Se essere tanto grante tama come scrittura, foi essere in grante fortuna, colleca!
[perdio, se è dama tanto grande come la sua scrittura, voi siete in grande fortuna, collega]
- Kto to taki, ta biedna Miżon? - zapytał Szwajcar.
[Miszon/Michon]
- Do diapła! - rzekł Szwajcar - jeśli fygląda równie fspaniale, jak pięgnie pisze, można ci pogratulować, mój brzyjacielu!
[do diabła, wygląda, wspaniale, pięknie, przyjacielu]
- Qu’est-ce que cela feut dire, cette baufre Migeon ? demanda le Suisse.
[veut, pauvre Michon]
- Dutieu ! dit le Suisse ; zi zella il être auzi grante tame que son l’égridure, fous l’être en ponne fordune, mon gamarate !
[предположительно "si cela/elle est aussi grande dame que sa écriture, vous êtes en bonne fortune, mon camarade", поправки от франкофонов приветствуются]
* * *
- А о каком сне она пишет? - спросил драгун, подошедший во время чтения письма.
- Та, о каком сне? - подхватил швейцарец.
- Ах, боже мой, да очень просто: о сне, который я видел и рассказал ей, - ответил Арамис.
- Та, поше мой, ошень просто рассказать свой сон, но я никокта не фишу сноф.
‘Yez; what’s the dream?’ said the Swiss.
‘Yez, yez,’ said the Swiss; ‘it’s simple enough to dell a dream, but I neffer dream.’
“Ja, vat tream?” asked the Switzer.
“Oh, ja, partieu! it’s to be quite zimple to tell hiss tream; but me, I nefer tream.”
[pardieu]
- Sì, di quale sogno? disse lo svizzero.
- Ah! sì, per bacco essere tutto zimplice di ragontare sue sogne; ma io non sognare mai.
[è tutto semplice di raccontare, non sogno]
- Sì, qvale soghno? - disse lo svizzero.
[quale sogno]
- Pertio! È semplice sì raccontare suo soghno, ma io non soghnare mai.
[perdio, è semplice di raccontare il suo sogno, non sogno]
- Tag, o jakim śnie? - rzekł Szwajcar.
- O tag, to pardzo proste opofiadać sfoje sny, ale ja nie śnię nikty!
[tak, bardzo, opowiadać swoje, nigdy]
- Foui, te quel rêfe ? dit le Suisse.
- Oh ! foui, par Tieu ! c’être tout simple de ragonter son rêfe ; mais moi je ne rêfe jamais.
[oui, de, rêve, pardieu, c’est, raconter]
То есть тенденция примерно та же, что в моих комментах у Платоника, спрашивавшего об оглушении согласных. Дублирую сказанное там:
+++
Оглушение как способ показать немецкий акцент присутствует во всех случаях. Похоже, что немцы, говоря на чужом языке, действительно путают звонкие с глухими и слишком часто оглушают где не надо. А носители тех языков, изображая немецкий акцент, эту черту наверняка могут а) усиливать, поскольку способов правдоподобно изобразить акцент, особенно на письме, не так уж много, и б) применять не к тем словам, поскольку не каждый будет вникать в тонкости того, каким образом природному немцу удобнее исказить данное слово.
+++
Другие способы изобразить акцент, помимо оглушения/озвончения согласных, в цитированных фрагментах тоже, разумеется, присутствуют, но на горстке коротких реплик строить догадки о писательских/переводческих традициях внутри конкретной культуры («в языке X не применяют такие-то приёмы! в языке Y применяют исключительно эдакие!») - дело бесполезное. Национальная традиция, по умолчанию сильно подверженная влияниям конкретной эпохи, ещё и неизбежно каждый раз упирается в знания, вкус и человеческий опыт конкретного литератора. Если переводчик использует одни приёмы и не использует другие - само по себе, без привлечения обширных сторонних данных, это характеризует лишь переводчика и его текст, а не национальные тенденции передачи иностранного акцента. Так что делать глобальные выводы на таком мелком материале почти бессмысленно.
Тут иллюстрацией может служить другой польский перевод, хронологически более ранний - Stanisław Sierosławsky, 1926. Примеры даже не привожу, поскольку слова швейцарца здесь даны без всякого акцента. В реплике с ругательством переводчик вместо искажённого французского «balzampleu», которое в оригинале, ставит расхожее французское «sacrebleu», в остальных случаях просто даёт все реплики швейцарца чистым польским языком, как у прочих персонажей.
В единственном найденном датском переводе (Carl Muusmann, 1919) тоже никакого акцента, всё на чистом датском, включая ругательство. Ремарка насчёт привычки браниться по-французски выброшена напрочь, фраза про гусиный жир с конфитюром преобразована в «гусиный жир - отличный продукт/пища». То есть швейцарец, анекдотичный и высмеиваемый в оригинале, в датском сглажен до общечеловеческой нормы.
Дальше будут немецкие переводы. Немецкий у меня нулевой, лезть с таким в литературный текст за гипотетическим изображением акцента - это точно не ко мне. Помучив гуглтранслейт и порывшись по словарям, рискну предположить, что акцент, по крайней мере фонетический, там всё-таки не воспроизводят, но лучше пусть выскажутся знающие язык. Фрагменты привожу в том же порядке, что и цитаты выше: бастион - ругательство - пари - гусь/конфитюр - Мишон с буквами - сны.
● Изд-во J. and H International (Europe) S.A., Belgium, предположительно не позже 1965, переводчик не указан:
[открыть текст]
»Habt Ihr nicht eine Bastei genommen?« fragte ein Schweizer, der Rum aus einem Bierglas trank.
»Balzembleu!« rief der Schweizer, der trotz des bewundernswürdigen Reichtums an Flüchen, die die deutsche Sprache besitzt, die Gewohnheit angenommen hatte, französisch zu fluchen.
Суету вокруг гуся убрали напрочь. После Атосова предложения пари и отклика швейцарца Атос сразу оглашает условия пари, а промежуточное явление драгуна с гусем, его реплика трактирщику и ответ швейцарца про конфитюр - всё выброшено:
»Messieurs«, sagte Athos, »eine Wette! …«
»Ah! ja, eine Wette!« rief der Schweizer.
»Welche?« fragte der Chevauleger.
»Wohl, Monsieur de Busigny, ich wette mit Euch, daß meine drei Gefährten, die Herren Porthos, Aramis, d’Artagnan und ich in der Bastei Saint-Gervais frühstücken und uns daselbst eine Stunde lang, die Uhr in der Hand, aufhalten, was der Feind auch tun mag, um uns zu vertreiben.«
Суета вокруг белошвейки Мишон с её большими буквами тоже пропущена, оставили только сны. Причём заодно выбросили и кусок действия - в романе после реплики про большие буквы Арамис просматривает письмо и передаёт Атосу с просьбой зачитать вслух, тот исполняет. В переводе оставлено вот так:
»Guter Gott«, rief er lachend, »es ist zum Verzweifeln, nie wird die arme Michon wie Monsieur de Voiture schreiben.« Athos warf einen Blick auf das Papier und las, um jeden Verdacht, der entstehen hätte können, im Keim zu ersticken, ganz laut:
<текст письма >
»Von welchem Traum spricht sie?« fragte der Dragoner, der während des Lesens näher getreten war.
»Ja, von welchem Traum?« wiederholte der Schweizer.
»Ei«, erwiderte Aramis, »ganz einfach, von einem Traum, den ich gehabt und ihr erzählt habe.«
»Ja, ja, das ist allerdings ganz einfach, den Traum zu erzählen, den man gehabt hat. Ich träume aber nie.«
● Перевод Herbert Brauning, 2011:
[открыть текст]
»Habt Ihr nicht eine Bastion genommen?« fragte ein Schweizer, der Rum aus einem Bierglas trank.
»Balsamplöh!« rief der Schweizer, der so stolz auf sein schlechtes Französisch war, daß er ungeachtet des großartigen Reichtums an Flüchen, den die deutsche Sprache besitzt, sogar französisch zu fluchen versuchte.
(Гуглтранслейт: «cried the Swiss, who was so proud of his poor French that he even tried to curse in French, despite the great wealth of curses that the German language possesses» - то есть комичность персонажа, в оригинале рассредоточенную по нескольким репликам, переводчик стягивает в одну характеристику «так гордился своим дурным французским», в общем тоже метод.)
»Meine Herren«, sagte Athos, »eine Wette!«
»O ja, eine Wette!« rief der Schweizer.
»Er hat recht«, pflichtete der Schweizer bei, »Gänsefett ist nicht zu verachten!«
(Гуглтранслейт: “He’s right,” agreed the Swiss, “goose fat is not to be despised!” - то есть издеваться над гусем с конфитюром немцы оставляют французам, а сами гусиный жир упоминают исключительно всерьёз.)
»Was schreibt sie denn, die arme Michon?« fragte der Schweizer, der unseren Freunden gerade Gesellschaft leistete.
»Alle Wetter!« rief der Schweizer. »Wenn sie ebenso großzügig ist wie ihre Schrift, dann seid Ihr glücklich dran, Kamerad!«
»Ja, von was für einem Traum?« wiederholte der Schweizer.
»Meiner Treu«, rief der Schweizer, »das ist vielleicht einfach, wenn man Träume hat - aber ich habe nie welche!«
● Перевод August Zoller, 1844.
Нечёткая фрактура без текстового слоя - это тоже не с моим немецким, поэтому сначала был скриншот. Потом в комментах iad (спасибо!) дал ссылку на текст, копирую сюда нужные отрывки.
[открыть текст]
»Habt ihr nicht eine Bastei genommen?« fragte ein Schweizer, der Rum aus einem Bierglase trank.
»Balzembleu!« rief der Schweizer, der trotz der bewundernswürdigen Sammlung von Flüchen, welche die deutsche Sprache besitzt, die Gewohnheit französisch zu fluchen angenommen hatte.
»Meine Herren,« sagte Athos, »eine Wette! . . .«
»Ah! ja, eine Wette!« rief der Schweizer.
»Er hat Recht,« sagte der Schweizer, »Gänsefett ist sehr gut bei Eingemachtem.«
»Was soll das heißen: die arme Michon?« fragte der Schweizer.
»Gottes Blut!« rief der Schweizer, »wenn ihre Seele so groß ist, als ihre Handschrift, so sitzt Ihr sehr im Glücke, mein Kamerad.«
»Ah ja, bei Gott! Das ist ganz einfach, wenn man seine Träume erzählt. Aber ich, was mich betrifft, ich träume nie.«
Фраза про гусиный жир (тоже спасибо iad) - Gänsefett ist sehr gut bei Eingemachtem ‘гусиный жир очень хорош для консервирования’.