SCMP: В провинции Юньнань сохраняет веру основанная 150 лет назад тибетская католическая община
Тибетцы из расположенной в отдаленном уголке провинции Юньнань общины со 150-летней историей по-прежнему хранят преданность католической вере, рассказывает на страницах гонконгской South China Morning Post обозреватель Пол Муни (Paul Mooney).
39-летний священник Иосиф Дан (Joseph Dang), легко отличимый от местных жителей по белой бейсболке, окормляет католиков, разбросанных по Тибетскому плато у истоков реки Ланьцан, как по-китайски называется Меконг. Его паства, насчитывающая около 7 тысяч верующих, это наследники первого поколения тибетцев, обращенных в католицизм французскими миссионерами в 1860-е.
Начиная с 2002-го, священник Дан посещает эту местность несколько раз в год. Для многих местных католиков уроженец древнего китайского города Сиань в провинции Шэньси наверняка стал первым священнослужителем, появившимся здесь после 1951 года, когда коммунисты вышвырнули из страны последних иностранных миссионеров.
История католической общины в этом регионе начинается с 1846 года, когда Папа Григорий XVI повелел парижской зарубежной миссии (MEP) обращать тибетцев в католицизм. Правившие тогда Тибетом ламы выдворили священнослужителей, отправив их в Юньнань.
Миссионеры воздвигли в тибетских деревнях на западном берегу Ланьцан несколько церквей, где сегодня распятия на холмах соперничают за пространство с буддийскими ступами.
Работа иностранных миссионеров оказалась здесь не более легкой. Половина из 44 европейцев погибли от болезней или от рук убийц. В 1905 году тибетские монахи снесли церковь Cigu, обезглавив двух французских миссионеров - их головы, как поговаривают, висели на воротах.
В 1930-е уставшие от преследований французские священнослужители передали миссию швейцарской миссии святого Бернара, члены которой, в свою очередь, были в 1951-м изгнаны коммунистическим правительством. Тогда католики ушли в подполье, но продолжали тихо молиться в своих домах и тайно приобщать своих детей к вере. С началом “культурной революции” в 1966-м им пришлось прятать свои молитвенники на тибетском языке от охотившихся за подобной добычей хунвэйбинов, или “стражей красной революции”.
"Бракосочетания совершались на дому родителями, которые ставили у окна распятие и две свечи", - рассказывает Дан. Родители сами крестили своих детей - и поскольку не было иного способа сохранить веру, Ватикан признает истинность этих обрядов. Хунвэйбины раскопали могилы убитых в 1905-м французских священников и разбросали их останки по склону холма. По словам крестьянина Лю, предпочитающего католическое имя Аньес (Anesi), жители деревни потихоньку собрали кости и в 1980-м поместили их в новую могилу.
Построенный 20 лет назад крестьянский дом Лю стоит довольно далеко от новой католической церкви Cigu. Это типично тибетское жилище, за исключением католических образов - Иисуса, Девы Марии и “Тайной Вечери”, занимающих пространство стены, которое обычно отводится для буддийских образов и фотографий Далай-ламы и Панчен-ламы. На противоположной стене рядом с католическим календарем прикреплен постер с председателем Мао.
Католические миссионеры смогли распространить христианство в этой кишевшей бандитами местности лишь благодаря своей решимости трудиться среди бедных. "Я искренне изумлен тем, что им удалось обратить буддистов в католицизм, - говорит отец Яо Фэй (Yao Fei), назначенный пастором церкви в Цичжун (Cizhong) два года назад. - Это просто поразительно". Миссионеры строили школы и оказывали местным жителям медицинскую помощь, отмечает он. "Tогда эта местность была очень бедной, - добавляет он. - Они предлагали буддистам много полезного".
Церковь снова открылась в начале 1980-х, когда пекинское руководство позволило ограниченную свободу вероисповедания, но в течение следующих 25 лет ни один священник не решился возложить на себя труд жить в столь удаленном месте.
Примерно две трети из 600 жителей селения Цичжун относят себя к католикам. Когда Яо прибыл сюда в 2007 году, храм посещался все реже. На ежевечерней мессе присутствовало около десятка человек, преимущественно женщины, тогда как по воскресеньям в церкви собиралось не более сотни. "Люди предпочитают сидеть по вечерам дома, глядя в телевизор или играя в маджонг, так что посещаемость низкая", - констатирует Яо. Бывшие в употреблении еще пять лет назад сборники гимнов на тибетском языке остаются дома, потому что никто из молодых людей не умеет читать по-тибетски. Мессу служат теперь на китайском.
Выстроенное в долине из кирпича и дерева здание церкви Цичжун сочетает европейский стиль с китайскими скатами крыши. Цветные потолки украшены даосскими символами инь-ян и буддийскими лотосами. На дверях ризницы нарисованы тибетские символы бесконечности, над ними вьются дракон и феникс. В зале не скамьи, а низкие лавки - лишь на несколько сантиметров выше пола. Католички носят традиционные одежды - тибетские и наси. Католические гимны для воскресной мессы, которые давным-давно были переложены на традиционные тибетские мелодии, звучат около получаса, а затем Яо входит в алтарь и служба переходит на путунхуа.
Однако в церкви "Цзюэжэнь" (Jueren), расположенной в 40 минутах езды по грязной дороге, все выглядит по-другому. Белое здание на холме с видом на рисовые поля и реку Ланьцан было выстроено в 1997 году на пожертвования местных католиков. Алтарем служит простой стол, на стенах довольно примитивные религиозные изображения. Здесь около 80 католиков, у которых нет священника, но по воскресеньям храм не пустует. Около 15 женщин и детей, собравшихся на мессу, вместе читают молитвы - очевидно, помня привычный ритуал.
Сохранить католическую паству, разбросанную по крутым склонам холмов, куда нередко можно подняться только пешком, задача не из простых. "Здесь слишком много таких мест", - сетует Дан, которому необходимо объехать маленькие католические деревни, чтобы отслужить мессу, принять исповеди, навестить больных, совершить крещения и бракосочетания, прочесть последние молитвы над умирающими.
Особенно его волнует отношение молодого поколения. "Пожилые люди знакомы с католической теологией, - замечает он, - но для молодых людей это проблема. Все передавалось из уст в уста. Молодые люди не имеют того опыта, каким обладали их родители - это меня и беспокоит".
Можно только удивляться, что еще так много тех, кто хранит преданность католической вере. "Здесь тогда была отсталость, а священники лечили больных, - вспоминает 74-летняя Жанна (Ruanna), которой было только 15, когда в 1951-м иностранным священникам пришлось уехать из страны. - Не имело значения, католик ты или нет. Они всем помогали - заботились также о сиротах, инвалидах и бездетных стариках. Я от них никогда ничего плохого не видела". У нее сохранились три потрепанных католических сборника на тибетском языке, где внизу на обложке указано, что они напечатаны MEP в Гонконге в 1896 году. Ее подруга детства Береника (Zherenika) рано осталась без умерших родителей - сироту приютили миссионеры. "Если бы они остались, я могла бы стать монахиней", - говорит она.
На вопрос, не боится ли она, что католическая вера здесь исчезнет, Агата, невестка Жанны, уверенно отвечает: "Bu hui" ("Нет, такого не случится"). По ее словам, все родители в течение трех дней дают новорожденным католические имена. "От поколения к поколению, с ранних лет мы знали, что мы католики", - уверенно говорит Агата. Даже в тяжкие времена “культурной революции” "никто не забывал, что является католиком".
Пример тому - 81-летний Франсуа Сяо (Francois Xiao). Когда уехали швейцарские миссионеры, ему только исполнился 21 год. Поскольку Сяо знал французский и готовился стать священнослужителем, его забрали из деревни и отправили в лагерь трудового перевоспитания. "За свою преданность религии я провел там 29 лет", - с улыбкой вспоминает старик. "Меня же воспитали иностранные священники, - подчеркивает Сяо, поясняя, почему наказание оказалось настолько суровым. - И меня не выпускали, говоря, что я не перевоспитался". На стене его скромной комнаты - изображения Девы Марии, Иисуса, Папы Бенедикта, разных святых, распятие и католический календарь.
Хотелось бы, чтобы тибетцы употребляли свой язык в церкви, подчеркивает отец Иосиф Дан, добавляя, что планирует перевести религиозные тексты с китайского на тибетский. Священник хотел бы больше времени проводить среди паствы, но церковное начальство в Дали, выражая недовольство его пребыванием здесь, не позволяет этого. "Меня это не расхолаживает, - говорит он, - но разочаровывает то, что клир просто забывает об этих людях"
Священник Яо Фэй (Yao Fei) причащает верующих
39-летний священник Иосиф Дан (Joseph Dang), легко отличимый от местных жителей по белой бейсболке, окормляет католиков, разбросанных по Тибетскому плато у истоков реки Ланьцан, как по-китайски называется Меконг. Его паства, насчитывающая около 7 тысяч верующих, это наследники первого поколения тибетцев, обращенных в католицизм французскими миссионерами в 1860-е.
Начиная с 2002-го, священник Дан посещает эту местность несколько раз в год. Для многих местных католиков уроженец древнего китайского города Сиань в провинции Шэньси наверняка стал первым священнослужителем, появившимся здесь после 1951 года, когда коммунисты вышвырнули из страны последних иностранных миссионеров.
История католической общины в этом регионе начинается с 1846 года, когда Папа Григорий XVI повелел парижской зарубежной миссии (MEP) обращать тибетцев в католицизм. Правившие тогда Тибетом ламы выдворили священнослужителей, отправив их в Юньнань.
Миссионеры воздвигли в тибетских деревнях на западном берегу Ланьцан несколько церквей, где сегодня распятия на холмах соперничают за пространство с буддийскими ступами.
Работа иностранных миссионеров оказалась здесь не более легкой. Половина из 44 европейцев погибли от болезней или от рук убийц. В 1905 году тибетские монахи снесли церковь Cigu, обезглавив двух французских миссионеров - их головы, как поговаривают, висели на воротах.
В 1930-е уставшие от преследований французские священнослужители передали миссию швейцарской миссии святого Бернара, члены которой, в свою очередь, были в 1951-м изгнаны коммунистическим правительством. Тогда католики ушли в подполье, но продолжали тихо молиться в своих домах и тайно приобщать своих детей к вере. С началом “культурной революции” в 1966-м им пришлось прятать свои молитвенники на тибетском языке от охотившихся за подобной добычей хунвэйбинов, или “стражей красной революции”.
"Бракосочетания совершались на дому родителями, которые ставили у окна распятие и две свечи", - рассказывает Дан. Родители сами крестили своих детей - и поскольку не было иного способа сохранить веру, Ватикан признает истинность этих обрядов. Хунвэйбины раскопали могилы убитых в 1905-м французских священников и разбросали их останки по склону холма. По словам крестьянина Лю, предпочитающего католическое имя Аньес (Anesi), жители деревни потихоньку собрали кости и в 1980-м поместили их в новую могилу.
Построенный 20 лет назад крестьянский дом Лю стоит довольно далеко от новой католической церкви Cigu. Это типично тибетское жилище, за исключением католических образов - Иисуса, Девы Марии и “Тайной Вечери”, занимающих пространство стены, которое обычно отводится для буддийских образов и фотографий Далай-ламы и Панчен-ламы. На противоположной стене рядом с католическим календарем прикреплен постер с председателем Мао.
Католические миссионеры смогли распространить христианство в этой кишевшей бандитами местности лишь благодаря своей решимости трудиться среди бедных. "Я искренне изумлен тем, что им удалось обратить буддистов в католицизм, - говорит отец Яо Фэй (Yao Fei), назначенный пастором церкви в Цичжун (Cizhong) два года назад. - Это просто поразительно". Миссионеры строили школы и оказывали местным жителям медицинскую помощь, отмечает он. "Tогда эта местность была очень бедной, - добавляет он. - Они предлагали буддистам много полезного".
Церковь снова открылась в начале 1980-х, когда пекинское руководство позволило ограниченную свободу вероисповедания, но в течение следующих 25 лет ни один священник не решился возложить на себя труд жить в столь удаленном месте.
Примерно две трети из 600 жителей селения Цичжун относят себя к католикам. Когда Яо прибыл сюда в 2007 году, храм посещался все реже. На ежевечерней мессе присутствовало около десятка человек, преимущественно женщины, тогда как по воскресеньям в церкви собиралось не более сотни. "Люди предпочитают сидеть по вечерам дома, глядя в телевизор или играя в маджонг, так что посещаемость низкая", - констатирует Яо. Бывшие в употреблении еще пять лет назад сборники гимнов на тибетском языке остаются дома, потому что никто из молодых людей не умеет читать по-тибетски. Мессу служат теперь на китайском.
Выстроенное в долине из кирпича и дерева здание церкви Цичжун сочетает европейский стиль с китайскими скатами крыши. Цветные потолки украшены даосскими символами инь-ян и буддийскими лотосами. На дверях ризницы нарисованы тибетские символы бесконечности, над ними вьются дракон и феникс. В зале не скамьи, а низкие лавки - лишь на несколько сантиметров выше пола. Католички носят традиционные одежды - тибетские и наси. Католические гимны для воскресной мессы, которые давным-давно были переложены на традиционные тибетские мелодии, звучат около получаса, а затем Яо входит в алтарь и служба переходит на путунхуа.
Однако в церкви "Цзюэжэнь" (Jueren), расположенной в 40 минутах езды по грязной дороге, все выглядит по-другому. Белое здание на холме с видом на рисовые поля и реку Ланьцан было выстроено в 1997 году на пожертвования местных католиков. Алтарем служит простой стол, на стенах довольно примитивные религиозные изображения. Здесь около 80 католиков, у которых нет священника, но по воскресеньям храм не пустует. Около 15 женщин и детей, собравшихся на мессу, вместе читают молитвы - очевидно, помня привычный ритуал.
Сохранить католическую паству, разбросанную по крутым склонам холмов, куда нередко можно подняться только пешком, задача не из простых. "Здесь слишком много таких мест", - сетует Дан, которому необходимо объехать маленькие католические деревни, чтобы отслужить мессу, принять исповеди, навестить больных, совершить крещения и бракосочетания, прочесть последние молитвы над умирающими.
Особенно его волнует отношение молодого поколения. "Пожилые люди знакомы с католической теологией, - замечает он, - но для молодых людей это проблема. Все передавалось из уст в уста. Молодые люди не имеют того опыта, каким обладали их родители - это меня и беспокоит".
Можно только удивляться, что еще так много тех, кто хранит преданность католической вере. "Здесь тогда была отсталость, а священники лечили больных, - вспоминает 74-летняя Жанна (Ruanna), которой было только 15, когда в 1951-м иностранным священникам пришлось уехать из страны. - Не имело значения, католик ты или нет. Они всем помогали - заботились также о сиротах, инвалидах и бездетных стариках. Я от них никогда ничего плохого не видела". У нее сохранились три потрепанных католических сборника на тибетском языке, где внизу на обложке указано, что они напечатаны MEP в Гонконге в 1896 году. Ее подруга детства Береника (Zherenika) рано осталась без умерших родителей - сироту приютили миссионеры. "Если бы они остались, я могла бы стать монахиней", - говорит она.
На вопрос, не боится ли она, что католическая вера здесь исчезнет, Агата, невестка Жанны, уверенно отвечает: "Bu hui" ("Нет, такого не случится"). По ее словам, все родители в течение трех дней дают новорожденным католические имена. "От поколения к поколению, с ранних лет мы знали, что мы католики", - уверенно говорит Агата. Даже в тяжкие времена “культурной революции” "никто не забывал, что является католиком".
Пример тому - 81-летний Франсуа Сяо (Francois Xiao). Когда уехали швейцарские миссионеры, ему только исполнился 21 год. Поскольку Сяо знал французский и готовился стать священнослужителем, его забрали из деревни и отправили в лагерь трудового перевоспитания. "За свою преданность религии я провел там 29 лет", - с улыбкой вспоминает старик. "Меня же воспитали иностранные священники, - подчеркивает Сяо, поясняя, почему наказание оказалось настолько суровым. - И меня не выпускали, говоря, что я не перевоспитался". На стене его скромной комнаты - изображения Девы Марии, Иисуса, Папы Бенедикта, разных святых, распятие и католический календарь.
Хотелось бы, чтобы тибетцы употребляли свой язык в церкви, подчеркивает отец Иосиф Дан, добавляя, что планирует перевести религиозные тексты с китайского на тибетский. Священник хотел бы больше времени проводить среди паствы, но церковное начальство в Дали, выражая недовольство его пребыванием здесь, не позволяет этого. "Меня это не расхолаживает, - говорит он, - но разочаровывает то, что клир просто забывает об этих людях"
Священник Яо Фэй (Yao Fei) причащает верующих