Общая теория кризиса-7: Кризис после кризиса или полёт над пропастью.
Вступление. https://wwold.livejournal.com/546491.html
Эволюция. https://wwold.livejournal.com/547603.html
Революция. https://wwold.livejournal.com/554855.html
Общество и властные группировки. https://wwold.livejournal.com/556414.html
Информационные объекты. https://wwold.livejournal.com/565765.html
Острая фаза Кризиса. https://wwold.livejournal.com/567639.html
По проторенной дороге.
Итак, мы подошли к тому, что произошла острая фаза кризиса, разрушившая или значительно подтрепавшая государственную Надстройку (свод действующих Правил). Общество оказывается на перепутье, где до конца не определено - что же его ждёт дальше: падение в пропасть разрастающегося хаоса или рывок в будущее, а, может быть, лыко-мочало - начинай сначала? Где тот барьер, что отделяет кризис-катастрофу от содержательной революции? Вот именно этот вопрос мы рассмотрим в этой части.
Понятное дело, что наиболее благоприятным вариантом для общества является тот, когда предпосылки для нового фазового перехода уже видны невооружённым взглядом. Хорошо, когда субъект стратегического действия (ССД) уже существует и готов к решительным действиям. Такие варианты развития событий я перечислял в прошлой части: это Оппозиция внутри существующей элиты, бенефициары новых Средств Производства/Производственных Отношений и явные Коллаборационисты, действия которых теперь можно рассмотреть более детально.
В случае Оппозиции во власть возвращается часть старой элиты, которая, действуя по принципу «вовремя предать - значит предвидеть», не только переходит в противоположный политический лагерь, но и, за счёт более развитых управленческих структур и ресурсной базы, доминирует в нём. Что позволяет ей оперативно приступить к формированию «новых» Правил. Кавычки здесь уместны, так как элита старая, то и новые правила, ей не особенно нужны. Здесь верен принцип: изменить по максимуму всё, чтобы ничего не изменить по сути. Пойдёт ли это на пользу обществу? Возможно. Сама по себе такая встряска разрушает закостенелые элитарные механизмы, что приводит к некоторой демократизации общества, улучшению работы социальных лифтов и институтов. Именно поэтому такие революции называются демократическими, но, по большей части, к серьёзной перестройке системы они не приводят. Более того, вполне могут ухудшить ситуацию, если продолжится деградация ресурсной базы общества.
Так же бесперспективно выглядит чистый Коллаборационизм. Понятное дело, что внешней силе незачем особенно беспокоиться о гражданах чужой страны, где она, как правило, придерживается собственных интересов (ничего личного - только бизнес). Впрочем, и здесь бывают исключения. В ряде случаев такой внешней силе интересно иметь в качестве союзников сильных игроков, поэтому таким странам не только дают спокойно развиваться, но и оказывают значительную помощь. Западная Германия, Япония, Южная Корея после ВМВ тому в пример, как и помощь СССР соцблоку в рамках противостояния с капиталистической системой. Можно добавить, что позитивным такой сценарий может выглядеть, если внешняя сила сметает чисто криминальное государство и строит на его месте, пускай и подчинённое, но построенное на более качественном экономическом и политическом базисе общество. Впрочем, надо понимать, что это, скорее, исключение из правил, а не норма. Основная задача любой внешней силы, прежде всего, использовать ресурсы чужой территории для своих нужд.
К существенным изменениям может привести приход во власть контрэлит, контролирующих новый Ресурс, под которым проще всего представить организационные структуры, появившиеся в ходе смены Производственных Отношений из-за внедрения в экономику новых Средств Производства. Здесь всё понятно - есть новый Ресурс, на базе которого общество может двигаться дальше. Что, впрочем, не отменяет тяжёлого фазового перехода. К новым Средствам Производства это особенно относится, так как они значительно переделывают существующую экономическую структуру общества (кризис со знаком «+»), на что накладывают бодания со старой элитой и грызня за власть между победителями. Тот же переход от феодализма к капитализму настолько запомнился всякими гадостями, что привело к появлению у Капитала идейного антагониста - социализма/коммунизма, обещавших нивелировать его особо гнусные проявления.
Впрочем, намного интересней и заковыристей события развиваются там, где предпосылками ССД изначально и не пахло.
Полёт над пропастью.
Как уже говорилось, разрушение общественного свода Правил приводит к падению уровня разделения труда в нём. Соответственно, падает синергитический эффект от выполнения совместных работ, что в реальности обыватель видит, прежде всего, через призму экономического, а в последующем - социального кризиса. Собственно, наличие у оппозиции своих относительно развитых управленческих структур, на которые положено понимание того - как всё должно развиваться дальше, и превращает их в ССД за счёт того, что они таким образом являют собой упрощённый алгоритм внедрения нового разделения труда в общество.
А если всего этого нет? А есть много групп, каждая из которых ратует за исключительно свой набор Правил, подчас, антагонистичный конкурентам? Для примера можете представить крупный город, где рухнули правила ПДД, а каждый дом, квартал или переулок предлагает свой способ передвижения по улицам. Всем понятно, что в таком случае далеко уехать не получиться - нужно приходить к консенсусу за счёт переговоров, давления, а, подчас, и боевых действий.
Впрочем, сразу навязать силой свои Правила всему обществу не может ни одна группа - банально не хватает ресурсов. Да, можно быстренько соорганизовать банду из ближайших подельников, которая поставит под контроль деревню, село - в крайнем случае небольшой город. В мегаполисе самое большее, что может откусить такая банда - какой-нибудь район. Собственно, дальше с такими социальными технологиях такая группа никуда не уедет. Именно поэтому Криминал, начав своё победное шествие во время острой фазы кризиса, быстро выдыхается, передавая пальму первенства Революционерам, среди которых сначала выделяются популисты.
Ничего удивительного в этом нет. С одной стороны, отсутствует возможность организованных групп массово давить на обывателя, с другой, обстоятельства сами требуют его политической активности - ему срочно нужно подгрузить к себе свод новых Правил, который обеспечит дальнейшее удовлетворительное существование. Что приводит к короткому период разгула стихийной демократии, где массы (по крайней мере, их активная часть) своими действиями голосует за один из предложенных вариантов развития общества. Что имеет свою обратную сторону, когда в политическое творчество приходит масса самого разного народа от конченных ебонашек (которые разбежались из закрытого в силу кризиса дурдома) до авантюристов и мечтателей всей мастей. Понятное дело, что в данном случае первыми на кого обратит внимание обыватель - это те люди (популисты), которые «за всё хорошее, против всего плохого». Ну, право дело, кто пойдёт за «дураками», которые в будущем обещают лишь невзгоды и лютый труд, чьи плоды успеют пожать, пожалуй, только дети!?
Проблема здесь одна - триумф популистов недолог. Ведь речь, подчас, идёт даже не столько о выполнение благолепных пожеланий, сколько о банальном выживании общества. И здесь они либо переобуваются в прыжке, начиная решать наболевшие вопросы (как правило, далёкими от популизма методами), либо практически мгновенно сливаются с политической арены. Вспомним, Временное правительство и большевиков. И те, и те пришли во власть на волне популистских лозунгов - при этом разница, как говориться, налицо.
После короткого периода «блеска и нищеты» популистов наступает следующий этап кризиса после кризиса. Среди массы отдельных групп и объединений начинают выдвигаться претенденты на власть, которые, на этот раз, не только должны охмурить свою потенциальную клиентуру позитивной программой, но и создать условия для её доминирования (а в условиях особо жёсткого кризиса и выживания) в последующем.
У них, собственно, два варианта развития. Один медленный, основанный на постепенном приведении жизни социума в порядок, что приводит к стабильному росту качества жизни. По мере того, как население видит реальные улучшения - оно вполне сознательно начинает поддерживать Правила этой группы, что со временем приводит к её утверждению во власти и де факто, и де юре. Здесь можно вспомнить и тучные «нулевые» в России (где активно проедалась нефтегазовая рента), так и успешные экономические реформы, что не только привели к снятию социального напряжения, но и полностью переформатировали политический облик этих стран (Германия 30-х годов, где за счёт повышения уровня жизни населения влияние коммунистической партии значительно снизилось, а репрессии лишь подвели под этим закономерную черту).
Впрочем, далеко не всегда есть возможность медленного и планомерного повышения уровня жизни. Очень часто вопрос стоит не о жизни, а о смерти, что приводит к необходимости практически мгновенной самоорганизации масс. Классическим примером этого являются походы Красных и Белых «Моисеев», которые и возникли в рамках разрешения острых (подчас, смертельных для этих групп) проблем.
Собственно, эффект от самоорганизации под эгидой «дружить против кого-то» вполне объясним. Любой средний обыватель, отнюдь, не горит рисковать своей шкурой и, очертя голову, бросаться в омут гражданской войны или вкалывать на стройках века за скудную пайку. Если есть хоть малейшая возможность избежать такого развития события, то он выберет именно его. Другое дело, когда сила обстоятельств поставила его перед чертой, где требуется совершить невозможное или умереть. В данном случае человек переживает короткий, но яркий катарсис, в мгновенье ока перестраивающий его психотип. О чём, собственно, и рассказывают истории про «Моисеев». Так в июле 1918 года на Кубани красные отряды (заметим, превышающие своих врагов по численности, но отвратно организованные) бегут от наступающих белоказаков как стадо баранов. Спустя месяц, спаянная боями и походами Таманская армия как нож сквозь масло проходит через ряды своих былых гонителей. И чтобы хоть как-то выправить положение Белые вынуждены привлекать элитные добровольческие соединения, которые долгое время не могли опрокинуть таманцев. В сражении за Армавир бригада дроздовцев теряет треть своих бойцов, а её легендарный командир получает ранение, от которого ему было не суждено оправиться. Произошедшая с таманцами метаморфоза не только стремительна, но и ошеломляет. Это классический пример, когда неминуемая гибель приводит не к хаосу и панике, а к перерождению человека, когда он в одночасье умудряется прыгнуть выше своей головы.
Ещё более силён эффект, когда критические события с неумолимостью прибоя раз за разом бьют по формирующемуся ССД (что, в принципе, не удивительно, так как в это время все участники гонки за власть начинают проверять друг друга на прочность). Каждый такой удар вынуждает участников процесса переживать очередной катарсис, который позволяет ценой сверхусилий (нереальных в обычное время) двигаться к поставленной цели. Не удивительно, что, пройдя долгий и тернистый путь испытаний, на выходе можно получить уникальные социальные и политические структуры, способные оказывать влияние не только на внутреннюю жизни страны, но и на соседние регионы, а то и весь мир. Собственно, именно к такому эффекту привела и Великая Октябрьская социалистическая революция с последующей гражданской войной, и Китайская революция. Это долгий путь в невыносимо трудных условиях, где из победителей выковывалась особая человеческая сталь.
Впрочем, есть у такого пути и существенные недостатки. Так как развиваться приходится под гнётом не просто тяжёлых, а, подчас, смертельных обстоятельств - общество уходит в милитаризацию и диктатуру, от которых очень трудно избавиться в последствии. Скажем так, СССР так и не смог разрешить эти перекосы в своём общественном устройстве и сгинул с политической карты мира. Как вырулят из этого китайцы - пока не понятно, но пересмотр революционных ценностей у них уже созрел в связи с построением развитой экономической базы, диктующей несколько иные условия и цели существования социума.
Впрочем, здесь следует задастся ещё одним вопросом. Кризисов много, те или иные общественные группы постоянно оказывают на грани гибели, тем не менее, фазовые рывки носят единичный характер. Это не удивительно, так как для их успешного свершения требуется сочетание ряда благоприятствующих факторов.
Первый я уже назвал - это смертельная угроза, нависшая над социумом. Если её нет, мотивация его членов для свершения всяческих «безумств» (с точки зрения мирного времени) будет явно недостаточной. Здесь рулит принцип: чем хуже, тем лучше. Что иногда приводит к тому, что сами Революционеры (и прочие заинтересованные лица) сами подталкивают ситуацию к данному развитию событий.
Так относительно недавно в Ираке была осуществлена простая многоходовочка: радикальные сунниты устраивают точечный террор против шиитов, последние разворачивают планомерную компанию геноцида в ответ; по итогу суннитские племена готовы присягнуть хоть чёрту рогатому - лишь бы избавиться от давления оппонентов, после чего ИГИЛ победно шествует по землям этих племён и уже сам ставит под сомнение устойчивость багдадского (шиитского) правительства.
Следующим фактором идёт потребность в новом переосмыслении текущей экономической и политической реальности, когда жить по-старому становится невозможно по ряду причин. Либо более сильные соседи отжали используемый ранее Ресурс, либо такой Ресурс банально закончился. Что не позволяет пойти по пути наименьшего сопротивления - вернуться к старой схеме хозяйствования с помощью, например, оппозиционной части существующей элиты.
Для Российской империи проблемой стала её технологическая и финансовая зависимость от развитых стран, что автоматически гарантировало лишь ухудшение позиций страны при возвращение к дореволюционной стратегии развития (что, понятное дело, чуть раньше или позже, привело бы к новому серьёзному кризису). Чтобы избежать этого большевикам пришлось ни много, ни мало - построить свою «технологическую» зону, не зависящую от других развитых стран. Представить такое в мирное время просто невозможно. Нечто подобное, конечно, реализует Китай, но в совсем в других условиях и в рамках другой стратегии (что, впрочем, не делает его успехи менее значительными).
Для ИГИЛ подспорьем стал тот фактор, что суннитские племена оказались в роли «плохишей» со времён Саддама Хусейна, потеряв доступ ко всем региональным кормушкам (которые, при этом заметно оскудели после проигрыша Ирака в двух войнах в Заливе).
Ну, и, конечно, нельзя не упомянуть современный кризис, основанный на захвате Капиталом всего планетарного рынка, что ставит крест на его дальнейшем и единственно возможным экстенсивном пути развитии. Это гарантирует, что возврат к старой (пускай и немного модернизированной) модели не возможен - нужны новые решения и схемы. Что, в общем-то, и заставляет нервничать современные элиты, жирующие на этом ресурсе и не видящие себя вне его (надо понимать, что на всех их места в будущем точно не хватит).
Далее нужна крепко сбитая группа единомышленников, сочетающая в себе одновременно военное, административное и интеллектуальное ядро. Желательно с единым харизматичным лидером, железной волей ведущей её к победе. В отсутствии явного лидера такую группу ожидает внутренняя борьба за власть, что значительно ослабит её в этот период, вплоть до потери дееспособности (см. попытки создать единое многопартийное социалистическое правительство в России в конце 1917 года). Не удивительно, что часто такими группами выступают Революционеры (не обязательно марксисты, а любые радикально настроенные политические течения от социалистов до националистов и клерикалов), которые могут и не иметь на момент острой фазы кризиса сформированного ССД, но имеют спаянный предыдущей борьбой структуру и повышенную пассионарность.
Интеллект такой группе потребен даже не столько в рамках проектирования «светлого» будущего - сколько для оперативной работы над ошибками здесь и сейчас, и необходимостью генерации небанальных решений. Для чего, безусловно, требуется широкий спектр знаний и привычка к логическим умозаключениям.
Вождь и руководящая верхушка группы должны обладать харизмой и удачливостью. Как правило, именно первые, удачные шаги привлекают к такой группе последователей из среды обывателей, которые таким образом наращивают собой мясо на скелет организации. По большому счёту, харизма вождя/лидеров используется как своеобразный заменитель действующих Правил в обществе. В них слепо верят, подчас, благодаря только успешности первых предпринимаемых шагов, которые как бы подразумевают, что со временем эта группа решит все проблемы и выведет свою паству на «землю обетованную». Что, в общем, и роднит эти истории таких группы с мифом о Моисее.
Немаловажной проблемой является активность внешних игроков. Так как Порядок всегда бьёт Хаос, требуется, чтобы она отсутствовала или носила минимальный характер. В противном случае за счёт своей большей организованности и ресурсных возможностей Внешние игроки реализуют коллаборационистский вариант выхода из кризиса. Не удивительно, что становление Советской России пришлось на ПМВ и её посттравматический период в европейской политике (что сделало интервенцию хаотической и малоосмысленной). Тоже касается и коммунистического Китая, который выжил, прежде всего, потому, что его основные оппоненты были заняты японской агрессией.
Так как перекрестье этих факторов довольно-таки редкое явление, не удивительно, что содержательные революции - явление даже не редкое, а редчайшее. И в тоже время каждая из них является серьёзным событием в политической, экономической и философской жизни мир-системы, переделывающей (или серьёзно модернизирующей) её на свой лад.
Краткие выводы:
Наиболее оптимальным для общества в случае острой фазы кризиса является наличие контрэлит, возникших в рамках новых Производственных Отношений на базе новых Средств Производства.
Все другие оппозиционные ССД либо зафиксируют статус кво, либо отбросят страну в развитии назад (хотя здесь и бывают отдельные исключения).
Намного более сложно и драматично протекают посткризисные процессы в случае отсутствия такого перспективного ССД до кризиса (или его катастрофическое фиаско в рамках решения насущих острых вопросов - см. Временное правительство).
В этом случае задача всех небольших групп (претендующих на более высокие позиции), начиная от Революционеров и заканчивая консерваторами, привлечь массы к своей платформе.
За этим, как правило, следует краткий период популизма, а также достижением Криминалом своего потолка развития.
После чего разрастающийся кризис сметает популистов (либо они преобразуются в жёстких реалистов), а наиболее значимые группы начинают борьбу за власть силовыми методами (активизация гражданской войны).
Собственно, именно в этот период в обществе, поставленном, подчас, на грань гибели, могут происходить существенные метаморфозы, приводящие к невиданным темпам самоорганизации масс. В этом случае продолжительный кризис действует как своеобразный инкубатор новых экономических и социальных структур, которые в последствии необратимо меняют структуру этого общества и окружающего мира.
Впрочем, надо понимать, что для получения столь выдающегося результата требуется сочетание ряда исключительных факторов:
- смертельной опасностью, нависшей над обществом, которую можно превозмочь, по большей части, прыгнув выше головы (что приводит к его сверхмобилизации);
- отсутствие возможности (или значительные ограничения) по эксплуатации старой ресурсной базы, что требует искать новых, подчас, неожиданных подходов для решения проблемы и исключает (либо делает полностью бесперспективным) возврат старых элит;
- наличие, спаянной в единый организм, группы (Революционеров), ведомой в бой харизматичным лидером. При этом такая группа должна сочетать в себе военный, административный и интеллектуальный центр, что, собственно, и делает возможным решение текущих нетривиальных задач;
- удачная внешнеполитическая обстановка, которая исключает активное вмешательство внешних сил во внутренние разборки.
Сочетание этих факторов крайне редкое, что, собственно, и делает содержательные революции исключительно штучным товаром в истории.
Отдельно стоит вопрос о том - может ли содержательная революция произойти в наше время (как и где)? Моё мнение, что время для новой такой революции пришло. Впрочем, это тема отдельного и долгого разговора.
Вместо заключения.
Эволюция. https://wwold.livejournal.com/547603.html
Революция. https://wwold.livejournal.com/554855.html
Общество и властные группировки. https://wwold.livejournal.com/556414.html
Информационные объекты. https://wwold.livejournal.com/565765.html
Острая фаза Кризиса. https://wwold.livejournal.com/567639.html
По проторенной дороге.
Итак, мы подошли к тому, что произошла острая фаза кризиса, разрушившая или значительно подтрепавшая государственную Надстройку (свод действующих Правил). Общество оказывается на перепутье, где до конца не определено - что же его ждёт дальше: падение в пропасть разрастающегося хаоса или рывок в будущее, а, может быть, лыко-мочало - начинай сначала? Где тот барьер, что отделяет кризис-катастрофу от содержательной революции? Вот именно этот вопрос мы рассмотрим в этой части.
Понятное дело, что наиболее благоприятным вариантом для общества является тот, когда предпосылки для нового фазового перехода уже видны невооружённым взглядом. Хорошо, когда субъект стратегического действия (ССД) уже существует и готов к решительным действиям. Такие варианты развития событий я перечислял в прошлой части: это Оппозиция внутри существующей элиты, бенефициары новых Средств Производства/Производственных Отношений и явные Коллаборационисты, действия которых теперь можно рассмотреть более детально.
В случае Оппозиции во власть возвращается часть старой элиты, которая, действуя по принципу «вовремя предать - значит предвидеть», не только переходит в противоположный политический лагерь, но и, за счёт более развитых управленческих структур и ресурсной базы, доминирует в нём. Что позволяет ей оперативно приступить к формированию «новых» Правил. Кавычки здесь уместны, так как элита старая, то и новые правила, ей не особенно нужны. Здесь верен принцип: изменить по максимуму всё, чтобы ничего не изменить по сути. Пойдёт ли это на пользу обществу? Возможно. Сама по себе такая встряска разрушает закостенелые элитарные механизмы, что приводит к некоторой демократизации общества, улучшению работы социальных лифтов и институтов. Именно поэтому такие революции называются демократическими, но, по большей части, к серьёзной перестройке системы они не приводят. Более того, вполне могут ухудшить ситуацию, если продолжится деградация ресурсной базы общества.
Так же бесперспективно выглядит чистый Коллаборационизм. Понятное дело, что внешней силе незачем особенно беспокоиться о гражданах чужой страны, где она, как правило, придерживается собственных интересов (ничего личного - только бизнес). Впрочем, и здесь бывают исключения. В ряде случаев такой внешней силе интересно иметь в качестве союзников сильных игроков, поэтому таким странам не только дают спокойно развиваться, но и оказывают значительную помощь. Западная Германия, Япония, Южная Корея после ВМВ тому в пример, как и помощь СССР соцблоку в рамках противостояния с капиталистической системой. Можно добавить, что позитивным такой сценарий может выглядеть, если внешняя сила сметает чисто криминальное государство и строит на его месте, пускай и подчинённое, но построенное на более качественном экономическом и политическом базисе общество. Впрочем, надо понимать, что это, скорее, исключение из правил, а не норма. Основная задача любой внешней силы, прежде всего, использовать ресурсы чужой территории для своих нужд.
К существенным изменениям может привести приход во власть контрэлит, контролирующих новый Ресурс, под которым проще всего представить организационные структуры, появившиеся в ходе смены Производственных Отношений из-за внедрения в экономику новых Средств Производства. Здесь всё понятно - есть новый Ресурс, на базе которого общество может двигаться дальше. Что, впрочем, не отменяет тяжёлого фазового перехода. К новым Средствам Производства это особенно относится, так как они значительно переделывают существующую экономическую структуру общества (кризис со знаком «+»), на что накладывают бодания со старой элитой и грызня за власть между победителями. Тот же переход от феодализма к капитализму настолько запомнился всякими гадостями, что привело к появлению у Капитала идейного антагониста - социализма/коммунизма, обещавших нивелировать его особо гнусные проявления.
Впрочем, намного интересней и заковыристей события развиваются там, где предпосылками ССД изначально и не пахло.
Полёт над пропастью.
Как уже говорилось, разрушение общественного свода Правил приводит к падению уровня разделения труда в нём. Соответственно, падает синергитический эффект от выполнения совместных работ, что в реальности обыватель видит, прежде всего, через призму экономического, а в последующем - социального кризиса. Собственно, наличие у оппозиции своих относительно развитых управленческих структур, на которые положено понимание того - как всё должно развиваться дальше, и превращает их в ССД за счёт того, что они таким образом являют собой упрощённый алгоритм внедрения нового разделения труда в общество.
А если всего этого нет? А есть много групп, каждая из которых ратует за исключительно свой набор Правил, подчас, антагонистичный конкурентам? Для примера можете представить крупный город, где рухнули правила ПДД, а каждый дом, квартал или переулок предлагает свой способ передвижения по улицам. Всем понятно, что в таком случае далеко уехать не получиться - нужно приходить к консенсусу за счёт переговоров, давления, а, подчас, и боевых действий.
Впрочем, сразу навязать силой свои Правила всему обществу не может ни одна группа - банально не хватает ресурсов. Да, можно быстренько соорганизовать банду из ближайших подельников, которая поставит под контроль деревню, село - в крайнем случае небольшой город. В мегаполисе самое большее, что может откусить такая банда - какой-нибудь район. Собственно, дальше с такими социальными технологиях такая группа никуда не уедет. Именно поэтому Криминал, начав своё победное шествие во время острой фазы кризиса, быстро выдыхается, передавая пальму первенства Революционерам, среди которых сначала выделяются популисты.
Ничего удивительного в этом нет. С одной стороны, отсутствует возможность организованных групп массово давить на обывателя, с другой, обстоятельства сами требуют его политической активности - ему срочно нужно подгрузить к себе свод новых Правил, который обеспечит дальнейшее удовлетворительное существование. Что приводит к короткому период разгула стихийной демократии, где массы (по крайней мере, их активная часть) своими действиями голосует за один из предложенных вариантов развития общества. Что имеет свою обратную сторону, когда в политическое творчество приходит масса самого разного народа от конченных ебонашек (которые разбежались из закрытого в силу кризиса дурдома) до авантюристов и мечтателей всей мастей. Понятное дело, что в данном случае первыми на кого обратит внимание обыватель - это те люди (популисты), которые «за всё хорошее, против всего плохого». Ну, право дело, кто пойдёт за «дураками», которые в будущем обещают лишь невзгоды и лютый труд, чьи плоды успеют пожать, пожалуй, только дети!?
Проблема здесь одна - триумф популистов недолог. Ведь речь, подчас, идёт даже не столько о выполнение благолепных пожеланий, сколько о банальном выживании общества. И здесь они либо переобуваются в прыжке, начиная решать наболевшие вопросы (как правило, далёкими от популизма методами), либо практически мгновенно сливаются с политической арены. Вспомним, Временное правительство и большевиков. И те, и те пришли во власть на волне популистских лозунгов - при этом разница, как говориться, налицо.
После короткого периода «блеска и нищеты» популистов наступает следующий этап кризиса после кризиса. Среди массы отдельных групп и объединений начинают выдвигаться претенденты на власть, которые, на этот раз, не только должны охмурить свою потенциальную клиентуру позитивной программой, но и создать условия для её доминирования (а в условиях особо жёсткого кризиса и выживания) в последующем.
У них, собственно, два варианта развития. Один медленный, основанный на постепенном приведении жизни социума в порядок, что приводит к стабильному росту качества жизни. По мере того, как население видит реальные улучшения - оно вполне сознательно начинает поддерживать Правила этой группы, что со временем приводит к её утверждению во власти и де факто, и де юре. Здесь можно вспомнить и тучные «нулевые» в России (где активно проедалась нефтегазовая рента), так и успешные экономические реформы, что не только привели к снятию социального напряжения, но и полностью переформатировали политический облик этих стран (Германия 30-х годов, где за счёт повышения уровня жизни населения влияние коммунистической партии значительно снизилось, а репрессии лишь подвели под этим закономерную черту).
Впрочем, далеко не всегда есть возможность медленного и планомерного повышения уровня жизни. Очень часто вопрос стоит не о жизни, а о смерти, что приводит к необходимости практически мгновенной самоорганизации масс. Классическим примером этого являются походы Красных и Белых «Моисеев», которые и возникли в рамках разрешения острых (подчас, смертельных для этих групп) проблем.
Собственно, эффект от самоорганизации под эгидой «дружить против кого-то» вполне объясним. Любой средний обыватель, отнюдь, не горит рисковать своей шкурой и, очертя голову, бросаться в омут гражданской войны или вкалывать на стройках века за скудную пайку. Если есть хоть малейшая возможность избежать такого развития события, то он выберет именно его. Другое дело, когда сила обстоятельств поставила его перед чертой, где требуется совершить невозможное или умереть. В данном случае человек переживает короткий, но яркий катарсис, в мгновенье ока перестраивающий его психотип. О чём, собственно, и рассказывают истории про «Моисеев». Так в июле 1918 года на Кубани красные отряды (заметим, превышающие своих врагов по численности, но отвратно организованные) бегут от наступающих белоказаков как стадо баранов. Спустя месяц, спаянная боями и походами Таманская армия как нож сквозь масло проходит через ряды своих былых гонителей. И чтобы хоть как-то выправить положение Белые вынуждены привлекать элитные добровольческие соединения, которые долгое время не могли опрокинуть таманцев. В сражении за Армавир бригада дроздовцев теряет треть своих бойцов, а её легендарный командир получает ранение, от которого ему было не суждено оправиться. Произошедшая с таманцами метаморфоза не только стремительна, но и ошеломляет. Это классический пример, когда неминуемая гибель приводит не к хаосу и панике, а к перерождению человека, когда он в одночасье умудряется прыгнуть выше своей головы.
Ещё более силён эффект, когда критические события с неумолимостью прибоя раз за разом бьют по формирующемуся ССД (что, в принципе, не удивительно, так как в это время все участники гонки за власть начинают проверять друг друга на прочность). Каждый такой удар вынуждает участников процесса переживать очередной катарсис, который позволяет ценой сверхусилий (нереальных в обычное время) двигаться к поставленной цели. Не удивительно, что, пройдя долгий и тернистый путь испытаний, на выходе можно получить уникальные социальные и политические структуры, способные оказывать влияние не только на внутреннюю жизни страны, но и на соседние регионы, а то и весь мир. Собственно, именно к такому эффекту привела и Великая Октябрьская социалистическая революция с последующей гражданской войной, и Китайская революция. Это долгий путь в невыносимо трудных условиях, где из победителей выковывалась особая человеческая сталь.
Впрочем, есть у такого пути и существенные недостатки. Так как развиваться приходится под гнётом не просто тяжёлых, а, подчас, смертельных обстоятельств - общество уходит в милитаризацию и диктатуру, от которых очень трудно избавиться в последствии. Скажем так, СССР так и не смог разрешить эти перекосы в своём общественном устройстве и сгинул с политической карты мира. Как вырулят из этого китайцы - пока не понятно, но пересмотр революционных ценностей у них уже созрел в связи с построением развитой экономической базы, диктующей несколько иные условия и цели существования социума.
Впрочем, здесь следует задастся ещё одним вопросом. Кризисов много, те или иные общественные группы постоянно оказывают на грани гибели, тем не менее, фазовые рывки носят единичный характер. Это не удивительно, так как для их успешного свершения требуется сочетание ряда благоприятствующих факторов.
Первый я уже назвал - это смертельная угроза, нависшая над социумом. Если её нет, мотивация его членов для свершения всяческих «безумств» (с точки зрения мирного времени) будет явно недостаточной. Здесь рулит принцип: чем хуже, тем лучше. Что иногда приводит к тому, что сами Революционеры (и прочие заинтересованные лица) сами подталкивают ситуацию к данному развитию событий.
Так относительно недавно в Ираке была осуществлена простая многоходовочка: радикальные сунниты устраивают точечный террор против шиитов, последние разворачивают планомерную компанию геноцида в ответ; по итогу суннитские племена готовы присягнуть хоть чёрту рогатому - лишь бы избавиться от давления оппонентов, после чего ИГИЛ победно шествует по землям этих племён и уже сам ставит под сомнение устойчивость багдадского (шиитского) правительства.
Следующим фактором идёт потребность в новом переосмыслении текущей экономической и политической реальности, когда жить по-старому становится невозможно по ряду причин. Либо более сильные соседи отжали используемый ранее Ресурс, либо такой Ресурс банально закончился. Что не позволяет пойти по пути наименьшего сопротивления - вернуться к старой схеме хозяйствования с помощью, например, оппозиционной части существующей элиты.
Для Российской империи проблемой стала её технологическая и финансовая зависимость от развитых стран, что автоматически гарантировало лишь ухудшение позиций страны при возвращение к дореволюционной стратегии развития (что, понятное дело, чуть раньше или позже, привело бы к новому серьёзному кризису). Чтобы избежать этого большевикам пришлось ни много, ни мало - построить свою «технологическую» зону, не зависящую от других развитых стран. Представить такое в мирное время просто невозможно. Нечто подобное, конечно, реализует Китай, но в совсем в других условиях и в рамках другой стратегии (что, впрочем, не делает его успехи менее значительными).
Для ИГИЛ подспорьем стал тот фактор, что суннитские племена оказались в роли «плохишей» со времён Саддама Хусейна, потеряв доступ ко всем региональным кормушкам (которые, при этом заметно оскудели после проигрыша Ирака в двух войнах в Заливе).
Ну, и, конечно, нельзя не упомянуть современный кризис, основанный на захвате Капиталом всего планетарного рынка, что ставит крест на его дальнейшем и единственно возможным экстенсивном пути развитии. Это гарантирует, что возврат к старой (пускай и немного модернизированной) модели не возможен - нужны новые решения и схемы. Что, в общем-то, и заставляет нервничать современные элиты, жирующие на этом ресурсе и не видящие себя вне его (надо понимать, что на всех их места в будущем точно не хватит).
Далее нужна крепко сбитая группа единомышленников, сочетающая в себе одновременно военное, административное и интеллектуальное ядро. Желательно с единым харизматичным лидером, железной волей ведущей её к победе. В отсутствии явного лидера такую группу ожидает внутренняя борьба за власть, что значительно ослабит её в этот период, вплоть до потери дееспособности (см. попытки создать единое многопартийное социалистическое правительство в России в конце 1917 года). Не удивительно, что часто такими группами выступают Революционеры (не обязательно марксисты, а любые радикально настроенные политические течения от социалистов до националистов и клерикалов), которые могут и не иметь на момент острой фазы кризиса сформированного ССД, но имеют спаянный предыдущей борьбой структуру и повышенную пассионарность.
Интеллект такой группе потребен даже не столько в рамках проектирования «светлого» будущего - сколько для оперативной работы над ошибками здесь и сейчас, и необходимостью генерации небанальных решений. Для чего, безусловно, требуется широкий спектр знаний и привычка к логическим умозаключениям.
Вождь и руководящая верхушка группы должны обладать харизмой и удачливостью. Как правило, именно первые, удачные шаги привлекают к такой группе последователей из среды обывателей, которые таким образом наращивают собой мясо на скелет организации. По большому счёту, харизма вождя/лидеров используется как своеобразный заменитель действующих Правил в обществе. В них слепо верят, подчас, благодаря только успешности первых предпринимаемых шагов, которые как бы подразумевают, что со временем эта группа решит все проблемы и выведет свою паству на «землю обетованную». Что, в общем, и роднит эти истории таких группы с мифом о Моисее.
Немаловажной проблемой является активность внешних игроков. Так как Порядок всегда бьёт Хаос, требуется, чтобы она отсутствовала или носила минимальный характер. В противном случае за счёт своей большей организованности и ресурсных возможностей Внешние игроки реализуют коллаборационистский вариант выхода из кризиса. Не удивительно, что становление Советской России пришлось на ПМВ и её посттравматический период в европейской политике (что сделало интервенцию хаотической и малоосмысленной). Тоже касается и коммунистического Китая, который выжил, прежде всего, потому, что его основные оппоненты были заняты японской агрессией.
Так как перекрестье этих факторов довольно-таки редкое явление, не удивительно, что содержательные революции - явление даже не редкое, а редчайшее. И в тоже время каждая из них является серьёзным событием в политической, экономической и философской жизни мир-системы, переделывающей (или серьёзно модернизирующей) её на свой лад.
Краткие выводы:
Наиболее оптимальным для общества в случае острой фазы кризиса является наличие контрэлит, возникших в рамках новых Производственных Отношений на базе новых Средств Производства.
Все другие оппозиционные ССД либо зафиксируют статус кво, либо отбросят страну в развитии назад (хотя здесь и бывают отдельные исключения).
Намного более сложно и драматично протекают посткризисные процессы в случае отсутствия такого перспективного ССД до кризиса (или его катастрофическое фиаско в рамках решения насущих острых вопросов - см. Временное правительство).
В этом случае задача всех небольших групп (претендующих на более высокие позиции), начиная от Революционеров и заканчивая консерваторами, привлечь массы к своей платформе.
За этим, как правило, следует краткий период популизма, а также достижением Криминалом своего потолка развития.
После чего разрастающийся кризис сметает популистов (либо они преобразуются в жёстких реалистов), а наиболее значимые группы начинают борьбу за власть силовыми методами (активизация гражданской войны).
Собственно, именно в этот период в обществе, поставленном, подчас, на грань гибели, могут происходить существенные метаморфозы, приводящие к невиданным темпам самоорганизации масс. В этом случае продолжительный кризис действует как своеобразный инкубатор новых экономических и социальных структур, которые в последствии необратимо меняют структуру этого общества и окружающего мира.
Впрочем, надо понимать, что для получения столь выдающегося результата требуется сочетание ряда исключительных факторов:
- смертельной опасностью, нависшей над обществом, которую можно превозмочь, по большей части, прыгнув выше головы (что приводит к его сверхмобилизации);
- отсутствие возможности (или значительные ограничения) по эксплуатации старой ресурсной базы, что требует искать новых, подчас, неожиданных подходов для решения проблемы и исключает (либо делает полностью бесперспективным) возврат старых элит;
- наличие, спаянной в единый организм, группы (Революционеров), ведомой в бой харизматичным лидером. При этом такая группа должна сочетать в себе военный, административный и интеллектуальный центр, что, собственно, и делает возможным решение текущих нетривиальных задач;
- удачная внешнеполитическая обстановка, которая исключает активное вмешательство внешних сил во внутренние разборки.
Сочетание этих факторов крайне редкое, что, собственно, и делает содержательные революции исключительно штучным товаром в истории.
Отдельно стоит вопрос о том - может ли содержательная революция произойти в наше время (как и где)? Моё мнение, что время для новой такой революции пришло. Впрочем, это тема отдельного и долгого разговора.
Вместо заключения.