Поэзия народного костюма. Павловский платок
Мерцалова М.Н. Поэзия народного костюма, 1988
Автор в цикле новелл и очерков раскрывает поэтические черты народного костюма, рассказывает о том, как связан костюм с природой и народными обычаями. Издание богато иллюстрировано и рассчитано на широкий круг читателей. Уникальные цветные съёмки были произведены в различных областях РСФСР в основном в начале 70-х годов. ©
ОглавлениеПавловские платки
Многообразна и красочна современность. Она близка и дорога всем нам, но оценить ее полностью, знать, какое место займет она в истории, сейчас нам недоступно. Ею мы живем, ею дышим, она среди нашего существования. Современность - примелькавшееся слово, но глубина его содержания неизменна. Современность создает и советскую женщину.
Среди непрерывной смены «оболочек» человека почти неизменным в облике русской женщины остается головной платок.
Убор этот, существующий у нас уже века, образует непрерывную цепь традиций, он переходит из поколения в поколение, оставаясь всегда современным для своего времени.
В крестьянском быту второй половины XIX века платок изрядно потеснил, а кое-где и вытеснил старинные головные уборы. В рабочую летнюю пору, пропитанный запахом трав и горячего знойного воздуха, он покрывал голову жницы и служил изголовьем в краткие минуты отдыха на поле.
Чисто вымытый и тщательно выглаженный белый платок придавал облику крестьянки праздничность и подчеркивал значительность события, ради которого его надевали. Без платка не появлялись на улице и многочисленные работницы фабрик дореволюционной России, и, наконец, красный платок стал революционным символом передовых женщин в период Октября и 20-х годов.
Никогда не переставали в нашей стране носить платки - их цвета, рисунки, качество материала - своеобразная летопись жизни своего времени. Но особенно любимыми, особенно желанными остаются легкие шерстяные павловские платки .
Павлов-Посад - старинный городок, выросший из селения, как свидетельствует об этом его название. Кустарный промысел набойки кормил его жителей исстари. Расположенный недалеко от Москвы и связанный с нею Владимирским трактом, Павлов-Посад постоянно отправлял в столицу изделия своего ремесла, а из нее перекупщики развозили платки по многим селениям и городам страны.
Хотя платки с набивным рисунком существовали очень давно, та их разновидность, за которой утвердилось название «павловские», ведет свое существование с 1863 года. В этом году предприимчивый наследник ткацкой фабрики, основанной в 1812 году Семеном Лабзиным, Яков Лабзин организовал кустарную мастерскую набойки шалей и платков на тонкой шерстяной ткани «кашемире». Первоначально изделия мастерской Лабзина были простым, но достаточно искусным подражанием дорогим шалям с тканым рисунком. Время, когда европейский модный костюм не мог существовать без шали, было самым удобным моментом для создания сравнительно недорогих подделок для людей с ограниченными средствами. Плотная, слегка шелковистая, с небольшим блеском лицевая поверхность кашемира (возникла как подражание знаменитым шерстяным индийским материям из Кашмира) тонко передавала все цветовые нюансы рисунков набойки, и шали Мастерской Лабзина имели большой спрос и сделались частью народного костюма. Мелкие кустари не выдерживали конкуренции его мастерских. Однако тот характер рисунков и колорит, которые в нашем представлении ассоциируются с « павловскими платками », сложился во второй половине XIX века, когда цветочный орнамент переплетался с рокайльными мотивами и раппорт рисунка не был особенно крупным. С цветочными мотивами конкурировали и восточные, подражавшие турецким и индийским шалям.
В начале XX века цветение алых роз на черной, васильковой, белой и красной «земле» становится все более пышным. Благодатной и плодородной оказалась эта «земля», покрывавшая головы русских женщин, она питалась живительными соками молодости и задора. Под пение озорных частушек в русской пляске расцветали эти розы, соперничая с ярким здоровым румянцем молодых женских лиц. И разве могли забыть художники декоративное богатство русских платков, когда в начале 20-х годов в едва окрепшем Советском государстве зарождалось искусство костюма? В новых простых формах костюма этого времени платки были использованы как элемент конструкции и как основное красочное пятно, придававшее четкость художественному замыслу, - так велико было желание придать одежде национальное своеобразие. Творческий взлет, характерный для этого времени, обостряя изобретательность и скудные возможности выбора материалов, часто служил толчком для интересных своеобразных решений костюма у большинства художников-прикладников (Н. П. Ламановой, Е. И. Прибыльской, В. И. Мухиной и др.).
100. Светлая кашемировая шаль с многоцветным набивным рисунком. Начало XX века. Павлов-Посад.
Прошло более пятидесяти лет. На пожелтевших, потемневших и хрупких листах журналов 20-х годов с трудом рассматриваем мы смутные, нечеткие изображения людей того времени. Журналы эти - библиографическая редкость, и мало кто заглядывает в них, чтобы отыскать то воплощение облика своего современника, которое было найдено, которое грезилось одаренным и самобытным художникам молодой Советской страны. Однако существует тонкая и глубокая связь между теми или иными периодами истории. Вихри 20-х годов доносятся до нас уже как дуновения, но и они приносят нам неповторимый терпкий аромат прошлого, невольно проникающий в сферу нашего воображения. Тогда без непосредственного влияния возникают сходные идеи, но в наше время они получают иное воплощение.
Возрождение производства павловских платков - это 50 -60-е годы XX века. В это же время стали выпускать и «метровую» ткань.
Художник-текстильщик , создает эскиз рисунка ткани в одном цветовом решении. Все другие варианты разрабатывает колорист, и чем больше развито у него чувство цвета, тем интереснее будут его образцы. Так первоначальный рисунок «родит» много «детей», как две капли воды похожих на него, но в то же время каждый из них имеет свою индивидуальность. Одни более яркие, другие отличаются меланхоличной приглушенностью гаммы, иные, как апрельский день, радуют нас светлой прозрачностью красок.
Середину павловского платка или шали в конце XIX - начале XX века часто заполняли рисунком маленьких, связанных между собой роз, расположенных в шахматном порядке по диагонали,- получалась ромбовидная сетка из цветов. Этот прием оформления ткани был использован в 50 -60-х годах художницей павловской фабрики 3. А. Ольшевской, а разработка колориста дала серию необыкновенно привлекательных цветовых решений. Взяв за основу один вариант ткани - приглушенный оранжево-коричневый фон, темно-розовые с желтым розы с темно-коричневым контуром, светло-желтыми серединками и зеленью двух тонов, Л. Телегина «врезает» в низ платья большие ромбы из зеленого кашемира также с рисунком из роз. Мягкое, как бы созданное для домашнего уюта платье дополнялось шалью из той же ткани (илл. 101), и согревались зябкие плечи молодой женщины, испытывая нежное, как человеческое участие, прикосновение кашемира, осыпанного теплым мерцанием маленьких красно-розовых роз.
101. Платье и шаль из набивного кашемира. Л. Телегина. 1971 г.
Интерес к народному искусству в последние годы заметно увеличился среди молодежи. Жадно схватывая все новое, молодость без сожаления теряет или быстро отбрасывает его. Но калейдоскоп современной западной моды, часто прикрывающей скудность духовного мира крикливой шумихой экстравагантности, уже вызывает чувство опустошенности. Понятие женственности, отодвинутое куда-то в прошлое, теперь пробуждает пристальный интерес. Одной из реакций на вульгарность «моды улицы» является снова вспыхнувший интерес к русским павловским головным платкам и шалям.
Технические возможности воспроизведения рисунков павловских платков значительно выросли за последние 14 лет. Фото-фильмпечать, появившаяся на фабрике Павлова-Посада в 1958 году, сильно сократила затраты ручного труда. Выросло и художественное качество рисунков на платках - на фабрике сложился крепкий и дружный коллектив художников, влюбленных в свое дело (илл.102, 103).
102. Старинные набивные шерстяные павловские платки . Горьковский историко-архитектурный музей-заповедник.
103. Современные павловские платки . Л. Регунова, К. Зиновьева и др.
Сколько упорных исканий, раздумий, внезапных озарений и находок скрыто в процессе творчества. Пристальное любовное изучение природы для художника начинается со времени появления первых травинок весной и кончается вместе с последними погожими днями осени, когда великолепие пышных георгинов, прихваченных первыми морозами, горестно меркнет под неяркими, слабыми лучами осеннего солнца. Но ведь платок не просто кусок декоративной ткани. Он предназначен для женщин, для женщин разных возрастов, разных поколений. Он покрывает голову женщины, черты лица которой могут быть гармоничными, строгими или привлекательными своеобразной неправильностью. Все это должен учитывать художник, когда в его воображении возникают сияющие россыпи цветов и по волшебному мановению его художественной воли ложатся на «землю» платка четким узором, привлекательными для нас созвучностью ярких живых красок, новизной сочетаний, своеобразием «почерка» творца (илл. 104, 105).
104. Современные павловские платки . Л. Регунова, К. Зиновьева и др.
105. Современные павловские платки . Л. Регунова, К. Зиновьева и др.
Живая связь узоров павловских платков с природой, с цветами придает им несколько «вневременной» характер, то есть в них отсутствует назойливый элемент «модности» с его неизменным и верным признаком - необыкновенной быстротой старения.
Продолжение следует...
Автор в цикле новелл и очерков раскрывает поэтические черты народного костюма, рассказывает о том, как связан костюм с природой и народными обычаями. Издание богато иллюстрировано и рассчитано на широкий круг читателей. Уникальные цветные съёмки были произведены в различных областях РСФСР в основном в начале 70-х годов. ©
ОглавлениеПавловские платки
Многообразна и красочна современность. Она близка и дорога всем нам, но оценить ее полностью, знать, какое место займет она в истории, сейчас нам недоступно. Ею мы живем, ею дышим, она среди нашего существования. Современность - примелькавшееся слово, но глубина его содержания неизменна. Современность создает и советскую женщину.
Среди непрерывной смены «оболочек» человека почти неизменным в облике русской женщины остается головной платок.
Убор этот, существующий у нас уже века, образует непрерывную цепь традиций, он переходит из поколения в поколение, оставаясь всегда современным для своего времени.
В крестьянском быту второй половины XIX века платок изрядно потеснил, а кое-где и вытеснил старинные головные уборы. В рабочую летнюю пору, пропитанный запахом трав и горячего знойного воздуха, он покрывал голову жницы и служил изголовьем в краткие минуты отдыха на поле.
Чисто вымытый и тщательно выглаженный белый платок придавал облику крестьянки праздничность и подчеркивал значительность события, ради которого его надевали. Без платка не появлялись на улице и многочисленные работницы фабрик дореволюционной России, и, наконец, красный платок стал революционным символом передовых женщин в период Октября и 20-х годов.
Никогда не переставали в нашей стране носить платки - их цвета, рисунки, качество материала - своеобразная летопись жизни своего времени. Но особенно любимыми, особенно желанными остаются легкие шерстяные павловские платки .
Павлов-Посад - старинный городок, выросший из селения, как свидетельствует об этом его название. Кустарный промысел набойки кормил его жителей исстари. Расположенный недалеко от Москвы и связанный с нею Владимирским трактом, Павлов-Посад постоянно отправлял в столицу изделия своего ремесла, а из нее перекупщики развозили платки по многим селениям и городам страны.
Хотя платки с набивным рисунком существовали очень давно, та их разновидность, за которой утвердилось название «павловские», ведет свое существование с 1863 года. В этом году предприимчивый наследник ткацкой фабрики, основанной в 1812 году Семеном Лабзиным, Яков Лабзин организовал кустарную мастерскую набойки шалей и платков на тонкой шерстяной ткани «кашемире». Первоначально изделия мастерской Лабзина были простым, но достаточно искусным подражанием дорогим шалям с тканым рисунком. Время, когда европейский модный костюм не мог существовать без шали, было самым удобным моментом для создания сравнительно недорогих подделок для людей с ограниченными средствами. Плотная, слегка шелковистая, с небольшим блеском лицевая поверхность кашемира (возникла как подражание знаменитым шерстяным индийским материям из Кашмира) тонко передавала все цветовые нюансы рисунков набойки, и шали Мастерской Лабзина имели большой спрос и сделались частью народного костюма. Мелкие кустари не выдерживали конкуренции его мастерских. Однако тот характер рисунков и колорит, которые в нашем представлении ассоциируются с « павловскими платками », сложился во второй половине XIX века, когда цветочный орнамент переплетался с рокайльными мотивами и раппорт рисунка не был особенно крупным. С цветочными мотивами конкурировали и восточные, подражавшие турецким и индийским шалям.
В начале XX века цветение алых роз на черной, васильковой, белой и красной «земле» становится все более пышным. Благодатной и плодородной оказалась эта «земля», покрывавшая головы русских женщин, она питалась живительными соками молодости и задора. Под пение озорных частушек в русской пляске расцветали эти розы, соперничая с ярким здоровым румянцем молодых женских лиц. И разве могли забыть художники декоративное богатство русских платков, когда в начале 20-х годов в едва окрепшем Советском государстве зарождалось искусство костюма? В новых простых формах костюма этого времени платки были использованы как элемент конструкции и как основное красочное пятно, придававшее четкость художественному замыслу, - так велико было желание придать одежде национальное своеобразие. Творческий взлет, характерный для этого времени, обостряя изобретательность и скудные возможности выбора материалов, часто служил толчком для интересных своеобразных решений костюма у большинства художников-прикладников (Н. П. Ламановой, Е. И. Прибыльской, В. И. Мухиной и др.).
100. Светлая кашемировая шаль с многоцветным набивным рисунком. Начало XX века. Павлов-Посад.
Прошло более пятидесяти лет. На пожелтевших, потемневших и хрупких листах журналов 20-х годов с трудом рассматриваем мы смутные, нечеткие изображения людей того времени. Журналы эти - библиографическая редкость, и мало кто заглядывает в них, чтобы отыскать то воплощение облика своего современника, которое было найдено, которое грезилось одаренным и самобытным художникам молодой Советской страны. Однако существует тонкая и глубокая связь между теми или иными периодами истории. Вихри 20-х годов доносятся до нас уже как дуновения, но и они приносят нам неповторимый терпкий аромат прошлого, невольно проникающий в сферу нашего воображения. Тогда без непосредственного влияния возникают сходные идеи, но в наше время они получают иное воплощение.
Возрождение производства павловских платков - это 50 -60-е годы XX века. В это же время стали выпускать и «метровую» ткань.
Художник-текстильщик , создает эскиз рисунка ткани в одном цветовом решении. Все другие варианты разрабатывает колорист, и чем больше развито у него чувство цвета, тем интереснее будут его образцы. Так первоначальный рисунок «родит» много «детей», как две капли воды похожих на него, но в то же время каждый из них имеет свою индивидуальность. Одни более яркие, другие отличаются меланхоличной приглушенностью гаммы, иные, как апрельский день, радуют нас светлой прозрачностью красок.
Середину павловского платка или шали в конце XIX - начале XX века часто заполняли рисунком маленьких, связанных между собой роз, расположенных в шахматном порядке по диагонали,- получалась ромбовидная сетка из цветов. Этот прием оформления ткани был использован в 50 -60-х годах художницей павловской фабрики 3. А. Ольшевской, а разработка колориста дала серию необыкновенно привлекательных цветовых решений. Взяв за основу один вариант ткани - приглушенный оранжево-коричневый фон, темно-розовые с желтым розы с темно-коричневым контуром, светло-желтыми серединками и зеленью двух тонов, Л. Телегина «врезает» в низ платья большие ромбы из зеленого кашемира также с рисунком из роз. Мягкое, как бы созданное для домашнего уюта платье дополнялось шалью из той же ткани (илл. 101), и согревались зябкие плечи молодой женщины, испытывая нежное, как человеческое участие, прикосновение кашемира, осыпанного теплым мерцанием маленьких красно-розовых роз.
101. Платье и шаль из набивного кашемира. Л. Телегина. 1971 г.
Интерес к народному искусству в последние годы заметно увеличился среди молодежи. Жадно схватывая все новое, молодость без сожаления теряет или быстро отбрасывает его. Но калейдоскоп современной западной моды, часто прикрывающей скудность духовного мира крикливой шумихой экстравагантности, уже вызывает чувство опустошенности. Понятие женственности, отодвинутое куда-то в прошлое, теперь пробуждает пристальный интерес. Одной из реакций на вульгарность «моды улицы» является снова вспыхнувший интерес к русским павловским головным платкам и шалям.
Технические возможности воспроизведения рисунков павловских платков значительно выросли за последние 14 лет. Фото-фильмпечать, появившаяся на фабрике Павлова-Посада в 1958 году, сильно сократила затраты ручного труда. Выросло и художественное качество рисунков на платках - на фабрике сложился крепкий и дружный коллектив художников, влюбленных в свое дело (илл.102, 103).
102. Старинные набивные шерстяные павловские платки . Горьковский историко-архитектурный музей-заповедник.
103. Современные павловские платки . Л. Регунова, К. Зиновьева и др.
Сколько упорных исканий, раздумий, внезапных озарений и находок скрыто в процессе творчества. Пристальное любовное изучение природы для художника начинается со времени появления первых травинок весной и кончается вместе с последними погожими днями осени, когда великолепие пышных георгинов, прихваченных первыми морозами, горестно меркнет под неяркими, слабыми лучами осеннего солнца. Но ведь платок не просто кусок декоративной ткани. Он предназначен для женщин, для женщин разных возрастов, разных поколений. Он покрывает голову женщины, черты лица которой могут быть гармоничными, строгими или привлекательными своеобразной неправильностью. Все это должен учитывать художник, когда в его воображении возникают сияющие россыпи цветов и по волшебному мановению его художественной воли ложатся на «землю» платка четким узором, привлекательными для нас созвучностью ярких живых красок, новизной сочетаний, своеобразием «почерка» творца (илл. 104, 105).
104. Современные павловские платки . Л. Регунова, К. Зиновьева и др.
105. Современные павловские платки . Л. Регунова, К. Зиновьева и др.
Живая связь узоров павловских платков с природой, с цветами придает им несколько «вневременной» характер, то есть в них отсутствует назойливый элемент «модности» с его неизменным и верным признаком - необыкновенной быстротой старения.
Продолжение следует...