Почему китайский так чертовски труден? (часть 2)
Окончание. Начало здесь.
4. Потому что вы не можете схитрить, используя родственные слова.
Я помню как после трёх лет усиленного изучения китайского у меня произошёл интересный опыт. Однажды я присел на скамейку в парке, и рядом со мной оказалась газета на испанском языке.
- Хм, - подумал я, из любопытства подняв её, - никогда в жизни не учил испанский. Интересно, что я смогу понять из этой газеты.
Я выбрал случайную статью об авиакатастрофе и начал читать. Оказалось что с небольшими догадками я могу выудить из статьи большую часть информации. Крушение произошло возле Лос-Анджелеса. Погибло 186 человек. Выживших не было. Самолёт упал через минуту после взлёта. В чёрном ящике не было никаких упоминаний о критической ситуации и диспетчеры не заметили ничего экстраординарного. Самолёт обслуживался за несколько дней до вылета и неисправности найдены не были. И так далее. Дойдя до конца статьи, я внезапно почувствовал себя обескураженным. Никогда, ни одного дня не занимаясь испанским, я смог прочесть испанскую газету легче чем я читал бы газету на китайском после трёх лет изучения языка.
Что же тут произошло? Почему этот «иностранный» язык оказался таким прозрачным? Причина очевидна: это родственные слова - то есть те же английские, но слегка замаскированные. Я смог прочитать статью, так как большинство важных слов были практически английскими: aeropuerto, problema mechanico, un minuto, situacion critica, emergencia итд. Узнать в этих словах «переодетые» английские эквиваленты не сложнее, чем заметить что Супермен - это в действительности Кларк Кент без своих очков. То, что эти квази-английские слова легче запомнить чем китайские иероглифы (которые вполне могут быть квази-марсианскими), очевидно без слов.
Представьте на минуту что вы диабетик, находитесь в Испании и у вас вот-вот начнётся инсулиновый шок. Вы может вбежать к доктору и с помощью минимального испанского и небольшого воображения (оказывается, что диабет по-испански diabetes, а инсулин - insulina), будете спасены. В Китае вы бы точно сыграли в ящик, не окажись при вас словаря, да и в этом случае успели бы окочуриться пока искали в нём первый символ слова «инсулин». Что подводит меня к следующей причине того, почему китайский так труден.
5. Потому что даже просто найти слово в словаре - это непросто.
Одна из наиболее бессмысленных трудностей китайского заключается в том, что изучение способов нахождения слова в словаре примерно равно целому семестру секретарских курсов. Когда я был на Тайване, то слышал что в старших классах проводятся соревнования по скоростному поиску в словарях. Представьте язык, в котором простой поиск слова в словаре считается умением наподобие игры в волейбол! Китайский язык нельзя назвать дружелюбным по отношению к своему пользователю, но китайский словарь определённо враждебен к нему.
Вычисление всех ключевых знаков и их вариантов, плюс множество двусмысленных иероглифов вообще без очевидных ключей - это глупая и съедающая массу времени рутина, десятикратно замедляющая процесс обучения по сравнению с другими языками, имеющими алфавиты или его эквиваленты. Я бы сказал что мне потребовалось не менее года прежде чем я смог надёжно находить в словаре любой необходимый мне символ. И до сих пор мне очень редко, но попадаются символы, которые я не могу найти вообще, даже после десяти минут поисков. В такие моменты я как Иов поднимаю руки к небу и думаю, не переквалифицироваться ли мне в управдомы.
Китайские словари наверняка являются самыми интенсивно используемыми словарями в мире. Сейчас у меня на столе более двадцати разнообразных китайских словарей, и у каждого есть своё специальное предназначение и использование. Есть словари упрощённых иероглифов, используемых в континентальном Китае, есть словари традиционных иероглифов, которые всё ещё в ходу на Тайване и в Гонконге, и есть словари с обоими наборами знаков. Есть словари с романизацией Уэйда-Джайлза, словари с использованием пиньина, и словари, использующие другие более сюрреалистические методы романизации. Есть словари классических китайских частиц, словари пекинского диалекта, словари чэнъюй (четырёхсимвольных идиом), словари сехоую (особых аллегорических поговорок), словари янью (пословиц), словари китайских коммунистических терминов, словари буддистских терминов, обратные словари… и так далее и так далее. После интенсивного поиска проблемного иероглифа стол напоминает поле боя, усеянное словарями, словно трупами погибших солдат.
Для поиска незнакомых символов есть и другой метод, называемый системой четырёх углов. Этот метод работает очень быстро - во всяком случае, так говорят. Он почти так же быстр как и алфавитный поиск (хотя я ещё не встречал человека, который бы мог найти любой символ быстрее всех). К сожалению, освоение этого метода требует столько времени и практики как и изучение библиотечной десятичной классификации Дьюи. К тому же, освоив четырёхугольный метод, вы оказываетесь отданными на милость нескольких словарей, упорядоченных по этой системе. У тех, кто овладел этой системой, обычно нет слов от восхищения. У остальных из нас просто нет слов.
Ещё одна проблема поиска слов в словаре относится к природе письменного китайского. В большинстве языков довольно очевидно, где находятся границы слов - между словами есть пробелы. Если вы не знаете требуемого слова, то обычно понятно что именно надо искать в словаре. (Что такое слово - на самом деле очень тонкий вопрос, конечно, но для моих целей здесь то что я говорю в основном верно.) В китайском есть пробелы между иероглифами, но чтобы понять где находятся границы слова, требуется значительное знание языка и нередко приходится проделать настоящую детективную работу. Довольно часто, чтобы выделить и найти слово, приходится действовать методом проб и ошибок. В случае русского языка это выглядело бы примерно так:
АБ И ТУР ИЕН ТАМ НЕ ХВАТ А Е ТИ Н ФОРМА ЦИИ НА ОФ ИЦИ АЛЬ Н Ы Х С АЙТ АХ В УЗОВ. ПОЛ О ВИНА ВСЕ Х У ЧЕ БНЫХ ЗА В ЕДЕ Н ИЙ НЕ ПУ БЛИК УЮТ ДАН НЫЕ О ПРО ХОД НЫХ Б АЛЛАХ ПРО ШЛЫ Х ЛЕ Т А КАЖ ДЫЙ ПЯ ТЫЙ В УЗ Н Е СО ОБЩАЕТ ОБ У СЛОВ ИЯ Х ПО ЛУЧ ЕНИЯ ОБЩЕ ЖИ ТИ Я. У НИ ВЕРСИТ ЕТ Ы КОТ ОРЫ Е ДА Ю Т КА Ч ЕСТ ВЕН НОЕ ОБ РАЗ ОВ АНИ Е НО Н Е ЗАБ ОТ ЯТ СЯ О П РОЗ Р А ЧНО СТИ С ВОЕЙ ДЕЯ ТЕЛ Ь НО С ТИ, ТЕР ЯЮТ П ОСТУП АЮЩИ Х, ОТ МЕЧ АЮ Т Э КС ПЕР Т Ы.
Представьте, насколько эта разница усложнила бы поиск в словаре для человека, не владеющего языком. Для нас, русских, абзац читается довольно тривиально, но мы ведь уже знаем язык. Однако те кто только изучают русский, часто не cмогут определить где же находятся границы слов. Примерно так, только еще сложнее, дело обстоит с китайским.
6. Кроме всего прочего, никуда не делся классический китайский (вэньяньвэнь)
Забудьте про него. Это чересчур трудно. Если вы думаете что после трёх-четырёх лет изучения китайского вы сможете читать Конфуция и Мэн-цзы так, как студенты-третьекурсники французской кафедры читают Дидро и Вольтера, вы глубоко заблуждаетесь. В западном полушарии есть несколько человек, свободно читающих на классическом китайском, но у большинства из них куча седых волос или по крайней мере пожизненная позиция профессора.
К сожалению, классический китайский вылезает повсеместно, особенно его любят авторы картин и каллиграфических свитков. При этом большинство людей считают, что любой изучающий китайский сможет прочесть его. Я не раз попадал в неловкие ситуации, находясь в китайском ресторане, в то время как кто-то просил перевести несколько символов на настенных картинках.
- Ну, вы же говорите по-китайски. Что написано на этом свитке?
Вы поднимаете голову и видите, что символы написаны на вэньяне, к тому же совершенно неразборчивой «травяной» каллиграфией. С тем же успехом это могла быть электрокардиограмма умирающего пациента-сердечника.
- Эээ, я могу разобрать один-два символа, но сказать вам что тут написано, не могу, - мямлите вы. - Мне кажется, что-то о фениксе или чём-то похожем.
- А я то думал, вы знаете китайский... - говорит ваш друг, возвращаясь к своему меню. Неважно что самый честный и добросовестный китаец в этой ситуации тоже почесал бы в затылке и пожал плечами; потеряли лицо именно вы.
В то время как современный мандарин всего лишь изощрённо труден, классический китайский намеренно, специально невозможен. Я вам расскажу секрет, о котором умалчивают китаеведы: фразу на классическом китайском можно понять только в том случае, если вы заранее знаете, о чём эта фраза. Это действительно так, потому что классический китайский в действительности состоит из нескольких столетий эзотерических анекдотов и шуток, написанных сжатым, скупым кодом и предназначенных для распространения среди маленьких элитных групп заумных книжных червей, которые проштудировали всю литературу от корки до корки. Не стоит ожидать, что непосвященный иностранец поймёт в таких записях больше чем понял бы сам Конфуций, окажись он в нашем времени, в газетном объявлении типа «Сд. пр. ком. в. уд. в. н. м. од. ин. хол.»
Справедливости ради, надо сказать что классический китайский становится тем проще чем больше вы пытаетесь подступиться к нему. Но то же можно сказать и о попытках переплыть Ла-Манш в смирительной рубашке.
7. Потому что есть слишком много методов романизации, и все они никуда не годятся.
Ну, может быть это слишком сильно сказано. Но правда в том что этих методов действительно слишком много, и большая их часть была изобретена либо комитетами, либо лингвистами, либо (что ещё хуже) комитетами лингвистов. Конечно, задача разработки метода романизации очень непроста; и одни методы получились лучше чем другие, но во всех них присутствует много противоречащих интуиции чтений. А если вы всерьёз задумываетесь о карьере в Китае, вам придётся познакомиться по крайней мере с четырьмя или пятью из них, не считая фонетических закорючек бопомофу, используемых на Тайване. Существует более десятка схем романизации, большая часть которых к счастью невразумительна и по заслугам забыта. Среди синологов ходит шутка о том что один из первых признаков старения китаиста - потребность в создании нового метода романизации.
8. Потому что тональные языки странные.
Окей, я знаю, это очень англо-центричное утверждение. Но я должен упомянуть об этой проблеме потому что это одна из главных жалоб при изучении китайского и одна из сторон, особенно плохо дающихся жителям западного полушария. Каждого начинающего учить китайский немного тревожит этот аспект языка. Как возможно такое, что shùxué означает «математика», в то время как shūxuě значит «переливание крови», или что guòjiǎng значит «вы льстите мне», а guǒjiàng - «фруктовая пастила»?
Само по себе, это свойство китайского языка уже достаточно трудное. Оно означает что для нас, не привыкших к тонам, существует дополнительный, кажущийся несущественным оттенок звучания слова, который мы должны запоминать вместе с гласными и согласными. Но реальные трудности начинаются тогда, когда вы сами пробуете выразить свои мысли и эмоции на китайском. Внезапно вы обнаруживаете что связаны по рукам и ногам - когда вы произносите предложение с естественной для вас интонацией, тоны получаются совершенно неверными. Например, если вы хотите сказать что-то типа «Эй, это мой стакан!», и инстинктивно произносите слово «мой» с падающей интонацией, то в итоге вы говорите какую-то ерунду, которую могут понять, а могут и не понять.
Привычки интонации и ударения очень прочно укоренились в нас и стали второй натурой. В не-тональных языках вы можете импортировать, с некоторыми изменениями, свои обычные способы подчёркивания, отрицания, ударения и вопроса. Носителю языка результаты могут казаться необычными, но обычно понимаемыми. Совсем не так обстоит дело в китайском, где контуры вашей интонации должны всегда подчиняться тональным ограничениям конкретных выбранных вами слов. Естественно, китайцы могут выражать все нюансы интонаций, имеющихся в не-тональных языках; просто они делают это способом, чуждым нам - говорящим на не-тональных языках. Когда вы впервые начнёте говорить на китайском о действительно важных для вас вещах, то поймёте что это похоже на попытку вступить в жаркий спор со связанными за спиной руками - вас внезапно лишили неких необходимых инструментов, об обладании которыми вы даже не догадывались.
9. Потому что восток - это восток, а запад - это запад, и они повстречались очень недавно.
Язык и культура неразделимы, и одной из основных причин по которой китайский так труден для американцев, является очень долгая изоляция двух культур друг от друга. Французское предложение "Le président Bush assure le peuple koweitien que le gouvernement américain va continuer à défendre le Koweit contre la menace irakienne" легко понять не только потому что оба языка (английский и французский) принадлежат к одной индо-европейской группе, но и потому что их основополагающие культурные понятия проистекают из одного и того же корня. У нас общая история искусств, общая история музыки, общая история истории, а это в свою очередь означает что в голове француза существует в основном такой же набор архетипов и культурных символов, что и в голове американца. По сравнению с разницей между Америкой и Китаем, разница между американской и французской культурами примерно такая же как между Золушкой и Синдереллой.
Но разговор с китайцем - это, как правило, совсем другое дело. Вы не можете упомянуть в беседе Диккенса, Тарзана, Джека-потрошителя, Гёте или Битлз и ожидать что вас поймут. У меня был китайский друг, который прочитал все переводы Кафки на китайский, но при этом не знал кто такой Санта Клаус. За несколько последних десятилетий Китай очень сильно расширил свои контакты с Западом, но до сих пор огромное количество знаний и идей каждой культуры являются практически неизвестными в другой.
Точно так же подумайте, сколько американцев, не считая профессиональных китаистов, имеют хотя бы приблизительное представление о хронологии китайских династий? Слышал ли средний выпускник исторического факультета о Цин Ши Хуанди и его вкладе в китайскую культуру? Сколько дипломированных музыкантов слышали хотя бы одну ноту из Пекинской оперы или узнают пипу, если вдруг увидят её? Сколько других образованных американцев слышали о Лу Сине, Ба Цзине или хотя бы Мо-цзы?
Это значит что при встрече американцев с китайцами часто возникает не только языковой, но и огромный культурный барьер. Конечно, это одна из причин по которой изучать китайский так интересно. Это же одна из причин, по которой он так чертовски труден.
Заключение.
Я бы мог продолжать и продолжать, но мне кажется что если вы добрались до этого места, то я в любом случае проповедую уже для обращённых. Те, кто пробовал браться за другие трудные языки, несомненно, имеют свой список ужасных историй. Но я остаюсь уверенным в том что для среднего американца выучить китайский значительно труднее чем освоить любой из других тридцати основных языков мира, формально изучаемых на университетском уровне (хотя японский во многих отношениях близок). Возможно, это неинтересно лингвистам, но об этом стоит задуматься если вы решили повысить свою эрудицию, изучив иностранный язык и думаете «Хм, а китайский выглядит интересным!»
Довольно трудно количественно оценить, насколько процесс изучения того или иного языка является сложным и многосторонним, но одним простым мерилом может быть время, необходимое для овладения необходимыми учебными инструментами. Когда вы задумаетесь о всём вышеупомянутом, необходимом изучающему китайский - умение пользоваться словарём, знакомство с двумя или тремя методами романизации, овладение принципов написания иероглифов (как упрощённых, так и традиционных) - то поймёте что всё это добавляет весьма значительное время в процесс «обучения изучению» китайского.
Насколько сложнее китайский? Для сравнения я опять воспользуюсь французским как каноническим «лёгким языком». По очень грубой и приблизительной оценке, для достижения одинакового уровня владения разговорной речью, чтением и письмом китайский потребует втрое больше времени нежели французский. Средний американец скорее всего сможет овладеть двумя романскими языками за то время, которое потребуется ему для достижения сравнимого уровня в китайском.
Можно рассматривать изучение языков как изучение игре на музыкальных инструментах. Несмотря на эзотерическую славу литературы, посвящённой гармонике, можно с уверенностью сказать что научиться играть на пианино значительно сложнее и дольше. Расширяя аналогию, отметим тот факт что все мы являемся виртуозами игры по крайней мере на одном инструменте (а именно нашем родном языке), и освоить инструмент из того же семейства проще чем связываться с совершенно другим инструментом. Испанец, изучающий португальский, напоминает скрипача с альтом, в то время как взявшийся за китайский американец больше похож на рок-гитариста, пытающегося научиться играть на трёхмануальном органе.
Кто-то когда-то сказал что изучение китайского - это «пятилетний урок смиренности». Раньше я думал, что смысл этой фразы в том что к концу пяти лет вы овладеваете китайским и параллельно приобретаете смиренность. Однако теперь, после шести лет учёбы, я пришёл к выводу что на самом деле смысл высказывания в том, что после пяти лет ваш китайский по-прежнему будет ужасен, но по крайней мере вы хорошо постигнете смиренность.
Остаётся ещё повергающий в трепет факт того, что самим китайцам удаётся очень хорошо изучить собственный язык. Возможно, они напоминают школьников начальных классов, которых набирали в группы для пения кантат Баха. Легенда гласит, что некто в аудитории, восхищённый прослушиванием таких молодых херувимчиков, безукоризненно поющих самую сложную вокальную музыку Баха, спросил у директора хора:
- Но как им удаётся исполнять такую сложную музыку?
- Тсс, тише! - сказал директор. - Если вы не скажете им что она сложна, они никогда этого не узнают.
4. Потому что вы не можете схитрить, используя родственные слова.
Я помню как после трёх лет усиленного изучения китайского у меня произошёл интересный опыт. Однажды я присел на скамейку в парке, и рядом со мной оказалась газета на испанском языке.
- Хм, - подумал я, из любопытства подняв её, - никогда в жизни не учил испанский. Интересно, что я смогу понять из этой газеты.
Я выбрал случайную статью об авиакатастрофе и начал читать. Оказалось что с небольшими догадками я могу выудить из статьи большую часть информации. Крушение произошло возле Лос-Анджелеса. Погибло 186 человек. Выживших не было. Самолёт упал через минуту после взлёта. В чёрном ящике не было никаких упоминаний о критической ситуации и диспетчеры не заметили ничего экстраординарного. Самолёт обслуживался за несколько дней до вылета и неисправности найдены не были. И так далее. Дойдя до конца статьи, я внезапно почувствовал себя обескураженным. Никогда, ни одного дня не занимаясь испанским, я смог прочесть испанскую газету легче чем я читал бы газету на китайском после трёх лет изучения языка.
Что же тут произошло? Почему этот «иностранный» язык оказался таким прозрачным? Причина очевидна: это родственные слова - то есть те же английские, но слегка замаскированные. Я смог прочитать статью, так как большинство важных слов были практически английскими: aeropuerto, problema mechanico, un minuto, situacion critica, emergencia итд. Узнать в этих словах «переодетые» английские эквиваленты не сложнее, чем заметить что Супермен - это в действительности Кларк Кент без своих очков. То, что эти квази-английские слова легче запомнить чем китайские иероглифы (которые вполне могут быть квази-марсианскими), очевидно без слов.
Представьте на минуту что вы диабетик, находитесь в Испании и у вас вот-вот начнётся инсулиновый шок. Вы может вбежать к доктору и с помощью минимального испанского и небольшого воображения (оказывается, что диабет по-испански diabetes, а инсулин - insulina), будете спасены. В Китае вы бы точно сыграли в ящик, не окажись при вас словаря, да и в этом случае успели бы окочуриться пока искали в нём первый символ слова «инсулин». Что подводит меня к следующей причине того, почему китайский так труден.
5. Потому что даже просто найти слово в словаре - это непросто.
Одна из наиболее бессмысленных трудностей китайского заключается в том, что изучение способов нахождения слова в словаре примерно равно целому семестру секретарских курсов. Когда я был на Тайване, то слышал что в старших классах проводятся соревнования по скоростному поиску в словарях. Представьте язык, в котором простой поиск слова в словаре считается умением наподобие игры в волейбол! Китайский язык нельзя назвать дружелюбным по отношению к своему пользователю, но китайский словарь определённо враждебен к нему.
Вычисление всех ключевых знаков и их вариантов, плюс множество двусмысленных иероглифов вообще без очевидных ключей - это глупая и съедающая массу времени рутина, десятикратно замедляющая процесс обучения по сравнению с другими языками, имеющими алфавиты или его эквиваленты. Я бы сказал что мне потребовалось не менее года прежде чем я смог надёжно находить в словаре любой необходимый мне символ. И до сих пор мне очень редко, но попадаются символы, которые я не могу найти вообще, даже после десяти минут поисков. В такие моменты я как Иов поднимаю руки к небу и думаю, не переквалифицироваться ли мне в управдомы.
Китайские словари наверняка являются самыми интенсивно используемыми словарями в мире. Сейчас у меня на столе более двадцати разнообразных китайских словарей, и у каждого есть своё специальное предназначение и использование. Есть словари упрощённых иероглифов, используемых в континентальном Китае, есть словари традиционных иероглифов, которые всё ещё в ходу на Тайване и в Гонконге, и есть словари с обоими наборами знаков. Есть словари с романизацией Уэйда-Джайлза, словари с использованием пиньина, и словари, использующие другие более сюрреалистические методы романизации. Есть словари классических китайских частиц, словари пекинского диалекта, словари чэнъюй (четырёхсимвольных идиом), словари сехоую (особых аллегорических поговорок), словари янью (пословиц), словари китайских коммунистических терминов, словари буддистских терминов, обратные словари… и так далее и так далее. После интенсивного поиска проблемного иероглифа стол напоминает поле боя, усеянное словарями, словно трупами погибших солдат.
Для поиска незнакомых символов есть и другой метод, называемый системой четырёх углов. Этот метод работает очень быстро - во всяком случае, так говорят. Он почти так же быстр как и алфавитный поиск (хотя я ещё не встречал человека, который бы мог найти любой символ быстрее всех). К сожалению, освоение этого метода требует столько времени и практики как и изучение библиотечной десятичной классификации Дьюи. К тому же, освоив четырёхугольный метод, вы оказываетесь отданными на милость нескольких словарей, упорядоченных по этой системе. У тех, кто овладел этой системой, обычно нет слов от восхищения. У остальных из нас просто нет слов.
Ещё одна проблема поиска слов в словаре относится к природе письменного китайского. В большинстве языков довольно очевидно, где находятся границы слов - между словами есть пробелы. Если вы не знаете требуемого слова, то обычно понятно что именно надо искать в словаре. (Что такое слово - на самом деле очень тонкий вопрос, конечно, но для моих целей здесь то что я говорю в основном верно.) В китайском есть пробелы между иероглифами, но чтобы понять где находятся границы слова, требуется значительное знание языка и нередко приходится проделать настоящую детективную работу. Довольно часто, чтобы выделить и найти слово, приходится действовать методом проб и ошибок. В случае русского языка это выглядело бы примерно так:
АБ И ТУР ИЕН ТАМ НЕ ХВАТ А Е ТИ Н ФОРМА ЦИИ НА ОФ ИЦИ АЛЬ Н Ы Х С АЙТ АХ В УЗОВ. ПОЛ О ВИНА ВСЕ Х У ЧЕ БНЫХ ЗА В ЕДЕ Н ИЙ НЕ ПУ БЛИК УЮТ ДАН НЫЕ О ПРО ХОД НЫХ Б АЛЛАХ ПРО ШЛЫ Х ЛЕ Т А КАЖ ДЫЙ ПЯ ТЫЙ В УЗ Н Е СО ОБЩАЕТ ОБ У СЛОВ ИЯ Х ПО ЛУЧ ЕНИЯ ОБЩЕ ЖИ ТИ Я. У НИ ВЕРСИТ ЕТ Ы КОТ ОРЫ Е ДА Ю Т КА Ч ЕСТ ВЕН НОЕ ОБ РАЗ ОВ АНИ Е НО Н Е ЗАБ ОТ ЯТ СЯ О П РОЗ Р А ЧНО СТИ С ВОЕЙ ДЕЯ ТЕЛ Ь НО С ТИ, ТЕР ЯЮТ П ОСТУП АЮЩИ Х, ОТ МЕЧ АЮ Т Э КС ПЕР Т Ы.
Представьте, насколько эта разница усложнила бы поиск в словаре для человека, не владеющего языком. Для нас, русских, абзац читается довольно тривиально, но мы ведь уже знаем язык. Однако те кто только изучают русский, часто не cмогут определить где же находятся границы слов. Примерно так, только еще сложнее, дело обстоит с китайским.
6. Кроме всего прочего, никуда не делся классический китайский (вэньяньвэнь)
Забудьте про него. Это чересчур трудно. Если вы думаете что после трёх-четырёх лет изучения китайского вы сможете читать Конфуция и Мэн-цзы так, как студенты-третьекурсники французской кафедры читают Дидро и Вольтера, вы глубоко заблуждаетесь. В западном полушарии есть несколько человек, свободно читающих на классическом китайском, но у большинства из них куча седых волос или по крайней мере пожизненная позиция профессора.
К сожалению, классический китайский вылезает повсеместно, особенно его любят авторы картин и каллиграфических свитков. При этом большинство людей считают, что любой изучающий китайский сможет прочесть его. Я не раз попадал в неловкие ситуации, находясь в китайском ресторане, в то время как кто-то просил перевести несколько символов на настенных картинках.
- Ну, вы же говорите по-китайски. Что написано на этом свитке?
Вы поднимаете голову и видите, что символы написаны на вэньяне, к тому же совершенно неразборчивой «травяной» каллиграфией. С тем же успехом это могла быть электрокардиограмма умирающего пациента-сердечника.
- Эээ, я могу разобрать один-два символа, но сказать вам что тут написано, не могу, - мямлите вы. - Мне кажется, что-то о фениксе или чём-то похожем.
- А я то думал, вы знаете китайский... - говорит ваш друг, возвращаясь к своему меню. Неважно что самый честный и добросовестный китаец в этой ситуации тоже почесал бы в затылке и пожал плечами; потеряли лицо именно вы.
В то время как современный мандарин всего лишь изощрённо труден, классический китайский намеренно, специально невозможен. Я вам расскажу секрет, о котором умалчивают китаеведы: фразу на классическом китайском можно понять только в том случае, если вы заранее знаете, о чём эта фраза. Это действительно так, потому что классический китайский в действительности состоит из нескольких столетий эзотерических анекдотов и шуток, написанных сжатым, скупым кодом и предназначенных для распространения среди маленьких элитных групп заумных книжных червей, которые проштудировали всю литературу от корки до корки. Не стоит ожидать, что непосвященный иностранец поймёт в таких записях больше чем понял бы сам Конфуций, окажись он в нашем времени, в газетном объявлении типа «Сд. пр. ком. в. уд. в. н. м. од. ин. хол.»
Справедливости ради, надо сказать что классический китайский становится тем проще чем больше вы пытаетесь подступиться к нему. Но то же можно сказать и о попытках переплыть Ла-Манш в смирительной рубашке.
7. Потому что есть слишком много методов романизации, и все они никуда не годятся.
Ну, может быть это слишком сильно сказано. Но правда в том что этих методов действительно слишком много, и большая их часть была изобретена либо комитетами, либо лингвистами, либо (что ещё хуже) комитетами лингвистов. Конечно, задача разработки метода романизации очень непроста; и одни методы получились лучше чем другие, но во всех них присутствует много противоречащих интуиции чтений. А если вы всерьёз задумываетесь о карьере в Китае, вам придётся познакомиться по крайней мере с четырьмя или пятью из них, не считая фонетических закорючек бопомофу, используемых на Тайване. Существует более десятка схем романизации, большая часть которых к счастью невразумительна и по заслугам забыта. Среди синологов ходит шутка о том что один из первых признаков старения китаиста - потребность в создании нового метода романизации.
8. Потому что тональные языки странные.
Окей, я знаю, это очень англо-центричное утверждение. Но я должен упомянуть об этой проблеме потому что это одна из главных жалоб при изучении китайского и одна из сторон, особенно плохо дающихся жителям западного полушария. Каждого начинающего учить китайский немного тревожит этот аспект языка. Как возможно такое, что shùxué означает «математика», в то время как shūxuě значит «переливание крови», или что guòjiǎng значит «вы льстите мне», а guǒjiàng - «фруктовая пастила»?
Само по себе, это свойство китайского языка уже достаточно трудное. Оно означает что для нас, не привыкших к тонам, существует дополнительный, кажущийся несущественным оттенок звучания слова, который мы должны запоминать вместе с гласными и согласными. Но реальные трудности начинаются тогда, когда вы сами пробуете выразить свои мысли и эмоции на китайском. Внезапно вы обнаруживаете что связаны по рукам и ногам - когда вы произносите предложение с естественной для вас интонацией, тоны получаются совершенно неверными. Например, если вы хотите сказать что-то типа «Эй, это мой стакан!», и инстинктивно произносите слово «мой» с падающей интонацией, то в итоге вы говорите какую-то ерунду, которую могут понять, а могут и не понять.
Привычки интонации и ударения очень прочно укоренились в нас и стали второй натурой. В не-тональных языках вы можете импортировать, с некоторыми изменениями, свои обычные способы подчёркивания, отрицания, ударения и вопроса. Носителю языка результаты могут казаться необычными, но обычно понимаемыми. Совсем не так обстоит дело в китайском, где контуры вашей интонации должны всегда подчиняться тональным ограничениям конкретных выбранных вами слов. Естественно, китайцы могут выражать все нюансы интонаций, имеющихся в не-тональных языках; просто они делают это способом, чуждым нам - говорящим на не-тональных языках. Когда вы впервые начнёте говорить на китайском о действительно важных для вас вещах, то поймёте что это похоже на попытку вступить в жаркий спор со связанными за спиной руками - вас внезапно лишили неких необходимых инструментов, об обладании которыми вы даже не догадывались.
9. Потому что восток - это восток, а запад - это запад, и они повстречались очень недавно.
Язык и культура неразделимы, и одной из основных причин по которой китайский так труден для американцев, является очень долгая изоляция двух культур друг от друга. Французское предложение "Le président Bush assure le peuple koweitien que le gouvernement américain va continuer à défendre le Koweit contre la menace irakienne" легко понять не только потому что оба языка (английский и французский) принадлежат к одной индо-европейской группе, но и потому что их основополагающие культурные понятия проистекают из одного и того же корня. У нас общая история искусств, общая история музыки, общая история истории, а это в свою очередь означает что в голове француза существует в основном такой же набор архетипов и культурных символов, что и в голове американца. По сравнению с разницей между Америкой и Китаем, разница между американской и французской культурами примерно такая же как между Золушкой и Синдереллой.
Но разговор с китайцем - это, как правило, совсем другое дело. Вы не можете упомянуть в беседе Диккенса, Тарзана, Джека-потрошителя, Гёте или Битлз и ожидать что вас поймут. У меня был китайский друг, который прочитал все переводы Кафки на китайский, но при этом не знал кто такой Санта Клаус. За несколько последних десятилетий Китай очень сильно расширил свои контакты с Западом, но до сих пор огромное количество знаний и идей каждой культуры являются практически неизвестными в другой.
Точно так же подумайте, сколько американцев, не считая профессиональных китаистов, имеют хотя бы приблизительное представление о хронологии китайских династий? Слышал ли средний выпускник исторического факультета о Цин Ши Хуанди и его вкладе в китайскую культуру? Сколько дипломированных музыкантов слышали хотя бы одну ноту из Пекинской оперы или узнают пипу, если вдруг увидят её? Сколько других образованных американцев слышали о Лу Сине, Ба Цзине или хотя бы Мо-цзы?
Это значит что при встрече американцев с китайцами часто возникает не только языковой, но и огромный культурный барьер. Конечно, это одна из причин по которой изучать китайский так интересно. Это же одна из причин, по которой он так чертовски труден.
Заключение.
Я бы мог продолжать и продолжать, но мне кажется что если вы добрались до этого места, то я в любом случае проповедую уже для обращённых. Те, кто пробовал браться за другие трудные языки, несомненно, имеют свой список ужасных историй. Но я остаюсь уверенным в том что для среднего американца выучить китайский значительно труднее чем освоить любой из других тридцати основных языков мира, формально изучаемых на университетском уровне (хотя японский во многих отношениях близок). Возможно, это неинтересно лингвистам, но об этом стоит задуматься если вы решили повысить свою эрудицию, изучив иностранный язык и думаете «Хм, а китайский выглядит интересным!»
Довольно трудно количественно оценить, насколько процесс изучения того или иного языка является сложным и многосторонним, но одним простым мерилом может быть время, необходимое для овладения необходимыми учебными инструментами. Когда вы задумаетесь о всём вышеупомянутом, необходимом изучающему китайский - умение пользоваться словарём, знакомство с двумя или тремя методами романизации, овладение принципов написания иероглифов (как упрощённых, так и традиционных) - то поймёте что всё это добавляет весьма значительное время в процесс «обучения изучению» китайского.
Насколько сложнее китайский? Для сравнения я опять воспользуюсь французским как каноническим «лёгким языком». По очень грубой и приблизительной оценке, для достижения одинакового уровня владения разговорной речью, чтением и письмом китайский потребует втрое больше времени нежели французский. Средний американец скорее всего сможет овладеть двумя романскими языками за то время, которое потребуется ему для достижения сравнимого уровня в китайском.
Можно рассматривать изучение языков как изучение игре на музыкальных инструментах. Несмотря на эзотерическую славу литературы, посвящённой гармонике, можно с уверенностью сказать что научиться играть на пианино значительно сложнее и дольше. Расширяя аналогию, отметим тот факт что все мы являемся виртуозами игры по крайней мере на одном инструменте (а именно нашем родном языке), и освоить инструмент из того же семейства проще чем связываться с совершенно другим инструментом. Испанец, изучающий португальский, напоминает скрипача с альтом, в то время как взявшийся за китайский американец больше похож на рок-гитариста, пытающегося научиться играть на трёхмануальном органе.
Кто-то когда-то сказал что изучение китайского - это «пятилетний урок смиренности». Раньше я думал, что смысл этой фразы в том что к концу пяти лет вы овладеваете китайским и параллельно приобретаете смиренность. Однако теперь, после шести лет учёбы, я пришёл к выводу что на самом деле смысл высказывания в том, что после пяти лет ваш китайский по-прежнему будет ужасен, но по крайней мере вы хорошо постигнете смиренность.
Остаётся ещё повергающий в трепет факт того, что самим китайцам удаётся очень хорошо изучить собственный язык. Возможно, они напоминают школьников начальных классов, которых набирали в группы для пения кантат Баха. Легенда гласит, что некто в аудитории, восхищённый прослушиванием таких молодых херувимчиков, безукоризненно поющих самую сложную вокальную музыку Баха, спросил у директора хора:
- Но как им удаётся исполнять такую сложную музыку?
- Тсс, тише! - сказал директор. - Если вы не скажете им что она сложна, они никогда этого не узнают.