Илья Эренбург. Испытание огнем || «Красная звезда» 27.06.1942

[0gnev]

И.Эренбург || « Красная звезда» №149, 27 июня 1942 года

Вероломная гитлеровская политика, рассчитанная на то, чтобы бить свободолюбивые народы по одиночке, провалилась окончательно и бесповоротно. Эта гитлеровская политика вызвала к жизни против фашистской Германии коалицию стран, обладающих такими мощными людскими, производственными, сырьевыми и продовольственными ресурсами, которые делают эту коалицию непобедимой.

# Все статьи за 27 июня 1942 года.




Немец Рихард Громмель, в прошлом студент, потом ефрейтор германской армии, в майский день, когда кругом него цвели курослепы и пели жаворонки, записал в своем дневнике: «Вокруг нас весна, торжество жизни, а мы чувствуем себя мертвыми. Дело не только в опасности, мы свыклись с мыслью, что каждый из нас может ежечасно умереть, дело в другом - никто из нас не знает, зачем эта смерть? Мы еще говорим о Германии, о фюрере, о воинской чести, но для нас это - слова, и мы знаем, что наша смерть бессмысленна и неотвратима. Мы умираем от какой-то эпидемии, которую зовут «войной». Когда я был в школе, нам много говорили о войне, и война тогда казалась мне веселой игрой с хлопушками и с орденами, а на самом деле - вонь и смерть, вот и все! Мне противно теперь думать о Гильде. Может быть она сошлась с другим, может быть просто спокойно сидит у окна и шьет. Я даже не завидую ее спокойствию, для меня она чужая, не жена, а феномен, живучее насекомое. Я скажу больше - Германия для меня теперь не существует, да и для моих товарищей, я в этом убежден. Во-первых, убежать туда нельзя, во-вторых, убежать вообще нельзя - нельзя уйти от себя, а мы уже не люди, но оружие, как в газетах пишут, «материальная часть». Вонь и смерть, несмотря на цветение и прочие весенние штучки! Баб кругом нет, угнали или разбежались. А водки тоже нет. Только рыжая гнусная физиономия Гайнца. Боже, как я ненавижу товарищей!..»

Рихард Громмель образно выразил тот процесс гниения, который начался в душе немецкого солдата. Война - тяжелое испытание, война проверяет огнем душу народа и душу каждого человека. Под военной выправкой у немцев оказалась гнилая душонка. Они сызмальства готовились к войне, как к грандиозному параду, и война потрясла их своей ненарядностью, своей жестокой простотой. Они много и часто говорили о смерти, казалось, они с ней сроднились, но они были подготовлены к убийству, а не к самопожертвованию. Они десять лет слышали простуженный лай своего фюрера, в котором были и лесть и науськивание: «Вы - раса избранных. Вы - народ господ. Мир принадлежит только вам». Слушать это им было приятно. Приятно было каждому из них, как представителю «избранной расы», пить шампанское в парижском шантане. Но настали тяжелые дни. «Народ господ», попав в Россию, встретил неожиданное для него сопротивление. Здесь-то гитлеровские питомцы усомнились: «За что мы умираем?» Слова, оказались легковесными, как картонные гири атлета-шулера.

Война предстала пред ними, как бессмысленная судьба, как эпидемия тифа или испанки. Безлюбые люди, они озлобились на своих близких, на жен, на товарищей, на родину. Здесь - начало расплаты, здесь - первое появление исторической справедливости. Люди, заставившие плакать миллионы жен - полек, француженок, чешек, русских, - теперь называют своих собственных жен «насекомыми». Люди, во имя вздорного племенного отбора истреблявшие философов, поэтов, тружеников других наций, признаются в том, что они ненавидят своих товарищей. Люди, уничтожившие пол-Европы с единой целью создать сверхвеликую Германию, теперь ворчат, что для них не существует и Германия. Так мстит за себя попранное человеческое начало.

Солдаты смерти умирают не только от пуль или снарядов, они умирают от внутренней пустоты, от лжи своих начальников, от злобы, жадной и всепоглощающей. Они откармливали эту злобу, как гадюку, рассчитывая, что змея ужалит других, но вот гадюка обвила тело самой Германии и жалит ее сердце...

Война никогда не казалась нам праздником, ее бутафория не обрамляла наши детские сны. Мы знали другие походы: юноши, как на штурм, шли в тайгу, они не разрушали города, они строили, они осаждали науку, стремясь овладеть тайной слова, числа, формулы, они завоевывали Арктику и прорывались в стратосферу. Оглядываясь назад в прошлое, мы сперва увидели Пушкина и Толстого. Потом мы поняли, что Суворов и Кутузов позволили Пушкину стать Пушкиным. Мы гордились не силой, но правдой, и, думая о жизни других государств, мы говорили себе: может быть, нам трудно, но мы хотим жить справедливо. И вот враг напал на нас. В ответ мы не начали бряцать оружием. Прошлым летом суровым было лицо России, освещенное отсветами пожаров, сжаты были ее уста, и в напряженной, глубоко человечной тишине шли среди золотых нив эшелоны на запад.

Есть в войне все, как и в жизни человека: и веселье, и тоска, и горечь потери, и радость победы. Никто не скажет: «Война это низкое дело» или «Война это высокое дело» - война войне рознь. Зачем пришел немец Рихард Громмель в Смоленщину? Он сам этого не знает. Ему сказали, что Германии нужно «жизненное пространство». Это было для него и для его сотоварищей абстракцией. Они заменяли «жизненное пространство» поживой, «трофеями», насильно захваченными женщинами, попойками среди могил.

Против Рихарда Громмеля пошел Иван Шелопутов, двадцатитрехлетний разведчик. Он родом из Орла. Его город немцы разорили, как разоряет кукушка чужое гнездо. Там осталась его мать, Пелагея Васильевна, с больной дочерью. Пелагея Васильевна была верующей, ходила в церковь, а ее дочь, комсомолка, читала, как священное писание, роман Островского и говорила: «Вот так нужно жить...» Иван только теперь понял, как он любит своих. Он думал не раз: «Что стало с сестренкой? Оля мечтала быть героиней, не пошла на войну, потому что, бедняжка, хромая, а с немцами она жить не сможет, убьют ее, повесят»... Ивану было жаль свою мать: немцы обидят старуху. Он не думал о своей жизни. Я знаю, что он работал на заводе, на фрезерном станке, увлекался математикой - поздно ночью сидел над тетрадкой. Наверно, была у него и большая мечта, и любимая девушка. Немцы разворотили его жизнь. Он убил Рихарда Громмеля и принес в штаб замаранную кровью записную книжку. Он не спрашивал и не спросит, зачем он на войне. Он хочет спасти своих, хочет отстоять жизнь свою и своего народа. Он воюет, как он дышит, потому что человек должен дышать.

Все знают тишину перед боем, сосредоточенность, молчаливость за час до атаки. Жизнь каждого - это большой дом, необозримый надел. Часто в такую минуту, перед опасностью, видишь, как много ты в жизни еще не сделал, как много проглядел, сколько прекрасного не заметил в своем большом доме, в необозримом наделе. Эти мысли не принижают бойца, они его укрепляют. Война расширила и углубила наш мир. Все, что мы смутно чувствовали, стало ясным, четко обрисованным, начертанным в самом сердце.

На войне каждый боец еще острее почувствовал свою любовь к близким, к семье. Он вспомнил рассказы отца про «германа», про гражданскую войну, и отец ему стал ближе. Он понял печаль матери, выходившей его в трудные годы. Когда он уезжал на войну, мать не выдержала - расплакалась. За эти слезы сын должен отплатить врагу: почему не дали старой женщине мирно прожить старость?

Боец идет по селу - это где-то под Вязьмой. Белобрысая девчонка смущенно улыбается. И боец вспоминает свою дочку. Он сам из Сибири, там деревни другие и деревья там другие, но его девочка так же сконфуженно прыснет в ручку, если чужой ее спросит: «Как тебя звать?» В Сибири спокойно, а здесь побывали немцы. Как еще уцелели эти люди? Вот ту избу сожгли... И боец чувствует, что на нем судьба его детей. Еще недавно он был беспечным, знал - сам проживу и детей накормлю. А теперь от его отваги зависит жизнь близких.

Патриотизм начинается с самого простого: с дерева возле дома, с переулочка, сбегающего вниз к речке, с запаха антоновских яблок или степной полыни. Война помогла каждому советскому человеку понять красоту его родных мест. Северянин вспоминает леса вокруг Двины или Сухони, стволы, уплывающие вниз по течению, розовые ночи июня и смешное слово «дроля», которым он звал любимую. Украинец видит задумчивые тополя вдоль дороги, золотое молчание летнего полдня, когда жизнь кажется такой богатой, такой полной, что останавливается время, и только благодушное ворчание шмеля вмешивается в торжественную тишину. Грузин благословляет воздух гор, раскаленный камень и нечаянную радость серебряного ручья, вкус ледяной воды, терпкое вино, булькающее в бурдюке, простые слова дружбы и эхо, повторившее его последние слова: «До свиданья...» Ленинградец бредит туманами родного города, широтой Невы, державной, как Россия, вздыбленными конями из бронзы и яркой зеленью Летнего сада, городом, где что ни дом - то страница истории. Москвич видит кривые переулочки, замысловатые, как воспоминания, а потом он выходит на широкие улицы новой Москвы. А там дальше Кремль, древние башни, слава Руси и красные звезды будущего.

Ручей впадает в речку, река впадает в Волгу, Волга знает путь к морю. Любовь к дому, к селу, к краю становится любовью к родине. Разве можно понять силу любви, не проверив ее на страшном огне? Поняли теперь люди, как они любят своих близких, поняли, как любят родину, Россию, Советский Союз. Поняли это до конца, когда враг занес на родину свою низкую руку. Прошлой осенью кто не почувствовал самого простого: «Без Родины мне не жить»?

Мы знаем, что правда с нами, но теперь мы радуемся и силе, потому что, как Кутузов помог Пушкину стать великим поэтом, сила Красной Армии поможет нашей родине жить не силой, но правдой. Мы теперь твердо знаем нашу силу. Она перед нами на каждой географической карте: четыре буквы, и первое С - на хребте Карпат, а Р - у Тихого океана. Это не область, не страна, это доподлинный мир, и украинец из Буковины может, придя во Владивосток, сказать: «это - мое», а березы Карелии встретят девушку из Приморского края, как свою сестру. Если сын батрака из Сибири стал академиком, если о горняке Стаханове пишут труды в Америке, если украинская колхозница управляет областью, это потому, что наши прадеды и деды трудом, потом, кровью, тихими трудами и ратными подвигами, победными войнами и тремя революциями создали великую державу. Мы знаем, что случилось с Польшей, с Югославией, с Чехословакией. Мы знаем, какая судьба ожидала бы отдельную Белоруссию, Украину, Урал или Сибирь. Наша сила спасла нашу правду, как наша правда дала нам силу.

В огне испытаний мы еще раз прочувствовали силу нашей правды. Мы жили не в уютном, прибранном доме, мы жили на стройке, но эта стройка прекрасней и благородней всех дворцов. Мы не кичливы, мы знаем, как много в нас было косного, чиновничьего, бестолкового. На войне за один год мы многому научились. Когда мы вернемся к станкам, к тракторам, к книгам, мы будем другими, лучшими, умнее мы будем работать, честней жить. Но мы на войне увидали, что в основе нашей жизни лежит глубокая правда. Нам не только отвратительны, нам смешны отчеты о барышах какого-нибудь Геринга, для которого война, увечья, смерть это миллионные доходы. Какой советский человек согласился бы жить в обществе, где снаряд - это смерть для одного и богатство для другого? Нам кажутся дикими рассуждения гитлеровцев о том, что немец «выше по крови» итальянца, а итальянец «выше» славянина. Человека, который стал бы у нас измерять величие народа длиной черепа или особенностями скелета, посадили бы в сумасшедший дом. Фашизм донесся до нас, как чумной воздух: мы услышали миазмы гниения, мы увидали, что такое вопиющая несправедливость Германии, ее национальная нетерпимость, суеверия, казни, пытки, и мы вдвойне горды нашим обществом. Если теперь профессора Оксфорда, ученые Америки, писатели Франции с восхищением смотрят на Красную Армию, как на единственную силу, способную справиться с фашизмом, то это не только потому, что в Советском Союзе сто девяносто миллионов, это еще потому, что сто девяносто миллионов - граждане Советского Союза.

Почему заживо сгнил Рихард Громмель еще до того, как его застрелил советский боец? Потому, что в войне, затеянной Гитлером, нет души. Существуют «полицейские романы». Есть на свете любители такой литературы. Схема полицейского романа несложна: преступник совершает диковинные преступления, полицейский преследует преступника. Оба стреляют, убивают, рискуют своей жизнью, но читатель чувствует, что для них смерть - элемент профессии и только. И преступник и сыщик способны на смелые поступки, но никто не назовет их героями. Они могут отдаваться своему делу с душой, но в их деле нет души. История быстро забывает имена талантливых преступников и блистательных авантюристов, она сохраняет другие имена: людей, погибших за великую идею, за свой народ и за человечество, за новое лучшее общество. Вооружение Красной Армии может напоминать вооружение германской армии. Стратегия двух сторон может обнаруживать точки соприкосновения. Но нет ничего общего между красноармейцем и солдатом гитлеровской армии: герой и преступник, мужественный человек, отстаивающий родину, и профессионал-убийца. Два несовместимых мира.




Мы знаем, с какими мыслями умер немец Рихард Громмель. Этому мы можем противопоставить замечательный рассказ о героической смерти пяти моряков, защитников Севастополя, которые, обнявшись и сказав друг другу последнее «прости», повязались гранатами и собой преградили путь вражеским танкам. Теперь, услыхав о преодолении смерти, я подумаю не о высокой работе ученых, которые заняты продлением человеческой жизни, но о пяти веселых, горячо любивших жизнь краснофлотцах. Это ли не преодоление смерти? Это ли не бессмертие? Подвиг пятерых не только остановил одну из атак противника, он внес новую жизнь в сердца миллионов, он расширил, укрепил душу России, он останется и в дни жестоких боев этого года, он останется и после победы - в более пышном цветении наших полей, в более чистом звучании девического хора. Так умирают люди. Так побеждает и так возвышается бессмертный народ. // Илья Эренбург.
________________________________________________
Боевой дух Красной Армии ("The New York Times", США)
Отчет о России и русских ("The New York Times", США)
Россия сражается ("The New York Times", США)
И.Эренбург: Душа народа ("Красная звезда", СССР)
Солдат, который не сдается ("The New York Times", США)
Сергей - боец Красной Армии ("The New York Times", США)
Роль морального духа на войне ("The New York Times", США)

******************************************************************************************************************************************
СОВЕТСКИЕ ПАРТИЗАНЫ - ГРОЗА ОККУПАНТОВ
Откровенные признания Розенберга

СТОКГОЛЬМ, 26 июня. Гитлеровские чиновники жалуются на «исключительные трудности работы» в оккупированных советских районах. Во время пребывания Розенберга на Украине выступил гитлеровский комиссар Кох, который вынужден был отметить, что «все работающие на Украине германские деятели, а также районные комиссары и руководители сельского хозяйства часто совершенно одиноки на своих постах». Еще более откровенно высказался сам Розенберг, делясь своими «впечатлениями» о поездке по оккупированным советским районам. Согласно сообщению «Остдейчер беобахтер», Розенберг после возвращения из оккупированных районов Украины заявил, что германским властям «не удалось наладить сотрудничество с местным населением. Везде орудуют вооруженные отряды, убивающие немецких бургомистров и старост».

☆ ☆ ☆

Белофинская инквизиция в Петрозаводске

КАРЕЛЬСКИЙ ФРОНТ, 26 июня. (От наш. корр.) Окраины Петрозаводска. До оккупации города это были оживленные, уютные уголки. Теперь здесь размещены фашистские застенки. В двухэтажных деревянных домах, обнесенных колючей проволокой, маннергеймовские прихвостни Гитлера устроили лагери для русских людей. В этих лагерях собрано почти все русское население, не успевшее эвакуироваться из временно захваченных районов Карелии. Только небольшое число стариков оставлено вне лагерей, но и они обязаны носить розовые повязки на рукавах - отличительный знак для русских людей. С такими повязками на центральных улицах города появляться строго запрещено.




На-днях нам пришлось говорить с людьми, которым удалось бежать из фашистского плена, - это живые скелеты. Голод и пытки сделали их на всю жизнь калеками. Вот что рассказывают советские граждане о белофинской инквизиции в Петрозаводске.

Захватив Петрозаводск, финны первым долгом учинили повальный грабеж мирных граждан. Каждый, кто подозревался в какой-либо общественной деятельности, - был казнен. В одном из оккупированных районов финские гитлеровцы расстреляли колхозницу-карелку только потому, что она была участницей Всесоюзной сельскохозяйственной выставки.

После того, как прошла полоса грабежей, началась «регистрация населения». Жители поочередно вызывались в полицейские участки, и всех, кто принадлежал к русской национальности, немедленно заключали в концентрационные лагери. В этих лагерях финны установили такой зверский порядок, который обрекает людей на медленное вымирание. Заключенные содержатся в жуткой тесноте - по 40-50 человек в одной комнате - мужчины, женщины и дети, все вместе. Спят они на голых койках. Рано утром охранники врываются в комнаты и поднимают плетками обессиленных, полусонных людей. Затем их группами водят на работы. Одни идут копать землю, другие - на разборку домов. Детей заставляют убирать улицы.

Разборка домов - самая распространенная работа в Петрозаводске. Финны вывезли уже все ценное, что было у населения. Теперь очередь дошла до построек, которые разбираются, а материалы вывозятся в Финляндию. На улицах Урицкого, Льва Толстого, Кирова и других разобрано свыше ста домов. Ломать дома финны заставляют заключенных. Специальные погонялы вынуждают несчастных работать, не выпрямляя спины. Стоит кому-либо хоть минуту отдохнуть - его избивают до полусмерти. Так продолжается до позднего вечера.

Дневной рацион заключенных - 100 граммов муки. Только один раз в неделю выдается несколько ложек горячей бурды из гнилой картошки, но и та достается не всем. От голода и истощения многие заболевают. Однако жаловаться на болезнь строжайше запрещено. Как-то заключенный Бритков заболел и попросился было к врачу. Его куда-то вызвали, но обратно принесли без сознания. Вместо медицинской помощи его жестоко избили. Почти ежедневно в лагере умирает несколько человек. Но трупы продолжают подолгу оставаться в камерах.

Самый страшный день в лагере - это воскресенье. В этот день палачи устраивают пьяные оргии. Они врываются в камеры, набрасываются на несчастных людей, избивают их. Возглавляет эти оргии лично начальник лагеря палач Пауль. Дикие крики палачей, стоны истязуемых разносятся в это время далеко за пределы лагеря. И в городе уже знают - это «потешаются» фашистские бандиты.

Несмотря на все старания, оккупантам не удалось посеять рознь между карелами и русскими. Издевательства над русскими вызывают у карел большое возмущение. Рука об руку с русскими они дерутся в партизанских отрядах. Сотни оккупантов уже истреблены народными мстителями Карелии.

Начальник управления восточных районов Карелии Каталайнен издал недавно секретный приказ, попавший в наши руки. Каталайнен запрещает чиновникам давать какие-либо сведения о положении в оккупированных районах даже финским журналистам. Палач боится гласности своих преступлений, но их не скрыть. Карело-финский народ хорошо осведомлен обо всех делах палача Каталайнена, равно как и делах других маннергеймовских холуев Гитлера. Народ знает и в скором времени сторицей отплатит.

******************************************************************************************************************************************
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ТРОФЕЙНЫХ АВТОМАШИН И ТРАКТОРОВ

ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ. 26 июня. (По телефону). На одном участке фронта были обнаружены 14 разбитых тракторов. Об этом было сообщено командиру парковой батареи старшему технику-лейтенанту Оброскину. Сразу же к месту, где находились тракторы, отправился ремонтный взвод лейтенанта Демешина. Тщательно осмотрев поврежденные машины, бойцы приступили к их восстановлению. Работали в полную меру сил, и вскоре все тракторы были приведены в надлежащий вид, отправлены в подразделения.

Слесарная бригада, возглавляемая ефрейтором Игнатьевым, обнаружила разбитую легковую машину. Бойцы сами изготовили из запасных деталей коробку скоростей, рулевое управление. Они переоборудовали машину под санитарный автобус. Теперь она уже прошла 25 тысяч километров без ремонта.

Слесари, электрики и механики парковой батареи за короткий срок восстановили 180 трофейных автомашин.

*********************************************************************************************************************************
От Советского Информбюро*

# Сводка Совинформбюро за 26 июня 1942 года

Доблестные защитники Севастополя - бойцы Приморской армии и краснофлотцы Черноморского флота самоотверженно отбивают атаки немецко-фашистских войск. Артиллеристы батареи старшего лейтенанта Воробьева за последние дни отразили свыше 30 атак превосходящих сил противника, уничтожив при этом до 500 немецких солдат и офицеров. Ценою больших потерь врагу удалось прорваться к батарее и окружить ее. Тогда артиллеристы вызвали на себя огонь соседних батарей и сами корректировали их стрельбу. Прорвавшиеся гитлеровцы были уничтожены. Старшина тов. Малофеев с двумя краснофлотцами подполз к немецкому танку и взорвал его противотанковыми гранатами. Противник занял одну из наших траншей. Бойцы подразделения, где командиром старший лейтенант Кузнецов, смелой контратакой выбили немцев из траншеи и уничтожили более 100 гитлеровцев.

★

Снайперы тт. Галушкин, Ивакин и Шматков в течение дня истребили 10 гитлеровцев.

★

Отряд ленинградских партизан под командованием тов. X. в течение нескольких дней вел борьбу с карательным отрядом немецких оккупантов. Заманивая противника в леса и болота, партизаны уничтожили 80 немецких солдат и офицеров. Другой партизанский отряд под командованием тов. Б. пустил под откос воинский железнодорожный эшелон противника. В результате крушения погибло 250 гитлеровцев.

★

Сдавшийся в плен солдат 267 немецкого запасного артдивизиона Гейнц К. рассказал: «Война многим солдатам опротивела. Этим об'ясняется падение дисциплины и рост дезертирства. В средине мая военно-полевой суд приговорил к расстрелу солдат Пауля Риттера, Фрица Гарре, Рудольфа Новака, Альфреда Томачека и других. Все они дезертировали с фронта, но были пойманы. Значительная часть солдат не верит ни одному слову Геббельса и немецкого радио. Солдат нашего дивизиона Фриц Шиллер недавно пустил в ход шутку: «Немецкий мальчик обращается к отцу с просьбой: «Папа, включи радио, я хочу послушать сказки верховного командования». Шиллер поплатился за свою смелость. 13 июня он был приговорен к пяти годам тюремного заключения».

★

Пленный солдат 11 роты 226 полка 79 немецкой пехотной дивизии Франц Кратке заявил: «Я могу подтвердить, что немецкие военные власти жестоко расправляются с мирными жителями оккупированных советских районов. В гор. Гайвороне Одесской области гестаповцы издевались над беззащитными женщинами. Мне точно известно, что они за короткий срок в этом небольшом городке казнили 85 человек».

★

Как сообщают, по распоряжению гестапо в центральную тюрьму в Софии посажено много немецких солдат за то, что они открыто высказывались против войны.

★

Выполняя боевое задание, летчики-истребители Ильин, Мальченко, Корчемак и Роев встретились с 7 «Мессершмиттами». В завязавшемся воздушном бою т.т. Ильин и Мальченко сбили по одному самолету противника. Кроме того, один «Мессершмитт» был сбит групповым ударом. Потеряв три самолета, немецкие летчики уклонились от дальнейшего боя.

★

Пленный солдат 10 роты 436 полка 132 немецкой пехотной дивизии Фердинанд Ингер рассказал: «До наступления на Севастополь 10 рота насчитывала 140 человек. В первый же день боев она потеряла убитыми и ранеными 75 солдат. Другие роты пострадали еще больше. Уцелевшие солдаты настроены очень мрачно. Все ходят, как обреченные, они понимают, что если не сегодня, так завтра их настигнет смерть».

★

За последний месяц в г. Милан (Италия) вернулось 50 итальянцев, посланных в свое время на работу в Германию. Им удалось бежать с гитлеровской каторги. Пробравшиеся на родину итальянцы рассказывают, что иностранные рабочие, занятые в германской промышленности, поставлены в невыносимые условия. Немцы обращаются с ними, как со скотом. Сотни людей ежедневно умирают от голода и непосильного труда. В связи с тем, что рассказы рабочих вызвали сильное возбуждение населения, фашистские власти отдали приказ арестовать всех итальянцев, бежавших из Германии. // Совинформбюро.

________________________________________________
Фашистский солдат* ("Правда", СССР)
И.Эренбург: Олухи ("Красная звезда", СССР)
Фашистские орды убийц и насильников* ("Красная звезда", СССР)
Д.Заславский: Облик фашистской армии* ("Красная звезда", СССР)
Фашистские случные пункты для арийцев ("Красная звезда", СССР)
Венерические болезни в немецкой армии ("Красная звезда", СССР)
Настроения отступающих немецких солдат ("Красная звезда", СССР)
Солдат блицкрига - был да весь вышел? ("The New York Times", США)
Система оболванивания в германской армии ("Красная звезда", СССР)
О моральном облике гитлеровского офицера ("Красная звезда", СССР)
Моральное состояние гитлеровского солдата ("Красная звезда", СССР)
Документы о кровожадности фашистских мерзавцев* ("Красная звезда", СССР)

Газета «Красная Звезда» №149 (5213), 27 июня 1942 года