Илья Эренбург. Содом и Гоморра**
И.Эренбург || « Красная звезда» №201, 26 августа 1943 года
СЕГОДНЯ В НОМЕРЕ: От Советского Информбюро. Оперативная сводка за 25 августа (1 стр.). Указы Президиума Верховного Совета СССР (1-2 стр.). Капитан Е.Гехман. Первые дни освобожденного Харькова (2 стр.). БУДЕМ БИТЬ ВРАГА ТАК ЖЕ ИСКУСНО, КАК БОЙЦЫ И ОФИЦЕРЫ ДОБЛЕСТНЫХ ХАРЬКОВСКИХ ДИВИЗИЙ (2 стр.). 3.Абрамов. - 93 Харьковская (3 стр.). Майор Б.Глебов. - Юго-западнее Ворошиловграда (3 стр.). Старший лейтенант В.Курбатов. - Боец-агитатор (3 стр.). Полковник В.Дерман. - В стороне от огневой культуры (3 стр.). Илья Эренбург. - Содом и Гоморра (4 стр.). Выступление Рузвельта в Оттаве (4 стр.). Действия союзной авиации (4 стр.).
# Все статьи за 26 августа 1943 года.
(Картины из быта Германии 1943 г.).
*Окончание. Начало см. «Красную звезду» №№ 194, 196
Эти картины - изложение подлинных происшествий с указанием имен и городов. Материал взят из писем немцев и немок, из рассказов военнопленных, из немецких газет.
★
О крушении былых надежд напоминают не только вдовы. Куда ни поглядишь, всюду развалины. Пока воздушные бомбардировки были редкими, пока союзники сбрасывали бомбы в двести кило, немцы пытались отшучиваться, говорили о «визитах Томми», составляли приглашения на «ночной концерт». Сейчас немцам не до шуток.
Вот как живет немка в Бохуме. Дом опустел: убежали и Розенсы, и Блюмсы, и Пальма, и Крафт. Она одна. Она хочет уехать, но мужа не отпускают. Стекла давно выбиты, окна затянуты проволокой - от воров. Вместо двери большой платяной шкап. Каждый вечер в десять, часов немка уходит в убежище, она там сидит до рассвета. Однажды ей удалось с'ездить на воскресенье к тетке в Люденштейн, она вспоминает об этом, как о сказке: одну ночь она спала. Она говорит, что близка к помешательству. Выходя утром, она видит развалины и огонь. Пожар бушует на Имбертштрассе. Вместо Иозефштрассе - пепелище. Бохум - гора мусора. Люди везут на ручных тележках свой скарб. За городом в полях кочуют сотни семейств. В Бохум приехали три солдата с Восточного фронта, после первой же ночи они запросились назад.
Гизела Гроссхайм отправилась к тетке в Берлин. Когда она вышла из вокзала, ее озадачил запах: Берлин пах гарью. Дойдя до центра города, она увидела огонь: еще горел пассаж на Унтер ден Линден. Гизела долго шла среди развалин. Ее останавливали полицейские, говорили: «Дальше нельзя». Особенно пострадавшие кварталы были оцеплены. Не хотели ее пропустить и на улицу, где жила тетка. Она показала документы. Вот и дом тетки - № 4. Вход завален обломками. Какой-то человек провел Гизелу через подвал соседнего дома. Наконец-то она попала к тетке. С окон сорваны гардины, ковров нет, окна забиты картоном. Электричество и газ не действуют. Тетка трясет головой, говорит: «Зачем ты приехала? Я мечтаю об одном - уехать».
Спит семья в Нейгайме. Вдруг вода врывается в окна. Люди тонут. Это бомба разрушила дамбы на Мене. Ночной экспресс Берлин-Мюнхен. В спальных вагонах мирно спят офицеры, чиновники, спекулянты. Бомба. Поезд в огне. Идет представление в берлинском театре «Дейтчхалле». Бомба. Давка. Зрители топчут друг друга.
Люди не выходят из дому после сумерек: боятся «тревоги». Но американцы бомбят днем, и немцы теперь говорят: «Летом не лучше, чем зимой, а днем не легче, чем ночью» - такова поговорка июля 1943 года.
Немцы и немки не верят больше в противовоздушную оборону. Ходит шуточная загадка: «Стоит серый на крыше и дрожит. Ответ: зенитчик». Фрейлен Елена Дамен пишет из Аахена, что немецкие девушки, призванные в ПВО, как только показываются самолеты, начинают в ужасе вопить: «Мама! Мама!»
Господин Гютль был банкиром в Берлине. Он одобрял бомбежки Лондона и Ленинграда. Теперь он изменил свое отношение к авиации: банк господина Гютля разрушен, квартира его также уничтожена. Дочка Инга занята археологией: ищет среди мусора остатки былого великолепия. Единственное, что утешает банкира, - это зрелище чужой беды. Он говорит: «Не я один пострадал, дворец кронпринца тоже разрушен»...
Фрау Штетенфельд удрала из Кельна в Восточную Пруссию. Вдруг ей говорят: уезжайте обратно. Тогда фрау Штетенфельд внесла сто марок в «национал-социалистское попечительство» с тем, чтобы ее оставили на месте.
В Гамбурге было 1.700.000 жителей. Около полумиллиона после бомбардировок осталось без крова. Они ютились вокруг города. Среди развалин бродили мародеры. Спекулянты продавали погорельцам стакан воды за десять пфеннигов. Рудольфу Шлейеру предложили купить за двадцать марок одеяло. Вдруг он увидел, что это - его одеяло. Он крикнул: «На помощь!» Никто не двинулся с места: людям было не до чужой беды.
В Гамбурге полиция задержала 89 грабителей, которые очищали дома, брошенные жителями, охваченными паникой.
Господин Фришкерн метался по Кельну: искал уцелевший писчебумажный магазин. Наконец он нашел таковой. Запыхавшись, он крикнул: «Вы обязаны продать мне лист бумаги - я хочу написать завещание».
Германия проводит ночи под землей. Люди теперь говорят так: «Приду в среду, если не убьет бомба», или «Встретимся на будущей неделе, если уцелеем». Многие ходят в гости с чемоданчиком: держат при себе всё наиболее ценное.
Еще не успели расселить гамбургских погорельцев, как об'явлено об эвакуации Бремена. Поезда вывозят из Берлина берлинцев. Вена забита немецкими беженцами. В квартиры австрийцев вселены семьи жителей Дюссельдорфа, Кельна, Берлина. Богатые немцы забираются в деревни. Кровать в крестьянском доме стоит больше, чем в роскошной гостинице. В газетах можно увидать об'явление: «Ищу комнату в маленьком местечке, где нет промышленности». Можно подумать, что это любитель чистого воздуха. Дело однако не в заводской гари, а в четырехтонных фугасках. Несмотря на, то, что самовольный от'езд запрещен, сотни тысяч немцев бросают работу и бегут, куда глаза глядят.
Жители Юго-Восточной Германии встречают беженцев не слишком-то гостеприимно. Когда баварским крестьянам предложили приютить детей из Дюссельдорфа, они вежливо отказались. В Куфштейне парикмахер Цвике потребовал у дамы, приехавшей из Берлина, за комнату и право пользования кухней шестьсот марок, три платья и кожаный чемодан.
Еще недавно немцы восторгались бомбардировками английских и русских городов. Теперь они визжат, давят при входе в убежище детей, грабят квартиры соседей и стараются забиться в щель, как клопы.
Ожидание исторической расплаты многим немцам кажется невыносимым. Нервы не выдерживают воздушных налетов. Растет число самоубийств.
На вокзале в Касселе люди ожидали поезда. Здесь были и беженцы из Гамбурга, и мобилизованные, и крестьяне из окрестных деревень. Один солдат, на груди которого висели два железных креста и «восточная медаль», отделился от толпы. Увидев приближающийся локомотив, он закричал: «Довольно с меня России», и бросился под поезд.
В Мерзебурге Марта Шмидт была вагоновожатой. Кто-то написал мужу, что она путается с французами. Муж пришел в ярость: «Я тебя сгною». Марта застрелилась. Муж подумал два дня и тоже застрелился. Это показалось многим соблазнительным. Фрау Тоннерс сошлась с французом. Муж, старший вахмистр, отобрал у ней двух детей. Фрау Тоннерс взяла револьвер вахмистра и покончила с собой.
В Штуттгардте Ганзельман пытался убить сына, жену он сбросил с лестницы и покалечил, а потом застрелился.
Штурмовик Фур в Брюксе застрелился. Начальник штурмового отряда заявил фрау Фур: «Он вас опозорил». Штурмовики пришли на похороны в гражданской одежде. Пастор произнес речь: «Покойник всегда был верен фюреру». Присутствовавшие переглядывались и подмигивали друг другу.
В Бад-Эссене коммерсант Густав Бекман решил действовать решительно. Он застрелил свою жену и двух маленьких дочерей. Четырнадцатилетнюю дочь Гунгильду от первого брака он задушил. Потом Бекман выстрелил в себя.
В Эрдеборне фрау Пралль повесилась, заявив, что не может больше слышать сирен. В Эссене владелец сигарного магазина Мюллерх убил топором невестку и себя. Он оставил записку: «Я не в силах больше выносить бомбардировки».
Фрау Дейчер в Браславле отравилась газом. Ее племянник пишет: «Она страдала от лишений и больше ни во что не верила». Услышав известие о капитуляции шестой армии, доктор Хорн в Лейпциге выкинулся из окна. 18 июля в Карлсруэ покончили с собой два эс-эсовца. Вдова одного из них пишет: «У Альфреда и у Хауза были честные сердца, они очень откликались на события. Когда они слушали в последний раз радио, Альфред сказал: «Больше нечего ждать». Они сказали, что идут в табачный магазин, а через два часа меня вызвали в морг».
Судья Кинбаккер в Штейнбахе застрелился, получив повестку о мобилизации. Зиберер в Бергерне, узнав, что его призывают, повесился. Инженер Крамер в Дессау, когда ему сказали, что он должен отправиться на фронт, ответил: «Выеду в 17.00», и в 17.00 застрелился.
У приговоренного к смертной казни отнимают нож, подтяжки, шнурки: боятся, что он опередит палача. Германия чувствует, что расплата не за горами. О самоубийствах запрещено писать в газетах. Никто не знает статистики самоубийств, но револьвер, яд, петля прельщают тысячи и тысячи немцев.
Еще Германия, как завороженная, продолжает твердить о «верности фюреру», но эти заученные слова никого больше не трогают. Вошел в табачный магазин штурмовик, поднял руку и рявкнул: «Гайль Гитлер». Продавец равнодушно ответил: «Ничего нет», и равнодушно добавил: «До свидания». Редко можно теперь услышать «Гайль Гитлер»: зачем вспоминать о фюрере - это наводит на невеселые мысли.
Фрау Грабе смотрела в кино военную хронику. Она пишет мужу: «Нам показывают вздор. Мы знаем, что война не так выглядит и что вы вовсе не блаженствуете, но приходится смотреть»...
Слесарь Генрих Шрамек, у которого на фронте внук, говорит: «Если верить радио, можно подумать, что мы скоро победим. Но кто этому верит? Я вспоминаю 1918 - очень похоже, только тогда не было радиопередач, по крайней мере никто не кричал над твоим ухом о несуществующих победах».
Некоторые смельчаки пробуют вслух высказать свои сомнения. Таких быстро убирают. В Брухмюде возле Берлина был школьный учитель Фогт. Он любил рассказывать ученикам непочтительные анекдоты о докторе Геббельсе. Однажды, придя в школу, ученики не нашли Фогта.
В Зальцбурге приговорили к смертной казни 49 ослушников. В Вартенберге арестовали Шнейдера за то, что он рассказывал о победах Красной Армии. В Обергacceнe четверо горняков подружились с поляком, они все были арестованы. В Крайбурге девушка Марта спрятала у себя четырех французов, ее арестовали. В Липпштадте арестован столяр Варнек, он сказал: «Похоже, что будет, как с кайзером».
В Фрайбурге итальянские рабочие начали кричать: «Долой войну». Немцы в ответ обозвали их «предателями», но ночью на стенах города появились надписи: «Почему бы нам не последовать примеру итальянцев».
Еще немало немцев и немок, которые стараются себя обнадежить. В кафе сидит коммерсант Шульце, пьет желудевый кофе с сахарином и важно цедит: «Мы потопили одиннадцать тысяч регистровых бруто-тонн. Итальянцы - дерьмо, фюрер это всегда знал. Но вот атлантический вал - это защита. Что такое Орел? Деталь! От Орла еще далеко до Кенигсберга. Фюрер знает, что он делает».
Собрание в Познани. Выступает командир подводной лодки, у него рыцарский крест с дубовыми листьями. Немцы и немки, вспоминая былое, вопят: «Зиг! Гайль!» Затем берет слово гаулейтер Артур Грейзер: «Мы должны уничтожить в нашей среде малодушных и предателей. Мы - передовой бастион великой Германии. Не за тем мы раздавили Польшу, чтобы впустить сюда большевиков». На минуту страх овладевает всеми: неужели они придут?... Потом раздается «Зиг! Гайль!»
В пивной «Берлинер киндль» сидят почтенные бюргеры. Сегодня получено пиво, правда, это - военное пиво, слабое, мутное, кислое, но всё же это пиво. Господин Бахем говорит: «Отвратительные новости. Моя жена заболела от радио. Не будь я связан службой, я немедленно уехал бы в деревню. Вчера они скинули листовки, что Берлин ждет судьба Гамбурга. А как вам нравятся итальянцы? Это настоящий удар в спину. Но самым опасным я считаю русских. Если они могут наступать летом, значит мы пропали...» Господин Мюнцберг возражает: «Вы поддаетесь панике. Теперь самое главное крепкие нервы. В 1918 нас подвели исключительно нервы. Но теперь у нас фюрер. Мой сын приехал позавчера из Финляндии. Он говорит, что наши солдаты способны удержать русских, а в случае чего расправиться с финнами». Господин Мюнцберг вынимает коробок финских спичек, раскладывает спички: «Вот здесь Сицилия. Здесь Бреннер. Англо-саксы никогда не пройдут. А вот это - линия Днепра, причем она сильнее линии Зигфрида, мне говорил об этом инженер Вайсс. Вы можете не волноваться...»
1918 - эта цифра встает перед глазами Германии. «Четверть века спустя», как присказку, повторяют немцы. Бухгалтер Штейнберг, проживающий в Глайвице, измученный сомнениями, пошел к хиромантке. Она ему дала «защитное письмо» и сказала: «По гороскопу выходит плохо, по руке и картам тоже. Во сне я слышала: «Хорошо началось, плохо кончится». Но я верю в ваше счастье и в наше счастье. Ваш сын вернется победителем». Господин Штейнберг написал об этом разговоре своему сыну, обер-ефрейтору, и переслал ему «молитвенное защитное письмо». Господин Штейнберг писал сыну: «Эта женщина произвела на меня сильное впечатление. Я сам боюсь, что с войной у нас всё слишком хорошо началось, а кончиться может, как в 1918. Я тебя прошу, носи талисман на груди. Это «письмо» было впервые найдено в Голштинии в 1724 году. Говорят, что его привязывали на шею собаке, стреляли - и собака оставалась цела. Может быть - все кончится хорошо...» Талисман не помог обер-ефрейтору Штейнбергу: он был убит под Орлом. Не помогут заклинания и Германии: приближается время, когда Содом и Гоморра ответят за свои неисчислимые грехи. // Илья Эренбург.
___________________________________________________
За честь наших женщин!* ("Красная звезда", СССР)
Русская девушка в Кельне* ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: За женскую честь! ("Красная звезда", СССР)
*************************************************************************************************************
ПОЛОЖЕНИЕ В ДАНИИ
Усиление германского гарнизона в Копенгагене. - Нападения на датских «добровольцев». - Убийство германского офицера в Оденсе. - Разрушение зала «Форум» в Копенгагене.
ЛОНДОН, 25 августа. (ТАСС). Стокгольмский корреспондент агентства Рейтер сообщает, что, по сведениям шведской газеты «Афтонбладет», германские войска оккупировали все районы Копенгагена. Немецкие танковые и пехотные части, занявшие центр города, разместились на спортивных стадионах.
СТОКГОЛЬМ, 25 августа. (ТАСС). По сообщению шведской газеты «Свенска дагбладет», на улицах Копенгагена произошли крупные инциденты в связи с появлением в городе группы так называемых «добровольцев», навербованных гитлеровцами из всякого уголовного сброда для борьбы против СССР. Немедленно на улицах появились отряды гитлеровских эсэсовцев, которые рассеивали толпы датчан штыками.
ЛОНДОН, 25 августа. (ТАСС). Агентство Рейтер передает, что один немецкий офицер открыл в городе Оденсе (на острове Фюн) стрельбу из револьвера по толпе датчан и ранил при этом одного мальчика. Гитлеровский офицер был растоптан толпой насмерть.
ЛОНДОН, 25 августа. (ТАСС). Как передает агентство Рейтер, датское радио сообщило вчера вечером о том, что взрывом разрушен зал «Форум» в Копенгагене. Этот зал являлся одним из самых больших в Копенгагене. Он вмещал 16.000 человек.
☆ ☆ ☆
Новые назначения в Германии
ЖЕНЕВА, 25 августа. (ТАСС). В Берлине официально об'явлено об освобождении Фрика от поста министра внутренних дел. Фрик назначен гитлеровским наместником в оккупированной Чехословакии, так называемым «протектором Чехии и Моравии». Вместо Фрика министром внутренних дел и генеральным уполномоченным по германской администрации назначен Гиммлер с оставлением его в должности руководителя СС и начальника германской полиции.
Таким образом, Гиммлер облечен чрезвычайными полномочиями. Как указывают в местных журналистских кругах, это свидетельствует о резком обострении внутриполитического кризиса в Германии.
☆ ☆ ☆
ГОЛЛАНДСКИЙ НАРОД РАДУЕТСЯ ПОРАЖЕНИЯМ ГИТЛЕРОВЦЕВ
СТОКГОЛЬМ, 25 августа. (ТАСС). Гитлеровская газета «Дейче цейтунг ин Нидерланден» пишет, что «как, к сожалению показывают расстрелы за саботаж, недавно имевшие место в Голландии, вражеской пропаганде, оперирующей понятиями прошлого и напоминаниями о первой мировой войне (в которой, как известно, Германия потерпела поражение), всё еще удается производить впечатление».
Газета указывает, что «невозможно передать все те бесчисленные слухи, которые распространяются на каждом шагу - на улице, в трамвае или в общественных местах». Газета не скрывает, что эти слухи полны злорадства по поводу неудач Германии, и разражается угрозами по адресу голландского народа.
*************************************************************************************************************
ОСНОВАТЕЛЬНЫЙ ОТРЫВ. «Эвакуация Харькова доказывает успешное завершение нашей смелой операции по отрыву от противника». (Из сообщений германского информационного бюро).
Рис. Б.Ефимова
*************************************************************************************************************
Первые дни освобожденного Харькова
(От специального корреспондента «Красной звезды»)
Тому, кто проходит сейчас по улицам Харькова, уцелевшим от разгрома, трудно себе представить, что здесь недавно проходил фронт, сновали немцы. Город как-то сразу приобрел деловитый будничный вид.
На следующий же день город взялся за работу. Собственно, предприятия еще не действуют и никто никаких приказов о порядке работы еще не издавал, но люди сами принялись за дело. Во-первых, они приводят свой город в порядок. Отступая, немцы взорвали почти все мосты. Инженерные батальоны, начав восстанавливать мосты на главных магистралях, скоро приобрели немало верных и надежных помощников среди харьковчан.
Коменданту города докладывает командир инженерного подразделения:
- У гостиницы «Спартак» и завода «Серп и молот» мосты восстановлены населением без нашей помощи. Жду нового задания.
- Кто же там работал?
- Народ восстановил мосты, товарищ генерал-майор.
Попытались установить, кто здесь организовал работу, кто сделал почин, но так ничего и не выяснили. Со всех соседних улиц вышли люди с лопатами, топорами, ломами. Откуда-то появились балки и доски. Высокий худощавый человек, фамилия которого так и осталась неизвестной, взял на себя роль производителя работ, и дело пошло. А потом люди разошлись по домам.
В центре города висит об'явление: «Прием заявок па разминирование производится здесь». Капитан Руденко, который ведает приемом этих заявок, занят по горло. В подвале многоэтажного здания жители заметили какие-то подозрительные проволочки, - туда послана инженерная разведка. На уксусном заводе под входом в главный корпус обнаружены мины натяжного действия, - саперное отделение получает срочное задание.
У руководителей партийных и советских учреждений города множество забот. Во-первых, надо срочно наладить водоснабжение. Городской водопровод не работает уже почти два года. Действовали кое-какие водокачки, но немцы взорвали их, отступая из Харькова. Взяты на учет все колодцы. Инженеры изыскивают возможности быстрой отрывки новых. Начат ремонт водокачек.
С немалыми трудностями сопряжено снабжение харьковчан хлебом. Славившиеся некогда харьковские хлебозаводы взорваны. Пекарен в городе при немцах было ничтожно мало по сравнению с потребностью. Городской совет уже разыскал около 15 жаровен, нашлись и хлебопеки. Пекарни срочно приводятся в порядок. Харьковчанки скребут столы, моют окна и двери, пропаривают бочки.
Весьма трудно будет наладить здравоохранение. Большинство больниц и поликлиник разрушено. Многие врачи разделили судьбу харьковской интеллигенции, которую гитлеровцы истребили. Вот одна из немногих уцелевших аптек на Шатиловке. Внешне всё как будто в порядке. Фармацевты приложили все усилия, чтобы сохранить аптечную посуду и инвентарь, но медикаментов нет с 1941 года. Аптеки Харькова совершенно не получали никаких медикаментов, а заболеваемость в городе была огромной.
В Харькове почти не осталось ни одной школы. Педагоги частью истреблены, частью разбрелись в поисках хлеба насущного. Но вчера группа детей пришла к зданию своей школы посмотреть, что можно сделать для ее восстановления, чем они, ребята, могут помочь. Здесь дети встретились с народным комиссаром просвещения Украины поэтом Тычиной. Школьники узнали и шумно приветствовали своего любимого поэта.
C каждым часом население Харькова увеличивается. Приходят люди из окрестных деревень, возвращаются эвакуированные. Слова приказа великого Сталина отозвались в сердце каждого харьковчанина, воодушевили и освободителей города, и освобожденных советских людей. Эти слова укрепляют в каждом человеке волю к борьбе и труду, стремление добить врага, не дать ему опомниться от удара.
Харьков оживает. В той будничной серьезности, с которой население города взялось возрождать его, - залог того что скоро будут залечены раны, нанесенные фашистской оккупацией, и Харьков станет попрежнему сиять в славном созвездии советских городов. // Капитан Е.ГЕХМАН. ХАРЬКОВ, 25 августа. (По телеграфу)
____________________________________________
Харьков, Орел, Старая Русса* ("Красная звезда", СССР)
Как был оставлен Харьков ("Красная звезда", СССР)
*************************************************************************************************************
Командир 93 Гвардейской Харьковской стрелковой дивизии генерал-майор В.В.Тихомиров.
Снимок нашего спец.фотокорр. О.Кнорринга.
*************************************************************************************************************
От Советского Информбюро*
# Сводка Совинформбюро за 25 августа 1943 года
Северо-западнее Харькова наши войска успешно развивали наступление и заняли свыше 60 населенных пунктов, в том числе город Зеньков. В боях за эти пункты уничтожено более 1.000 немецких солдат и офицеров, сожжено и подбито 17 вражеских танков.
Западнее Харькова бойцы Н-ского соединения с боями продвигались вперед и уничтожили 31 танк, 4 бронемашины и 15 самоходных орудий противника. Захвачено 18 орудий разного калибра, склад боеприпасов и много стрелкового вооружения.
Южнее Харькова противник, прикрываясь минными полями, оказывает упорное сопротивление и часто переходит в контратаки. Отбивая контратаки гитлеровцев, наши войска продвинулись вперед и заняли выгодные позиции. В боях за день уничтожено 800 немецких солдат и офицеров, 5 танков и несколько самоходных орудий. Захвачены трофеи и пленные.
★
В Донбассе, юго-западнее Ворошиловграда, наши войска вели наступательные бои. Противник подтянул крупные силы танков и на рассвете контратаковал наши части. Решительным ударом советские бойцы отбросили немцев и, продвигаясь вперед, заняли несколько населенных пунктов. Уничтожено до 1.000 вражеских солдат и офицеров, подбито и сожжено 23 немецких танка, 16 разных орудий и уничтожено 130 пулеметов. Взято более 100 пленных. На другом участке наши части, развивая наступление, овладели рядом узлов сопротивления противника, в том числе крупной железнодорожной станцией. Противник понес тяжелые потери в живой силе и технике.
★
На Ленинградском фронте наши снайперы истребили 140 гитлеровцев. Сержант Иванов и красноармеец Рахинов в течение дня выследили и убили 7 немцев. Сержант Кожевников уничтожил двух вражеских снайперов. Советские артиллеристы и минометчики разрушили 26 дзотов, 19 блиндажей и 7 наблюдательных пунктов противника.
★
Партизанский отряд, действующий в одном из районов Витебской области, в августе пустил под откос 5 немецких воинских эшелонов. Уничтожены 70 вагонов с боеприпасами и 4 платформы с орудиями. Партизаны этого же отряда проникли на железнодорожную станцию и взорвали три цистерны с горючим.
★
Ниже публикуется акт о чудовищном злодеянии немецко-фашистских людоедов в селе Стрелечье, Харьковской области: «В начале ноября 1941 года немцы заняли село Стрелечье. В первые же дни они разграбили продовольственные запасы Стрельченской психиатрической больницы и обрекли больных на голодную смерть. 21 ноября в больницу прибыл отряд гитлеровцев. Немецкие автоматчики выводили больных группами по 10 человек к траншеям и там расстреливали их. Тех больных, которые не могли сами передвигаться, немцы приволакивали насильно, бросали их в ямы и убивали. Два дня продолжалось кровавое злодеяние фашистских палачей над беспомощными больными людьми. Всего гитлеровские мерзавцы убили 435 человек, из них 180 мужчин и 255 женщин. Фашистские убийцы разгромили больницу, вывезли 1.500 одеял, 3 тысячи простынь, 4 тысячи пар белья, 500 кроватей и много другого имущества». Акт подписали: главный врач больницы М.Головко, санитарки М.Шевченко, Л.Цимбул, Н.Байдукова, Е.Сарага, фельдшерицы А.Кузьменко, А.Краснова, медицинская сестра В.Калмыкова. // Совинформбюро.
*************************************************************************************************************
В РАЙОНЕ ХАРЬКОВА. Пленные немецкие солдаты и офицеры.
Снимки нашего спец.фотокорр. О.Кнорринга и А.Кирсакова
*************************************************************************************************************
Вперед, знаменосцы победы!
Тому,
кто у зданий
без окон,
у выжженных
немцами
парков
сражался в
порыве высоком
за Украину,
за Харьков,
кто выполнил
честно и гордо
слова
«Заповита»
Шевченко,
кто вырвал
измученный город
из мрака
немецких застенков,
тому -
благодарные люди
спасибо
народное
шлют,
тому -
из кремлевских орудий
двадцатикратный
салют!
Проходят
войска
через Харьков,
как раны,
зияют руины,
но пусть
триумфальною аркой
встают
небеса Украины!
К победе,
к возмездью,
к расплате
зовут
запорожские деды,
на запад,
к родительской хате,
вперед,
знаменосцы победы!
От имени
родины нашей
бойцов
поздравляет Москва.
И музыку
пушек и маршей
над Харьковом -
слышат войска.
Семен Кирсанов.
*************************************************************************************************************
В РАЙОНЕ ХАРЬКОВА. Наши танкисты готовят трофейный немецкий танк «тигр» к бою.
Снимки нашего спец.фотокорр. О.Кнорринга и А.Кирсакова
_________________________________
Стоять насмерть! ("Time", США)
За родной огонек ("Time", США)
Ничего, товарищ! ("Time", США)
Сталинский Молот ("Time", США)
Победа - слово, ведущее в бой ("Time", США)
И.Эренбург: Горе им! ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Путь к Германии ("Красная звезда", СССР)
Великий прорыв: церковь выходит из катакомб ("Time", США)
Д.Заславский: Великая заслуга советского народа перед историей человечества* ("Красная звезда", СССР)
Газета «Красная Звезда» №201 (5572), 26 августа 1943 года