Вано Мурадели. Служить Советскому Союзу
В.Мурадели || « Литература и искусство» №18, 1 мая 1942 года
Советская интеллигенция! Работники советских учреждений, инженеры, учителя, агрономы, врачи, работники науки, искусства и литературы! Отдадим все наши силы и знания делу борьбы с немецкими захватчиками! Да здравствует советская интеллигенция! (Из лозунгов ЦК ВКП(б) к 1 мая 1942 г.)
# Все статьи за 1 мая 1942 года.
Для того чтобы по-настоящему понять, какой разнообразной жизнью живет фронт, нужно видеть это своими глазами. Интерес наших бойцов и командиров к культуре, к искусству, к музыке в частности, очень велик. Большой их любовью пользуются работающие для фронта исполнительские коллективы, ансамбли, джазы.
Ансамбли, с которыми мне пришлось познакомиться во время поездки на Северо-Западный фронт, отличаются высокой культурой исполнения. В них есть прекрасные музыканты, в красноармейском ансамбле Северо-Западного фронта я встретил ленинградского певца Флакса и своего консерваторского товарища Мызникова, работающего в ансамбле композитором и пианистом. Запомнилось мне замечательное - мужественное и сильное - исполнение Флаксом «Баллады о капитане Гастелло» Белого в очень интересной обработке Мызникова для голоса с хором.
Для Северо-Западного фронта работает хороший джаз-ансамбль под управлением молодого, очень талантливого дирижера Б.Смита. В одном из концертов джаза выступали два танцора (они пришли в ансамбль из самодеятельных коллективов). Мне редко приходилось видеть такое темпераментное исполнение, такую виртуозную технику танца. Сам Б.Смит по окончании войны собирается поступить в консерваторию на дирижерский факультет.
Сейчас во всех этих ансамблях разучивается первомайская программа. Большое место в ней займут привезенные нами новые произведения советских композиторов.
Каждый из ездивших на фронт композиторов во фронтовых и армейских газетах нашел для себя новый творческий материал. А статьи из газет и рассказы писателей и журналистов-фронтовиков о буднях фронта дали нам неисчерпаемый запас тем и сюжетов, запас, которого может хватить на десятки опер, ораторий, программно-симфонических произведений.
Люди фронта. В близком, дружеском общении с ними и заключался главный смысл нашей поездки на фронт.
Кажется, что у людей фронта ощущение опасности отсутствует вовсе - так спокойно они работают, так мирно отдыхают в немногие минуты досуга. Совсем близко от фронта, в маленьком домике, сильно пострадавшем от минометного огня, я встретил двух девушек-медсестер, с увлечением читавших «Тихий Дон». А в окно этого домика очень ясно был виден город, находящийся еще в руках врага, город, на подступах к которому шли боевые действия.
«Мы хорошо сегодня поработали», - вот самая обычная фраза на фронте. Еще в первую свою поездку на фронт, в октябре прошлого года, я узнал два замечательных слова, которые любят употреблять бойцы, - «порядок» и «точно». Теперь к ним прибавилось еще третье - «работа». Думается, что эти три слова ярко характеризуют нашу армию.
Много замечательных советских людей встретили мы во время этой поездки, много замечательных рассказов об их героических подвигах мы слышали. Я никогда не забуду один из этих рассказов.
Начальник партизанского отряда послал одного из своих бойцов на выполнение ответственного боевого задания. Нужно было пробраться в глубокий тыл противника, пройти много километров лесом, в зимнюю вьюгу, обходя занятые немцами деревни, минуя вражеские патрули и заставы. Через несколько часов был послан второй боец - на случай, если бы первый не дошел до цели. Но они оба дошли и оба вернулись и доложили начальнику о точном выполнении порученного дела. А задание было необычным - ничего похожего нельзя найти в истории всех минувших войн человечества. Бойцы были посланы к могиле Пушкина в Святогорском монастыре, чтобы привести ее в порядок и убрать все вокруг могилы. Рискуя жизнью, они сделали это, поклонились праху великого русского поэта и вернулись обратно невредимыми.
Ближе всего мы познакомились на фронте с артиллеристами, познакомились и в «частной жизни» - мы жили с ними в одной землянке - и в их боевой работе. Точность и чистота этой работы изумительны, - я имел возможность оценить это, сидя на артиллерийском наблюдательном пункте. Гвардейцы не тратили зря снарядов!
Два залпа были даны нашими артиллеристами в честь советской музыки. Через две минуты капитан доложил, что этими двумя залпами уничтожено шесть машин с вражеской пехотой. Бойцы шутили: «Легкая у вас рука, товарищи композиторы!»
Мы очень подружились с артиллеристами, - особенно с комиссаром т. Филипповым и капитаном т. Горецким. Ночью, в землянке шли бесконечные разговоры на самые разные темы, в том числе и на музыкальные. Говорили о симфониях Шостаковича, о творчестве Дзержинского, Белого, Покрассов. Говорили, конечно, и об оборонной песне.
Очень запомнились мне слова полковника Карачевцева, который полушутя, полусерьезно уверял, что никому из нас не написать хорошей песни об артиллеристах - из-за текста.
«Вы пишете песни, - говорил он, - об армии вообще, а не об артиллеристах. «Артиллеристы, - точней прицел!», - почему, собственно, это относится к артиллеристам, а не к пехоте? А вот в старых солдатских песнях умели петь об артиллерии, и даже о наших артиллерийских орудиях. Это может быть и не очень складно сказано:
«…И трубку действия двойного
Умел собрать и разобрать»,
за то уж, без сомнения, об артиллеристах».
Мы простились с нашими друзьями не на долгий срок. Как только я напишу обещанное им произведение - «Марш Северо-Западного фронта», - поеду к ним снова. Но и работая в Москве, мы будем держать связь с художественными центрами Северо-Западного фронта - недавно организованным Домом Красной Армии и радиоцентром фронта. Для них мы будем создавать произведения, посвященные героическим людям и славным делам Северо-Западного фронта.
Вспоминается еще одно. Мне с моими товарищами довелось присутствовать при торжественном вручении орденов бойцам и командирам. Я помню, с каким достоинством отвечали бойцы на приветственную речь командующего армией: - «Служим Советскому Союзу».
Сейчас, после поездки, хочется работать особенно много и интенсивно, работать так, чтобы иметь право сказать и о своем творчестве те же слова: «Служу Советскому Союзу». // Вано Мурадели.
********************************************************************************************************************
Русским писателям
Эренбургу, Алексею Толстому, Светлову, Пастернаку, Шолохову, Бедному, Барто, Федину, Ставскому, Голодному, Савичу, Рокотову.
Дорогие товарищи и друзья!
В час великих и грозных событий, разразившихся над вашей страной, над советскими народами, я, как верный друг ваш, не могу оставаться безучастным и не поддержать вас словом уверенности в вашей победе в борьбе за общее правое дело.
Тем же чувством веры в вас я был преисполнен, когда варварские силы, которые теперь вторглись в вашу страну, ринулись на нас и мы обменялись с вами обетом вечной дружбы. Тогда вы были за нас и на нашей стороне - всегда и неизменно. И сегодня нет ни одного испанского писателя, достойного этого имени, который не чувствовал бы, что ваше дело - также и его дело.
Наша война не была такой гигантской, такой грозной; но зато среди вас нет изменников, подобных тем, которые продали врагу нашу родину. Как вы знаете, испанский народ не был покорен - его заковали в цепи. И вы знаете, что жизнь не угасла в нем; и все испанцы, которые не сложили оружия, с надеждой и верой обратили свои взоры к вам. И победа будет за нами, ибо нам дорого наше общее дело. Измена ему означала бы измену нам самим.
Живы в моей памяти те печальные часы, которые мы пережили в Испании. Тогда, словно свежий ветерок, коснулись моего слуха ваши слова. Вы предложили мне гостеприимство в ваших городах и на ваших полях, где царил мирный труд, завоеванный братскими усилиями и которому нет равного во всем мире.
Я всегда любил вашу страну, мне нравился ваш образ жизни, ваш образ мышления. Когда я был среди вас, впервые в 1926 г., а затем в 1937 г., я имел возможность видеть вашу работу и вполне оценить ее.
И вот, когда я был среди вас, в вашей Москве, в Ленинграде, мне трудно было отделаться от чувства, что я мало чем отличаюсь от какого-то скелета; ведь на моей родине все превратилось в пепел и прах. Мне казалось, что я дон-кихотствующий испанец, которого вы - в страстном стремлении к миру и к искренней дружбе с Испанией - прижали к своей груди. И когда вы гостеприимно открыли передо мной двери ваших домов, подарили меня улыбкой понимания и сочувствия и горячим пожатием руки затеплили огонь новой жизни и надежды, тогда я понял духовную силу, которая вдохновляет радостью и верой ваши города и разносится над снежными полями Москвы, как звонкий смех детей.
Когда я стал свидетелем чуда, которое вы совершили со стойким героизмом, когда я увидел, как в течение всего лишь девяти лет, под руководством Сталина, вы устроили у себя настоящий рай, когда я увидел все это и вы попросили меня дать свои критические замечания, чтобы вы смогли еще лучше работать, - я просто растерялся и не знал, что ответить. И единственный ответ, на который я был способен, - это беспредельное восхищение, отмеченное печалью, ибо война и страдания моего народа в далекой Испании витали надо мной, как невидимые тени.
В ваших песнях вы поете о счастливой жизни народа, о радости детей. Смерть и варварство обрушились, чтобы отнять у вас то, что вы завоевали с полным правом, великодушно и благородно, на основе подлинного гуманизма. И в защиту правды, которая сплотила всех нас - и рабочих, и интеллигенцию - сейчас больше, чем когда-либо, тысячи ваших лучших сынов, самых молодых и сильных, точно так же, как это было в Испании, отдали и отдают свою жизнь.
Чтобы понять народ, который вы уже однажды спасли и снова защищаете, чтобы оценить все, что сделано вами и делается в настоящее время, для этого нужно быть настоящим человеком и думать сердцем.
Мужайтесь же, мои товарищи и друзья! Я с вами до смерти. Я верю в вашу победу, которая будет и нашей. И если эти простые слова, высказанные испанцем, прибавят что-нибудь к вашей великой вере в победу, возьмите их, потому что они - ваши. Не забывайте, что правда, которую вы защищаете, это счастливая жизнь и радость ваших детей, подлинный мир и свобода, будущее мира и будущее всего человечества; свобода людей и свобода для всех народов мира.
Я с вами, товарищи и друзья! Я также испытываю ту грозную, великую и радостную уверенность, с которой вы ведете борьбу. И я преисполнен гордостью не оттого, что я испанец или писатель, но превыше всего и прежде всего оттого, что я ваш друг.
Я чувствую себя рядом с вами. Я на вашей стороне. Обнимаю вас. // Хосе Бергамин.
______________________________________________
И.Эренбург: Душа народа ("Красная звезда", СССР)**
П.Шухмин: Враги || «Литература и искусство» №5, 3 февраля 1942 года
Великий советский Человек* || «Литература и искусство» №37, 11 сентября 1943 года
Х.М.Мугуев: Что поют в землянке* || «Литература и искусство» №3, 16 января 1943 года
П.Антокольский: Торжество нравственной силы* || «Литература и искусство» №38, 18 сентября 1943 года
«Литература и искусство» №18, 1 мая 1942 года
Советская интеллигенция! Работники советских учреждений, инженеры, учителя, агрономы, врачи, работники науки, искусства и литературы! Отдадим все наши силы и знания делу борьбы с немецкими захватчиками! Да здравствует советская интеллигенция! (Из лозунгов ЦК ВКП(б) к 1 мая 1942 г.)
# Все статьи за 1 мая 1942 года.
Для того чтобы по-настоящему понять, какой разнообразной жизнью живет фронт, нужно видеть это своими глазами. Интерес наших бойцов и командиров к культуре, к искусству, к музыке в частности, очень велик. Большой их любовью пользуются работающие для фронта исполнительские коллективы, ансамбли, джазы.
Ансамбли, с которыми мне пришлось познакомиться во время поездки на Северо-Западный фронт, отличаются высокой культурой исполнения. В них есть прекрасные музыканты, в красноармейском ансамбле Северо-Западного фронта я встретил ленинградского певца Флакса и своего консерваторского товарища Мызникова, работающего в ансамбле композитором и пианистом. Запомнилось мне замечательное - мужественное и сильное - исполнение Флаксом «Баллады о капитане Гастелло» Белого в очень интересной обработке Мызникова для голоса с хором.
Для Северо-Западного фронта работает хороший джаз-ансамбль под управлением молодого, очень талантливого дирижера Б.Смита. В одном из концертов джаза выступали два танцора (они пришли в ансамбль из самодеятельных коллективов). Мне редко приходилось видеть такое темпераментное исполнение, такую виртуозную технику танца. Сам Б.Смит по окончании войны собирается поступить в консерваторию на дирижерский факультет.
Сейчас во всех этих ансамблях разучивается первомайская программа. Большое место в ней займут привезенные нами новые произведения советских композиторов.
Каждый из ездивших на фронт композиторов во фронтовых и армейских газетах нашел для себя новый творческий материал. А статьи из газет и рассказы писателей и журналистов-фронтовиков о буднях фронта дали нам неисчерпаемый запас тем и сюжетов, запас, которого может хватить на десятки опер, ораторий, программно-симфонических произведений.
Люди фронта. В близком, дружеском общении с ними и заключался главный смысл нашей поездки на фронт.
Кажется, что у людей фронта ощущение опасности отсутствует вовсе - так спокойно они работают, так мирно отдыхают в немногие минуты досуга. Совсем близко от фронта, в маленьком домике, сильно пострадавшем от минометного огня, я встретил двух девушек-медсестер, с увлечением читавших «Тихий Дон». А в окно этого домика очень ясно был виден город, находящийся еще в руках врага, город, на подступах к которому шли боевые действия.
«Мы хорошо сегодня поработали», - вот самая обычная фраза на фронте. Еще в первую свою поездку на фронт, в октябре прошлого года, я узнал два замечательных слова, которые любят употреблять бойцы, - «порядок» и «точно». Теперь к ним прибавилось еще третье - «работа». Думается, что эти три слова ярко характеризуют нашу армию.
Много замечательных советских людей встретили мы во время этой поездки, много замечательных рассказов об их героических подвигах мы слышали. Я никогда не забуду один из этих рассказов.
Начальник партизанского отряда послал одного из своих бойцов на выполнение ответственного боевого задания. Нужно было пробраться в глубокий тыл противника, пройти много километров лесом, в зимнюю вьюгу, обходя занятые немцами деревни, минуя вражеские патрули и заставы. Через несколько часов был послан второй боец - на случай, если бы первый не дошел до цели. Но они оба дошли и оба вернулись и доложили начальнику о точном выполнении порученного дела. А задание было необычным - ничего похожего нельзя найти в истории всех минувших войн человечества. Бойцы были посланы к могиле Пушкина в Святогорском монастыре, чтобы привести ее в порядок и убрать все вокруг могилы. Рискуя жизнью, они сделали это, поклонились праху великого русского поэта и вернулись обратно невредимыми.
Ближе всего мы познакомились на фронте с артиллеристами, познакомились и в «частной жизни» - мы жили с ними в одной землянке - и в их боевой работе. Точность и чистота этой работы изумительны, - я имел возможность оценить это, сидя на артиллерийском наблюдательном пункте. Гвардейцы не тратили зря снарядов!
Два залпа были даны нашими артиллеристами в честь советской музыки. Через две минуты капитан доложил, что этими двумя залпами уничтожено шесть машин с вражеской пехотой. Бойцы шутили: «Легкая у вас рука, товарищи композиторы!»
Мы очень подружились с артиллеристами, - особенно с комиссаром т. Филипповым и капитаном т. Горецким. Ночью, в землянке шли бесконечные разговоры на самые разные темы, в том числе и на музыкальные. Говорили о симфониях Шостаковича, о творчестве Дзержинского, Белого, Покрассов. Говорили, конечно, и об оборонной песне.
Очень запомнились мне слова полковника Карачевцева, который полушутя, полусерьезно уверял, что никому из нас не написать хорошей песни об артиллеристах - из-за текста.
«Вы пишете песни, - говорил он, - об армии вообще, а не об артиллеристах. «Артиллеристы, - точней прицел!», - почему, собственно, это относится к артиллеристам, а не к пехоте? А вот в старых солдатских песнях умели петь об артиллерии, и даже о наших артиллерийских орудиях. Это может быть и не очень складно сказано:
«…И трубку действия двойного
Умел собрать и разобрать»,
за то уж, без сомнения, об артиллеристах».
Мы простились с нашими друзьями не на долгий срок. Как только я напишу обещанное им произведение - «Марш Северо-Западного фронта», - поеду к ним снова. Но и работая в Москве, мы будем держать связь с художественными центрами Северо-Западного фронта - недавно организованным Домом Красной Армии и радиоцентром фронта. Для них мы будем создавать произведения, посвященные героическим людям и славным делам Северо-Западного фронта.
Вспоминается еще одно. Мне с моими товарищами довелось присутствовать при торжественном вручении орденов бойцам и командирам. Я помню, с каким достоинством отвечали бойцы на приветственную речь командующего армией: - «Служим Советскому Союзу».
Сейчас, после поездки, хочется работать особенно много и интенсивно, работать так, чтобы иметь право сказать и о своем творчестве те же слова: «Служу Советскому Союзу». // Вано Мурадели.
********************************************************************************************************************
Русским писателям
Эренбургу, Алексею Толстому, Светлову, Пастернаку, Шолохову, Бедному, Барто, Федину, Ставскому, Голодному, Савичу, Рокотову.
Дорогие товарищи и друзья!
В час великих и грозных событий, разразившихся над вашей страной, над советскими народами, я, как верный друг ваш, не могу оставаться безучастным и не поддержать вас словом уверенности в вашей победе в борьбе за общее правое дело.
Тем же чувством веры в вас я был преисполнен, когда варварские силы, которые теперь вторглись в вашу страну, ринулись на нас и мы обменялись с вами обетом вечной дружбы. Тогда вы были за нас и на нашей стороне - всегда и неизменно. И сегодня нет ни одного испанского писателя, достойного этого имени, который не чувствовал бы, что ваше дело - также и его дело.
Наша война не была такой гигантской, такой грозной; но зато среди вас нет изменников, подобных тем, которые продали врагу нашу родину. Как вы знаете, испанский народ не был покорен - его заковали в цепи. И вы знаете, что жизнь не угасла в нем; и все испанцы, которые не сложили оружия, с надеждой и верой обратили свои взоры к вам. И победа будет за нами, ибо нам дорого наше общее дело. Измена ему означала бы измену нам самим.
Живы в моей памяти те печальные часы, которые мы пережили в Испании. Тогда, словно свежий ветерок, коснулись моего слуха ваши слова. Вы предложили мне гостеприимство в ваших городах и на ваших полях, где царил мирный труд, завоеванный братскими усилиями и которому нет равного во всем мире.
Я всегда любил вашу страну, мне нравился ваш образ жизни, ваш образ мышления. Когда я был среди вас, впервые в 1926 г., а затем в 1937 г., я имел возможность видеть вашу работу и вполне оценить ее.
И вот, когда я был среди вас, в вашей Москве, в Ленинграде, мне трудно было отделаться от чувства, что я мало чем отличаюсь от какого-то скелета; ведь на моей родине все превратилось в пепел и прах. Мне казалось, что я дон-кихотствующий испанец, которого вы - в страстном стремлении к миру и к искренней дружбе с Испанией - прижали к своей груди. И когда вы гостеприимно открыли передо мной двери ваших домов, подарили меня улыбкой понимания и сочувствия и горячим пожатием руки затеплили огонь новой жизни и надежды, тогда я понял духовную силу, которая вдохновляет радостью и верой ваши города и разносится над снежными полями Москвы, как звонкий смех детей.
Когда я стал свидетелем чуда, которое вы совершили со стойким героизмом, когда я увидел, как в течение всего лишь девяти лет, под руководством Сталина, вы устроили у себя настоящий рай, когда я увидел все это и вы попросили меня дать свои критические замечания, чтобы вы смогли еще лучше работать, - я просто растерялся и не знал, что ответить. И единственный ответ, на который я был способен, - это беспредельное восхищение, отмеченное печалью, ибо война и страдания моего народа в далекой Испании витали надо мной, как невидимые тени.
В ваших песнях вы поете о счастливой жизни народа, о радости детей. Смерть и варварство обрушились, чтобы отнять у вас то, что вы завоевали с полным правом, великодушно и благородно, на основе подлинного гуманизма. И в защиту правды, которая сплотила всех нас - и рабочих, и интеллигенцию - сейчас больше, чем когда-либо, тысячи ваших лучших сынов, самых молодых и сильных, точно так же, как это было в Испании, отдали и отдают свою жизнь.
Чтобы понять народ, который вы уже однажды спасли и снова защищаете, чтобы оценить все, что сделано вами и делается в настоящее время, для этого нужно быть настоящим человеком и думать сердцем.
Мужайтесь же, мои товарищи и друзья! Я с вами до смерти. Я верю в вашу победу, которая будет и нашей. И если эти простые слова, высказанные испанцем, прибавят что-нибудь к вашей великой вере в победу, возьмите их, потому что они - ваши. Не забывайте, что правда, которую вы защищаете, это счастливая жизнь и радость ваших детей, подлинный мир и свобода, будущее мира и будущее всего человечества; свобода людей и свобода для всех народов мира.
Я с вами, товарищи и друзья! Я также испытываю ту грозную, великую и радостную уверенность, с которой вы ведете борьбу. И я преисполнен гордостью не оттого, что я испанец или писатель, но превыше всего и прежде всего оттого, что я ваш друг.
Я чувствую себя рядом с вами. Я на вашей стороне. Обнимаю вас. // Хосе Бергамин.
______________________________________________
И.Эренбург: Душа народа ("Красная звезда", СССР)**
П.Шухмин: Враги || «Литература и искусство» №5, 3 февраля 1942 года
Великий советский Человек* || «Литература и искусство» №37, 11 сентября 1943 года
Х.М.Мугуев: Что поют в землянке* || «Литература и искусство» №3, 16 января 1943 года
П.Антокольский: Торжество нравственной силы* || «Литература и искусство» №38, 18 сентября 1943 года
«Литература и искусство» №18, 1 мая 1942 года