Константин Симонов. Лагерь уничтожения

[0gnev]

К.Симонов || « Красная звезда» №189, 10 августа 1944 года

СЕГОДНЯ В НОМЕРЕ: От Советского Информбюро. Оперативная сводка за 9 августа (1 стр.). Прием тов. И.В.Сталиным г-на С.Миколайчика (1 стр.). Указы Президиума Верховного Совета СССР (1 стр.). Е.Габрилович. - Упорство (2 стр.). Полковник И.Лебедев. - О практическом изучении боевого устава пехоты (2 стр.). Подполковник П.Слесарев. - Действия танков в горах (2 стр.). К.Симонов. - Лагерь уничтожения (3 стр.). Майор И.Курчавов. - Действенность политической информации (3 стр.). Н.Карнаушенко. - Шакалы (4 стр.). М.Витич. - Письма из Югославии (4 стр.). Военные действия в Северной Франции (4 стр.). Военные действия в Италии (4 стр.). Действия авиации союзников (4 стр.).

# Все статьи за 10 августа 1944 года.

(От специального корреспондента «Красной звезды»)




То, о чем я здесь собираюсь писать, слишком огромно и страшно для того, чтобы целиком его осмыслить. Нет никаких сомнений в том, что в этом страшном деле будут долго разбираться юристы, врачи, историки и политики. В будущем, в результате подробнейших расследований, выяснится весь размах и все подробности того преступления перед человечеством, которое совершили немцы. Сейчас я знаю далеко не все факты, далеко не все цифры - я говорил только, может быть, с сотой частью свидетелей и видел, может быть, только десятую долю действительных следов преступления. Но человек, видевший это, не в состоянии молчать, не в состоянии ждать. Я хочу рассказать именно сейчас, сегодня, о первых раскрытых следах преступления, о том, что я слышал в эти дни, и о том, что я видел своими глазами.

I.

В конце 1940 года в двух километрах от Люблина на огромном пустыре, тянувшемся справа от Хелмского шоссе, появилось несколько офицеров войск СС и землемеры с рулетками. Через несколько дней здесь был отмерян огромный участок, захватывавший почти весь пустырь общей площадью в 25 квадратных километров. На составленных в гестапо планах этого земельного участка было нарезано 16 огромных квадратов и в каждом из них помещалось по двадцать одинаковых прямоугольников. Прямоугольники обозначали бараки, квадраты - так называемые поля, секторы, окруженные со всех сторон колючей проволокой. Наверху, на первом плане, стояло исчезнувшее впоследствии заглавие «Лагерь Дахау 2». Гестапо предприняло под Люблином строительство невиданного масштаба концентрационного лагеря, который по системе своей представлял точную копию знаменитого лагеря Дахау в Германии, но по размерам в несколько раз превосходил его.

Строительство началось зимой 1941 года. На первых порах к нему было привлечено некоторое число польских гражданских инженеров и рабочих, к которым вскоре, в качестве основной рабочей силы, присоединили поляков и евреев - военнопленных, захваченных во время немецко-польской войны 1939 года, а примерно с августа 1941 года в строящемся лагере в качестве рабочей силы была поселена первая тысяча русских военнопленных и мирных людей. К этому времени в лагере было наполовину застроено первое поле или, как немцы называли его, «первый блок», на котором уже стояли десять бараков. Строительство продолжалось всю осень 1941 года и зиму 1942 года.

Число работавших на строительстве людей постепенно возрастало. Вскоре, вслед за русскими, прибыли большие группы политических заключенных чехов и поляков и переведенных из других лагерей, где они в большинстве своем сидели еще с 1933 года. Осенью 1941 года сюда были переведены на работу первые две тысячи евреев из люблинского гетто. Вслед за ними в декабре 1941 года из люблинского замка прибыло 700 поляков. Потом в лагерь попали 400 польских крестьян, не сдавших своевременно налогов немецкому государству. В апреле 1942 года в лагерь пришли транспорты с 12 тысячами человек из Словакии - это были евреи и политзаключенные. Весь май прибывали все новые и новые транспорты из Чехии, Австрии, Германии. Строительство лагеря шло самыми напряженными темпами, и к маю были закончены 1, 2, 3 и 4 бараки, рассчитанные примерно на 40 тысяч мест.

You can watch this video on www.livejournal.com

Май 1942 года можно считать концом первого этапа в истории лагеря. Это был период лихорадочного строительства, погони за увеличением общей кубатуры помещений. Теперь, когда были закончены бараки на 40 тысяч человек, выстроены основные, подсобные и специальные помещения, когда все было обведено двойными рядами колючей проволоки, большей частью электрифицированной, гестапо сочло, что лагерь вступил в строй. Он продолжал расширяться и дальше и расширялся бы до бесконечности, если бы не взятие Люблина нашими войсками, но темпы строительства уже были иные. С мая 1942 года достраивали лагерь постепенно, не торопясь, вводя всевозможные усовершенствования. В мае 1942 года этот лагерь, именовавшийся в официальных бумагах «Люблинским концентрационным лагерем войск СС» стал в неофициальных документах, письмах, записках и устно называться по-новому: «Фернигтунглагерь», что значит по-русски: «Лагерь уничтожения».

В двух километрах от Люблина на пустыре, расположенном справа вдоль Хелмского шоссе, немцы построили крупнейший в Европе « комбинат смерти», главной и единственной целью которого было наиболее простое, утилитарное и скорое уничтожение наибольшего количества людей - военнопленных и политических заключенных. Организация лагеря была во всех отношениях своеобразна, и если в других немецких учреждениях смерти можно по отдельности найти все элементы, которые входили в систему люблинского «лагеря уничтожения», то в таком полном и так сказать комплексном виде эти страшные порождения немецкого изуверства нигде еще с такой очевидностью не представали нашим глазам. Нам известны такие места, как Сабибор или Белжца, куда на расположенное в глуши пустое поле привозили по узкоколейке поезда со смертниками, которых тут расстреливали и сжигали. Нам известны такие лагери, как Дахау, Осьвенцим или « Гросслазарет» в Славуте, где заключенных и военнопленных постепенно умерщвляли побоями, голодом и болезнями. Но в люблинском «лагере уничтожения» было сочетание и того и другого. Здесь в бараках жили десятки тысяч заключенных, которые беспрерывно строили, достраивали и перестраивали свою тюрьму. Здесь были тысячи военнопленных, которые, начиная с осени 1942 года, не допускались к работам и, получая уменьшенный даже по сравнению с заключенными паек, с ужасной быстротой умирали от голода и болезней. Здесь были поля смерти с кострами и кремационными печами, где уничтожали тысячи и десятки тысяч людей, задерживая их в лагере только несколько часов или дней в зависимости от величины партии, для того, чтобы обыскать и раздеть догола. Здесь были обычного типа «душегубки» на автомашинах и прочно построенные бетонированные казематы для удушения газом «циклон». Здесь жгли по древнеиндийскому способу, самым примитивным образом - ряд бревен, ряд трупов, ряд бревен, ряд трупов. Здесь жгли в кремационных печах кустарного типа, сделанных в виде больших железных котлов, и здесь жгли в специально построенном и усовершенствованном крематории для блиц-сжигания. Здесь расстреливали во рвах и убивали ударом железных палок, перебивая шейные позвонки. Здесь топили в бассейне и вешали разными способами, начиная от обыкновенной виселицы с перекладиной и кончая усовершенствованной походной виселицей с блочной системой и маховиком. Это был комбинат смерти, количество ежедневных смертей в котором регулировалось двумя обстоятельствами: первое - числом поступивших в лагерь людей и второе - необходимым количеством рабочей силы, на том или ином этапе бесконечно продолжающегося строительства.

Окончательные цифры уточнятся впоследствии. Но некоторые предварительные начинают выясняться уже сейчас. В общей сложности лагерь функционировал больше трех лет. Когда в Люблин пришла Красная Армия, она застала в нем только несколько сот русских. По показаниям свидетелей, когда мы весной подошли к Ковелю, немцы эвакуировали из лагеря от 12 до 16 тысяч заключенных. Даже если принять цифру 16 тысяч, то в общем к концу существования лагеря в нем оставалось менее 17 тысяч человек. Между тем, средняя цифра наличия заключенных, по ежедневным сводкам комендатуры лагеря, в 1943 году составляла около 40 тысяч человек, колеблясь на несколько тысяч в ту или другую сторону. Если же взять общие цифры числа людей, поступивших в лагерь за три года с лишним, то выясняется, что между последней цифрой 17 тысяч и количеством привезенных в лагерь будет существовать разница во много сотен тысяч человек. Это примерно и будет соответствовать цифре людей, уничтоженных непосредственно в лагере, не считая тех, кто прошел через него прямо на смерть, не будучи зарегистрированными в качестве заключенных. Все эти данные взяты из официальной отчетности администрации лагеря за все годы его существования.

Говоря о поступлении заключенных во время первоначального строительства лагеря, я остановился на мае 1942 года. В апреле и мае 1942 года в лагерь стали поступать массовые партии евреев из люблинского и окрестных гетто. За лето из Словакии и Чехии пришло еще 18 тысяч человек. В июле 1942 года прибыла первая партия поляков, обвиненных в партизанской деятельности. Только эта первая партия состояла из 1.500 человек. В том же месяце пришла большая партия политзаключенных из Германии. В декабре 1942 года из лагеря Осьвенцим под Краковом прибыло несколько тысяч евреев и греков. 17 января 1943 года привезли 1.500 поляков - мужчин и 400 женщин из Варшавы. 2 февраля прибыло 950 поляков из Львова, 4 февраля - 4.000 поляков и украинцев из Таломы и Тарнополя. В мае 1943 года пришла 60-тысячная партия из варшавского гетто. Всё лето и осень 1943 года, с интервалами в несколько дней прибывали транспорты из всех основных германских лагерей - Аксенгаузена, Дахау, Флоссенбурга, Нойгамма, Гроссенрозена, Бухенвальда. Ни в одной из этих партий не было меньше тысячи человек. О том, откуда прибыли новички, в лагере узнавали не только из их слов - узнавали сразу и по их внешнему виду - каждый из лагерей накладывал свою печать. Например, в Осьвенциме было принято всех заключенных, включая женщин, брить наголо и номера вешать не на шею, как всюду, а выжигать на руке. Из Бухенвальда приходили люди, с трудом переносившие солнечный свет: в филиале этого лагеря, называвшемся «Дора», существовал в скалах подземный завод, на котором производились пресловутые «Фау-1» - немецкие самолеты-снаряды. Там работали исключительно славяне, главным образом поляки и русские. Они работали, не выходя на дневной свет, и через полгода подземной работы зрение их настолько ослабевало, что их немедленно партиями отправляли в «лагерь уничтожения» в Люблин.

Я назвал только некоторые цифры и некоторые лагери не для того, чтобы дать действительное исчисление погибших, а только для того, чтобы можно было представить себе хоть часть картины. В дополнение к этому надо сказать несколько слов о национальном составе людей, попадавших в лагерь. Большое число погибших падает на уничтоженных в лагере поляков. Тут были заложники, партизаны, действительные и мнимые, и родственники партизан, и огромное количество крестьян, в особенности выселенных из тех районов, где проводилась немецкая колонизация. Вслед за поляками идет огромное число уничтоженных русских и украинцев. Столь же велико число истребленных немцами евреев, свезенных в лагерь буквально со всех стран Европы, начиная от Польши и кончая Голландией. Далее внушительные цифры, каждая из которых переваливает за несколько тысяч. Это - французы, итальянцы, голландцы, греки. Меньшие, но тоже внушительные цифры, падают на бельгийцев, сербов, хорватов, венгров, испанцев (последние, очевидно, из числа захваченных во Франции республиканцев). Кроме того, среди документов погибших найдены принадлежавшие самым разным людям самых разных наций - норвежцам, швейцарцам, туркам и даже китайцам. В одной из комнат канцелярии лагеря, пол которой целиком завален документами, паспортами, удостоверениями убитых, я, беря наугад эти бумаги, в течение десяти минут нашел документы представителей почти всех европейских наций. Тут был паспорт Софьи Яковлевны Дусевич из села Константиновка Киевской области, украинки, рабочей, родившейся в 1917 году. Тут был документ со штампом «Репюблик Франсе». Эжена Дюраме, француза, металлиста, родившегося в Гавре 22 сентября 1888 года. Тут было свидетельство, выданное народной школой Банья-Лука Рало Жуничу, кончившему школу в 37-м году, исламского вероисповедания, с отметками «добар», то-есть «хорошо», за «мораль, познавание природы и чистописание». Тут был паспорт, выданный в Хорватии Ятирановичу, родившемуся в Загребе, получившему этот документ 2 января 1941 года. Тут был паспорт Якоба Боргардта, родившегося в Роттердаме 10 ноября 1918 года. Тут был документ Эдуарда Альфреда Сака, родившегося в 1914 году в Милане на Виа-Плимо, дом №29, «рост 175, телосложения плотного, особых примет нет». Тут было удостоверение №8544. выданное Саваранти, греку с острова Крит. Тут был немецкий паспорт Фердинанда Лотманна, инженера из Берлина, родившегося 19 августа 1872 года. Тут была рабочая книжка со штампом «генерал-гувернимента», принадлежавшая Зигмунду Ремаку, поляку, рабочему, родившемуся 20 марта 1924 года в Кракове. Тут был какой-то китайский документ с фотографией и иероглифами, которых я не мог прочесть. Тут были документы, залитые кровью и размытые водой, разорванные пополам и растоптанные ногами. Эта ужасная гора документов была надмогильным холмом целой Европы, суженным до пределов одной комнаты.

Трудно даже предсказать, какие кошмарные подробности смогут выясниться при детальном разборе этих документов и опросе бесчисленных свидетелей. Быть может, здесь найдутся следы исчезнувших и погибших за годы германского владычества крупнейших людей Европы. Я пробыл в этом лагере всего несколько дней и говорил с незначительной долей тех свидетелей, которые там имеются. И однако уже в эти дни я наткнулся на один ошеломляющий рассказ. Двое люблинских инженеров, работавших на строительстве в лагере при проведении здесь канализации, как наемные гражданские специалисты, - русский Петр Михайлович Денисов и поляк Клавдий Елинский, среди всего прочего рассказали мне о том, как в конце апреля или в первых числах мая 1943 года они были в лагере на складе строительных материалов и встретили там одного из люблинских евреев, знакомого им обоим еще по мирной жизни. Заключенный переносил на складе доски. Он обратился к ним и, показывая на какого-то дряхлого старика, также переносившего доски, сказал:

- Знаете, кто этот старик? Это Леон Блюм.

Увидев, что поблизости нет никого из эсэсовцев, оба инженера подошли ближе.
Произошел следующий разговор.

- Вы Леон Блюм? - спросил Денисов.

- Да, я Леон Блюм.

- Премьер-министр Франции?

- Да, премьер-министр Франции.

- Как вы сюда попали?

- Я попал сюда вместе с последней партией французских заключенных.

- Почему вы не пробовали спастись там, у себя. Неужели вы не могли? - спросил Денисов.

- Не знаю, может быть, и мог, - сказал Леон Блюм, - но я решил разделить судьбу своего народа, - и на глазах его показались слезы.

Тут появилось несколько эсэсовцев. Блюм вместе с кем-то поспешно поднял на плечо тяжелую вершковую доску и понес. Через несколько шагов, оступившись, он упал. Кто-то из бывших рядом заключенных помог ему подняться. Он снова встал, поднял доску на плечи и пошел дальше.

Денисов и Елинский снова попали на этот склад только через неделю. Они опять увидели здесь того человека, который показал им Леона Блюма, и спросили, где он. Тот лаконично ответил:

- Там же, где скоро буду и я, - и показал пальцем на небо.

Вот только один факт из жизни этого лагеря смерти, - факт упорно, во всех подробностях подтверждаемый обоими свидетелями, находящимися сейчас в Люблине. А сколько страшных разоблачений, касающихся судьбы самых различных людей из самых различных уголков Европы появятся, когда будут раскопаны все материалы и допрошены все свидетели?! // Константин Симонов. 1-й БЕЛОРУССКИЙ ФРОНТ.

★ # ( Продолжение следует).

**************************************************************************************************************************************************




ЛАГЕРЬ УНИЧТОЖЕНИЯ ПОД ЛЮБЛИНОМ. На снимках (вверху): 1. Полусожженные останки узников лагеря. 2. Сарай, наполненный сотнями тысяч пар обуви убитых. Внизу: 1. Печи, в которых немецкие палачи сжигали умерщвленных ими людей. 2. Банки с отравляющим веществом «циклон». Этим газом немцы отравляли свои жертвы. Снимки нашего спец.фотокорр. О.Кнорринга.




★

КРОВАВЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ НЕМЕЦКО-УСТАШСКИХ ИЗВЕРГОВ В ЧЕРНОГОРИИ

ЖЕНЕВА, 9 августа. (ТАСС). Как сообщают из Черногории, немецкие оккупанты и предатели творят дикие насилия над мирным населением Черногории. Выходящая на освобожденной территории газета «Речь свободы» сообщает о массовом истреблении немецко-фашистскими преступниками черногорского населения.

Фашистские оккупанты лишь в 5 общинах района Никшич убили 678 человек. В четырех общинах района Подгорицы убито 202 человека. В районе Шавнич немцы истребили 1686 человек, в том числе в одной только общине Жуполивске усташи за 5 дней убили, зарезали и сожгли живьем более тысячи женщин, детей и стариков, что составляет около 20 процентов населения этой общины.

Как сообщает «Речь свободы», в некоторых черногорских общинах половина населения находится в тюрьмах и концлагерях. В 5 общинах Никшичского района в тюрьмах и концлагерях заключено 847 человек, в 4 общинах района Даниловград - 394 человека. Вместе с матерями немецко-усташские изверги бросают в тюрьмы 4-5-летних детей.

Многочисленные черногорские села оккупанты превратили в развалины и пепелища. По неполным данным, собранным народно-освободительными комитетами в Черногории, в районе Никшича сожжено и разрушено 2.588, в районе Андриевицы - 3.197, в районе Шавнич - 6.529 построек.

Оккупанты дочиста разграбили Черногорию. Только в одном районе Шавнича они отобрали у крестьян скота и продовольствия на сумму в 1.250 млн. довоенных динаров. В том же районе немцы, четники и усташи за 3 года отобрали у населения 101.744 головы мелкого рогатого скота, свыше 30.000 голов прочего мелкого скота и 2.984 лошади.

**************************************************************************************************************************************************
Журнал «Красноармеец» №12

Вышел из печати №12 журнала Главного политического управления Красной Армии «Красноармеец».

В номере помещены статьи: П.Г.Москатова «Молодые отряды рабочего класса Советского Союза», П.М.Садовского «Михаил Семенович Щепкин»; рассказы и очерки: Г.Фиша «На переднем крае», братьев Тур «Закон братства», С.Н.Сергеева-Ценского «Рядовой Кузьма Дьяконов», К.Симонова «В Румынии», В.Тренева «Страницы жизни адмирала Ф.Ф.Ушакова», М.Ботвинника «Впечатления участника 13-го Всесоюзного шахматного первенства», Вл.Якубовича «Мадагаскар»; стихи: А.Решетова «По славным обычаям русских людей», Вас.Лебедева-Кумача «За что я немцев ненавижу», А.Пришельца «Пух», Г.Леонидзе «Воин»; М.Исаковского «Песня про «Катюшу»; продолжение повести Л.Шейнина «Лицом к лицу», миниатюра Вл.Масс «Семь минут», «Краткий толковый словарь для бестолковых фрицев» В.Ардова и сатирическое обозрение В.Фомичева и Ц.Солодаря «Мы гоним зверя, чтоб в итоге он протянул в берлоге ноги».

___________________________________________________
И.Эренбург: Помнить!* || «Правда» №302, 17 декабря 1944 года
Б.Горбатов: Лагерь на Майданеке || «Правда» №192, 11 августа 1944 года
Е.Кригер: Немецкая фабрика смерти под Люблином* ("Известия", СССР)
Помни Майданек, воин Красной Армии! || «Красная звезда» №221, 16 сентября 1944 года
Мщение и смерть гитлеровским мерзавцам!* || «Красная звезда» №302, 23 декабря 1944 года
О чем говорит Люблинский лагерь уничтожения* || «Красная звезда» №191, 12 августа 1944 года

Газета «Красная Звезда» №189 (5869), 10 августа 1944 года