Древнее «эллинство»: искажение Традиции. (Часть VI)
Часть I - https://a-eliseev.livejournal.com/2218619.html
Часть II - https://a-eliseev.livejournal.com/2218853.html
Часть III - https://a-eliseev.livejournal.com/2219230.html
Часть IV - https://a-eliseev.livejournal.com/2219471.html
Часть V - https://a-eliseev.livejournal.com/2219772.html
Глава 10. Аргус: победа над Сном и поражение от него.
Аргус является весьма энигматичным персонажем эллинской «мифологии». Это великан, который имеет множество глаз, по разным версиям - четыре, сто, тысячу. А согласно Псевдо-Гигину, Эсхилу, Псевдо-Аполлодору и Макробию, данное множество, вообще, неисчислимо и глаза расположены по всему телу. Именно эта многоглазость делала Аргуса идеальнейшим стражем, ибо пока одни глаза спали, другие - бодрствовали. Богиня Гера, жена Зевса поручает Аргусу сторожить свою жрицу Ио, обращённую в корову. Обратил её супруг богини - Зевс, испытывающий страсть к Ио и желающий скрыть её от Геры. Богиня, догадываясь о происходящем, заставляет Зевса подарить корову. Тогда Зевс посылает к Аргусу Гермеса, который после долгих попыток, сумел полностью усыпить Аргуса и убить его, отрубив великану голову.
Аргус - фигура весьма и весьма значительная. По данным Эсхила и Акусилая, он был сыном богини Геи. Таким образом, этот многоглазый великан становится на уровень титанов, более древних, чем боги. Судя по всему, речь идёт о традиции, более древней, чем инверсивная, олимпийская.
Аргус бодрствует всегда, побеждая сон, а сон символизирует смерть. Не случайны представления о том, что во время сна душа может покидать тело. (К слову, эти представления были характерны для славян.) Показательно, что у бога сна Гипноса есть брат-близнец Танатос - бог смерти.
Тот факт, что Аргус может бодрствовать постоянно, свидетельствует о его близости к бытийному центру нашей реальности. Данный центр персонифицируется Царём Мира (Мельхиседеком, Белым Царём, Вайшванарой и др.) И Аргус, по версии Псевдо-Аполлодора, был сыном Агенора - царя Аргоса.
При этом, он ещё и выступает как Герой, убивший быка, который опустошал Аркадию. (Ещё Аргус убил сатира, отбиравшего скот у жителей Аркадии.) И тут уместным будет вспомнить о том, что образ быка принимал Зевс, похищавший Европу. А также о том, что Гермес крадёт стадо коров у солнечного Аполлона. К слову, у древних существовало представление о загробном мире, как о некоем пастбище, на котором пасутся души умерших.
Получается следующая картина - люди сталкиваются с влиянием психоэмоциональной стихии региона Души, Нави. И это влияние может «похитить» человека, отвратить его от самых высших райско-ангелических влияний региона Духа. Зевс похищает Европу пытается похитить жрицу Ио, «выдернув» её из райской солнечной духовности, в чём ему и помогает Гермес. Аргус защищает жрицу. Он выступает Сакральный Герой-Защитник, максимально реализует в себе архетип Царя Мира. («Царь Мира, Илья Муромец и путь Героя» - https://a-eliseev.livejournal.com/1958318.html)
И, тем не менее, Аргус гибнет, проигрывая Гермесу, сну и смерти. Здесь имеет место показатель того, что наша реальность повреждена онтологически - даже и на высших уровнях. (В оптике Христианства сие произошло в результате Грехопадения.) Это касается и архетипического Царя, примордиального Царя Золотого Века, который является историческим образом надисторического Царя Мира. (Все другие Царя как бы продолжают его Род, одновременно символизируя и Царя Мира.) Примордиальный Царь спит глубоким, можно даже сказать, «мёртвым сном». При этом, он, конечно, оказывает воздействие и во сне.
Античная традиция считала царем Золотого Века Кроноса-Сатурна, который был сброшен с престола и пребывает «во сне» на далёком Севере, в арктическом море, именуемым в честь его «Кронидским» морем. И здесь стоит напомнить о том, Царском статусе Аргуса, который древнее Зевса и стоит как бы на одном уровне с примордиальными титанами.
В разных традициях существует представление о спящем Государе, который проснётся в конце времен. В Европе верили, что король Артур, Карл Великий, Фридрих Барбаросса и другие правители и герои вовсе не умерли, но заснули. Существует поверье о последнем византийском императоре Константине XI, который дремлет в пещере, но проснётся в будущем. В «Откровении Мефодия Патарского» предсказано: «Тогда внезапно восстанет… царь Эллинский, то есть Римский, с яростью великой. Пробудится как человек, вставший ото сна… О нём думали люди, что он мертвый и ни на что не годен». (*)
Аргус пал жертвой Гермеса, который был проводником душ умерших (психопомпом») в Аид, «царство теней», регион «психической» Души, которую следует отличать от райско-ангелического духа. К слову, в эллинской традиции существует некий Элизий - регион, где царит блаженство. Это некий аналог духовного Рая. В то же время аналогом ада является Тартар - глубочайшая бездна. Аид же - не «Рай», и не «ад» - это регион Души, это Хель, это Навь. Хотя он ближе к Тартару, чем к Элизию. Есть и представления, что Тартар - часть Аида. Это точнее, в регионе Души находится инферно. Только там и могут обитать нематериальные духи, павшие с райских небес. Гермес выступает как проводник психических, душевных энергий, которые погружают Аргуса в полный сон и убивают его. Можно сказать, что заснувший Аргус как бы попадает в Аид. А причиной тому является повреждённое состояние нашей онтологии, присущее даже и её высшим уровням.
Гермес помогает Зевсу похитить Ио (в образе коровы), он же, кстати, похищает коров у солнечного Аполлона Гиперборейского. В древности души умерших часто представлялись в образе скотины, пасущейся на загробном пастбище. Гермес пытается «переориентировать» людей с Солнечной духовности Аполлона - на лунарную душевность Нави. Кстати, в свете вышесказанного, стоит отметить связь между регионом Души, «скотом», «душами» и капитализмом. Глобальный капитализм символически (а, следовательно, и вполне реально, ибо символ содержит содержимое, но не тождественен ему) воспроизводит похищение душ (собственно, и самих людей) и их перемещение в Навье пастбище.
И любопытно, что в индоевропейских языках отчетливо заметна связь торговли и скотоводства. Так, лат. pecu («стадо, скот») тесно связано с лат. рecunia («состояние, деньги»), и более того, восходит к реконструированному праиндоевропейскому *peky, которое означало как первое, так и второе. Слово «капитал» произошло от латинского слова «caput» (голова крупнорогатого скота), его и переводят как «скот». В германских языках наблюдается то же самое: древне-северное fe переводится как «скот, имущество, деньги», древнеанглийское feoh как «стадо, движимость, деньги».
В соответствии с «Основным мифом индоевропейцев» Змей (Противник Громовержца) похищает скот. Капитализм также порабощает, в первую очередь, именно души людей (даже и самих магнатов-капиталистов). И глобальный капитализм символизирует Навь (Психею), с её постоянным, хаотическим движением. Торговый строй предельно ликвиден - из одного конца мира в другой постоянно переливаются капиталы и рабочая сила. Всё имеет свою цену, всё можно купить, всё можно об-мен-ять. То есть, всё можно оценить - посчитать и просчитать. Поэтому, можно с-мен-ить (ср. со словами «из-мен-ить», «из-мен-а») всё, что угодно - Веру, Родину, даже половую принадлежность и т. д.
(*) Здесь было бы весьма уместно коснуться темы «Время, Смерть и Сон». Во сне, как известно, время как бы убыстряется, объём увиденного в несколько раз меньше реального времени сна. А сон - маленькая смерть, вспомним о представлениях, согласно которым душа покидает тело во сне. Убыстрение времени, таким образом проедстаёт и как его смерть (и даже убийство, вспомним расхожее выражение «убить время»).
С некоторых пор все чаще говорят о том, что время убыстряется. И это значит, что сама наша реальность всё больше походит на Сон и Смерть. Само Время не может убыстряться, оно, напротив, слерживает ускорение, распад и разбегания. А вот Пространство, действительно, ускоряется, всё более закрываясь от онтологического влияния Времени.
Происходит стремительное наращивание из-мен-ений - человек все охотнее из-мен-яется (совершает из-мен-у), многие мен-яют и место жительство, и гражданство, и даже пол. На Западе пытаются сделать максимальным торжество глобального об-мен-а и глобальной из-мен-ы, укрепляя тамошнее царство царство тотального об-ман-а. Утверждается пресловутая «культура от-мен-ы». И речь уже идёт об от-мен-е самого человеческого (радикальный трансгуманизм).
Оно становится всё ближе к региону Души, с его Движением; оно всё больше ему уподобляется. Максимально уподобится Нави призвано «виртуальное пространство», на которое у инверситов - особые планы. Они мечтают загнать большинство людей в сонный электронно-цифровой концлагерь, где они будут созерцать самые призрачные образы своих (даже и самых жутких) мечтаний, вполне соответствующие призракам - информационным дубликатам «царства теней». И вот здесь время будут «убивать» наиболее интенсивно.
Глава 11. Метафизическое путешествие «хитроумного» Одиссея.
Царь Итаки вовсе не хотел воевать с троянцами, но ему пришлось. Более того, именно он и придумал хитроумную диверсию с деревянным Конём, которая погубила Трою. Причём, есть все основания считать, что это была не только диверсия, но и некая инверсия. Дарение Коня, как уже было сказано выше, было успешной попыткой внедрить среди троянцев искаженную традицию, подразумевающую поклонение Коню.
Не исключено, что Одиссей не хотел воевать с троянцами потому, что был близок к ним этнически. К слову, исследователи связывают его фигуру с неким догреческим субстратом. Но тогда он должен был хорошо знать культ Коня. Это и помогло ему «подбросить» троянцам искаженную версию.
Одиссей хотел завершить войну и окончить свои приключения. Однако, потом ему пришлось скитаться долгое время. Сие можно интерпретировать как некое наказание за то, что он погубил носителей Традиции, более глубокой и чистой, чем эллинская. Носителям, которым покровительствовал сам солнечный Аполлон Гиперборейский, поддерживающий именно троянцев.
Одиссей, способствовавший торжеству сил Хаоса, погружается в сам Хаос. Его морское путешествие как раз и символизирует данное погружение, ведь вода символ первобытного не(недо)бытия. Одиссей перемещается на периферию мира, на границу с хаотической Душой, где он и осуществляет своё плавание, посещая наиболее наиболее хаотизированные сегменты нашей реальности. Он вынужден испытывать натиск разрушительных сил, преодолевая хаос и, тем самым, искупать свою вину. Рассмотрим основные этапы его Большого Пути.
Циклоп-людоед Полифем. В кельтской традиции циклопы известны как фоморы, в русской как «чудь» (не следует связывать сконкретным этносом). Это чудовищные зверолюди, возникшие в результате каких-то черномагических экспериментов. (*)
Одиссей выступает против Чудища, воплощающего влияние навьего хаоса на наш мир. Он поражает своего монструозного противника, лишая его зрения, что символизирует минимизацию онтологического давления со стороны хаоса. При этом, Герой использует раскаленный кол - образ Вертикали нетварного Мирового Древа. (Не случайно нежить упокаивают именно колом.)
Одиссей, поразивший Полифема, выводит из его пещеры баранов (скот), под которыми прячется он сам и его спутники. Тем самым, он воспроизводит великое Духовное освобождение. Навь, как уже указывалось, представляли как загробный луг, на котором пасутся, в образе скота, души умерших. Согласно реконструированному Основному мифу индоевропейцев, Громовержец вступает в битву со своим змеевидным Противником, который находится у корней Мирового Древа, то есть в Нави. Противник захватывает скот, а Громовержц его освобождает. Происходит избавление от душевного диктата и переход под влияния духовные, райско-ангелические. Эту метафизическую победу и осуществил Одиссей.
Помощь Эола. Одиссеей гостит на острове, где живёт этот полубог - повелитель ветров. Тот дарит емусшитый из бычьей кожи мех, в котором заключены ветры - все, кроме западного - Зефира. Это весьма показательно - убитый бык и исключённый Запад. Они должны были помочь Одиссею вернуться в Итаку. И он уже почти вернулся туда, когда его спутники открыли меха, думая, что итакийский царь прячет там сокровища. Ветры вырвались на свободу, а Одиссей снова оказывается у острова Эола. Это может интерпретировать так - метафизический путешественник пока ещё не готов обуздать, хаотическую стихию и вынужден продолжать своё опасное плавания. Так, ему пришлось выдержать атаку листригонов - великанов-людоедов. Их можно считать неким аналогом циклопов. То есть, Одиссеей вынужден снова пройти данное испытание сталкиваясь с пограничным чудовищным «народом».
Пребывание на острове на острове Ээя. Здесь двадцать спутников Одиссея оказываются превращены в свиней Киркеей - лунной богиней и чародейкой (родственницей Гекаты). Однако, Одиссей сумел одолеть Кирку и её чары, став возлюбленным богини-чародейки и прожив на острове год. Тем самым, он снова преодолел разрушительную сторону Души, соприкоснувшись с её благою стороной. В конце своего пребывания Одиссей отправляется в область Аида, где общается с прорицателем Тиресием, который предупреждает его о грядущих испытаниях. Таким образом, он глубже проникает в благую сторону Души - с тем, чтобы вернуться в наш мир, достигнув родной Итаки.
Сладкоголосые и губительные сирены. Как известно, у этих существ верхняя часть тела - женская, а нижняя - птичья. Они завораживали путников своим пением и потом поедали их. Тут налицо образ душевного начала, которое пытается поработить духовное, как бы съедая его - подобно упомянутому выше Коту Баюну. Путники Одиссея закрывают свои уши воском, но сам царь слушает сирен. При этом, его привязывают к мачте. Одиссей должен пройти через этот соблазн. Он привязывается к мачте - символу вертикальной, небесной, нетварной Оси. После того, как путники проплыли место и избежали опасности, сирены гибнут. Здесь имеет место образ преодоления душевного.
Любопытно, что в более поздней эллинской Традиции сирены преображаются, превращаясь в мудрые существа. Каждая из них обитает в одной из восьми небесных сфер космического веретена богини Ананке. И своим пением они создают гармонию космоса. Налицо образ духовного преображения душевного начала. О подобных женщинах-птицах знала русская Традиция. («Алконост, Сирин, Гамаюн и Стратим: птичьи образы Мировой Души» - https://a-eliseev.livejournal.com/1989981.html)
У этих существ тоже присутствует некий хаотическаий элемент. Так, Стратим-птица топит гостиные корабли с драгоценными товарами.
Харибда и Сцилла. Образы этих чудовищ символизируют дуальную раздвоенность. Одиссеею удаётся данную раздвоенность преодолеть.
Убийство быков Гелиоса. Одиссей был предупреждён Тиресием о том, что ему и его спутникам никак нельзя трогать быков солнечного бога Гелиоса. Но их припасы закончились и спутники, тайком от Одиссея, убивают быков. После чего всё они гибнут во время бури, а в живых остаётся один Одиссей. Спутники оказываются не способными преодолеть хаос. Также можно указать на фактор неповиновения Царю. Сам же Царь остаётся Единственным, что свидетельствует о его особом статусе.
Само принесение в жертву быков, как было показано выше, преодолевают лунную суть - в пользу солнечной. Но здесь трогать быков Солнечный бога прямо запрещено, то есть жертвоприношение является неправедным, искажённым, инверсивным.
Пребывание на Огигее. Там Одиссей проживает несколько лет (от 5 до 10), где делит ложе с нимфой Калипсо. Он находит некую максимально возможную точку покоя в хаотизированном сегменте земной реальности. Однако, зов родины оказывается сильнее, и Одиссей продолжает свой путь.
Избиение женихов. 112 женихов, упорно добивающихся руки Пенелопы, символизируют собой Множество, которое пытаетсявзять власть Одного Царя. В принципе, это такой прообраз западных антимнархических «великих» демократии. В оптике Традиции, брак Царя и Народа символизирует брак Неба и Земли. На Руси Народ так и назывался - Землёй. И не случайно говорилось именно о Венчании на Царство. Именно этот брак и пытаются пародировать наглые женихи, которые так и уходят из жизни женихами. Одиссей снова остаётся Царственным Единственным.
Но он всё равно уже не может оставаться в Итаке и уходит в новое путешествие. Можно предположить, что предшествующий путь символизирует т. н. «малые мистерии», во время которой поврежденная человеческая природа «исправляется» и, тем самым, достигается полнота Человеческого. Далее следует фаза «великих мистерий», в ходе которых человек выходит уже на «надчеловеческие» уровни. Одиссей до сей поры соприкасался с Душевным. Теперь ему предстоит встреча с Духовным. Но его второе путешествие показано уже без метафизического напряжения, сами данные о его судьбе крайне противоречивы (есть даже и версия с воскрешением). Судя по всему, этот аспект путешествия Одиссея эллинов интересовал не так сильно.
(*) Тема одноглазых монстров требует отдельного раскрытия. Геродот повествует о неких одноглазых аримаспах, которые живут где-то на северо-востоке и постоянно воюют с грифонами, охраняющими золото. Одноглазость сразу заставляет вспомнить о циклопах столь известных по «Одиссее» Гомера. Но хитроумный Одиссей перехитрил представителя некоего «народа» (Полифема). Вначале же были три старших циклопа, это одноглазые великаны - Арг, Бронт и Стероп. Их породил Уран (от Геи) и сразу же ужаснулся содеянному, упрятав страшное потомство в тартар.
Циклопов было освободили титаны, но Кронос вновь заточил их. Выпустил чудовищ только узурпатор Зевс, использовав их в борьбе против титанов. Именно циклопы выковали предводителю олимпийцев перуны (громы и молнии). Одноглазые великаны продолжили служить Зевсу и после его победы. Перебил их Аполлон Гиперборейский.
Представляется, что здесь - указание на некое важное событие в истории глубокой древности, на какое-то мощное и победоносное выступление против зверочеловеческой «чуди». Об этом повествуют и русские сказания, согласно которым великанская «чудь белоглазая» (не имеющая отношения к летописной финно-угорской чуди) ушла под землю - после прихода Белого Царя. Возможно, тогда и начался «век героев», о котором писал Гесиод, и который сильно замедлил ход инволюции.
Тут можно и нужно вспомнить про великанов-фоморов кельтской традиции. Они имели только один глаз, и еще одну руку и одну ногу. То есть, в «наличии» была только одна половина тела. Согласно поверью, другая находилась в некоем ином мире, которым, несомненно была Навь (регион Души, но не Духа). Можно предположить, что фоморы находились, в онтологическом плане, максимально близко к Нави. Причем, так близко, что порой наблюдатель и впрямь мог видеть только половину фоморского тела. Одноглазые циклопы, перебитые гиперборейцами, и фоморы - это одни и те же чуд-о-вищные («чуд-ь») существа. Это «Гоги и Магоги», которые в конце времен вырвутся из заточения.
Возможно, аримаспы Геродота (как и циклопы Гомера) были остатками «чуди». А, может, что более вероятно, ими следует считать некие сообщества, которые поклонялись побежденным Чудовищам и жаждали реванша.
Им противостояли грифоны, защищавшие своё золото. Нам уже приходилось писать о том, что грифонами византийцами называли варягов, составляющих Орден, который возник в землях южнобалтийских славян - вагров-варинов. («Варяжский орден гиперборейского Грифона» - https://a-eliseev.livejournal.com/2161650.html)
Геродотовы грифоны также могли быть сообществом воинов, защитников гиперборейских ценностей Золотого Века (отсюда и образ «золота»).
Заслуживает упоминания и Лихо Одноглазое русских поверий, но это тема отдельного разговора.
Часть II - https://a-eliseev.livejournal.com/2218853.html
Часть III - https://a-eliseev.livejournal.com/2219230.html
Часть IV - https://a-eliseev.livejournal.com/2219471.html
Часть V - https://a-eliseev.livejournal.com/2219772.html
Глава 10. Аргус: победа над Сном и поражение от него.
Аргус является весьма энигматичным персонажем эллинской «мифологии». Это великан, который имеет множество глаз, по разным версиям - четыре, сто, тысячу. А согласно Псевдо-Гигину, Эсхилу, Псевдо-Аполлодору и Макробию, данное множество, вообще, неисчислимо и глаза расположены по всему телу. Именно эта многоглазость делала Аргуса идеальнейшим стражем, ибо пока одни глаза спали, другие - бодрствовали. Богиня Гера, жена Зевса поручает Аргусу сторожить свою жрицу Ио, обращённую в корову. Обратил её супруг богини - Зевс, испытывающий страсть к Ио и желающий скрыть её от Геры. Богиня, догадываясь о происходящем, заставляет Зевса подарить корову. Тогда Зевс посылает к Аргусу Гермеса, который после долгих попыток, сумел полностью усыпить Аргуса и убить его, отрубив великану голову.
Аргус - фигура весьма и весьма значительная. По данным Эсхила и Акусилая, он был сыном богини Геи. Таким образом, этот многоглазый великан становится на уровень титанов, более древних, чем боги. Судя по всему, речь идёт о традиции, более древней, чем инверсивная, олимпийская.
Аргус бодрствует всегда, побеждая сон, а сон символизирует смерть. Не случайны представления о том, что во время сна душа может покидать тело. (К слову, эти представления были характерны для славян.) Показательно, что у бога сна Гипноса есть брат-близнец Танатос - бог смерти.
Тот факт, что Аргус может бодрствовать постоянно, свидетельствует о его близости к бытийному центру нашей реальности. Данный центр персонифицируется Царём Мира (Мельхиседеком, Белым Царём, Вайшванарой и др.) И Аргус, по версии Псевдо-Аполлодора, был сыном Агенора - царя Аргоса.
При этом, он ещё и выступает как Герой, убивший быка, который опустошал Аркадию. (Ещё Аргус убил сатира, отбиравшего скот у жителей Аркадии.) И тут уместным будет вспомнить о том, что образ быка принимал Зевс, похищавший Европу. А также о том, что Гермес крадёт стадо коров у солнечного Аполлона. К слову, у древних существовало представление о загробном мире, как о некоем пастбище, на котором пасутся души умерших.
Получается следующая картина - люди сталкиваются с влиянием психоэмоциональной стихии региона Души, Нави. И это влияние может «похитить» человека, отвратить его от самых высших райско-ангелических влияний региона Духа. Зевс похищает Европу пытается похитить жрицу Ио, «выдернув» её из райской солнечной духовности, в чём ему и помогает Гермес. Аргус защищает жрицу. Он выступает Сакральный Герой-Защитник, максимально реализует в себе архетип Царя Мира. («Царь Мира, Илья Муромец и путь Героя» - https://a-eliseev.livejournal.com/1958318.html)
И, тем не менее, Аргус гибнет, проигрывая Гермесу, сну и смерти. Здесь имеет место показатель того, что наша реальность повреждена онтологически - даже и на высших уровнях. (В оптике Христианства сие произошло в результате Грехопадения.) Это касается и архетипического Царя, примордиального Царя Золотого Века, который является историческим образом надисторического Царя Мира. (Все другие Царя как бы продолжают его Род, одновременно символизируя и Царя Мира.) Примордиальный Царь спит глубоким, можно даже сказать, «мёртвым сном». При этом, он, конечно, оказывает воздействие и во сне.
Античная традиция считала царем Золотого Века Кроноса-Сатурна, который был сброшен с престола и пребывает «во сне» на далёком Севере, в арктическом море, именуемым в честь его «Кронидским» морем. И здесь стоит напомнить о том, Царском статусе Аргуса, который древнее Зевса и стоит как бы на одном уровне с примордиальными титанами.
В разных традициях существует представление о спящем Государе, который проснётся в конце времен. В Европе верили, что король Артур, Карл Великий, Фридрих Барбаросса и другие правители и герои вовсе не умерли, но заснули. Существует поверье о последнем византийском императоре Константине XI, который дремлет в пещере, но проснётся в будущем. В «Откровении Мефодия Патарского» предсказано: «Тогда внезапно восстанет… царь Эллинский, то есть Римский, с яростью великой. Пробудится как человек, вставший ото сна… О нём думали люди, что он мертвый и ни на что не годен». (*)
Аргус пал жертвой Гермеса, который был проводником душ умерших (психопомпом») в Аид, «царство теней», регион «психической» Души, которую следует отличать от райско-ангелического духа. К слову, в эллинской традиции существует некий Элизий - регион, где царит блаженство. Это некий аналог духовного Рая. В то же время аналогом ада является Тартар - глубочайшая бездна. Аид же - не «Рай», и не «ад» - это регион Души, это Хель, это Навь. Хотя он ближе к Тартару, чем к Элизию. Есть и представления, что Тартар - часть Аида. Это точнее, в регионе Души находится инферно. Только там и могут обитать нематериальные духи, павшие с райских небес. Гермес выступает как проводник психических, душевных энергий, которые погружают Аргуса в полный сон и убивают его. Можно сказать, что заснувший Аргус как бы попадает в Аид. А причиной тому является повреждённое состояние нашей онтологии, присущее даже и её высшим уровням.
Гермес помогает Зевсу похитить Ио (в образе коровы), он же, кстати, похищает коров у солнечного Аполлона Гиперборейского. В древности души умерших часто представлялись в образе скотины, пасущейся на загробном пастбище. Гермес пытается «переориентировать» людей с Солнечной духовности Аполлона - на лунарную душевность Нави. Кстати, в свете вышесказанного, стоит отметить связь между регионом Души, «скотом», «душами» и капитализмом. Глобальный капитализм символически (а, следовательно, и вполне реально, ибо символ содержит содержимое, но не тождественен ему) воспроизводит похищение душ (собственно, и самих людей) и их перемещение в Навье пастбище.
И любопытно, что в индоевропейских языках отчетливо заметна связь торговли и скотоводства. Так, лат. pecu («стадо, скот») тесно связано с лат. рecunia («состояние, деньги»), и более того, восходит к реконструированному праиндоевропейскому *peky, которое означало как первое, так и второе. Слово «капитал» произошло от латинского слова «caput» (голова крупнорогатого скота), его и переводят как «скот». В германских языках наблюдается то же самое: древне-северное fe переводится как «скот, имущество, деньги», древнеанглийское feoh как «стадо, движимость, деньги».
В соответствии с «Основным мифом индоевропейцев» Змей (Противник Громовержца) похищает скот. Капитализм также порабощает, в первую очередь, именно души людей (даже и самих магнатов-капиталистов). И глобальный капитализм символизирует Навь (Психею), с её постоянным, хаотическим движением. Торговый строй предельно ликвиден - из одного конца мира в другой постоянно переливаются капиталы и рабочая сила. Всё имеет свою цену, всё можно купить, всё можно об-мен-ять. То есть, всё можно оценить - посчитать и просчитать. Поэтому, можно с-мен-ить (ср. со словами «из-мен-ить», «из-мен-а») всё, что угодно - Веру, Родину, даже половую принадлежность и т. д.
(*) Здесь было бы весьма уместно коснуться темы «Время, Смерть и Сон». Во сне, как известно, время как бы убыстряется, объём увиденного в несколько раз меньше реального времени сна. А сон - маленькая смерть, вспомним о представлениях, согласно которым душа покидает тело во сне. Убыстрение времени, таким образом проедстаёт и как его смерть (и даже убийство, вспомним расхожее выражение «убить время»).
С некоторых пор все чаще говорят о том, что время убыстряется. И это значит, что сама наша реальность всё больше походит на Сон и Смерть. Само Время не может убыстряться, оно, напротив, слерживает ускорение, распад и разбегания. А вот Пространство, действительно, ускоряется, всё более закрываясь от онтологического влияния Времени.
Происходит стремительное наращивание из-мен-ений - человек все охотнее из-мен-яется (совершает из-мен-у), многие мен-яют и место жительство, и гражданство, и даже пол. На Западе пытаются сделать максимальным торжество глобального об-мен-а и глобальной из-мен-ы, укрепляя тамошнее царство царство тотального об-ман-а. Утверждается пресловутая «культура от-мен-ы». И речь уже идёт об от-мен-е самого человеческого (радикальный трансгуманизм).
Оно становится всё ближе к региону Души, с его Движением; оно всё больше ему уподобляется. Максимально уподобится Нави призвано «виртуальное пространство», на которое у инверситов - особые планы. Они мечтают загнать большинство людей в сонный электронно-цифровой концлагерь, где они будут созерцать самые призрачные образы своих (даже и самых жутких) мечтаний, вполне соответствующие призракам - информационным дубликатам «царства теней». И вот здесь время будут «убивать» наиболее интенсивно.
Глава 11. Метафизическое путешествие «хитроумного» Одиссея.
Царь Итаки вовсе не хотел воевать с троянцами, но ему пришлось. Более того, именно он и придумал хитроумную диверсию с деревянным Конём, которая погубила Трою. Причём, есть все основания считать, что это была не только диверсия, но и некая инверсия. Дарение Коня, как уже было сказано выше, было успешной попыткой внедрить среди троянцев искаженную традицию, подразумевающую поклонение Коню.
Не исключено, что Одиссей не хотел воевать с троянцами потому, что был близок к ним этнически. К слову, исследователи связывают его фигуру с неким догреческим субстратом. Но тогда он должен был хорошо знать культ Коня. Это и помогло ему «подбросить» троянцам искаженную версию.
Одиссей хотел завершить войну и окончить свои приключения. Однако, потом ему пришлось скитаться долгое время. Сие можно интерпретировать как некое наказание за то, что он погубил носителей Традиции, более глубокой и чистой, чем эллинская. Носителям, которым покровительствовал сам солнечный Аполлон Гиперборейский, поддерживающий именно троянцев.
Одиссей, способствовавший торжеству сил Хаоса, погружается в сам Хаос. Его морское путешествие как раз и символизирует данное погружение, ведь вода символ первобытного не(недо)бытия. Одиссей перемещается на периферию мира, на границу с хаотической Душой, где он и осуществляет своё плавание, посещая наиболее наиболее хаотизированные сегменты нашей реальности. Он вынужден испытывать натиск разрушительных сил, преодолевая хаос и, тем самым, искупать свою вину. Рассмотрим основные этапы его Большого Пути.
Циклоп-людоед Полифем. В кельтской традиции циклопы известны как фоморы, в русской как «чудь» (не следует связывать сконкретным этносом). Это чудовищные зверолюди, возникшие в результате каких-то черномагических экспериментов. (*)
Одиссей выступает против Чудища, воплощающего влияние навьего хаоса на наш мир. Он поражает своего монструозного противника, лишая его зрения, что символизирует минимизацию онтологического давления со стороны хаоса. При этом, Герой использует раскаленный кол - образ Вертикали нетварного Мирового Древа. (Не случайно нежить упокаивают именно колом.)
Одиссей, поразивший Полифема, выводит из его пещеры баранов (скот), под которыми прячется он сам и его спутники. Тем самым, он воспроизводит великое Духовное освобождение. Навь, как уже указывалось, представляли как загробный луг, на котором пасутся, в образе скота, души умерших. Согласно реконструированному Основному мифу индоевропейцев, Громовержец вступает в битву со своим змеевидным Противником, который находится у корней Мирового Древа, то есть в Нави. Противник захватывает скот, а Громовержц его освобождает. Происходит избавление от душевного диктата и переход под влияния духовные, райско-ангелические. Эту метафизическую победу и осуществил Одиссей.
Помощь Эола. Одиссеей гостит на острове, где живёт этот полубог - повелитель ветров. Тот дарит емусшитый из бычьей кожи мех, в котором заключены ветры - все, кроме западного - Зефира. Это весьма показательно - убитый бык и исключённый Запад. Они должны были помочь Одиссею вернуться в Итаку. И он уже почти вернулся туда, когда его спутники открыли меха, думая, что итакийский царь прячет там сокровища. Ветры вырвались на свободу, а Одиссей снова оказывается у острова Эола. Это может интерпретировать так - метафизический путешественник пока ещё не готов обуздать, хаотическую стихию и вынужден продолжать своё опасное плавания. Так, ему пришлось выдержать атаку листригонов - великанов-людоедов. Их можно считать неким аналогом циклопов. То есть, Одиссеей вынужден снова пройти данное испытание сталкиваясь с пограничным чудовищным «народом».
Пребывание на острове на острове Ээя. Здесь двадцать спутников Одиссея оказываются превращены в свиней Киркеей - лунной богиней и чародейкой (родственницей Гекаты). Однако, Одиссей сумел одолеть Кирку и её чары, став возлюбленным богини-чародейки и прожив на острове год. Тем самым, он снова преодолел разрушительную сторону Души, соприкоснувшись с её благою стороной. В конце своего пребывания Одиссей отправляется в область Аида, где общается с прорицателем Тиресием, который предупреждает его о грядущих испытаниях. Таким образом, он глубже проникает в благую сторону Души - с тем, чтобы вернуться в наш мир, достигнув родной Итаки.
Сладкоголосые и губительные сирены. Как известно, у этих существ верхняя часть тела - женская, а нижняя - птичья. Они завораживали путников своим пением и потом поедали их. Тут налицо образ душевного начала, которое пытается поработить духовное, как бы съедая его - подобно упомянутому выше Коту Баюну. Путники Одиссея закрывают свои уши воском, но сам царь слушает сирен. При этом, его привязывают к мачте. Одиссей должен пройти через этот соблазн. Он привязывается к мачте - символу вертикальной, небесной, нетварной Оси. После того, как путники проплыли место и избежали опасности, сирены гибнут. Здесь имеет место образ преодоления душевного.
Любопытно, что в более поздней эллинской Традиции сирены преображаются, превращаясь в мудрые существа. Каждая из них обитает в одной из восьми небесных сфер космического веретена богини Ананке. И своим пением они создают гармонию космоса. Налицо образ духовного преображения душевного начала. О подобных женщинах-птицах знала русская Традиция. («Алконост, Сирин, Гамаюн и Стратим: птичьи образы Мировой Души» - https://a-eliseev.livejournal.com/1989981.html)
У этих существ тоже присутствует некий хаотическаий элемент. Так, Стратим-птица топит гостиные корабли с драгоценными товарами.
Харибда и Сцилла. Образы этих чудовищ символизируют дуальную раздвоенность. Одиссеею удаётся данную раздвоенность преодолеть.
Убийство быков Гелиоса. Одиссей был предупреждён Тиресием о том, что ему и его спутникам никак нельзя трогать быков солнечного бога Гелиоса. Но их припасы закончились и спутники, тайком от Одиссея, убивают быков. После чего всё они гибнут во время бури, а в живых остаётся один Одиссей. Спутники оказываются не способными преодолеть хаос. Также можно указать на фактор неповиновения Царю. Сам же Царь остаётся Единственным, что свидетельствует о его особом статусе.
Само принесение в жертву быков, как было показано выше, преодолевают лунную суть - в пользу солнечной. Но здесь трогать быков Солнечный бога прямо запрещено, то есть жертвоприношение является неправедным, искажённым, инверсивным.
Пребывание на Огигее. Там Одиссей проживает несколько лет (от 5 до 10), где делит ложе с нимфой Калипсо. Он находит некую максимально возможную точку покоя в хаотизированном сегменте земной реальности. Однако, зов родины оказывается сильнее, и Одиссей продолжает свой путь.
Избиение женихов. 112 женихов, упорно добивающихся руки Пенелопы, символизируют собой Множество, которое пытаетсявзять власть Одного Царя. В принципе, это такой прообраз западных антимнархических «великих» демократии. В оптике Традиции, брак Царя и Народа символизирует брак Неба и Земли. На Руси Народ так и назывался - Землёй. И не случайно говорилось именно о Венчании на Царство. Именно этот брак и пытаются пародировать наглые женихи, которые так и уходят из жизни женихами. Одиссей снова остаётся Царственным Единственным.
Но он всё равно уже не может оставаться в Итаке и уходит в новое путешествие. Можно предположить, что предшествующий путь символизирует т. н. «малые мистерии», во время которой поврежденная человеческая природа «исправляется» и, тем самым, достигается полнота Человеческого. Далее следует фаза «великих мистерий», в ходе которых человек выходит уже на «надчеловеческие» уровни. Одиссей до сей поры соприкасался с Душевным. Теперь ему предстоит встреча с Духовным. Но его второе путешествие показано уже без метафизического напряжения, сами данные о его судьбе крайне противоречивы (есть даже и версия с воскрешением). Судя по всему, этот аспект путешествия Одиссея эллинов интересовал не так сильно.
(*) Тема одноглазых монстров требует отдельного раскрытия. Геродот повествует о неких одноглазых аримаспах, которые живут где-то на северо-востоке и постоянно воюют с грифонами, охраняющими золото. Одноглазость сразу заставляет вспомнить о циклопах столь известных по «Одиссее» Гомера. Но хитроумный Одиссей перехитрил представителя некоего «народа» (Полифема). Вначале же были три старших циклопа, это одноглазые великаны - Арг, Бронт и Стероп. Их породил Уран (от Геи) и сразу же ужаснулся содеянному, упрятав страшное потомство в тартар.
Циклопов было освободили титаны, но Кронос вновь заточил их. Выпустил чудовищ только узурпатор Зевс, использовав их в борьбе против титанов. Именно циклопы выковали предводителю олимпийцев перуны (громы и молнии). Одноглазые великаны продолжили служить Зевсу и после его победы. Перебил их Аполлон Гиперборейский.
Представляется, что здесь - указание на некое важное событие в истории глубокой древности, на какое-то мощное и победоносное выступление против зверочеловеческой «чуди». Об этом повествуют и русские сказания, согласно которым великанская «чудь белоглазая» (не имеющая отношения к летописной финно-угорской чуди) ушла под землю - после прихода Белого Царя. Возможно, тогда и начался «век героев», о котором писал Гесиод, и который сильно замедлил ход инволюции.
Тут можно и нужно вспомнить про великанов-фоморов кельтской традиции. Они имели только один глаз, и еще одну руку и одну ногу. То есть, в «наличии» была только одна половина тела. Согласно поверью, другая находилась в некоем ином мире, которым, несомненно была Навь (регион Души, но не Духа). Можно предположить, что фоморы находились, в онтологическом плане, максимально близко к Нави. Причем, так близко, что порой наблюдатель и впрямь мог видеть только половину фоморского тела. Одноглазые циклопы, перебитые гиперборейцами, и фоморы - это одни и те же чуд-о-вищные («чуд-ь») существа. Это «Гоги и Магоги», которые в конце времен вырвутся из заточения.
Возможно, аримаспы Геродота (как и циклопы Гомера) были остатками «чуди». А, может, что более вероятно, ими следует считать некие сообщества, которые поклонялись побежденным Чудовищам и жаждали реванша.
Им противостояли грифоны, защищавшие своё золото. Нам уже приходилось писать о том, что грифонами византийцами называли варягов, составляющих Орден, который возник в землях южнобалтийских славян - вагров-варинов. («Варяжский орден гиперборейского Грифона» - https://a-eliseev.livejournal.com/2161650.html)
Геродотовы грифоны также могли быть сообществом воинов, защитников гиперборейских ценностей Золотого Века (отсюда и образ «золота»).
Заслуживает упоминания и Лихо Одноглазое русских поверий, но это тема отдельного разговора.