Академгородок, 1963. Часть 13. Культура
Продолжение главы Академгородок, 1963.
Начало см. части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12.
См. также предыдущие главы: Академгородок 1959, 1960, 1961 и 1962 гг.
Академгородок и культура
Пришлось влезть с головой и в вопросы культурной жизни Академгородка. Как и в спорте этими вопросами никто не занимался. А кто бы мог этим заниматься? В райисполкоме отдела культуры не было. В райкоме КПСС был идеологический отдел, но он был призван «бдеть», а не создавать. В Президиуме СО АН занимались только наукой. В хозяйственных службах СО АН - только обслуживанием. УКС - только заказывал, что строить. Кроме профсоюзного комитета СО АН с месткомами институтов и профкома НГУ никто больше вопросами культуры интересоваться не мог. Я уже это понял, когда занимался вопросом преобразования кинотеатра «Москва» в Дом культуры «Академия». Но и в Объединенном комитете профсоюза СО АН не было человека, который бы отвечал «за культурно-массовую работу». Сегодня я даже не помню, кто был тогда ответственным за эту работу, потому что вся работа традиционно сводилась к связи с культмассовыми комиссиями месткомов институтов. Там постоянно организовывались какие-нибудь «культпоходы» в театры Новосибирска и организацию капустников. Там стихийно создавались клубы, кружки и музыкальные коллективы.
Билеты в театры всегда можно было найти у референта директора Института математики Татьяны Дмитриевны Третьяковой, а в каждом институте были свои распространители.
Об уже созданных коллективах я узнал довольно быстро, потому что оказалось, что со многими вопросами их работы культорги институтов неоднократно обращались в ОКП, который мало чем мог им помочь. Разумеется и ко мне сразу обратились с десятками просьб и предложений. Институтов в Академгородке уже было за полтора десятка, и по этим вопросам приходили полтора десятка культоргов и руководители всех коллективов, как уже действующих, так и тех, которые хотели бы начать работать. Просьбы или требования у них были самые минимальные (как правило, помещение и деньги) и совершенно справедливые, но даже эти минимальные просьбы мы не могли удовлетворить. Некоторые смотрели на меня, как на профбюрократа, который поставлен тут «держать и не пущать». Те, кто меня знал, надеялись, что я найду како-либо выход из положения. Смотрели на меня с надеждой. Положение было практически тупиковое. Нужны были свежие идеи и воля для их реализации.
Судьба нежданно-негаданно поставила меня в ответственное положение, и я должен был что-то предпринять, чтобы в Академгородке стало интересно жить. И перевалить эту задачу было не на кого. Никаких органов культуры или представителей городских органов культуры в Академгородке не было. Да если бы даже и были, что они могли сделать без помещений? Мы должны были все предлагать и делать сами - все те, кого избрали заниматься этими вопросами, я имею в виду культоргов института. И все те, которых не избрали, но они страстно хотели жить полноценной культурной жизнью.
Энтузиасты из институтов СО АН, которые потянулись ко мне один за другим, были совершенно непохожи на шумных и требовательных спортсменов. Эти были спокойными интеллигентными людьми. Они разговаривали со мной тихим голосом. Рассказывали о коллективах, которые за ними стоят, или о том, что они хотели бы видеть в Академгородке. О трудностях, которые они переживают из-за отсутствия помещений и из-за того, что у них нет никаких средств. Рассказывали, к кому они обращались и с кем разговаривали раньше. Как отнеслись к их просьбам. Что обещали. Какие обещания не были выполнены и как им объяснили, почему.
Они спрашивали меня о перспективах Что можно ожидать в будущем. Можно ли им надеяться на лучшее. И я понимал, что нужно каждому - сейчас или в будущем, что нужно по-минимуму и каков предел их мечтаний.
Инициативных людей в институтах Академгородка было много. И в начале 1963 года было уже создано несколько сильных коллективов. Из крупных назову Симфонический оркестр, Театр-студию Академгородка и Кофейно-кибернетический клуб. Симфонический оркестр репетировал в Институте геологии и геофизики. О Театре-студии я знал и раньше и был знаком с Пономаренко и многими участниками, поскольку там занимались Люба и Володя. Репетиции Театра-студии проходили в ДК «Юность». И я туда несколько раз ненадолго заходил. Активная часть научной молодежи создала Кофейно-кибернетический клуб, который заседал в одной из квартир. Интересы у инициативной группы были самыми разнообразными. Часть их входила в нашу профсоюзную кинокомиссию. Знал я и о литобъединении, поскольку был знаком с некоторыми его участниками, да и наслышан был от Володи Штерна еще со времен «университетского «Щелчка». Участниками коллективов были и сотрудники СО АН, и студенты.
Были и коллективы помельче. В Институте автоматики и электрометрии был создан Борисом Швецовым, страстным любителем игры на народных инструментах (сам великолепно играл на балалайке и на баяне) струнный квартет. С ним и его женой Элей мы были знакомы и раньше. Эля была активисткой в наших комиссиях. В Институте гидродинамики тоже был создан небольшой коллектив народных инструментов слесарем Владимиром Владимировичем Лисиным. Его я знал очень хорошо.
Многие из приходивших в ОКП спрашивали у меня, почему к нам никто не приезжает из известных людей - писателей, поэтов, артистов, режиссеров театра и кино, искусствоведов, ученых. Говорили, что они чувствуют себя оторванными от большой культуры Москвы, Ленинграда, других крупных городов, откуда они приехали - Львова, Харькова и т.д. Спрашивали, будет ли (или может ли быть) исправлено сложившееся положение. Удивлялись, как это в проекте Академгородка не была предусмотрена сеть культурных учреждений, необходимая для жизни современного человека.
Многие приходили, чтобы узнать, есть ли у нас тот или иной кружок или можно ли его создать, где он может разместиться, оплатим ли мы работу преподавателя.
Я пока только записывал и внимательно слушал. Не забывал спросить каждого, есть ли у него рациональные предложения, которые можно было бы подхватить и развить.
К сожалению, я им мало что мог рассказать и, тем более обещать. К тому времени у нас был кинотеатр, который только что стал (на бумаге) Домом культуры, пока еще бездействующим. Была профсоюзная библиотека в одной из квартир, на пополнение фонда которой прежний ОКП выделял очень мало средств (сколько мог!). Был книжный магазин и киоск «Союзпечати», а при книжном магазине клуб книголюбов. Возглавляемые уже упоминавшимся мной Борисом Швецовым из Института Автоматики и электрометрии любители книг только начали пытаться организовывать встречи с писателями и поэтами, только готовились пригласить хоть кого-нибудь в Академгородок, где пока в лучшем случае располагали комнатой в квартире.
Художественная самодеятельнось (я не люблю это слово, но другого не знаю) чаще всего проявлялась к праздникам, когда создавались капустники. Там было место всем - и сценаристам, которые создавали оригинальные и смешные тексты с дружескими, а порой и весьма критическими шаржами на себя, коллег и руководство институтов, и артисты, которые талантливо все это исполняли. Но от одного праздника до другого вся эта деятельность стихала. Правда в 1962 году был проведен фестиваль художественной самодеятельночти институтов в зале Института Геологии и геофизики, где институт автоматики и электрометрии занял первое место и в качестве приза получил фортепиано. Но постоянно заниматься стихийно создаваемым кружкам и группам было негде, а потом и некому. Этот фестиваль был проведен Ниной Васильевной Соболевой, которую пригласили в созданный клуб СО АН. Она горячо взялась за дело, но вскоре поняла, что развернуться здесь негде, и снова ушла работать в какую-то организацию в Новосибирске.
Кофейно-кибернетический клуб или кино-кофейный клуб (разные люди называли его в ту пору по-разному, кто как его видел) явно склонялся к различным видам деятельности.
Одни энтузиасты были любителями кино, и хотели увидеть как уже созданные киношедевры, которые далеко не всегда были доступны, так и новые, только что снятые фильмы, услышать режиссеров этих фильмов и артистов кино.
Другие хотели иметь возможность пригласить и послушать известных деятелей литературы и искусства, философов и экономистов, крупных естествоиспытателей - физиков, представителей новой науки «Кибернетика», которая уже была объявлена в философском словаре «поповщиной» и биологов-генетиков, которые все еще работали полуподпольно, потому что Лысенко все еще был любимцем Хрущева.
Кроме того, многих волновали острые вопросы современности, и они жаждали дискуссий, чтобы в них разобраться. А почему бы и нет. Хороший ученый обязан быть пытливым! И сомневаться во всем. Я-то это понимал. Поэтому их требования были мне близки.
Я записывал и мучительно думал, что же можно сделать, чтобы все это было, чтобы ожидания людей не обманулись?
вся надежда на ДК «Академия»
Вскоре начали вырисовываться контуры того, что предстояло мне сделать. То, что было нам по силам или представлялось довольно туманным, но возможным. Как первоочередная мера мною была выбрана одна, - сооружение небольшой сцены в нашем новом Доме культуры.
Я уже писал, что существующее здание ДК «Академия» было по сути обычным кинотеатром, и в нем не было комнат для клубной и кружковой работы, а вместо сцены из зала к экрану вело несколько широких (в ширину зала) ступеней.
Несмотря на возражения гл. инженера УКСа Ладинского, который говорил, что мы не имеем права нарушать проект, а если мы что-либо хотим изменить, надо обратиться к проектировщикам и ждать их решения, мы сами разработали два проекта - строительства сцены и реконструкции чердака. И Ладинский, продержав этот проект дня три, подписал его, не найдя ошибок.
Хорошо, что Управление эксплуатации СО АН быстро выполняло все наши заявки. Но иначе и быть не могло, т.к. они были утверждены зам. председателя СО АН по общим вопросам Л.Г. Лавровым, который был к нашим просьбам очень чуток.
Вскоре в зале бывшего кинотеатра «Москва» на 800 мест была сделана импровизированная сцена, а из огромного по размерам, но весьма низкого по высоте чердака - дополнительное помещение для занятий кружков и клубов.
Сцена позволила приглашать артистов и даже небольшие коллективы, а также создать лекторий «Человек и время».
Кино, которое постоянно показывали в зале, давало некоторый доход (налоги были очень высокие), и это сразу позволило принять на работу профессионалов-организаторов - в штатном расписании Дома культуры, которое нам утвердили, кроме директора, бухгалтера, художника, кассира и билетеров, был и зав. художественным сектором (художественный руководитель) и зав детским сектором, а также руководители кружков. Так что, теперь мы имели возможность помочь различным коллективам, возникавшим, как грибы, в институтах, которые были сданы в Академгородке к этому времени. А сданы были, пожалуй, почти все - не были сданы пока только Институт цитологии и генетики и Институт физики полупроводников.
Одновременно я выяснил, что Дом ученых вообще не собирались строить в начале 60-х. Поэтому, обсудив создавшееся положение, мы поняли, что нужно ускорить его строительство. Это был единственный выход хоть что-то получить в ближайшем будущем. Мы начали компанию за его строительство, тем более, что правительственное разрешение на него было. А откладывалось оно, потому что денег по разделу «Культура» было выделено Госпланом РСФСР мало. Ведь в этой пятилетке был построен ДК «Юность» и кинотеатр «Москва».
Начало строительства Дома ученых, которое оттягивалось из года в год, было, наконец, по нашему настоянию запланировано на 1963 год. При этом я должен отметить, что слово «настояние» лишь в очень слабой мере отражает тот нажим общественности, который тогда был оказан на УКС, который планировал строительство и обеспечивал строителей проектной документацией и оборудованием, и ту работу, которая была проведена с членами Президиума СО АН, утверждавшими план строительства. Правда, я не был уверен, что Дом ученых будет пускать любого желающего в свои помещения, а не станет элитарным, каковыми являются остальные Дома ученых в стране (я бывал в Домах ученых в Москве и Ленинграде). Но это возможное препятствие было делом будущего, - его надо было еще построить. Я тогда уже понимал, что "преодолевать трудности следует по мере их поступления".
Но главной бедой было то, что не было кадров, способных наладить «нормальную» культурную» жизнь. Существующий директор ДК Пристенский был простым хозяйственником. Неплохой человек, но далекий от культуры. Кто его взял в свое время на работу в клуб СО АН, я не знаю, да и не интересовался. Он, правда оказался послушным исполнителем, слушал и исполнял распоряжения Объединенного комитета профсоюза и не пытался сам подыскивать кадры, кроме кассира и билетеров. А нам предстояло найти людей на три ключевых поста - директора ДК «Академия», художественного руководителя и заведующего детским сектором.
Продолжение следует
Начало см. части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12.
См. также предыдущие главы: Академгородок 1959, 1960, 1961 и 1962 гг.
Академгородок и культура
Пришлось влезть с головой и в вопросы культурной жизни Академгородка. Как и в спорте этими вопросами никто не занимался. А кто бы мог этим заниматься? В райисполкоме отдела культуры не было. В райкоме КПСС был идеологический отдел, но он был призван «бдеть», а не создавать. В Президиуме СО АН занимались только наукой. В хозяйственных службах СО АН - только обслуживанием. УКС - только заказывал, что строить. Кроме профсоюзного комитета СО АН с месткомами институтов и профкома НГУ никто больше вопросами культуры интересоваться не мог. Я уже это понял, когда занимался вопросом преобразования кинотеатра «Москва» в Дом культуры «Академия». Но и в Объединенном комитете профсоюза СО АН не было человека, который бы отвечал «за культурно-массовую работу». Сегодня я даже не помню, кто был тогда ответственным за эту работу, потому что вся работа традиционно сводилась к связи с культмассовыми комиссиями месткомов институтов. Там постоянно организовывались какие-нибудь «культпоходы» в театры Новосибирска и организацию капустников. Там стихийно создавались клубы, кружки и музыкальные коллективы.
Билеты в театры всегда можно было найти у референта директора Института математики Татьяны Дмитриевны Третьяковой, а в каждом институте были свои распространители.
Об уже созданных коллективах я узнал довольно быстро, потому что оказалось, что со многими вопросами их работы культорги институтов неоднократно обращались в ОКП, который мало чем мог им помочь. Разумеется и ко мне сразу обратились с десятками просьб и предложений. Институтов в Академгородке уже было за полтора десятка, и по этим вопросам приходили полтора десятка культоргов и руководители всех коллективов, как уже действующих, так и тех, которые хотели бы начать работать. Просьбы или требования у них были самые минимальные (как правило, помещение и деньги) и совершенно справедливые, но даже эти минимальные просьбы мы не могли удовлетворить. Некоторые смотрели на меня, как на профбюрократа, который поставлен тут «держать и не пущать». Те, кто меня знал, надеялись, что я найду како-либо выход из положения. Смотрели на меня с надеждой. Положение было практически тупиковое. Нужны были свежие идеи и воля для их реализации.
Судьба нежданно-негаданно поставила меня в ответственное положение, и я должен был что-то предпринять, чтобы в Академгородке стало интересно жить. И перевалить эту задачу было не на кого. Никаких органов культуры или представителей городских органов культуры в Академгородке не было. Да если бы даже и были, что они могли сделать без помещений? Мы должны были все предлагать и делать сами - все те, кого избрали заниматься этими вопросами, я имею в виду культоргов института. И все те, которых не избрали, но они страстно хотели жить полноценной культурной жизнью.
Энтузиасты из институтов СО АН, которые потянулись ко мне один за другим, были совершенно непохожи на шумных и требовательных спортсменов. Эти были спокойными интеллигентными людьми. Они разговаривали со мной тихим голосом. Рассказывали о коллективах, которые за ними стоят, или о том, что они хотели бы видеть в Академгородке. О трудностях, которые они переживают из-за отсутствия помещений и из-за того, что у них нет никаких средств. Рассказывали, к кому они обращались и с кем разговаривали раньше. Как отнеслись к их просьбам. Что обещали. Какие обещания не были выполнены и как им объяснили, почему.
Они спрашивали меня о перспективах Что можно ожидать в будущем. Можно ли им надеяться на лучшее. И я понимал, что нужно каждому - сейчас или в будущем, что нужно по-минимуму и каков предел их мечтаний.
Инициативных людей в институтах Академгородка было много. И в начале 1963 года было уже создано несколько сильных коллективов. Из крупных назову Симфонический оркестр, Театр-студию Академгородка и Кофейно-кибернетический клуб. Симфонический оркестр репетировал в Институте геологии и геофизики. О Театре-студии я знал и раньше и был знаком с Пономаренко и многими участниками, поскольку там занимались Люба и Володя. Репетиции Театра-студии проходили в ДК «Юность». И я туда несколько раз ненадолго заходил. Активная часть научной молодежи создала Кофейно-кибернетический клуб, который заседал в одной из квартир. Интересы у инициативной группы были самыми разнообразными. Часть их входила в нашу профсоюзную кинокомиссию. Знал я и о литобъединении, поскольку был знаком с некоторыми его участниками, да и наслышан был от Володи Штерна еще со времен «университетского «Щелчка». Участниками коллективов были и сотрудники СО АН, и студенты.
Были и коллективы помельче. В Институте автоматики и электрометрии был создан Борисом Швецовым, страстным любителем игры на народных инструментах (сам великолепно играл на балалайке и на баяне) струнный квартет. С ним и его женой Элей мы были знакомы и раньше. Эля была активисткой в наших комиссиях. В Институте гидродинамики тоже был создан небольшой коллектив народных инструментов слесарем Владимиром Владимировичем Лисиным. Его я знал очень хорошо.
Многие из приходивших в ОКП спрашивали у меня, почему к нам никто не приезжает из известных людей - писателей, поэтов, артистов, режиссеров театра и кино, искусствоведов, ученых. Говорили, что они чувствуют себя оторванными от большой культуры Москвы, Ленинграда, других крупных городов, откуда они приехали - Львова, Харькова и т.д. Спрашивали, будет ли (или может ли быть) исправлено сложившееся положение. Удивлялись, как это в проекте Академгородка не была предусмотрена сеть культурных учреждений, необходимая для жизни современного человека.
Многие приходили, чтобы узнать, есть ли у нас тот или иной кружок или можно ли его создать, где он может разместиться, оплатим ли мы работу преподавателя.
Я пока только записывал и внимательно слушал. Не забывал спросить каждого, есть ли у него рациональные предложения, которые можно было бы подхватить и развить.
К сожалению, я им мало что мог рассказать и, тем более обещать. К тому времени у нас был кинотеатр, который только что стал (на бумаге) Домом культуры, пока еще бездействующим. Была профсоюзная библиотека в одной из квартир, на пополнение фонда которой прежний ОКП выделял очень мало средств (сколько мог!). Был книжный магазин и киоск «Союзпечати», а при книжном магазине клуб книголюбов. Возглавляемые уже упоминавшимся мной Борисом Швецовым из Института Автоматики и электрометрии любители книг только начали пытаться организовывать встречи с писателями и поэтами, только готовились пригласить хоть кого-нибудь в Академгородок, где пока в лучшем случае располагали комнатой в квартире.
Художественная самодеятельнось (я не люблю это слово, но другого не знаю) чаще всего проявлялась к праздникам, когда создавались капустники. Там было место всем - и сценаристам, которые создавали оригинальные и смешные тексты с дружескими, а порой и весьма критическими шаржами на себя, коллег и руководство институтов, и артисты, которые талантливо все это исполняли. Но от одного праздника до другого вся эта деятельность стихала. Правда в 1962 году был проведен фестиваль художественной самодеятельночти институтов в зале Института Геологии и геофизики, где институт автоматики и электрометрии занял первое место и в качестве приза получил фортепиано. Но постоянно заниматься стихийно создаваемым кружкам и группам было негде, а потом и некому. Этот фестиваль был проведен Ниной Васильевной Соболевой, которую пригласили в созданный клуб СО АН. Она горячо взялась за дело, но вскоре поняла, что развернуться здесь негде, и снова ушла работать в какую-то организацию в Новосибирске.
Кофейно-кибернетический клуб или кино-кофейный клуб (разные люди называли его в ту пору по-разному, кто как его видел) явно склонялся к различным видам деятельности.
Одни энтузиасты были любителями кино, и хотели увидеть как уже созданные киношедевры, которые далеко не всегда были доступны, так и новые, только что снятые фильмы, услышать режиссеров этих фильмов и артистов кино.
Другие хотели иметь возможность пригласить и послушать известных деятелей литературы и искусства, философов и экономистов, крупных естествоиспытателей - физиков, представителей новой науки «Кибернетика», которая уже была объявлена в философском словаре «поповщиной» и биологов-генетиков, которые все еще работали полуподпольно, потому что Лысенко все еще был любимцем Хрущева.
Кроме того, многих волновали острые вопросы современности, и они жаждали дискуссий, чтобы в них разобраться. А почему бы и нет. Хороший ученый обязан быть пытливым! И сомневаться во всем. Я-то это понимал. Поэтому их требования были мне близки.
Я записывал и мучительно думал, что же можно сделать, чтобы все это было, чтобы ожидания людей не обманулись?
вся надежда на ДК «Академия»
Вскоре начали вырисовываться контуры того, что предстояло мне сделать. То, что было нам по силам или представлялось довольно туманным, но возможным. Как первоочередная мера мною была выбрана одна, - сооружение небольшой сцены в нашем новом Доме культуры.
Я уже писал, что существующее здание ДК «Академия» было по сути обычным кинотеатром, и в нем не было комнат для клубной и кружковой работы, а вместо сцены из зала к экрану вело несколько широких (в ширину зала) ступеней.
Несмотря на возражения гл. инженера УКСа Ладинского, который говорил, что мы не имеем права нарушать проект, а если мы что-либо хотим изменить, надо обратиться к проектировщикам и ждать их решения, мы сами разработали два проекта - строительства сцены и реконструкции чердака. И Ладинский, продержав этот проект дня три, подписал его, не найдя ошибок.
Хорошо, что Управление эксплуатации СО АН быстро выполняло все наши заявки. Но иначе и быть не могло, т.к. они были утверждены зам. председателя СО АН по общим вопросам Л.Г. Лавровым, который был к нашим просьбам очень чуток.
Вскоре в зале бывшего кинотеатра «Москва» на 800 мест была сделана импровизированная сцена, а из огромного по размерам, но весьма низкого по высоте чердака - дополнительное помещение для занятий кружков и клубов.
Сцена позволила приглашать артистов и даже небольшие коллективы, а также создать лекторий «Человек и время».
Кино, которое постоянно показывали в зале, давало некоторый доход (налоги были очень высокие), и это сразу позволило принять на работу профессионалов-организаторов - в штатном расписании Дома культуры, которое нам утвердили, кроме директора, бухгалтера, художника, кассира и билетеров, был и зав. художественным сектором (художественный руководитель) и зав детским сектором, а также руководители кружков. Так что, теперь мы имели возможность помочь различным коллективам, возникавшим, как грибы, в институтах, которые были сданы в Академгородке к этому времени. А сданы были, пожалуй, почти все - не были сданы пока только Институт цитологии и генетики и Институт физики полупроводников.
Одновременно я выяснил, что Дом ученых вообще не собирались строить в начале 60-х. Поэтому, обсудив создавшееся положение, мы поняли, что нужно ускорить его строительство. Это был единственный выход хоть что-то получить в ближайшем будущем. Мы начали компанию за его строительство, тем более, что правительственное разрешение на него было. А откладывалось оно, потому что денег по разделу «Культура» было выделено Госпланом РСФСР мало. Ведь в этой пятилетке был построен ДК «Юность» и кинотеатр «Москва».
Начало строительства Дома ученых, которое оттягивалось из года в год, было, наконец, по нашему настоянию запланировано на 1963 год. При этом я должен отметить, что слово «настояние» лишь в очень слабой мере отражает тот нажим общественности, который тогда был оказан на УКС, который планировал строительство и обеспечивал строителей проектной документацией и оборудованием, и ту работу, которая была проведена с членами Президиума СО АН, утверждавшими план строительства. Правда, я не был уверен, что Дом ученых будет пускать любого желающего в свои помещения, а не станет элитарным, каковыми являются остальные Дома ученых в стране (я бывал в Домах ученых в Москве и Ленинграде). Но это возможное препятствие было делом будущего, - его надо было еще построить. Я тогда уже понимал, что "преодолевать трудности следует по мере их поступления".
Но главной бедой было то, что не было кадров, способных наладить «нормальную» культурную» жизнь. Существующий директор ДК Пристенский был простым хозяйственником. Неплохой человек, но далекий от культуры. Кто его взял в свое время на работу в клуб СО АН, я не знаю, да и не интересовался. Он, правда оказался послушным исполнителем, слушал и исполнял распоряжения Объединенного комитета профсоюза и не пытался сам подыскивать кадры, кроме кассира и билетеров. А нам предстояло найти людей на три ключевых поста - директора ДК «Академия», художественного руководителя и заведующего детским сектором.
Продолжение следует